Из этого странного случая Эмили смогла понять только одно: с ее папой что-то не так, и некоторые люди, например их сосед, судя по всему, об этом знают.

* * *

Наблюдать за практически незнакомым мужчиной, рыскающим по шкафчикам на твоей кухне, конечно, не так страшно, как быть увезенным в школьном автобусе под прицелом пистолетов в неизвестном направлении. Тем не менее, какими бы разными ни были эти истории, обе рассказывают нам нечто очень важное о том, что делают многие дети, да и многие взрослые, когда им действительно страшно: они склонны вести себя как обычно. Отчасти такое поведение вызвано надеждой, что жизнь будет течь, как прежде, если вести себя как обычно, — надеждой, что если, несмотря на происходящее, просто продолжить действовать нормально, то все вокруг вернется к нормальности. Кроме того, люди ведут себя так потому, что именно так их заставляет поступать мозг.

Вы, конечно, помните, что, когда миндалевидное тело обнаруживает в окружающей среде угрозу, оно приводит организм в состояние готовности, точнее говоря, «готовности вести себя должным образом» [Kristine Erickson, Wayne Drevets, and Jay Schulkin, «Glucocorticoid Regulation of Diverse Cognitive Functions in Normal and Pathological Emotional States», Neuroscience and Biobehavioral Reviews 27, no. 3 (2003): 233–246.]. Однако что значит «должным образом», зависит от ситуации. Мы можем подготовиться к бою, а можем быть готовы пуститься наутек. Но, поскольку взрослые обычно превосходят детей по размерам, силе и скорости, выбор в ситуации «бей или беги» может восприниматься последними как отсутствующие в их распоряжении варианты. В результате дети встречают угрозу беспомощными и уязвимыми, и в этом случае их мозг решает, что лучше всего вести себя [Это называется реакцией «замри»; Jeffrey A. Gray, The Psychology of Fear and Stress, 2nd ed. (New York: Cambridge University Press, 1988).] как ни в чем не бывало, не делая, так сказать, резких движений. Просто плыть по течению, чтобы и ситуация плыла по течению. Оставаться спокойным во всех отношениях.

Если амигдала, по словам Леду, это «втулка в колесе страха» [Joseph E. LeDoux, The Emotional Brain: The Mysterious Underpinnings of Emotional Life (New York: Simon and Schuster, 1996), 168.], то часть мозга, называемая полем Брока, — это втулка в колесе речи. То, что мы видим, слышим и чувствуем, она превращает в слова [Adeen Flinker et al., «Redefining the Role of Broca’s Area in Speech», Proceedings of the National Academy of Sciences 112, no. 9 (2015): 2871–2875.], а затем подает моторной области коры головного мозга сигнал их продуцировать. Так вот, как показывают исследования человеческого мозга, у некоторых людей при резком повышении активности в миндалевидном теле снижается активность поля Брока [Alastair M. Hull, «Neuroimaging Findings in Post-Traumatic Stress Disorder Systematic Review», British Journal of Psychiatry 181, no. 2(2002): 102–110; Scott L. Rauch et al., «A Symptom Provocation Study of Posttraumatic Stress Disorder Using Positron Emission Tomography and Script-Driven Imagery», Archives of General Psychiatry 53, no. 5 (1996): 380–387; Lisa M. Shin et al., «A Positron Emission Tomographic Study of Symptom Provocation in PTSD», Annals of the New York Academy of Sciences 821, no. 1 (1997): 521–523; Lisa M. Shin et al., «Visual Imagery and Perception in Posttraumatic Stress Disorder: A Positron Emission Tomographic Investigation», Archives of General Psychiatry 54, no. 3 (1997): 233–241; Bessel A. van der Kolk, «The Psychobiology and Psychopharmacology of PTSD», Human Psychopharmacology: Clinical and Experimental 16, no. S1 (2001): S49–S64.]. Иначе говоря, столкнувшись с чем-то страшным, амигдала резко активируется, а поле Брока, наоборот, успокаивается, а сам человек немеет. По всей вероятности, потеря дара речи от ужаса происходит на неврологической почве; и, несомненно, у нас есть все основания говорить об адаптивной ценности того, что в случае опасности человек старается обращать на себя как можно меньше внимания, вместо того чтобы кричать. Ведь в результате такого поведения охотящийся за тобой лев узнает, что ты прячешься в кустах. Очевидно, по этой причине один из мальчиков, который в тот день был в школьном автобусе из Чоучиллы, позже признался, что ему просто «было слишком страшно, чтобы плакать» [Lenore Terr, Too Scared to Cry: Psychic Trauma in Childhood (New York: Basic Books, 2008).].

Конец ознакомительного фрагмента