— Но я не накручиваю! — Эрара всегда раздражала эта фраза, тем более если она слетала с уст лучшего друга. — Я никогда не накручиваю. За шестнадцать лет жизни предчувствие еще ни разу не обмануло меня!

— Но зачем кричать?

Лишь сейчас Ангела понял, что все это время непроизвольно отвечал на повышенных тонах. Он не заметил прерывистого от злости дыхания — его терзала обида от слов друга. Эрара выводила из себя сама фраза: «Накручивать себя», ведь каждый раз это заставляло его вновь пройтись по темному коридору воспоминаний, где эхом проносились оскорбительные слова друзей, не веривших в предчувствия Ангелы. Они точно так же махали руками, закатывали глаза и без капли заинтересованности говорили: «Да ты просто накручиваешь себя, чтобы привлечь наше внимание».

«Быть может, поэтому со мной и не хотели дружить? Считали, что я несу бред?».

— Сынок, с тобой все хорошо? — печально спросила Фам, окинув его беспокойным взглядом.

— Да. — Ангела вздохнул. — Прости, Рей. Сам не понимаю, что со мной произошло. Просто… Я правда чувствую: что-то не так. И мне очень не нравится, когда мои предчувствия воспринимают как пустые слова.

— И ты меня прости. — Рейден остыл.

Тем временем Рика, не вмешиваясь в разборки между братом и его другом, пробежала взглядом по новому сообщению от водителя. После получения неутешительной новости она была готова незамедлительно бросить все свои дела, но поступила так, как и нужно было поступать в этой ситуации.

— Рейден, — тихо обратилась к нему девушка, — может, и мы пойдем?

— Так быстро?! — схватилась Фам руками за щеки. — Да что с вами такое?

— Зачем уходить сейчас? — спросил Рейден. — Мы ведь только начали праздновать.

— Я тебе потом все объясню. За нами уже приехали, — настаивала Рика, таща брата к выходу.

— Идите, — поддержал девушку Ангела.

Рейден удивленно вскинул брови. В его пепельных глазах Эрар прочитал разочарование из-за прерванного важного для него праздника.

— Хорошо, я отпишусь тебе.

— Лучше позвони. У меня начало падать зрение.

На самом деле Ангеле просто было приятней слышать голос друга.

3

— Вам следует больше за собой следить, — именно это и боялся услышать Грегор Красс от врача. Страшнее было бы только: «Ваша невестка беременна от вашего дорогого сына».

«Даже в кошмарном сне такое не привидится».

Грегор откинулся на спинку кресла и невольно задумался о свадьбе по расчету. Он дал на нее согласие лишь потому, что тогда забыл, каково это — связать себя узами брака с той, кого любишь. Молчаливый сын и его непроницаемое выражение лица зародили в главе семьи ошибочную мысль: «От этой свадьбы никому не будет плохо. Рейден не против». Но подростковый бунтарский характер взял свое, и парень начал выказывать свое недовольство родителям, перепуганным неожиданными переменами в сыне.

Пожилой доктор Робби сложил в чемодан перчатки и поправил круглые очки:

— Насколько я знаю, вы очень любите курить. Я и сам раньше этим злоупотреблял, пока не появились проблемы с легкими. — Мудрый взгляд мужчины затуманился от воспоминаний о былом. Невольно тяжело вздохнув, доктор продолжил: — Но у вас что-то другое. Дышите вы хорошо. Думаю, дело не в сигаретах. Нужно провести более тщательное обследование.

— Мы его делали. — Дейнес убрала руку ото рта. Все это время она ходила по комнате, стараясь унять волнение. — Оно ничего не показало.

— У вашего мужа хорошее здоровье для человека, злоупотребляющего алкоголем и сигаретами. Но понять причину его беспокойства сложно. Он даже не может сказать, что именно у него болит.

— Я просто чувствую сильную тяжесть в теле, — выговорил Грегор, смотря в пол. — Мне иногда начинает казаться, что я вот-вот упаду. После этого у меня сильно болит голова. А потом… — он прикрыл глаза, чтобы восстановить картинку своих метаморфоз, — кровь в жилах будто застывает. Дышать становится тяжело, и ноги меня не держат.

Дейнес тяжело вздыхала и теребила волосы, не зная, что добавить. Ей пришла в голову одна мысль, но она решила не озвучивать ее при посторонних.

Когда Грегор рухнул на кафельный пол без сознания, она от страха вызвала не только врача, но и детей, лишив их радости побывать на дне рождения Ангелы.

«Здоровье отца важнее праздника друга», — невозмутимо заключила она.

Доктор пожал плечами:

— Если нет результатов анализов, то я бессилен. Только исходя из них я смогу поставить диагноз, иначе лечение, назначенное наугад, может ухудшить ваше состояние.

Мистер Робби пожал плечами и развел широкие шершавые руки. Складывалось впечатление, что до того, как он стал врачом, ему приходилось выполнять тяжелую грязную работу. Пусть он разговаривал грамотно, без запинки, походка выдавала его.

— Простите, что не могу вам помочь.

Дейнес понимающе кивнула и проводила мужчину в коридор, откуда его до выхода довел дворецкий. Массивные двери закрылись, а дискуссия, которой она так жаждала, началась:

— Я говорила тебе, что это наследственное!

— Ерунда! — негодующе пробубнил муж и вцепился в кресло, предвкушая долгие разговоры на повышенных тонах. Порой он мысленно корил себя за семейные узы, доставлявшие лишь нервотрепку.

«Нынешнее поколение, наблюдая за отношениями своих родителей, вряд ли когда-нибудь захочет вступить с кем-то в брак».

— «Все нормально! Я здоров. Все это мифы, сказки, легенды!» — кто мне это говорил? — Размышления о семье исчезли, сокрушенные истерическим тоном Дейнес. — А что теперь?

— Ничего не изменилось, — глухо прошептал Грегор. Сейчас он больше напоминал ребенка, провинившегося перед своей матерью.

— С тобой происходят непонятные вещи, о которых я долгое время не хотела рассказывать детям… — Она остановилась, когда услышала приближающиеся к комнате шаги.

— Мама! — в зал ворвалась Рика. — Что случилось?

— Это с папой вашим случилось. — Дейнес нахмурила брови и оглядела слегка растерянного Грегора. — Верно, милый?

— Ваша мать утверждает, что у меня какая-то мифическая…

Дейнес дернула мужа за рукав рубашки. Тот непонимающе уставился на нее, как бы говоря: «Не этого ли ты хотела?».

— Ваш папа слишком много курит.

— Опять! — Рика опустила плечи. Она предчувствовала долгий и бессмысленный разговор о вреде курения. — Мы ведь уже беседовали на эту тему.

— Но сейчас все зашло слишком далеко. — Дейнес перевела импульсивный взгляд на мужа. — И я собираюсь со всем разобраться. Ведь так и до могилы недалеко. Дети, поговорите с ним очень серьезно. Может быть, вас он послушает.

Рика встала перед отцом, сжав руки в кулаки. Она посмотрела в уставшее, сморщенное от боли лицо и на секунду смогла прочувствовать все то, что испытывал Грегор. В его мудрых голубых глазах отражались глубокое осознание ситуации и раздумья о здоровье.

Это заставило Рику поумерить свой пыл и заговорить спокойно, вкладывая в каждое слово капельку души:

— Папа, мы не хотим потерять тебя, и я вижу, что ты и сам знаешь об этом. Мы очень любим тебя и желаем только добра. Конечно, каждый человек вправе делать то, что хочет, если это не нарушает законы государства и морали и не вредит другим, но ты наш родственник, и мы за тебя беспокоимся. В случае чего единственными виновниками будем мы из-за своего бездействия, а значит, равнодушия.

— Рика, — тяжелый голос отца, срывающийся на хрип, заставил девушку вздрогнуть, — ты права… — Грегор закрыл рукой рот и отвернулся. Комната огласилась приглушенным кашлем.

— Прошу, следи за собой, — тише произнесла девушка.

— Я просто поперхнулся, — в голосе главы семьи не было ни капельки уверенности.

— Не оправдывайся. — Дейнес перевела взгляд на Рейдена, ожидая от него слов поддержки. В ответ сын косо посмотрел на мать и нехотя заговорил:

— Пап, курение — это плохо…

Миссис Красс натянула на лицо фальшивую улыбку.

— И это все? — ее голос слегка дрожал от возмущения.

— А что мне еще сказать? — Рейден пожал плечами. — Бессмысленно сотрясать воздух. Папа все равно нас не послушает. Получается, вы сорвали нас с праздника Ангелы из-за этой ерунды?

— Как ты можешь так говорить? — Дейнес словно сорвалась с цепи. — Он твой отец. А что, если бы с ним произошло что-то серьезное? В такие моменты нужны вы — дети. Ты неправильно распределяешь приоритеты, ставя радость своего друга выше здоровья близкого.

На мгновение Грегор увидел глубокую пропасть между собой и сыном. Рейден почти никогда не говорил то, что противоречило действиям другого человека. Это происходило лишь в том случае, если он терял веру в способность человека взяться за себя и исправиться.

— Не люблю делать бессмысленные вещи.

— Не говори так! — возразила Рика. Ее бледные руки обвили широкие плечи отца. — Ты должен его поддержать, а не ставить на нем крест. Ведь ты же…

— Рика, — раздраженно заговорил Рейден, — как думаешь, почему на свете так много пьющих и курящих людей? Почему советы врачей и близких для них — пустой звук? Почему лишь единицы способны прислушаться к голосу разума? Пока человек сам не захочет, ему ничто не поможет.

Он был уверен в своих словах на все сто процентов, хотя в глубине души прекрасно осознавал, что иногда слишком категоричен. Но пересечь эту черту он не мог. Она была его каркасом, удерживавшим от разрушения внутреннего мира. Она делала его им.