1931 год, июньский пленум ЦК ВКП(б)
Доклад о строительстве метро на пленуме сделал Первый секретарь московского комитета партии Лазарь Моисеевич Каганович, его же назначили куратором строительства. Это был человек без всякого образования, но очень умный, деловой, крайне рациональный и совершенно беспощадный. Он всегда весьма эффективно справлялся с возложенными на него задачами, а если для достижения цели нужно было угробить сотни, а то и тысячи человек — его это не смущало совершенно. Сделал он для страны очень многое, но в то же время его называют в числе организаторов «голодомора» — страшного искусственно созданного голода, опустошившего Поволжье, юг России и Украину. Его подпись стоит под многими «расстрельными списками», обрекавшими невиновных людей на смерть.
Из доклада Лазаря Кагановича:
«Пленум ЦК считает, что необходимо немедленно приступить к подготовительной работе по сооружению метрополитена в Москве как главного средства, разрешающего проблему быстрых и дешевых людских перевозок, с тем чтобы в 1932 году уже начать строительство метрополитена. С этим строительством необходимо связать сооружение внутригородской электрической железной дороги, соединяющей Северную, Октябрьскую и Курскую дороги непосредственно с центром города».
Начальником строительства Московского метрополитена был назначен Павел Павлович Ротерт, возглавлявший в тот момент еще и строительство Днепрогэса. Он тут же провел инспекцию кадров и выяснил, что из 365 работников лишь 20 имеют инженерно-техническое образование. Были срочно организованы специальные курсы подготовки инженеров по строительству метрополитена при МЭИ и МАДИ. Поставив условием свободу в подборе кадров, Ротерт «вытащил» с Соловков и вновь привлек к работе Розанова, Николаи, Мышенкова. Гербко спасти не удалось, его дальнейшая судьба и дата смерти неизвестны, есть лишь номер дела: 40337.
Первоначальный проект линии 1-й очереди метро описывал подземную линию длиной 6,5 км, заложенную неглубоко, от Гавриковой улицы близ Сокольников до так и не построенного Дворца Советов — на месте взорванного в том же году храма Христа Спасителя. Примерно по этому маршруту и прошла четыре года спустя первая ветка.
Кто строил метро?
«Нас плывуном теперь не остановишь,
Стучат как сердце наши молотки
Проходчик первый — Лазарь Каганович
Ведет свои ударные полки».
Как уже говорилось выше, в городах в те годы скопилась масса выходцев из деревень. Гражданская война закончилась, но миграция сельского населения в города продолжалась. Виной этому были репрессивные меры большевиков: продразверстка, раскулачивание, голодомор… Молодые люди бежали из деревень, подчас просто, чтобы не умереть с голода или не быть арестованными как «мироеды». Это были крепкие сильные люди, привыкшие к физическому труду, но лишенные образования, подчас неграмотные. Они были готовы взяться за любую работу, лишь бы кормили.
Все понимали, что работа предстоит огромная. Инженеры описывали земляные и бетонные работы, объем которых намного превысит днепростроевские. Продумывали способы проходки, крепежные материалы и бетонировку. Все понимали: в условиях Москвы плывуны подстерегают на каждом шагу, а громадные дома давят на кровлю тоннеля.
Опытный участок и первая очередь
Как строить метро? По этому вопросу возникло немало споров. Открытым способом, то есть через рытье огромной траншеи, или закрытым, щитовым, пробивая тоннель под землей? Эти споры, начавшиеся в конце 20-х, не утихали и в тридцатые годы, даже после начала строительства первой очереди метро. Грунты в Москве сложные — глинистые, изобилующие подземными ручьями; жилая застройка плотная. Последнее, впрочем, не смущало Кагановича: выселить сотню-другую людей в бараки ради великой стройки Сталинизма — разве это препятствие?
Инженеры бурили шахты, определяли грунты… В течение года было пройдено 14 шахт Сокольнического радиуса и 21 шахта Староарбатского. Все работы велись вручную.
Поэт Евгений Аронович Долматовский описал начало этого грандиозного строительства: 19 декабря 1931 года во дворе бакалейной лавочки собралась группа людей. Из инструментов — лопаты и кувалды.
— Здесь и рыть? — спросил один.
— Здесь и рой! — ответил начальник строительства.
Расчистили снег, обнажили мерзлую землю… Лопаты ее не брали, потому помогали себе кувалдами. Одна дурка… Другая… Третья… И вот первая глыба земли выворочена. И тут подъехал Каганович и принялся наблюдать за ходом работ. Темпы его явно не впечатлили.
— Вас тут не завалит? — поинтересовался он.
— Ротерт принялся объяснять технику безопасности.
— А весной — зальет! — подытожил Каганович. — Насосы нужны. И вообще — механизмы нужны!
С тем и уехал. Увы, серьезная техника на Метрострое появилась нескоро. Первая очередь метро была пройдена с помощью лопат — лопатами, кирками, отбойными молотками…
Постановление Совнаркома Союза ССР № 806 от 25.05.1932 г.
«Считать Метрострой важнейшей государственной стройкой с обеспечением ее материалами, металлом, цементом, средствами транспорта и т. п., как первоочередной важности ударной стройки всесоюзного значения».
Увы, ни на одном участке не удалось пройти до заданной отметки в мощных слоях глины, пришлось на всей ветке вернуться к мелкому заложению. Даже сейчас легко заметить, что станции «от Сокольников до Парка» очень неглубокие.
Для проверки, возможно ли применение щитового «парижского» способа в Москве, создали опытный участок на Русаковской улице, названный «дистанция № 4» и «шахта № 29». Рядом, на дистанции № 3, в мае 1932 была начата проходка по открытому способу, каким строилось первое метро в Лондоне и затем — в Берлине. Горячим сторонником закрытого парижского способа был условно освобожденный инженер Розанов, к сожалению, в конце 1933 года он умер: здоровье не выдержало испытаний.
Участок № 4 проработал всего несколько месяцев, затем штольня вошла в водоносный слой, произошла осадка земли, стоявшее рядом здание дало трещины и лишь чудом не рухнуло. Вскоре лопнула водопроводная магистраль, и шахту № 29 затопило. Произошедшее стало хорошим доводом в пользу того, чтобы прокладывать линии максимально близко к поверхности. Но в то же время вспоминался и рухнувший при испытаниях дом: его судьбу рисковали повторить многие строения Москвы.
Взвесив все «за» и «против», решили в зависимости от местных условий комбинировать открытый и закрытый способы строительства. Самую сложную часть — Арбатский радиус — постановили провести дворами, в стороне от Арбата, способом, получившим название «московского». Делали это так: по обе стороны будущего тоннеля рыли короткими участками траншеи на всю предполагаемую глубину станции. В них возводили стены, затем сооружали перекрытие тоннеля, а уже потом из-под перекрытия вынимали весь грунт и только потом бетонировали основание тоннеля.
«Мы технику метро освоим
Покажем наши образцы
Мы лучший в мире метро построим
И с нами никто не шути!»
это песня метростроевцев, народная, автор неизвестен. А слово «метро» в те годы было мужского рода.
Первые специалисты-тоннельщики прибыли из Грузии, с ГЭС на реке Риони. Это были люди старшего поколения, высоко ценившие свою квалификацию, молодых они в забой допускали неохотно. Они требовали высокой оплаты труда и сверхурочных, соблюдения норм и уважения к себе. Они вовсе не собирались проводить в забое по две-три смены и перевыполнять план. Кагановича такой подход категорически не устраивал.
В те годы в СССР официально действовала лишь одна партия — Коммунистическая, которая считалась руководящей и направляющей силой советского общества. И существовали детские, юношеское и молодежные организации политического и идеологического толка. Самых маленьких детей принимали в октябрята, детей постарше — в пионеры, а после 14 лет молодежь вступала в комсомол [ВЛКСМ — Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи — молодежная политическая организация в СССР. Был создан 29 октября 1918 года, распался в начале 90-х.]. В те годы он назывался Российский коммунистический союз молодежи, позднее — ВЛКСМ — Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи. Все эти организации имели свой Устав и жесткую внутреннюю дисциплину. «В этих союзах молодежь должна проникнуться идеями коммунизма, проходить школу революционной борьбы и строить новую пролетарскую культуру» — говорилось в Уставе РКСМ 1918 года.
В более поздней редакции Устава говорилось: «ВЛКСМ требует от своих членов настойчивой и неустанной борьбы за осуществление генеральной линии партии большевиков. Члены ВЛКСМ обязаны всеми силами укреплять советский строй, укреплять советскую промышленность и транспорт…»
На практике это значило, что по приказу «сверху» комсомольцев могли отправить работать куда угодно, не спрашивая их согласия. Это называлось «комсомольской путевкой», мобилизацией. Неподчинившиеся подлежали исключению из комсомола, что в те годы означало довольно мрачные перспективы. Впрочем, не нужно думать, что люди печально, словно рабы, шли на новые места по этим путевкам… Нет! На деле все обстояло совсем не так: идеологический настрой комсомольцев заставлял их с радостью идти навстречу трудностям. К тому же такая комсомольская путевка давала возможность сделать карьеру на новом месте и подняться по социальной лестнице.
