Глава 5

Ресторан дал Томасу номер полицейского участка. Когда Шейн услышал, что тот собирается звонить в полицию, до Фионы донесся его смех.

— Пустая трата времени, Томас. Она ни за что не выдвинет обвинения, а если и выдвинет, так это же дела семейные. Именно так они и скажут. Хуже того: это конфликт иностранных граждан, так что не рассчитывай, что они станут в это лезть. — Он потянулся еще за одним бокалом вина.

Оба официанта взглянули на Томаса, словно в поисках совета. Позволять ли Шейну пить или лучше отобрать у него спиртное?

Но Томас лишь слабо кивнул. Чем больше выпьет Шейн, тем хуже он будет выглядеть, когда Йоргис, брат Андреаса, прибудет во всем разобраться.

Он отошел в заднюю комнату, чтобы позвонить вдали от лишних ушей. Стоило ему представиться, как полицейский немедленно его вспомнил:

— Вы же один из тех щедрых людей, сделавших большое пожертвование семье Маноса!

— На самом деле это был ваш брат: он не взял с нас денег за еду.

Брату Андреаса это показалось вполне очевидным.

— Он сказал, что вы друзья.

— И мы гордимся дружбой с ним, но, сэр, у нас тут проблема…

Томас объяснил все Йоргису, который сразу понял ситуацию. На удивление, обошлось почти без бюрократии. Затем Томас тихо попросил официантов отвести Шейна в заднюю комнату и запереть его. Шейн даже не стал сопротивляться.

— Это пустая трата времени, вы зря гоняете полицию, поверьте, вы пожалеете, когда они придут и уйдут ни с чем! Всезнайка Томас вчера так и блеял, что ему не дают общаться с сыном. Да с тобой и кот не стал бы разговаривать, у тебя нет стиля.

— Зато у тебя есть, стиль сжатого кулака называется, — ответил Томас.

— Отличная шутка, правда отличная.

— Здесь не любят тех, кто избивает женщин, и скоро ты это поймешь.

— Да я выйду отсюда, а эта крошка будет виснуть у меня на шее; так всегда происходит, так будет и теперь! — Он выглядел дерзко и уверенно.

Томас почувствовал, как горький гнев подступает к горлу; вдруг он понял, что его ладонь сжалась в кулак, хоть он и не собирался лезть в драку. Видя это, Шейн засмеялся:

— Только не говори, что наконец-то решил вести себя как мужчина.

Но гнев Томаса схлынул, едва проявившись. Он снова взял себя в руки.

— Оставьте ему вина, я заплачу, — кивнул он официантам и присел рядом с Фионой, по заплаканному лицу которой было видно, что она все еще в шоке. — Все будет хорошо, — сказал он, поглаживая ее руку.

— Нет, не будет, — произнесла она с ужасающей уверенностью.

— Ты ведь знаешь, человек способен выдержать все. Именно поэтому мы до сих пор населяем эту планету, а не вымерли давным-давно.

Больше он ничего не сказал до самого приезда полицейского фургона. Они слушали, как волны разбиваются о камни под рестораном. Лицо Фионы казалось печальным и опустевшим, но Томас знал, что он поддерживает ее, дает ей опору, просто сидя рядом.

Прибывший Йоргис объявил Шейну, что нападение видели три независимых свидетеля, поэтому его запрут в полицейском участке на двадцать четыре часа.

— Но она не возражала. — Голос Шейна теперь звучал нервно, невнятно. — Спросите ее. Я люблю ее, мы с ней вместе, у нас, возможно, даже будет ребенок, правда, Фиона? Скажи им.

Фиона по-прежнему была не в себе.

— Это не важно, — объяснил Йоргис. — Жалоба поступила не от нее, и не имеет значения, что она скажет.

Затем он надел на Шейна наручники и затолкал его в полицейский фургон.

Фургон уехал с первыми лучами солнца, когда люди уже начали стекаться сюда за ланчем. Официанты вздохнули с облегчением. Им, юным и неопытным, здорово помотали нервы: вся эта драка, приезд полиции, арест; но теперь порядок был восстановлен, и ресторан мог продолжить работу. Тяжелое выдалось утро.

До той минуты Фиона все так и молчала, но теперь начала плакать.

— Мне сейчас так не хватает друзей, Томас, — сказала она.

— Я твой друг.

— Да, я знаю, но я имела в виду скорее подругу, например Барбару; та всегда говорила мне, что делать, давала советы.

— Хочешь, позвоним ей? У меня в квартире есть телефон, — предложил он.

— Все уже не так, как раньше. Слишком много воды утекло; сколько раз она предлагала помощь, а я не слушала. Она просто не могла понять, насколько все изменилось. И как много всего произошло.

— Я знаю, вам пришлось бы многое обсудить, — посочувствовал он.

— Я могла бы поговорить с Эльзой, но мы не знаем, где она, да и захочется ли ей выслушивать мои жалобы, — грустно сказала Фиона, вытирая глаза салфеткой.

— Мы могли бы узнать, где она. Утром я видел, как она садилась в такси с Дэвидом. Не знаю, куда они направлялись. Но почему бы нам не поесть, чтобы слегка взбодриться?

— Говоришь прямо как моя мать, — слабо улыбнулась она.

— Из меня вообще недурная мамаша, — ответил он. — Когда ты немного придешь в себя, мы пойдем прогуляемся и поспрашиваем таксистов. Они точно не пропустили бы такую, как Эльза.

— Честно, не хотелось бы проявлять слабину.

— Она очень добрая и отзывчивая… Если кто и может поддержать, так это она, — заверил ее Томас.

— Ты так думаешь?

— Да. О, и еще кое-что, Фиона?

— Что?

— Он сказал, ты, возможно, беременна. Это правда?

— Он так сказал? Я даже не поняла. — На ее лице снова появилась жалкая тень надежды.

— Он явно хотел этим прикрыться.

— Я думала, эта новость его обрадует.

— Нет. Не хочу казаться жестоким, но непохоже, чтобы он был рад. Выходит, это правда?

— Может быть. — Голос ее звучал мрачно.

— Съедим омлет, а потом поищем таксистов. Если те не запомнили Эльзу, то они явно недостойны называться мужчинами.

Он был прав. Светловолосую немку и субтильного очкарика помнили все. Оказалось, тот таксист, который довез их до Калатриады, прекрасно на этом заработал.

— Едем туда, — сказал Томас, предлагая ошалевшему таксисту заработать еще столько же.

Дорога между холмами могла похвастаться своей извилистостью. В деревне под названием Калатриада друзья легко отыскали Эльзу и Дэвида. Вся Калатриада, казалось, состояла из большой площади и окружавших ее кафе да сувенирных магазинчиков, так что трудно было не заметить светлые волосы Эльзы, склонившейся над керамическими тарелками в небольшой лавочке. Объяснять их приезд не требовалось — было и так ясно, что Фиона и Томас здесь не случайно. И Эльза запаниковала.

— Меня кто-нибудь ищет? — поспешно спросила она, послав им дикий, напуганный взгляд.

Томас мигом взял быка за рога:

— В некотором смысле, Эльза. Мы надеялись, что ты поговоришь с Фионой. Понимаешь, она немного расстроена.

— Это видно, — кивнул Дэвид, разглядывая ярко-красный отпечаток на щеке Фионы.

— Еще чуть-чуть, и ей сломали бы нос, — мрачно сказал Томас.

— Ну конечно, давай поговорим. — Эльза коснулась руки Фионы. — Прости, я сперва решила, что неприятности у меня; хотя, вообще-то, так оно и есть, поэтому мы с Дэвидом задержимся здесь на денек.

— Задержитесь? Здесь? — изумились Фиона и Томас.

— Верно, здесь так здорово, не правда ли? Вон там, на другой стороне площади, стоит чудесный маленький отель. Мы сняли пару комнат. Фиона может переночевать со мной, а мальчики пускай займут другую комнату. Что скажете, вам это удобно?

Эльза вновь уверенно заулыбалась, и эта идея — провести этот внезапный мини-отпуск в крохотной греческой деревушке, случайно предложенной Дэвидом, — вдруг показалась всем четверым вполне здравой, несмотря на то что еще вчера они не знали друг друга. Все согласились, что это и впрямь очень удобно.

Вчера, ровно сутки назад, они были едва знакомы. Сегодня они уже делили эту жизнь друг с другом. Их беседа протекала легко, будто они с детства росли и дружили в одном дворе, а не прибыли из четырех разных стран.

Атмосфера была не такой, как прошлым вечером, когда их выбили из колеи и морская авария, и разговоры по телефону с родными. Вчера, пока они говорили по душам, на ясном небе разгорались звезды, но сегодня вечером, напротив, собирался шторм.

Семью, владевшую маленьким отелем, похоже, совсем не удивило столь неожиданное появление разношерстной компании без багажа. Их постояльцы казались приятными, беззаботными людьми, пусть немного взволнованными, но они ведь прибыли из Айя-Анны, где вчера произошла страшная трагедия. Возможно, они знали кого-то с той яхты.

Управляла отелем женщина по имени Ирини, на вид очень усталая и сгорбленная. Она приготовила для них полотенца и кусок мыла. Ее улыбка была теплой, но вымученной: на ней лежали и уборка, и готовка, а между тем в углу за настольной игрой восседали трое мужчин, и ни один не спешил ей помогать.

— Похоже, за права женщин в этом доме еще бороться и бороться, — прошептала Эльза Фионе, когда они поднялись в свой номер.

— А стоило бы начать с моих прав, Эльза, — смиренно произнесла Фиона. — Чтобы увидеть перед собой жертву, достаточно просто взглянуть на меня.

Лицо Эльзы наполнилось сочувствием.

— Поспи немного, — предложила она. — После пары часов сна все кажется не таким уж страшным.

— Но мне нужно рассказать тебе о нем и о том, почему он так поступил, — начала Фиона.