Король Эремор начал ерзать на месте.

— Нам нужно сердце вашего королевства. С вашего разрешения, конечно же…

— Ты сошел с ума! — Эремор вскочил с трона. — Я не готов жертвовать своим народом ради чужаков. Ради мира этих… — Он небрежно махнул рукой в сторону Калена и осекся: — Я отказываюсь.

Межвремье остался непоколебим. Его улыбка привела короля в замешательство.

— Я ожидал подобного ответа. Если вы разрешите, то ваше королевство останется в целости и сохранности.

— Но бремя его падет на мои плечи и будет передаваться моим детям. Я не желаю им подобной участи.

— Неужели она ужаснее той, на которую вы обрекли Санни? — съязвил Кален.

Ариан дрогнул.

— Вы так любите своего ребенка, что выгоняете его из дома, делаете изгоем и, чтобы от него не осталось и следа, перерисовываете картины с ним, а трон, принадлежавший ему, убираете куда подальше? Так вы их любите?

На растерянном лице Эремора на секунду проступило загнанное выражение.

— Не слушайте его. Он еще глупый ребенок, — вежливо напомнил Ариан.

Иона подошла к Калену и прошептала:

— Ты уже один раз все испортил. Так помолчи сейчас.

— Но ты же сама так считаешь!

Глубоко в душе он начал волноваться, что вновь все рушит, но был слишком прямолинейным, чтобы промолчать, а правда — слишком тяжелой и невыносимой, чтобы смириться с ней.

— Вы ведь все считаете, что это неправильно. Так не должно быть.

— Кален… — обратился к нему Тревис.

— Мы сейчас не об этом, — вмешалась Ларалайн. — Твое красноречие сейчас не к месту.

— Уверены? Да ладно вам. Я понимаю, правила и все дела, но какого…

— Заткнись!

Санни не смел шелохнуться, сжимая кулаки и не поднимая взгляда.

Кален хотел подойти к нему, но младший Уоллинс сделал несколько шагов в сторону и гневно произнес:

— Не лезь не в свое дело! Мы сейчас здесь не за этим. Не мой мир в опасности, а твой! Спасение нужно тебе, а не мне, а ты сам все портишь! Снова все рушишь, как и вчера. Если мое присутствие создает столько проблем, то я уйду. Жду вас на улице.

Он вышел из зала. Когда дверь захлопнулась, Кален осознал, что вновь поступил по-идиотски.

Не успели король и королева раскрыть рты, когда двери вновь распахнулись, и в зал влетела Мелва. Испуганная, запыхавшаяся, с блестящими от слез глазами.

— Мама, папа! — Она не сразу заметила гостей. — Санни…

— Успокойся, дочь. — Эремор поднял руку и обратился к Ариану: — Продолжай.

Мелва оскорбленно посмотрела на родителей и, развернувшись, скрылась за дверями.

Ариан с подозрением поглядывал на членов команды. Иона впервые видела его таким напряженным.

— Дальше нам придется продолжить разговор наедине с вами, король Эремор.

Мужчина на троне сжал подлокотники и издал задумчивое мычание. Его жена сидела все в той же позе. Она была словно неживая, ненастоящая, не человек. Все происходящее — даже истерики Санни — не заставили ее даже шелохнуться.

— Хорошо, — ответил король.

Он спустился к Ариану и махнул ему, указывая в конец зала. Там находилась скромная дверь.

Они вошли в комнату и погрузились во тьму. Эремор щелкнул выключателем. Тусклый свет озарил полки с многочисленными бутылками вина. В помещении было сухо, но пахло кислым.

Эремор откупорил одну из старейших бутылок с красным вином, вытащил из стеклянного шкафчика бокалы, вручил один Ариану и наполнил их напитком. На запах вино оказалось как испорченный виноград, но терпкий вкус ударял в голову и заставлял мыслить яснее. Ариан сделал всего глоток, пока Эремор осушал бутылку.

— Итак, — король вздохнул с облегчением, отставил бокал, сложил руки на груди и сел за столик, — я слушаю тебя.

Ариан не собирался садиться. Его сердце билось непривычно быстро.

— Я хочу предложить обмен на сердце вашего королевства.

— Хо-хо! — Вино раззадорило Эремора, и он хлопнул себя по колену. — Наше сердце бесценно. Ты не сможешь его выкупить. Я не продажный.

— Впервые слышу о таком. — Ариан ходил по комнате.

— Знаешь, чего я не понимаю? — Эремор налил себе еще. — Зачем ты набирал команду? Праетаритум права: они все никчемные, кроме той девчонки, твоей правнучки. Она хоть куда-то годится, и все же ты мог бы и один справиться.

— Во-первых, на то была воля Праетаритум. Хотя она, конечно, ожидала увидеть каких-нибудь сильных, умных, смышленых и отважных воинов. Во-вторых, она же Прошлое, а потому не воспринимает другие времена и не понимает, что сейчас все иначе.

— И все равно ты ослушался ее, — напомнил Эремор. — Взял этого парнишку. Смелый, но еще совсем зеленый. Возможно, когда вырастет, из него что-то получится, если, конечно, его раньше никто не убьет за дерзость. Уверен, там уже выстроилась очередь.

Эремор усмехнулся, наливая себе еще. Ариан выхватил у него бутылку и прошипел:

— Ты стал пить с тех пор, как выгнал Санни.

Казалось, король набросится на него, чтобы забрать драгоценный напиток, но вместо этого он сглотнул и опустил виноватый взгляд. Алкоголь обнажил его чувства, и теперь он выглядел жалко.

— Ты помнишь о нашем уговоре?

Ариан налил себе вина из отнятой бутылки и, усмехнувшись, ответил:

— Разумеется.

Повисло недолгое молчание, прерванное кашлем Эремора.

Ариан продолжил:

— Я предлагаю тебе новую сделку: души двух людей в обмен на ваше сердце. Они примут на себя его бремя, а ты и твоя семья будете свободны.

Сначала Эремор смотрел на него как на сумасшедшего, но затем его губы дрогнули в насмешливой улыбке. Он едва сдерживал смех.

— Две души? Ты издеваешься?

— Я же не сказал, какие души. Хотя… достаточно будет и одной.

— И чьей же? Интересно, чья же душа равноценна силе сердца моего королевства. — Король откинулся на стул, закинув руку за его спинку.

Ариан подошел к нему ближе и прошептал:

— Как думаешь, по какому принципу я выбирал в команду людей?

Он держал паузу, пока довольное выражение и насмешка не исчезли с лица Эремора окончательно.

— Ты готов принести в жертву одного из своих друзей?

— Отдал бы двоих сразу: первый абсолютно ни к чему. Так, для галочки. А вот второй… — Ариан говорил все тише и тише. — Он очень ценен. Такие, как он, рождаются лишь один раз больше чем в тысячу лет. За всю историю мироздания подобных ему было всего… три человека, и одна из них — моя бывшая жена.

Эремор едва не упал со стула от потрясения.

— Кто этот человек? Кто из них? — спросил он дрожащим голосом.

— Ты заинтересовался! Не скажу, пока не примешь решение. Получишь этого человека, когда ответом на мое предложение будет «согласен». Хорошенько подумай. Сердце твоего королевства не будет держаться вечно. Его поддерживает любовь среди людей, но с каждым годом ее все меньше, как меньше в людях мудрости, храбрости и радости. Рано или поздно все королевства падут. Я это чувствую. Сердце держится столько, сколько длится жизнь старшего наследника до определенного момента, а душа моего человека продержится больше тысячи лет. Это твой шанс, Эремор. Не проходи мимо него. Я все же представитель мира, в котором вы живете, и чувствую его гибель. Свою гибель к тому же… Если я получу признание времен, то окрепну. Это тоже поможет избежать краха.

Ариан подсел к нему, смиренно опустив взгляд.

— Я умираю, Эремор. На поиски Альмента дали два года, но мне самому осталось жить меньше года. Я бессмертен условно, в отличие от других времен. Это мое проклятие. А признание может сделать меня полностью бессмертным снова. Долго вы продержитесь, если я умру?

И Ариан вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Отчего-то в горле встал ком. В зале его ждали люди, которые считали его другом. Те, кого он сам не считал своими друзьями.

Король Эремор сидел за столом, поникнув головой. Он вдруг задумался:

«А что, если угроза королевствам грозит не из-за того, что Ариан бессмертен условно, а из-за того, что он сам не обладает ни храбростью, ни мудростью, ни радостью. Что, если все это потому, что он не умеет любить?».