— Я тоже, — сказал Гриффин.
Их темноволосый друг, который ушел за водой, вернулся и передал мне пластиковый стакан с картонной трубочкой.
— Пожалуйста.
Я с трепетом смотрела на него несколько секунд и чувствовала волнение при виде его темных блестящих глаз и невероятных скул. Боже, что было в этой воде?
— Спасибо. Я ценю это.
С благодарностью я сделала несколько глотков воды. Затем, на случай, если эта вода была из мистического Фонтана Красоты, сделала еще несколько.
Гриффин достал бумажник из кармана.
— Эй, Моретти. Сделай мне еще одно одолжение? Ты можешь оплатить мой счет? Я сбегаю, вызову эвакуатор.
— Конечно.
Моретти взял наличные, которые ему передали, но остался ненадолго на месте и смотрел на меня как на призрак.
— Что? — спросила я, занервничав от его напряженного взгляда, и покачала головой.
— Вы ведь не итальянка?
— Нет.
— Ну, хотя бы католичка?
Я отрицательно покачала головой.
— Извините.
Моретти выглядел довольным.
— Я скоро вернусь.
— Пойду тоже расплачусь, — сказал офицер Митчелл.
— Грифф, ты справишься тут? Как закончу, я вернусь и побуду с ней, пока ты будешь ходить за эвакуатором.
— Хорошо.
Эвакуатор.
Черт.
Я была уверена, что это будет стоить денег, хотя и не имела понятия сколько. Правда была в том, что я выросла в довольно-таки богатой семье, но совершенно не знала, сколько стоили обычные вещи.
Теперь мне нужно было многому еще научиться, когда я была сама по себе.
Реальность оказалось тяжелой. Я выпила немного воды в надежде, что это было что-то более крепкое.
— Так, Блэр Бофорт. Вас где-то кто-то ждет?
Гриффин Дэмпси осмотрел мое платье.
— Например… у алтаря?
Я удивленно посмотрела на него.
— Это не свадебное платье.
— Нет?
— Нет, это мое платье на бал дебютанток.
С трудом скрывая улыбку, он сказал:
— Конечно.
— Я надела его только потому, что оно не поместилось в чемодан.
— А корона?
— Это тиара, моя самая любимая тиара. Не хотела ее сломать.
Он поправил свою бейсболку на голове и посмотрел на меня прищурившись, явно недоумевая, прикидывалась ли я.
Я тяжело вздохнула.
— Моя машина слишком маленькая, чемодан тоже. Не все поместилось бы туда.
— Почему тогда не взять минивэн?
Я пожала плечами.
— У меня ведь нет с собой мебели.
— У тебя есть бальное платье, но нет дивана?
Я выпрямилась на скамейке.
— Это не просто бальное платье, мистер. Я его надевала на самые значимые вечера в жизни, понятно? Я танцевала в нем и чувствовала себя красивой. Словно моя жизнь была началом чего-то большого. Это то чувство, за которое я должна держаться, в особенности сейчас.
— Почему именно сейчас?
Я хлюпнула носом и отвела взгляд от парня.
— Это личное.
— Хорошо.
Я всеми фибрами души надеялась, что он начнет расспрашивать про детали, и меня немного разозлило, что он этого не сделал.
— Если хотите знать, в последнее время мои жизненные условия изменились, и мне больше не принадлежит то, чем я раньше владела.
— Мне жаль это слышать.
— Моя семья переживает сложный период, — продолжила я, словно он попросил об этом.
— Такое случается.
— Мой отец принял… несколько необычных финансовых решений, что обернулось так называемым уклонением от уплаты налогов, и сейчас он ждет решение суда. Но он не плохой человек — просто принял несколько неправильных решений.
Бедный парень, видимо, не знал, что сказать, но я не могла остановиться и продолжала говорить (это моя вечная проблема):
— Нам пришлось продать все, что нам принадлежало, вплоть до мебели, чтобы покрыть налоги и оплату юридических услуг. Моя мама переехала обратно к бабушке, которая ей сказала: «Я говорила тебе не выходить за Бофорта» и предложила мне выскочить за старого промышленного магната из ее дома отдыха, но я отказалась от этого. Я предпочту быть бедной, чем стать трофейной женой.
— Я не виню тебя.
— Потом у нас была большая ссора, так как моя семья не привыкла к тому, что я могу постоять за себя. Они думали, что я сделаю так, как они мне сказали, потому что я всегда должна была это делать. Но не в тот раз.
Я приподняла голову.
— На этот раз я сделала то, чего хотела.
— И что это?
— Начать все заново в новом месте. Я собираюсь начать свой бизнес.
— Какого рода бизнес?
— Пекарня.
— Пекарня? — Гриффин казался действительно удивленным.
— Почему нет?
— Они сказали, я должна поступить в университет и выбрать подходящую специальность, вроде истории или французского языка. Поэтому я поступила.
— На какую именно специальность?
— Французский язык, — сказала я, хитро улыбнувшись. — И в течение первого курса, будучи за границей, я тайно посещала курсы французской выпечки. Конечно же после выпускного класса я получила тепленькое местечко, которое хотели для меня родители, жила в квартире, которую они мне предоставили, и посещала все скучные культурные мероприятия, на которых они настаивали, где пила дорогое шампанское, танцевала с мужчинами в костюмах и делала вид, что весело проводила время.
— Звучит как истязание.
— Так и было, — сказала я, хотя, возможно, парень пошутил.
— А внутри я медленно умирала и продолжала себя спрашивать: «И это все? Я собираюсь до конца своих дней скучать и быть нереализованной? Быть богатой равноценно продаже моей души!»
— Я не знаю. Твоя душа, вероятно, гораздо дороже моей.
— Поэтому я решила сделать что-то с этим и несколько лет тайно работала на кухне одной кофейни по утрам, с пяти до восьми. Затем я приезжала домой, переодевалась и приезжала в офис к девяти. Никто из моей семьи не знал об этом.
— Я рад за тебя, — он усмехнулся, и я заметила у него ямочку на щеке.
— Что в этом забавного?
— Я не знаю.
Он снова поправил свою бейсболку.
— Просто тот факт, что тебе нужно было скрывать от родителей свою работу.
— Не в том случае, когда это мои родители. Как бы то ни было, в моей жизни случился резкий поворот событий, и я восприняла это как знак, что мне нужно убежать от своей прошлой жизни и начать новую в новом месте. Вот чем я, собственно говоря, и занимаюсь.
— Удачи.
— Спасибо.
Я изучила его лицо и ждала, когда он начнет рассказывать свою историю. Было бы вежливо ответить тем же, верно?
— Та-а-ак, — настаивала я.
— Так — что?
— Так что насчет тебя?
— Я механик. Мои родители приняли это.
Я ожидала продолжения.
— И это все?
— Это все.
— Ты всегда хотел быть механиком?
Он посмотрел на меня со странным выражением лица.
— Ты много говоришь.
— Диалог — это забытое искусство.
— Я думаю, ты воскресила его.
Я вздохнула, опустив тему про искусство, и начала обсуждать более практичные вещи.
— Как сильно разбилась моя машина? Дорого будет ее чинить? Сколько времени это займет?
— Сложно сказать.
Он подошел и осмотрел мою «Эм-Джи», затем встал на четвереньки и посмотрел на нее снизу.
— Из-за ямы, через которую ты проехала, тебе, несомненно, нужна новая шина, а еще немного заделать передний край, но я думаю, тебе также нужно починить тормозную систему. Это старая машина?
— Старая.
— Знаешь, какого года?
— Я думаю, 1971-го.
Он посмотрел на меня.
— Ты думаешь?
Я пожала плечами.
— Это то, что сказал парень.
— Какой парень?
— Парень, который продал мне ее на той неделе. Я купила ее по выгодной цене, потому что какое-то время она стояла у него в гараже.
— О боже.
Гриффин встал на ноги и отряхнул руки.
— Я осмотрю ее завтра. Чтобы удостовериться, что все в порядке.
— Но сколько это будет стоить? Я уже говорила, что сейчас не совсем на плаву.
— Мы что-нибудь придумаем.
Он посмотрел в сторону паба и почесал шею. Его одежда была немного запачканной, и выглядел он так, словно уже до этого вспотел, но я восхищалась его широкими плечами и красивым телом. Бьюсь об заклад, у него даже были кубики на животе. Я никогда еще не видела их вживую, но мне казалось, что он был из тех парней, у которых они были.
— Не хочешь присесть? — Я отодвинулась на противоположный край скамейки, чтобы освободить ему место.
Он подошел и присел, сложив руки у груди.
— Спасибо.
Я не могла оторвать взгляд от его мускулистых, накачанных рук.
— Спасибо, кстати, что не дал мне упасть на землю. У тебя, похоже, быстрая реакция.
Он пожал плечами.
— Просто хороший инстинкт.
Мы сидели в тишине некоторое время, и я посмотрела налево, а потом и направо.
— Какой милый небольшой городок. Ты здесь вырос?
— Да.
Я ждала, когда он спросит, где выросла я.
Гриффин не спросил.
— Бель Мид, Теннесси. — Я все равно сказала. — Вот откуда я родом. И я направляюсь в место под названием «Кловерлейт Фармс».
— Никогда не слышал о таком.
— Правда? — спросила я, нахмурив брови. — Черт, надеюсь, я на правильном пути.
— Где это находится?
— На полуострове Лиланау.
Он кивнул.
— Ты на правильном пути. Это в трех часах езды отсюда на юг.
— Фух, — сказала я, стянув перчатки с рук и помахав ими, словно веером, перед лицом.
Через минуту он спросил: