— У вас какое-то дело ко мне, миледи? — Малкольм говорил вежливо, не желая оскорблять ее, — что-то подсказывало ему, что в гневе Кэтрин может быть очень опасна.

— Вы хотите, чтобы я подробно все объяснила? — похотливо проворковала Кэтрин.

— Благодарю, не стоит, — поспешно ответил Малкольм. — Но, боюсь, миледи, сегодня вечером я занят.

— А что, по ночам вас заковывают в цепи? — спросила она.

Малкольм молча смотрел на нее, не понимая, что означает этот вопрос — оскорбление или угрозу.

— Граф попросил меня прийти к нему в библиотеку, — ответил он, отодвигаясь. — Думаю, он хочет показать мне рукописи, полученные от нашего покойного учителя Эразма.

— Ну, это не займет много времени! Малкольм сделал еще шаг назад.

— С графом Серреем ничего нельзя сказать наверняка. — Он галантно поклонился. — Мне жаль разочаровывать вас, миледи.

— Тогда, может быть, завтра? — настаивала она.

Но Малкольм повернулся и исчез в полутемном коридоре, притворившись, что не слышал.

Расправив юбки и сложив руки на коленях, Кэтрин подняла на доктора хитрые янтарные глаза.

— Ах, мастер Грейвс, никогда еще мне не случалось видеть, чтобы человек в вашем возрасте так хорошо сохранился! Только прошлым вечером я говорила лед Френсис, как ей повезло — за ее здоровьем следит такой красавец! — Она вздохнула, отчего полная грудь ее призывно заволновалась, и бросила на него взгляд из-под длинных темных ресниц.

Залившись краской от лысины до шеи, врач поспешно опустил глаза и начал перебирать какие-то травы на рабочем столе.

— Что я могу для вас сделать, мистрис Кэтрин?

— У меня болит вот здесь. — Отведя руку за голову, она потерла шею. — Началось это прошлой ночью — я так долго не могла заснуть! Даже сейчас я чувствую какой-то спазм… ай! — она театрально вскрикнула и скорчила болезненную гримасу.

Подойдя к ней сбоку, доктор начал осторожно ощупывать «больное» место.

Кэтрин откинула голову и томно застонала.

— О, мастер Грейвс, какие у вас сильные руки! Да, да, так гораздо лучше!

Врач собрался отойти от своей странной пациентки, но Кэтрин схватила его за руку.

— О нет, мастер Грейвс, не убирайте руку! Прошу вас, облегчите мои страдания!

— Я не нахожу никакого спазма, — багровея, пробормотал врач. — Право, не знаю, что с вами такое — я ничего не нахожу.

По-прежнему уцепившись за его руку, Кэтрин поднялась и сделала шаг к нему.

— Знаете, сейчас, когда вы прикоснулись ко мне, я вдруг ощутила острую боль в сердце… вот здесь! — прошептала она и приложила его ладонь к своей груди, почти полностью открытой излишне смелым вырезом. Доктор попытался вырвать руку, но Кэтрин вцепилась в него, как волк в добычу. — Как вы думаете, мастер Грейвс, с чего бы это?

Мастер Грейвс стоял с открытым ртом, уставившись на ее великолепную грудь.

— Думаю, вам стоит взглянуть, — проворковала Кэтрин и, потянув вниз вырез, целиком обнажила грудь с розовыми бутонами сосков. Бедняга-доктор вырвался и стремглав отскочил в другой конец кабинета. Кэтрин улыбнулась и натянула платье обратно. — Так как вы считаете, мастер Грейвс, что у меня за недомогание?

По-прежнему не поворачиваясь к ней лицом, врач пробормотал что-то нечленораздельное. Кэтрин усмехнулась, довольная своим успехом, и двинулась к нему. Она не привыкла так легко выпускать из рук желаемое.

— О боже! — воскликнула она с притворным удивлением. — Вы только поглядите — у меня на коже остались следы от ваших пальцев!

Грейвс обернулся и с ужасом уставился на красные отпечатки на молочно-белой груди.

— Ах, мастер Грейвс, неужели вы — выдающийся ученый, светоч медицины, исцеляющий даже умирающих, — неужели вы ничего не придумаете, чтобы облегчить мои страдания? Я не могу больше терпеть эту боль, не могу!

Говоря так, Кэтрин наступала на врача; бедняга пятился, пока между ними не оказался стол, и, прижавшись к стене, мастер Грейвс вытянул перед собой руку, словно умоляя Кэтрин не подходить ближе. Та остановилась, улыбаясь своей самой невинной улыбкой.

— Хорошо, госпожа, я что-нибудь придумаю. Я пришлю вам целебное питье: оно успокоит боль в шее и поможет заснуть.

— Снотворное питье — это хорошо. — Кэтрин взяла со стола веточку розмарина и, поднеся ее к носу, вдохнула пряный запах. — Но как я узнаю, сколько нужно выпить? Ведь, если выпить слишком много, можно заболеть?

— Разумеется, госпожа! — пробормотал врач, проводя трясущейся рукой по лысеющей макушке. — Но я…

— Что, если вы зайдете и сами дадите мне указания, мастер Грейвс? Я как раз буду готовиться ко сну.

— Нет, нет, мистрис Кэтрин, не стоит! Не хочу вас беспокоить. Я пришлю вам четкие указания.

Кэтрин обиженно надула губки и снова уставилась на пучок травы в руке.

— Хорошо, если вы настаиваете. Только пришлите побольше лекарства, чтобы я могла поделиться им с кузиной Джейми!

Врач изумленно взглянул на нее.

— Зачем? Сколько я знаю, она ничем не больна и не нуждается в лекарствах!

Кэтрин положила веточку розмарина на стол и озабоченно нахмурилась.

— Вы так думаете? Видели бы вы, как она восприняла недавние новости!

— Какие новости? — осторожно спросил Грейвс.

Кэтрин печально покачала головой.

— Бедняжка! Ее тащат во дворец, к лорду Эдварду, в то самое время, когда он… скажем так: когда ей стоило бы держаться от него подальше. — На этот раз она поднесла к носу стебелек паслена. — Бедная девушка так расстроена, боюсь, ей понадобится очень сильное лекарство.

Врач нахмурился, раздумывая над ее словами, — Кэтрин поняла, что ее хитрость достигла цели.

— Здесь почти никто не знает о том, что случилось с лордом Эдвардом при дворе, — голос ее понизился до конфиденциального шепота. — У него неприятности, мастер Грейвс, большие неприятности! Он попал в немилость. — Она наклонилась к доктору и заговорила еще тише: — Я слышала об этом от него самого — и своими глазами видела, как ходят за ним по пятам королевские стражники! Ему даже не позволяют выезжать за пределы дворцовых земель! Я боюсь за него, мастер Грейвс. Герцог не жалеет сил, чтобы выручить сына, но пока все безуспешно.

— Но что такое случилось, мистрис Кэтрин? И чем может помочь лорду Эдварду бедная Джейми?

Кэтрин пожала плечами:

— Хотела бы я знать! Может быть, они с герцогом надеются, что Джейми очарует короля своей красотой и музыкальным талантом? Но не думаю, что это поможет Эдварду. В конце концов, я тоже просила за него — и, как ни печально в этом признаваться, ничего не добилась.

А она к тому же наполовину шотландка… — Она многозначительно взглянула на доктора. — Кому как не вам, мастер Грейвс, знать, как чувствуешь себя в чужой стране! Для нее это плохо кончится, и она это знает. Поэтому и места себе не находит. — Кэтрин покачала головой. — И как я ее понимаю! Мой будущий муж страшен в гневе: Джейми хорошо помнит историю нашей кузины Анны Болейн. А ведь Джейми и сама Болейн по матери — и к тому же еще из Шотландии! Я боюсь за нее: кто знает, вдруг королевский гнев обратится и на нее! Может случиться даже, что Эдвард выйдет сухим из воды, а пострадает только она.

Кэтрин смахнула несуществующую слезу и отвернулась, давая старику время подумать. Она знала, что слова ее звучат вполне убедительно. Кэтрин не собирается причинять Джейми вред — во всяком случае, не сейчас; все, что ей нужно, — держать мерзавку подальше от Эдварда. А там уж она не пожалеет сил и хитрости, чтобы разлучить влюбленных голубков навсегда! Пусть Эдвард на своей шкуре узнает, каково быть униженным и отвергнутым!

Выждав с минуту, Кэтрин вновь повернулась к врачу:

— Мастер Грейвс, мы должны что-то придумать! Должны! Наш долг — помочь Джейми, пока она в отчаянии что-нибудь с собой не сделала!

— Вы думаете, она способна на это?

Кэтрин кивнула:

— Она горда и стесняется просить помощи у других. Один бог знает, что может прийти ей в голову!

Доктор сдвинул лохматые брови:

— Хорошо, мистрис Кэтрин, я подумаю, что можно сделать.

Кэтрин с трудом скрыла торжествующую улыбку:

— Мне остаться? Может быть, я смогу помочь?

— Нет-нет, спасибо! — Доктор распахнул дверь. — Благодарю вас, мистрис Кэтрин, но я сам управлюсь!

«Может быть, надавить на него еще?» — думала Кэтрин, идя к дверям. Однако взволнованное, озабоченное лицо доктора подсказало ей, что мастер Грейвс проникся ее словами и уже что-то придумывает.

— Вы ведь не забудете обо мне?

— Что вы, госпожа! Как я могу!

— Очень хорошо, — улыбнулась Кэтрин и скрылась за дверью.

Глава 32

— Почему мне надо ждать? Я хочу ехать ко двору сейчас же! Немедленно!

Джейми молчала, но Френсис, раздраженная нытьем Мэри, резко оборвала ее жалобы:

— Мэри, сейчас не время обсуждать твои желания!

Нам надо собрать Джейми!

Мэри громко вздохнула и, надувшись, села на кровать.

— Придет время, Мэри, и ты отправишься ко двору вместе с Кэтрин — если она тебя возьмет. А я уверена, что возьмет: ведь ей, как королеве, понадобится огромная свита! — Френсис сделала знак слугам, и те подтащили к кровати огромный пустой сундук. — Не беспокойся, для тебя там найдется место, и не из последних. А сейчас мы должны помочь Джейми собраться. Или ты забыла, что сама вызвалась помочь?

Нравоучение Френсис не возымело действия: Мэри продолжала жаловаться и оплакивать несправедливость мира. Но Джейми, поглощенная своим несчастьем, не слышала ни слова из ее жалоб. Необходимость ехать во дворец угнетала ее, Джейми казалось, что она попала в ловушку, из которой нет выхода. Открытые сундуки, стоящие по всей комнате, казалось, разевали громадные пасти, чтобы поглотить ее вместе с ее мечтами.

Служанка подтащила к Джейми новый сундук, доверху наполненный одеждой. Джейми предстояло отобрать свои лучшие платья для поездки ко двору. Взмахом руки отослав служанку, она подозвала к себе верную Кадди. Вся эта суета приводила Джейми в отчаяние: множество людей, ни на минуту не оставляющих ее в покое, — это невыносимо.

Джейми достала из сундука первое попавшееся платье и передала его горничной. Та застыла в изумлении; обернувшись, Джейми увидела, что Кадди не сводит глаз с разорванного плеча. Это то самое платье, в котором Джейми приходила к Малкольму в ту бурную ночь! Вспыхнув, Джейми выхватила из рук горничной испорченный наряд и испуганно огляделась по сторонам: слава богу, слуги были заняты работой, а Мэри и Френсис — своей перепалкой. Никто ничего не заметил.

Прижав платье к груди, Джейми задумалась о Малкольме. Он обещал, что спасет ее от поездки во дворец, но время отъезда неотвратимо приближалось, и Джейми вся извелась от неизвестности. Что может сделать Малкольм — один, без друзей, без надежных помощников? Что, если, спасая ее, он сам подвергнет себя опасности?

Устав от бесконечной суеты вокруг, Джейми отошли к рабочему столику у окна. Никто не замечал ее неучастия в сборах. За окном расстилались цветущие сады во всем блеске лета, а далеко, за садами, за крепостной стеной, за бедными рыбацкими деревушками, рокотало и билось об утесы море.

Всего через неделю у берега появится корабль, готовый отвезти их в Шотландию. При мысли об этом сердце Джейми радостно забилось. Все, что ей нужно, — продержаться еще неделю; а потом — возвращение домой, милые лица родных, свадьба. Как же она скучает по всем, кого оставила на родине! Только сейчас Джейми поняла, как несчастна была в Англии — пока не появился Малкольм.

Золотые лучи заходящего солнца наполняли воздух теплом и светом. Инстинктивно Джейми распахнула окно и вдохнула свежий ароматный воздух. Но радость ее скоро померкла: Джейми вновь вспомнила о проклятом отъезде ко двору. Что ей делать, чтобы остаться в Кеннинг-холле? И как уберечь Малкольма от ненужного риска?

Джейми в смятении смотрела на мастера Грейвса, не понимая, почему добрый старик, хмурясь, преграждает ей путь в кабинет.

— Вижу, вы, голубушка, не теряли времени даром!

Джейми оглянулась, но позади никого не было. Выходит, странные слова доктора обращены к ней.

— Я? — переспросила она, удивленно подняв брови.

— Нет, не вы, госпожа. Феи и эльфы, пляшущие в темном коридоре! — Он сурово покачал головой и сделал шаг назад. Джейми, совершенно сбитая с толку, вошла в комнату вслед за ним и закрыла дверь.

— Разумеется, вы! — сердито продолжал врач, вытирая лысину платком. — Последний ваш посланец ушел отсюда минуту назад, а тот, что был перед этим…

— Какой посланец? — прервала его Джейми.

Валлиец промолчал, словно не замечая ее вопроса.

Повернувшись к Джейми спиной, он принялся за прерванную работу: зачерпывал ложечкой какой-то порошок и пересыпал его в маленький кожаный кошелек. Движения его были сердитыми, резкими; заметив, что Джейми с любопытством наблюдает за его действиями, врач загородил ей обзор своей широкой спиной. Он, несомненно, был зол на нее, хоть Джейми и не могла понять за что. Но сейчас она и не собиралась об этом думать. У нее есть дела поважнее, чем умасливать капризного старика! Если он не захочет ей помочь — что ж, придется придумать что-нибудь другое.

— Мастер Грейвс! — откашлявшись, начала она, — я хотела попросить вас об одолжении.

— Так, значит, вы не собираетесь замуж за герцогского сына!

Джейми открыла рот — и снова закрыла. На такой прямой вопрос можно было ответить только правду.

— Да, сэр, не собираюсь, — твердо ответила она.

— И правильно делаете, — пробормотал доктор.

— Но сейчас речь не об этом.

— А он знает о вашем решении? Сам лорд Эдвард?

Джейми молча покачала головой.

— А его светлость герцог? — обвиняющим тоном спросил мастер Грейвс.

Джейми глубоко вздохнула, неожиданно в — ней проснулся гнев.

— Нет, мастер Грейвс, никто из семейства Говард пока не знает об этом. И мне очень хотелось бы знать, откуда вы…

— А вам не кажется, что пора рассказать им правду о ваших намерениях? — поинтересовался врач, перекладывая кошелек из одной руки в другую.

— Кажется, — помолчав, ответила Джейми. Несколько секунд она подыскивала слова для объяснения, затем раздраженно хлопнула ладонью по столу: — Но будь я проклята, если стану объясняться с Эдвардом при дворе! Если я поеду туда по приказу герцога, в глазах людей это будет свидетельством моего согласия на брак. Что я смогу сказать после этого? Кто станет меня слушать — меня, женщину и к тому же шотландку? Никто!

Доктор вгляделся в ее лицо, но Джейми не отвела глаз. Возможно, она сказала слишком много, но ей, черт побери, надоело прятаться за двусмысленными отговорками!

— И во всем виноват я, — произнес он наконец. — Вы бы остались в Англии и вышли за лорда Эдварда, если бы я не спас жизнь этому шотландцу и не таскал бы туда-сюда, как дурак, эти письма!

Ошарашенная таким поворотом разговора, Джейми всмотрелась ему в лицо. Она и раньше подозревала, что за грубой и неприглядной внешностью старого валлийца скрывается доброе сердце.

— Нет, мастер Грейвс, вам не в чем винить себя. Это судьба. Так повернулось колесо Фортуны. Случилось то, что должно было случиться. — Задумчивый взор ее обратился куда-то вдаль. — Мы с Малкольмом были предназначены друг другу, и ни время, ни расстояние, ни старые и новые обиды, ни сама смерть не смогли нас разлучить! Я верю: поможете вы нам или нет, мы все равно окончим свой путь вместе!

— Скорее всего в какой-нибудь темнице — а я составлю вам компанию!

— Иной компании я и желать не могу. Хмурое лицо врача немного разгладилось.

— Вы мне льстите, милая. Джейми не смогла скрыть улыбку.

— «Милая»? Мастер Грейвс, да вы называете меня на шотландский манер! Оказывается, вы еще больше шотландец, чем я думала!

Грейвс порозовел и отмахнулся.

— Я просто хочу быть уверен, что не понесу ответственности за ваш отъезд в Шотландию. И дело не в том, что я кого-то боюсь, — поспешил добавить он. — Подумайте сами, сколько радости вы принесли здешним детям своими уроками музыки! А женщины? От них только и слышно, как мистрис Джейми заходила к ним в гости, и просидела весь день, и обедала с ними, и разговаривала как с равными! Что же сказать о мужчинах? Стоит вам улыбнуться какому-нибудь пареньку — и он две недели не спит! Право, удивительно, что местные девицы до сих пор не разорвали вас на клочки — должно быть, это оттого, что вы столь же добры, сколь и прекрасны! — По молчав, доктор добавил печально: — Всем им будет нелегко с вами расстаться, мистрис Джейми.

Джейми удивленно взглянула на старика-врача: никогда она не ожидала от него такого потока красноречия. Что-то сжало ей горло, и слезы подступили к глазам.

— Мне тоже, — ответила она, мягко прикоснувшись к его руке. Ей хотелось рассказать доброму старику обо всех своих страхах, надеждах и печалях, но Джейми тут же поняла, как трудно облечь свои чувства в слова. — Я полюбила здешних жителей; но, мастер Грейвс, мне пора возвращаться домой. Я должна выйти замуж за Малкольма. Судьба дала нам второй шанс, и я не имею права его отвергать. Я не могу предать свою любовь.

Джейми опустила глаза, борясь со слезами. Ей не хотелось плакать перед Грейвсом — вдруг он решит, что она пытается разжалобить его и хитростью вымолить у него помощь? Джейми не хотелось, чтобы врач был о ней такого мнения.

Смахнув слезы с глаз, она снова подняла на него взгляд.

— Мастер Грейвс, я пришла сюда, чтобы…

— Знаю, госпожа. Все готово, — ответил он и протянул ей кожаный кошелек.

Джейми с удивлением смотрела на него.

— Что это? — тихо спросила она.

— Я единственный врач в замке, госпожа, и мне здесь верят, как оракулу. Вы не поедете ко двору. И вообще никуда не поедите — кроме того места, куда захотите отправиться сами.

Джейми нерешительно протянула руку:

— Что это?

— Это вы выпьете перед сном. Наутро я придумаю какой-нибудь повод прислать к вам горничную. Вас не смогут разбудить и пошлют за мной.

Джейми открыла кошелек и заглянула внутрь.

— Но что же это такое?

— Семя латука, семя мандрагоры и белый мак. Добавьте в питье вот столько, не больше, — и он показал ей кончик пальца. — Это снадобье я всегда даю страдающим бессонницей. Вы спокойно проспите всю ночь.

Джейми нерешительно взглянула на врача.

— А что будет, когда я наконец проснусь?

— К тому времени, с божьей помощью, слуги перепугаются и пошлют за мной, — ответил доктор, потирая больное плечо. — Осмотрев вас, я скажу, что у вас упадок сил и меланхолия и в таком состоянии вам нельзя вставать с постели.

Джейми перевела взгляд с врача на его снадобье.

— Значит, мне придется, притворяться больной? Боюсь, меня сразу разоблачат!

— Не думаю, — уверенно ответил Грейвс. — Завтра я положу вам на лоб компресс с сильным снотворным средством. Вы проспите весь день. Поверьте, граф не станет отсылать вас из замка в таком состоянии!

— А что это за средство? — с любопытством спросила Джейми.

— Смесь молока, фиалкового масла и опиума. Я смочу в этой смеси полотенце и положу вам на голову — этого будет достаточно.

— Я от этого заболею?

— Нет, госпожа, заболеть вы можете только от излишней дозы. А так будете просто спать, спать и спать. Прелесть этого средства в том, что вы сможете оставаться больной столько, сколько пожелаете. Достаточно каждый вечер принимать питье и, когда понадобится, обтирать лоб полотенцем, которое я оставлю у кровати.

Джейми прижала кошелек к груди.

— Но смогу ли я оправиться, когда придет время? — Она запнулась, нерешительно глядя на доктора.

— Разумеется, госпожа, — ответил он. — Достаточно прекратить прием лекарств за день до того, как вам будет необходимо встать с постели.