Каково же было мое удивление, когда у ворот клиники меня ждала полиция. Машина с мигалками орала на весь квартал.

— Поехали, — велела мне женщина-полицейский. Поскольку она все еще была вооружена до зубов, я покорно сел в машину. Я не знал, куда меня везут, и готовился к худшему. Тем более что мой вид на жительство все еще находился на рассмотрении в бюрократических структурах, а справку, позволяющую находиться на территории страны, я забыл дома. К тому моменту, когда я понял, что меня привезли на вокзал, морально подготовился к депортации, тюрьме для нелегалов и бог знает каким еще неприятностям.

Но женщина-полицейский проводила меня на перрон, и буквально через минуту приехал поезд. Оказалось, они сообщили, что спасают собаку и поезд надо задержать. А когда собака оказалась у ветеринара, движение поездов восстановили.

— Это для меня? — ахнул я.

— Я не могу оказаться в двух местах одновременно! — ответила женщина. — Я же должна быть в поезде!

И она вошла в вагон вместе со мной и действительно пошла по рядам проверять документы. Но я все же очень собой гордился, поскольку был уверен, что ради меня остановили движение по железной дороге. Разве это не круто? Я вовремя попал на семинар, поскольку все остальные студенты, включая преподавателя, тоже опоздали. Из-за меня с собакой.

Тот день я всегда вспоминал с теплотой. Полицейские, дежурившие на станции, приветливо мне улыбались и ни разу не попросили предъявить документы, что здесь бывало нередко, поскольку нелегалы чаще всего переезжали из Италии во Францию именно на поездах. А собаку забрала та самая полицейская. Как она говорила — «удочерила». Мы иногда встречались на перроне. Псина всегда радостно ко мне кидалась. Я чувствовал, что нахожусь под защитой. Мне так было спокойнее. Когда, наконец получив официальный вид на жительство, я показал документ женщине-полицейской, проходившей с проверкой, та даже на него не взглянула. Моим проездным стала собака.

— Это очень хорошая цена для такого района. Только там есть небольшие проблемы, — сказала женщина-риелтор, читая с компьютера заготовленный файл.

— Во всех домах есть проблемы, — пожал плечами я, не понимая, о чем идет речь, но стесняясь спросить, как выбраться на главную улицу из их тупика. У женщины явно были проблемы посерьезнее, чем работать справочным бюро для заблудшего то ли туриста, то ли не пойми кого.

— На кухне два холодильника. Один новый, другой старый. Его можно выбросить, хозяин не против. Для этого потребуется вызвать специальные службы. Чтобы выбросить бутылки, то есть стекло — нужно пройти до границы с Италией, там стоят контейнеры. Это двадцать минут пешком, на машине быстрее, — женщина читала файл из компьютера. — Еще есть большой балкон, по сути, терраса, где хранятся старые вещи в коробках. Выбрасывать их категорически нельзя. Как и пользоваться балконом и всем, что на нем находится. Есть особые требования и условия на этот счет. Еще не закрывается полностью дверь в ванную и надо следить за сливом, он засорен. Можно починить, если хотите. И еще соседи — там много детей. Они шумят.

— Дети меня не пугают. Я с ними занимаюсь, — улыбнулся я. — А еще их можно отправить на границу с Италией сдать бутылки. За дополнительную плату. Думаю, я смогу договориться. Как думаете, брать за частоту сдачи, например каждую неделю, или за количество бутылок? — я пытался пошутить.

— Вы учитель? — женщина оторвалась от компьютера и уже с интересом посмотрела на меня.

— Репетитор. Готовлю детей по истории, литературе, — объяснил я.

— Да, литература — это очень сложно. Я не могу читать, у меня голова начинает болеть, — призналась женщина. — Хотя все время читаю, — она показала на компьютер.

— Вы просто слишком ответственно относитесь к чтению, как и ко всему остальному. Я такой же. Наверное, стоит поучиться у местных жителей иногда давать себе возможность отложить дела на завтра. А чтение… это возможность отдохнуть от работы, переключиться, забыть обо всех проблемах, — улыбнулся я.

— О, только не начинайте! Я всю жизнь от этого страдаю! — воскликнула женщина. — Мне все родные без конца твердят, какая я серьезная, как не могу отвлечься от работы. Все без конца предлагают мне расслабиться! А если я не хочу? Если я люблю свою работу?

— Тогда чтение вам точно подойдет. Позволит расслабиться. Чтение — это удовольствие. Найдите удобное место — кровать, кресло, хорошую подушку подложите под спину. И хоть ненадолго забудьте о ваших файлах. Не вчитывайтесь в каждое слово. Просто получите удовольствие от сюжета. Думайте, что вам кто-то рассказывает историю, только и всего.

— Интересно, но разве я не должна…

Кажется, женщина решила продолжить про то, что она должна понимать, что хотел сказать автор, что он заложил в тот или иной образ.

— Нет, вы точно ничего не должны ни автору, ни книге, — заверил я ее, прервав на полуслове.

— Но разве читать что-то… несерьезное… разве это не потеря времени? Мой муж, увидев меня, развалившуюся на кровати с книжкой в руках, решит, что я сошла с ума. Наверняка скажет, что лучше бы ужин приготовила. Хотя мы уже развелись. То есть он бывший. А я все еще его вспоминаю и представляю, что он может сказать. Никак не могу от него избавиться даже в собственных мыслях.

— Это нормально. Моя мама развелась с моим отцом двадцать лет назад, а все еще не может успокоиться, — ответил я.

— Какой кошмар, — ахнула женщина. — У меня тоже так будет?

— Нет. У вас, вероятно, нет сына, на которого вы сможете переложить все обиды. Поэтому я сбежал. Если что, у меня нет рекомендаций от прошлых арендодателей, я живу в хостеле. Родственников здесь нет, никто не сможет поручиться за мою платежеспособность, и я не смогу сразу заплатить за три месяца. Я студент, даю частные уроки, но это не стабильный доход. Так что я точно не ваш клиент. Простите, что потратил время. Просто хотел узнать, как отсюда вернуться на главную дорогу, — ответил я. — А бывшему мужу вы можете сказать, что книги, как любовь — иногда это тоже потеря времени и лучше бы приготовить ужин. Чтение — любовь, работа души. Никто не может замерить ее в порциях лазаньи или гратена.

— Это плохо, — ответила женщина. — Я имею в виду рекомендации. И вы так красиво сказали про книги и чтение. Но хоть кто-то может за вас поручиться?

— Боюсь, нет. Я учусь в магистратуре, преподаю, не всегда, так сказать, легально. Но меня хорошо знают на местном рынке! Жан, он дает лучшие уроки аудирования! Элена и ее бабушка, которая, кажется, считает меня своим внуком, а еще Джанна. Только благодаря им я еще не умер от голода, — я пытался шутить, но женщина не улыбалась.

— Жан всегда был жутким занудой, — заявила она. — Он вас тоже достал своим провансальским?

— Это же язык трубадуров! — воскликнул я, пытаясь воспроизвести интонацию Жана.

Женщина наконец рассмеялась.

— Жан — мой бывший муж, — объяснила она. — Ненавижу его.

— Да, иногда и я его хочу зарезать его собственным ножом, — признался, не сдержавшись, я. — Надеюсь, к Элене вы не испытываете таких же чувств? Она меня подкармливает козьим сыром, а бабуля — лазаньей, — уточнил я, все еще пытаясь шутить.

— Конечно, испытываю! — воскликнула женщина, — Она моя двоюродная сестра! Мы все детство с ней дрались!

— Только бабулю пощадите. У меня никогда не было бабушки, — попросил я, не зная, как реагировать. — И если бы не ее лазанья… я бы уже точно умер.

— О!!! Я догадалась! Вы тот самый Саул! — женщина вдруг подскочила, уронив на пол клавиатуру и вырвав из сети провод.

— Э… да, — кивнул я. — Это что-то меняет?

— Конечно! У вас совсем другое имя в документах, поэтому я не догадалась! Как это вообще произносится? — кричала женщина.

— Даже не пытайтесь, будет только хуже — и мне, и вам, — взмолился я.

— Так, значит, вы учитесь в магистратуре, даете уроки детям, получаете стипендию, все правильно? И вы специализируетесь на истории и литературе. Верно? Кстати, очень приятно, меня зовут Лея.

— Да, мне тоже очень приятно. Но, понимаете, я не рассчитывал на квартиру. Просто заблудился. Непривычное для меня состояние. Оказался в тупике и занервничал. Хотел спросить, как отсюда выбраться. Не уверен, что могу себе позволить что-то больше койки в хостеле. Вы же сами говорили, что нужны гарантии, которые я дать не могу.

— Да, конечно, я все поняла. Приходите завтра утром, в десять или в одиннадцать. Хорошо? — Лея начала меня активно выпроваживать, что не было удивительным или обидным. Клиент я не платежеспособный, а квартиру сдать надо быстро. Еще двадцать претендентов в очереди.

Конечно, я даже не думал возвращаться назавтра, но у меня отменился урок с учеником, в университете занятий не было, так что я пошел гулять и заодно проверить — действительно ли та улица тупиковая, или мне просто показалось. Я говорил себе, что это исключительно топографический интерес. Или действительно хотел хотя бы помечтать о собственной квартире? Не знаю. Но ноги удивительным образом ровно в десять привели меня в агентство недвижимости. Лея сидела за столом и уже казалась уставшей, как под конец рабочего дня.