— Нет, тебе нужно не это. Тебе просто хочется услышать, что твое желание вернуться к нему совершенно правильное и что он не хотел тебя бить.

Фиона распахнула глаза шире.

— Может, так оно и есть, но не будем об этом сейчас, — продолжала Эльза. — Ты слишком устала и перенервничала, чтобы хоть кого-то слушать. Отдыхай. Поговорим позже, у нас полно времени.

— А ты?

— А я посижу здесь, посмотрю на горы, — ответила Эльза.

К своему изумлению, Фиона почувствовала, как ее веки тяжелеют. Вскоре ее дыхание стало глубже.

Эльза сидела в маленьком плетеном кресле и смотрела, как тени опускаются на долину.

Этим вечером шел дождь, застилая собой звездное покрывало.

— Ты играешь в шахматы, Томас? — спросил Дэвид.

— Да, но плохо, — признался Томас.

— Я тоже, однако у меня тут карманный шахматный набор, не хочешь сыграть? Обещаю многого не ждать.

Томаса, судя по его виду, что-то беспокоило, но говорить об этом начистоту он не хотел. К счастью, подвернулись шахматы.

Они переставили столик к окну, и к тому моменту, когда на мир опустились ночные тени и начался ливень, игра уже шла вовсю.

Ирини постучалась в оба номера.

Из-за слишком сильного дождя ужин на улице отменяется, сказала она, но постояльцы могут остаться в отеле и поесть у окна с видом на площадь. Обсуждать огромный синяк, который начал проступать на лице Фионы, хозяйка не стала.

Их компания прошла к столу, накрытому сине-желтой клетчатой скатертью. Старички в углу по-прежнему играли в нарды, стуча фишками и кубиками, ну а гости принялись за кебабы и салат, с гордостью выставленные Ирини.

— Ореа, поли́, поли кала́! — сказал Дэвид. — Замечательно, очень, очень хорошо!

Усталое лицо Ирини озарила широкая улыбка. Ей, должно быть, всего сорок, а то и меньше, подумала Эльза. Жизни как таковой у нее не было, но рядом с ней хотя бы были люди, которых она знала и любила, а вдобавок теперь еще и четверо постояльцев нахваливали ее простую еду, уверяя, что все очень вкусно.

Когда-то Эльзе казалось, будто ей ведомо все на свете. Она бы Ирини тоже рассказала, как правильно жить. Но теперь от ее уверенности не осталось и следа. Вдруг этой женщине и впрямь жилось счастливо в этой славной деревушке в окружении моря и гор. Один из игроков в нарды вполне мог быть ее мужем, другой — ее отцом. И, судя по детским вещам на бельевой веревке, у Ирини могла быть семья, могли быть дети, которые знали здесь всех жителей.

Напрашивался вывод: оставаться здесь для нее было лучше, чем искать ярких красок в каком-нибудь Чикаго, как это сделал сын Андреаса.

Эльза вздохнула. До чего проще было бы, будь все однозначно. Прежняя Эльза посоветовала бы Фионе повнимательнее взглянуть на Шейна и осознать, что он никогда не полюбит ни ее, ни, наверное, вообще кого-либо. И что Фионе стоит рассмотреть вопрос беременности от Шейна со всех возможных сторон, пока еще не поздно, пускай женщины и не должны советовать друг другу аборт. Однако сейчас Эльза вообще не знала, как поступить.

Тут она поняла, что витает в облаках, и вновь сосредоточилась на застольной беседе. В конце концов, она ехала сюда проветрить голову, а не сидеть в замешательстве и задумчивости, как сидела несколько недель назад в своей квартире, прежде чем купить билет до Афин.

Нельзя было позволять вниманию притупиться и отвлечься.

— Очень она оригинальная, эта Вонни, — рассказывал Томас о своей хозяйке. — Похоже, она живет здесь уже много лет, о себе никогда не рассказывает, но на греческом говорит, как на родном. Она упомянула, что хорошо знает Калатриаду, раз в несколько недель она ездит сюда за керамикой, которую потом продает в своей сувенирной лавке.

— Андреас рассказывал, что она ирландка, — отметила Фиона. — Я как раз сегодня ее вспоминала… Ну, знаете, раз она осела здесь, может, и у меня есть шансы. — Ее маленькое бледное лицо выглядело очень грустным.

— Как думаете, она ездит сюда одна или с кем-то? — Эльза решила вернуть обсуждение в нужное русло, пока Фиона не навоображала какую-то утопию, где они с Шейном заживут одной семьей среди лиловых греческих гор.

Томас не знал ответа на ее вопрос. Хотя Вонни кажется открытой и дружелюбной, с ней трудно говорить по душам, признался он.

Дэвид вспомнил, как заглянул в сувенирную лавку Вонни и перекинулся с ней парой слов. Он еще тогда подумал, что у нее недурная коллекция; ей явно приходилось выдерживать непростой баланс закупок между всяческим барахлом для туристов и действительно стоящими вещами.

— Мне нравится в ней то, что она не одержима зарабатыванием денег, хотя нельзя сказать, что они ей не нужны, — сказал Дэвид.

— Да уж, похоже, на жизнь ей едва хватает, — согласился Томас. — Она обучает детишек английскому, а спит в какой-то сараюшке на заднем дворе, чтобы освободить мне комнату для съема.

— Сколько ей лет? — спросила Эльза.

— Пятьдесят-шестьдесят, — предположил Дэвид.

— Сорок-пятьдесят, — одновременно произнес Томас.

Вся компания рассмеялась.

— Вот так и наряжайся для мужчин, — ухмыльнулась Эльза.

— Нет, Вонни не из того теста, на ней вечно одна и та же футболка плюс цветастая юбка и сандалии. Уверен, она и косметикой никогда не пользовалась. — Томас задумался. — Вот странно, почему-то мне от этого спокойнее.

Казалось, мысли унесли его далеко-далеко, словно ему вспомнилась некая женщина, которая любила наряжаться и постоянно красилась.

— Раз тебе спокойнее, значит ты запал на эту женщину не пойми какого возраста? — поддразнила его Эльза.

— И близко нет, но персона она любопытная. Я звонил ей вчера перед ужином на случай, если она увидит темные окна моей комнаты и решит, что я пропал.

— Как заботливо с твоей стороны, — удивилась Фиона.

Шейну и в голову не пришло бы ничего подобного.

— Она передала, что здесь мы такси точно не поймаем, так что нужно будет сесть на автобус, он отправляется с площади каждые два часа. А я ответил, что мы, вероятно, приедем на похороны, только не знаем, будет ли это кстати. Но, по словам Вонни, местные оценят такое внимание. Вы как, согласны?

— Я согласен, — кивнул Дэвид.

— Я тоже, мне еще нужно будет зайти в полицейский участок, поговорить с Шейном. — Фионе явно не терпелось. — Теперь, когда у него было время все обдумать, ему, наверное, так плохо и стыдно.

Они упорно избегали ее взгляда. Из всех насчет возвращения пока что не высказалась только Эльза.

— Эльза? — мягко спросил Томас.

— А я бы, знаете, осталась здесь на пару дней. Мы могли бы снова встретиться позже. — Понимая, что ей нужно как-то объясниться, Эльза поколебалась, затем все-таки решилась: — Знаю, это немного странно, но я стараюсь избегать кое-кого, и, пока он не уедет, мне лучше затаиться. — Она окинула взглядом их непонимающие лица. — Звучит глупо, но так обстоят дела. Я сбежала из Германии, бросила друзей, бросила любимую, денежную работу… лишь бы избавиться от него. Глупо было бы столкнуться с ним снова в таком крошечном месте, как Айя-Анна.

— Ты так уверена, что он там? — осторожно переспросил Томас.

— Примчаться сломя голову — это вполне в его духе. Он же весь такой заботливый. Вот почему я укатила сюда с Дэвидом. — Эльза с благодарностью взглянула на Дэвида.

— Мы все могли бы заставить его держаться подальше. — Дэвид усиленно продолжал строить из себя ее героя.

— Или мы могли бы сказать Йоргису, в смысле, брату Андреаса… А тот бы припугнул твоего парня, если он вздумает досаждать тебе или преследовать, — успокаивал ее Томас.

Эльза переводила взгляд с одного на другого:

— Нет, дело не в том, что я его якобы боюсь. Я себя боюсь, как бы не вернуться к нему. Ведь иначе все это, все мое путешествие потеряет всякий смысл. — У Эльзы, крутой и уверенной в себе, дрожали губы.

Все были в недоумении.

— Эльза, я бы осталась с тобой, — начала Фиона, — но мне нужно в полицейский участок проведать Шейна.

— Это просто твоя прихоть, Фиона, а не реальная необходимость, — покачала головой Эльза.

— Ну, ты ведь должна понимать, что я люблю его. — Фиону явно задело ее замечание. — Серьезно, Эльза. Ты ведь тоже влюблена в своего парня, иначе ты бы не боялась встречи с ним.

Отношения между девушками могли обостриться в любой момент, так что Томас вмешался:

— День был долгий… Предлагаю встретиться здесь за завтраком в восемь утра. Потом те из нас, кто захочет поехать, могут сесть на девятичасовой автобус. Годится?

Хоть его голос и звучал мягко, годы работы со студентами научили его, как сделать авторитетное лицо.

Признав его правоту, компания начала расходиться.

— Минутку, — сказала Эльза. — Фиона, ты прости меня, я повела себя грубо. Конечно же, у тебя есть полное право пойти и повидать любимого мужчину. И еще мне очень жаль, что я поставила свои хотелки выше чужого горя. Разумеется, я поеду с вами на похороны и буду рада, если мои добрые друзья защитят меня. — Она разглядывала их поочередно, и при этом глаза ее блестели так, словно за улыбкой она прятала желание разрыдаться.