Глава 50
Грейс
39 °F
Я подхватила свой рюкзак.
— Приехали.
Дом Бека выглядел в точности так же, как в тот раз, когда Сэм привез меня сюда, чтобы показать золотой лес, и это отчего-то казалось глупым, настолько сейчас все было по-другому. Единственным отличием был огромный джип Бека перед домом.
Джек уже свернул на обочину. Он вытащил из зажигания ключи и настороженно покосился на меня.
— Сначала я, потом ты.
Я подчинилась: дождалась, когда он выйдет из машины и откроет мне дверцу, и лишь потом выбралась наружу. Он больно ухватил меня за руку. Плечи у него были сведены слишком сильно, а рот слегка приоткрыт; он сам едва ли отдавал себе в этом отчет. Наверное, мне следовало бы беспокоиться, что он нападет на меня, но все мои мысли сейчас были о том, что он превратится в волка и мы не успеем узнать, где Сэм.
Оставалось только молиться, что Сэм в тепле, там, где до него не дотянется зимний холод.
— Поторопись, — сказала я и почти бегом бросилась к двери, увлекая за собой Джека. — У нас совсем нет времени.
Джек толкнул входную дверь; она оказалась не заперта, как мы и договаривались, и он втолкнул меня внутрь, прежде чем захлопнуть за нами дверь. Мой нос уловил в воздухе слабый запах розмарина: кто-то занимался стряпней, и мне почему-то вспомнился рассказ Сэма о том, как он готовил Беку бифштекс, а потом я услышала у себя за спиной вскрик, перешедший в рычание.
Оба звука исходили от Джека. То не была безмолвная борьба, как в тот раз, когда я видела, как пытался сохранить человеческий облик Сэм. Джек делал это яростно, зло, громко. Губы Джека исказил звериный оскал, а лицо вытянулось в волчью морду, в мгновение ока изменив цвет. Он замахнулся на меня, как будто хотел ударить, но руки превратились в лапы с твердыми темными когтями. За миг до каждого радикального изменения кожа его начинала вспухать и переливаться, точно плодная оболочка, окружающая чудовищного звериного младенца.
Я смотрела на рубашку, болтающуюся на волчьем хребте, и не могла отвести от нее глаз. Если бы не она, я не смогла бы поверить, что этот зверь в самом деле только что был Джеком.
В этом Джеке было столько же злости, как во время езды на машине, но теперь эта злость не имела конкретной направленности и не сдерживалась человеческим разумом. Он оскалил зубы, но рыка не последовало.
— Отходи!
В переднюю ворвался мужчина, на удивление проворный для его роста, и бросился прямо к Джеку. Тот, застигнутый врасплох, инстинктивно присел, и мужчина обрушился на него всем своим весом.
— Лежать! — рявкнул мужчина, я дернулась и лишь потом сообразила, что он обращается к волку. — Вот так! Это мой дом. Ты здесь никто.
Он стискивал пасть Джека рукой и кричал прямо ему в морду. В носу у Джека что-то засвиристело, и Бек с силой прижал его голову к полу и поднял на меня глаза. Несмотря на то что он одной рукой придавливал к полу громадного волка, голос его прозвучал совершенно ровно.
— Грейс, можешь мне помочь?
Я стояла неподвижно, наблюдая за ними.
— Да.
— Возьмись за конец ковра, на котором он сидит. Нужно перетащить его в ванную. Это…
— Я знаю, где это.
— Хорошо. Поехали. Я попытаюсь помочь, но мне придется прижимать его к полу.
Вдвоем мы отволокли Джека по коридору в ванную, ту самую, где я заталкивала Сэма под горячую воду. Бек, стоя одной ногой на ковре, а другой на полу, подобрался к Джеку сзади и втолкнул его в помещение, а я пинком закинула туда же свободный угол ковра. Бек выскочил в коридор и, захлопнув дверь, запер ее. Ванная у него в доме закрывалась снаружи, а не изнутри, и я задалась вопросом, как часто подобные вещи происходили раньше.
Бек испустил глубокий вздох, который показался мне просто верхом сдержанности, и взглянул на меня.
— У тебя все в порядке? Он тебя не укусил?
Я с несчастным видом покачала головой.
— Впрочем, это неважно. Как мы теперь найдем Сэма?
Бек кивком дал мне знак следовать за ним в благоухающую розмарином кухню. Я подчинилась, хотя и с опаской, когда увидела еще одного человека, сидящего на краю стола. Если бы кто-нибудь впоследствии попросил меня описать его, у меня не нашлось бы иного эпитета, кроме «мрачный». Он был мрачный, тихий, молчаливый и пах волком. Я заметила на руках у него свежие шрамы; должно быть, это был Пол. Он ничего не сказал, и Бек тоже ничего не сказал ему, лишь молча облокотился на стол и вытащил мобильный телефон.
Он набрал номер и нажал кнопку громкой связи, потом повернулся ко мне.
— Он очень на меня зол? Не знаешь, он выбросил мобильник?
— Вряд ли. Я не знаю номера.
Бек гипнотизировал взглядом аппарат; мы ждали, слушая гудки, тихие и далекие. «Пожалуйста, возьми трубку». Сердце у меня бешено стучало. Я прислонилась к кухонному островку и принялась изучать Бека, его широкие плечи, квадратную челюсть, прямые брови. Он производил впечатление человека честного и надежного, на которого можно положиться. Мне очень хотелось ему доверять. Хотелось верить, что ничего плохого просто не может случиться, потому что Бек не впадает в панику.
В трубке послышался треск.
— Сэм?
Бек склонился к трубке.
Голос Сэма то и дело пропадал.
— Гр……то?…ты?
— Это Бек. Где ты находишься?
— …к Грейс… Джек забра… ину.
Единственное, что я поняла, это что он в смятении. Мне хотелось очутиться там, рядом с ним.
— Грейс тут, — сказал Бек. — Все под контролем. Где ты находишься? Там безопасно?
— Холодно.
На миг связь наладилась, и это слово прозвучало ужасающе четко. Я отскочила от островка. Стоять на месте было невыносимо.
Голос Бека оставался все таким же ровным.
— Тебя плохо слышно. Повтори еще раз. Скажи мне, где ты находишься. Как можно более четко.
— Передай Грейс… звонит… бел… в каком-то сарае. Я слышал… назад.
Я вернулась обратно к островку, облокотилась на столешницу.
— Ты хочешь, чтобы я позвонила Изабел. Ты в сарае у них на участке? Она там?
— Да. — Голос Сэма стал настойчивым. — Грейс?
— Что?
— …лю тебя.
— Не говори так, — сказала я. — Мы тебя вытащим.
— Поспеши…
Связь прервалась.
Бек перевел взгляд на меня, и в его глазах я увидела все тревоги, которые не слышны были в голосе.
— Кто такая Изабел?
— Сестра Джека. — Я скинула с плеча рюкзак и вытащила из кармашка мой сотовый; на это ушло слишком много времени. — Сэм, должно быть, заперт где-то у них на участке. В каком-то сарае или еще где-нибудь. Если я дозвонюсь до Изабел, может быть, она сможет его найти. Если нет, я поеду туда сама.
Пол выглянул в окно, на догорающее солнце, и я поняла, о чем он думает. О том, что я не успею доехать до дома Калпеперов до того, как похолодает. Я выкинула эту мысль из головы. Отыскав номер Изабел в списке входящих звонков, я набрала номер.
После второго гудка в трубке послышалось:
— Да?
— Изабел, это Грейс.
— Я не дура. Я видела твой номер.
Мне захотелось ее придушить.
— Изабел, Джек запер Сэма где-то неподалеку от вашего дома. — Я перебила ее, не дав задать вопрос. — Я не знаю зачем. Но Сэм превратится в волка, если похолодает, а выбраться оттуда, где он находится, самостоятельно он не может. Пожалуйста, скажи мне, что ты дома.
— Дома, дома. Только что приехала. Я в доме. Но я не слышу ни шума, ничего.
— У вас есть какой-нибудь сарай или что-то в этом роде?
Изабел раздраженно фыркнула.
— У нас на участке шесть построек.
— Он должен быть в какой-то из них. Он звонил из какой-то сараюшки. Если зайдет солнце, там в два счета станет холодно.
— Без тебя понимаю, — огрызнулась Изабел. Послышался шорох. — Сейчас, пальто только надену и выйду. Ты меня слышишь? Я на улице. По твоей милости я отморожу себе задницу. Иду через двор. А сейчас я иду по той части газона, куда выбегала пописать моя собачка, пока мой придурочный братец не съел ее.
Пол слабо улыбнулся.
— Ты не можешь поспешить? — подогнала я ее.
— Я бегу к первому сараю. Зову его по имени. Сэм! Сэм! Ты там? Ничего не слышу. Если он там превратился в волка, я его выпущу, а он изуродует мне лицо, мои родные тебя засудят.
Я различила какой-то слабый треск.
— Черт. Дверь заклинило. — Снова треск. — Сэм? Мальчик-волк? Ты там? В сарае, где мы храним газонокосилку, его нет. Кстати, а где Джек, если он это сделал?
— Здесь. С ним сейчас все в порядке. Ты что-нибудь слышишь?
— Сомневаюсь, чтобы с ним все было в порядке. С ним совсем беда. С головой, я имею в виду. Нет, я бы сказала тебе, если бы что-нибудь услышала. Иду к следующему.
Пол приложил тыльную сторону ладони к оконному стеклу над раковиной и поморщился. Он был прав. На улице стремительно холодало.
— Перезвоните Сэму, — попросила я Бека. — Пусть покричит, чтобы она его услышала.
Бек взял телефон, нажал кнопку и поднес его к уху.
Изабел, похоже, слегка запыхалась.
— Я у следующего. Сэм! Ты там? Приятель? — Послышался еле различимый скрип: дверь открылась. Молчание. — Если только он не превратился в мотоцикл, его и тут тоже нет.
— Сколько у вас еще сараев?
Мне мучительно хотелось оказаться там вместо Изабел. Я бы действовала быстрее. Я бы кричала до потери голоса, лишь бы найти его.
— Я же тебе сказала. Еще четыре. Но поблизости всего два. Остальные далеко в поле, за домом. Это конюшни.
— Сэм должен быть в каком-то из ближних. Он сказал, что он в сарае.
Я взглянула на Бека; тот все так же прижимал к уху телефон. Он посмотрел на меня и покачал головой в ответ. Дозвониться не удалось. Сэм, ну почему ты не берешь трубку?
— Я у сарая для хранения садовой утвари. Сэм! Сэм, это я, Изабел. Если ты волк, не надо уродовать мне лицо. — Я слышала, как она дышит в трубку. — Дверь снова заклинило, как в самом первом. Я пинаю ее моей дорогушей туфелькой, и это меня бесит.
Бек с грохотом опустил телефон на стол и отвернулся от нас с Полом. Он сцепил руки за головой. Этот жест так напомнил мне Сэма, что у меня защемило сердце.
— Ну вот, открыла. Ну и вонь. Тут повсюду дерьмо. Никого здесь… Ох.
Она осеклась, и в трубке было слышно лишь ее дыхание, внезапно ставшее еще более тяжелым.
— Что? Что?
— Секундо… заткнись… я снимаю с себя пальто. Он здесь, слышишь? Сэм! Сэм, посмотри на меня. Сэм, я сказала, посмотри на меня, придурок, не вздумай превратиться в волка. Не смей так с ней поступать.
Я медленно сползла на пол, прижимая телефон к уху. Лицо Пола не изменилось; он все так же смотрел на меня, неподвижный, безмолвный, мрачный, вылитый волк.
Я услышала какой-то хлопок и произнесенное вполголоса бранное слово, потом в трубке заревел ветер.
— Я веду его в дом. Слава богу, родители сегодня не ночуют. Я перезвоню тебе через несколько минут. Мне сейчас нужны обе руки.
Телефон у меня в руках умолк. Я вскинула глаза на Пола, который все так же смотрел на меня, и задумалась, что мне ему сказать, однако у меня было такое чувство, что он уже знает.
Глава 51
Грейс
38 °F
Я свернула с шоссе на дорожку, ведущую к участку Калпеперов. Мокрый снег с шуршанием ложился на лобовое стекло, свет фар терялся в стволах сосен. Огромный дом был практически неразличим в темноте, если не считать немногочисленных огоньков в окнах первого этажа. Я направила на них «бронко», как будто вела корабль по огням на берегу, и остановилась рядом с белым джипом Изабел. Больше машин не было.
Я схватила с сиденья запасную куртку Сэма и выскочила из машины. Изабел встретила меня у задней двери, провела сквозь пропахший дымим тамбур, заваленный сапогами, собачьими поводками и оленьими рогами. Запах дыма стал только сильнее, когда мы прошли из тамбура в нарядную пустынную кухню. На столе лежал недоеденный сэндвич.
— Он в гостиной перед камином, — сообщила Изабел. — Его только что перестало рвать. Заблевал мне весь ковер. Но это не страшно. Я люблю бесить родителей. Не стоит нарушать эту традицию
— Спасибо, — сказала я, испытывая к ней куда большую благодарность, чем подразумевала эта формальная фраза. Запах дыма привел меня в гостиную. К счастью для Изабел с ее полным неумением разводить костры, потолок здесь был очень высокий, и большую часть дыма вытянуло наверх, Сэм, закутанный как капуста, сидел перед камином, накинув на плечи флисовый плед. Перед ним дымилась нетронутая кружка с чем-то горячим.
Я бросилась к нему, вздрагивая от жара, и остановилась как вкопанная, почуяв его запах, терпкий, земной, неукротимый — до боли знакомый запах, который я так любила, но сейчас я не была ему рада. Впрочем, лицо, которое он повернул ко мне, было человеческим, и я, присев перед ним на корточки, поцеловала его. Он осторожно обнял меня, как будто боялся, что кто-то из нас сломается, положил голову мне на плечо. Его тело периодически сотрясала дрожь, несмотря на то что в камине потрескивало дымное пламя, которого, однако, оказалось достаточно, чтобы я чуть не обожгла себе плечо.
Мне хотелось, чтобы он что-нибудь сказал. Эта мертвая тишина пугала меня. Я отстранилась от него и гладила его по волосам, прежде чем собралась с духом и спросила:
— Все плохо?
— Это как американские горки, — негромко сказал Сэм. — Я поднимаюсь, поднимаюсь и поднимаюсь встречу зиме, и пока я не очутился на самой вершине, еще можно откатиться назад.
Я отвела взгляд в сторону, на огонь, глядя в самое сто сердце, туда, где жар был сильнее всего, пока цвета и свечение не утратили своего смысла и перед глазами у меня не заплясали одни белые огоньки.
— А сейчас ты на самой вершине.
— Не исключено. Надеюсь, что все-таки нет. Но до чего же мне паршиво.
Он сжал мою руку ледяными пальцами.
Молчание казалось невыносимым.
— Бек рвался приехать. Но он не может оставить дом.
В горле у Сэма что-то булькнуло. Я испугалась, что его опять тошнит.
— Мы с ним больше не увидимся. Это его последний год. Я думал, что злюсь на него за дело, но теперь все это кажется мне глупостью. У меня… у меня это в голове не укладывается.
Я не поняла, что именно не укладывается у него в голове: то, из-за чего он разозлился на Бека, или американские горки, на которых он очутился. Я все смотрела и смотрела на огонь, такой горячий, крохотное лето, самодостаточное и неистовое. Жаль, что нельзя было поместить его внутрь Сэма, чтобы оно согревало его вечно. Я видела, что на пороге стоит Изабел, но она казалась страшно далекой.
— Я все думаю, почему я не стала оборотнем, — медленно проговорила я. — Было бы понятно, если бы у меня была врожденная невосприимчивость или что-то в этом роде. Но у меня ее не было, понимаешь? Потому что потом я долго болела гриппом. И потому что я до сих пор не совсем… обычная. У меня острое чутье и острый слух. — Я помолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Я думаю, это все из-за папы. Наверное, дело в том, что он забыл меня в машине. Врачи тогда сказали, я должна была погибнуть из-за перегрева. Но я не погибла. Я выжила. И не превратилась в волчицу.
Сэм вскинул на меня печальные глаза.
— Возможно, ты и права.
— Но послушай, может, это и есть противоядие? Очень высокая температура?
Сэм покачал головой. Он был очень бледен.
— Не думаю, ангел. Какой температуры была вода в ванне, когда ты меня туда запихнула? И Ульрик… он в том году пытался перебраться в Техас… а у них там температура сто три градуса. Как был волком, так им и остался. Если температура тебя и спасла, то только потому, что ты была маленькая и у тебя была ужасная лихорадка, которая выжгла все изнутри.
— Но можно же вызвать лихорадку искусственно, — произнесла я внезапно и тут же покачала головой. — Хотя вряд ли есть такое лекарство, которое повышает температуру.
— Это возможно, — подала голос с порога Изабел.
Я взглянула на нее. Она стояла, прислонившись к косяку и сложив руки на груди; рукава у нее до сих пор были грязные: должно быть, она выпачкала их, когда вытаскивала Сэма из сарая.
— Моя мама два дня в неделю работает в больнице для малоимущих, и я слышала, как она рассказывала про одного парня, у которого температура зашкаливала. Его привезли с менингитом.
— И что с ним случилось? — спросила я.
Сэм выпустил мою руку и отвернулся.
— Он умер, — пожала плечами Изабел. — Но, может, оборотень не умер бы. Может, ты в детстве не умерла именно потому, что тебя укусили как раз перед тем, как твой идиот папаша оставил тебя печься в машине.
Сэм рядом со мной поднялся на шаткие ноги и закашлялся.
— Только не на ковер! — вскинулась Изабел.
Сэм уперся ладонями в колени; его выворачивало, но желудок у него давно был пуст. Он неуверенно обернулся ко мне, и от того, что я увидела в его глазах, у меня похолодело под ложечкой.
В комнате разило волком. На головокружительный миг мы с Сэмом перенеслись за тысячу миль отсюда, только он и я, уткнувшаяся лицом в его мех.
Сэм на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, сказал:
— Прости, Грейс… я понимаю, что моя просьба прозвучит ужасно, но не могла бы ты отвезти меня к Беку? Я должен его увидеть, если это…
Он запнулся.
Но я знала, какое слово осталось непроизнесенным: «Конец».
Глава 52
Грейс
33 °F
Ночные поездки в облачную погоду всегда выбивали меня из колеи. Низкие облака не только застилали луну, но еще и лишали фары всякой силы, поглощая их свет в ту же секунду. Сейчас, когда я везла Сэма, у меня было такое чувство, словно я веду машину сквозь черный туннель, который становится все уже и уже. Мокрый снег с шорохом ложился на лобовое стекло; я крепко держалась за руль: на снежной каше шины проскальзывали.
Печка жарила на полную мощность, и я изо всех сил пыталась верить, что Сэм выглядит немного получше. Изабел перелила его кофе в дорожную кружку, и я заставила его выпить все по дороге, несмотря на тошноту. Похоже, это помогало; во всяком случае, больше, чем все внешние источники тепла. Я восприняла это как возможное подкрепление нашей новой теории о внутреннем жаре.
— Я все думаю о твоей теории, — произнес Сэм, как будто прочитал мои мысли. — Она не лишена логики. Но для этого нужно заполучить что-то такое, от чего случается лихорадка, — например, менингит, как сказала Изабел, — а я думаю, что это будет неприятно.
— Это вдобавок к собственной лихорадке?
— Угу. Вдобавок к ней. Неприятно и опасно. В особенности учитывая, что провести испытания на животных, чтобы посмотреть, выйдет или нет, не получится.
Он бросил на меня быстрый взгляд, чтобы оценить, поняла я его шутку или нет.
— Не слишком смешно.
— Все лучше, чем ничего.
— И то верно.
Сэм протянул руку и погладил меня по щеке.
— Но я бы согласился попробовать. Ради тебя. Чтобы остаться с тобой.
Он произнес это так просто, без всякой рисовки, что до меня не сразу дошел весь смысл его слов. Я хотела что-то сказать в ответ, но из меня словно выпустили весь воздух.
— Я не хочу так больше, Грейс. Теперь мне недостаточно просто следить за тобой из леса, после того как мы были с тобой вместе… по-настоящему. Я просто больше так не могу. Я предпочту пойти на риск и…
— …и умереть.
— Да, умереть, вместо того чтобы смотреть, как все это от меня ускользает. Я не могу так, Грейс. Я хочу попробовать. Только… думаю, чтобы получить хоть какой-то шанс, я должен быть в человеческом облике. Убить волка, находясь в волчьей шкуре, кажется невозможным.