— Где мы?

Деметриус заглушил мотор, погасил фары.

— В моем логове.

Мэдисон вглядывалась в непроглядную темень безлунной ночи и не видела ни роскошного отеля, ни современного особняка. Все, что ей удалось разглядеть, — это маленькая хижина, которая срочно нуждалась в покраске.

— Это? — Она недоверчиво посмотрела на него. Мужчина открыл дверь, и свет из салона вырвался наружу.

— Это. — Он встал, обошел машину и взял что-то из багажника.

Выгнутый луч света от фонаря осветил домик.

Невероятно! Такое место не выбирают для медового месяца, решила она и выбралась из машины.

Деметриус осветил замок, чтобы открыть дверь, хотя было непонятно, зачем вообще запирать столь ветхое жилище. Густые кусты стояли плотными рядами, образуя плотную завесу от любопытных глаз.

Она отступила назад, когда он открывал деревянную, выдержавшую бури и ливни дверь, надеясь, что в отсутствие хозяина дом не заполонили нежеланные гости.

— А разве ты не собираешься зажигать свет? — спросила она, когда он оказался внутри.

Деметриус вернулся и направил луч от фонаря ей в лицо.

— А здесь нет света.

— Как нет света? — Мэдисон заслонила глаза рукой.

Он отвел руку с фонарем в сторону.

— Нет электричества.

— Нет электричества? — Она изумленно уставилась на него. — Эй, привет, на дворе двадцать первый век!

Он сделал несколько шагов вниз по деревянным ступенькам и снова посветил фонарем ей в лицо.

— Ты перестанешь махать этой штукой?

— Прости. — Он выключил свет.

— Нет! — Она схватилась за него в темноте. — Включи, включи опять!

— Ты не говорила мне, что боишься темноты.

Ей двадцать четыре года. Как она может признаться кому-нибудь, а уж тем более ему, что до умопомрачения боится темноты?

— Нет, конечно, нет! — Девушка заставила себя отлепиться от Деметриуса. — Я просто боюсь споткнуться и упасть. — Хорошее объяснение, по крайней мере, убедительное.

— Входи, — пригласил он. — Я принесу вещи из машины.

Она мялась у дверей, со страхом вглядываясь в чернильную дыру двери.

— Я помогу тебе. — Девушка резко развернулась и последовала за мужчиной, да так быстро, что чуть не упала.

— Аккуратнее, — предупредил он и осветил землю перед ней. — Ты же не хочешь сломать ногу? Вот, держи фонарь. А я понесу сумки.

Она схватилась за фонарик, как утопающий за соломинку.

— Осторожно, пауки, — сообщил он, когда они вошли в хижину.

Фонарь едва не упал на пол.

— Пауки?! О, мой бог!

— Испугалась?

— Нет! — Смелость ее уже не казалась столь очевидной. — Я могу потерпеть нескольких безвредных паучков.

— У меня где-то есть спички и свечи. — Он начал рыскать на полке.

— А камин здесь есть? — В ее голосе зазвенела надежда.

— Конечно. — Деметриус чиркнул спичкой о коробок и наклонился, чтобы зажечь очаг.

— Я люблю огонь, — сказала она. — Теперь редко кто разводит огонь.

— Это из-за центрального отопления, — согласился он.

Когда в камине заплясали искры, разгораясь сильнее и сильнее, Мэдисон испытала огромное чувство облегчения. К тому же она замерзла, заледенела вся, хотя по весенним меркам ночи стояли теплые.

— Последи за камином, а я приготовлю нам напитки, — попросил Деметриус и отошел в глубь комнаты.

Мэдисон так прилежно начала укладывать поленья в очаг, что они чуть не вывалились на пол.

— Осторожно, — предупредил Деметриус и вручил ей стакан с вином. — Это весь запас до утра.

Она посмотрела на летящие в разные стороны искры, раздумывая, снять ли последнее полено, балансирующее на верху кучи.

— А разве у тебя нет поленницы снаружи?

— Я рублю дрова по мере необходимости. Мне нравятся такие физические упражнения.

Этого она никак не ожидала. Деметриус Пакис поступается своим комфортом, сам рубит дрова и разжигает камины!

— И кровати здесь тоже выдержаны в стиле грубоватого рая? — спросила она.

Их взгляды встретились над потрескивающим огнем.

— Здесь только одна кровать, — заявил он. — Моя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Я не буду спать с тобой!

— Тогда где ты будешь спать? — поинтересовался он. — Снаружи?

Мэдисон застыла с открытым ртом.

— Ты шутишь? Я не могу спать снаружи… там темно и холодно, и…

— Тогда тебе придется разделить ложе со мной.

— Да я бы лучше ночевала с дикими зверями в лесу!

— Могу с уверенностью сказать, звери снаружи имеются, — мягко ответил Деметриус.

Мэдисон крепко сжала зубы. Он нарочно дразнит ее!

— Зачем ты привез меня сюда?

Он лениво отпил из бокала.

— Я просто хотел уехать из города, подальше от любопытных глаз. Здесь нам будет легче привыкнуть к сложившимся условиям.

— Мы бы и не оказались в таких условиях, если бы ты не придумал этот дурацкий план со свадьбой!

— Мы бы не оказались в таких условиях, если бы твой братец не пробил брешь гарпуном в днище моей яхты.

— Гарпуном? — Как, ради всего святого, Кайл удержал в руках гарпун?

— И брешь довольно большая, — уточнил он. — Твой братец был решительно настроен. Как я посмотрю, фамильная черта.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Девушка опустила вниз глаза. — Кайл едва мог проплыть несколько метров в бассейне. Он просто не мог поднырнуть под яхту и тем более пробить брешь в днище судна!

— Удивительно, на что способны люди, когда у них имеется подходящий мотив.

— Это я как раз недавно наблюдала, — криво усмехнулась она. — Почему ты настаивал на нашей свадьбе?

— Ты знаешь, почему.

— Я не верю в сказку с прессой. У тебя, вероятно, есть иной мотив, хотя я ума не приложу — какой.

— Я сказал тебе: ты моя страховка. Я потерял корабль и получил вместо него тебя.

— Я — и полтора миллиона? Тебя явно обсчитали.

— Посмотрим…

— Что это значит? — Мэдисон уставилась на него. — Ты не собираешься держать слово?

— Какое слово?

— Твое обещание не распускать рук!

— А разве я обещал?

— Ты знаешь, что обещал! — Мэдисон сжимала и разжимала кулаки. — Получается, что это похищение. Ты сядешь в тюрьму.

— Сомневаюсь.

Девушка резко отвернулась, не дав ему шанс увидеть блеснувшие в глазах слезы, и уставилась на стену перед собой, недоумевая, каким образом она попала в этот ночной кошмар.

Деметриус поставил бокал на стол, затем подбросил поленья в огонь. Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

— Мне нужно принять ванну.

— Которую?

Девушка секунду или две смотрела на него невидящими глазами.

— У тебя здесь две ванны?

— За дверью, вон там, есть маленький душ. — Мужчина указал на затемненный угол комнаты. — А снаружи за поленницей есть туалет.

Ее глаза чуть не выскочили из орбит.

— Снаружи?!

— Ты можешь взять фонарь, — разумно предложил он.

— Не могу поверить! Это какой-то кошмар!

— Дикая жизнь, — объяснил он. — Признаю, немного простовато, но мне нравится.

— Простовато? Ты не думаешь, что я … — Она с опасением посмотрела на дверь.

— А как же твоя страсть к приключениям? — упрекнул он. — Люди платят большие деньги за подобный экстрим.

— Я-то думала, люди платят большие деньги за проживание в роскошных отелях.

Он пожал плечами.

— Праздники должны отличаться от будней.

— Я не приветствую такие праздники, — отрезала Мэдисон. — И я не ожидала, что придется провести медовый месяц в подобных условиях.

— А разве ты ожидала медового месяца? — Их взгляды скрестились.

— Нет! Конечно, нет. Я просто имела в виду… понимаешь… предполагалось, что мы притворимся…

— А где изображать преданность и любовный восторг, как не на природе? Хочешь, чтобы я проводил тебя в туалет?

— Нет! Не хочу! — Мэдисон схватила фонарь с маленького стола и направилась к двери.

Постояв немного на пороге, она постаралась привыкнуть к темноте, затем включила фонарь, луч сделал дугу, осветил сложенные в поленницу дрова. Она перевела взгляд дальше, сразу за поленницей находилось то, что Деметриус называл туалетом. Грубое железное строение, выглядевшее на редкость неустойчивым: подуй ветер сильнее, и оно передвинется в кусты.

Луч фонарика выхватил из темноты тропинку перед ногами. Мэдисон добралась до двери, толкнула ее и осветила помещение.

Неплохо. Никаких рыжих пауков. Просто старый туалет, из тех, которые использовали первооткрыватели этих земель лет двести назад.

Когда она снова выскочила в темноту, то сразу бросилась к хижине, где в единственном окне был виден отблеск свечи и пляшущие языки пламени на стене.

Надо признать, домик выглядел довольно мило. Теперь он казался ей более уютным и обжитым. Вокруг было тихо, в свежем воздухе чувствовался приятный запах дымка, идущего из трубы.

Когда она вошла, Деметриус помешивал что-то в горшочке на краю камина. Он через плечо взглянул на нее.

— Возвратилась живая и невредимая.

Мэдисон холодно посмотрела в его сторону и направилась в душ. О, чудо, в трубах оказалась вода. Она вымыла руки и лицо, обернулась в поисках полотенца и с торжествующей иронией обнаружила на вешалке целых два из роскошного отеля «Пакис Парк Вью Тауэр».

— Хочешь есть? — спросил Деметриус, когда она вернулась в комнату.

— Да, но стесняюсь спросить, что ты помешиваешь в котелке, — мрачно ответила она.

Его улыбка, соперничающая с мягким огнем свечи, выглядела в сотни раз чувственнее, чем ей полагалось быть.

— Это, конечно, не блюдо с кулинарного конкурса, но достаточно съедобно. — Он положил немного варева на крошечную тарелку и вручил ей.

Она наклонилась. Еда пахла на удивление приятно.

— Столовые приборы там. — Мужчина указал на ящик в старом столе в центре комнаты. — И можешь взять стул.

— Даже не знаю, как благодарить тебя, — ее голос украсился кружевом сарказма.

На его губах снова заиграла чувственная улыбка, и девушка отвернулась. Нужно быть осторожной, у этого непонятного грека на вооружении все искушения мира, взять хотя бы его улыбку, от которой ноги превращаются в вату…

Она сунула в рот ложку. Вкусно! Овощное рагу с мясом, сдобренное томатом, чесноком и тимьяном.

— Вина? — Он подал девушке стакан.

Мэдисон пила чуть вяжущее вино и внимательно наблюдала за тем, как Деметриус с тарелкой усаживался у камина. Он выглядел абсолютно по-домашнему — человек, которого ничто не беспокоит. Щетина лишь добавляла ему сексуальности. Она физически почувствовала эту шершавую кожу, крепость и властность рта на своих губах, требовательность языка, призыв сильного тела…

— И давно у тебя этот дом? — Девушка адресовала свой вопрос маленькому зернышку тимьяна на тарелке. Лучше говорить с кем и с чем угодно, лишь бы не встречаться взглядом с темными глазами.

— Несколько лет.

— А ты, видно, не мастер на все руки. — Она обвила комнату скептическим взглядом.

Уголки его губ изогнулись в улыбке.

— Я умею пользоваться топором и молотком, если нужно, но мне нравятся вещи в своей первозданности.

— Не очень современно.

— У современности своя цена.

Мэдисон казалось необычным, что этот мужчина с его баснословным состоянием ищет уединенности в скромном, нет, даже нищем домике. Он же может купить все, что пожелает! Значит, комфорт не является для него необходимостью? Почему он приезжал сюда и, что еще интереснее, зачем привез ее с собой?

Она встретилась с ним взглядом. Что же кроется за этим непроницаемым лицом?

Чего он добивается? Чтобы их брак из формального стал настоящим? Своеобразное наказание за укрывательство Кайла?

Деметриус поймал ее взгляд, и некоторое время смотрел прямо ей в глаза.

— Кажется, ты хочешь спать.

— Нет! — Ее лицо вспыхнуло. — Я совсем не устала.

Томная улыбка на его устах сообщила ей, что он не верит ни единому слову.

— Перед сном я всегда долго читаю, — сообщила девушка.

— А ты привезла с собой книгу?

Она кинула на него обиженный взгляд.

— Я бы взяла, будь у меня больше времени на сборы.

— Я дал тебе достаточно времени, чтобы упаковать вещи, но ты потратила его на бесполезные споры со мной.

— А почему я не должна была спорить с тобой? Ты считаешь меня марионеткой, которой можно управлять, дергая за веревочки. Однако могу сообщить тебе, Деметриус Пакис, я не кукла и не собираюсь плясать под твою дудку!

Он в одно мгновение вскочил на ноги. Мэдисон тоже поднялась со стула.

— Ты восхитительна в своем неповиновении, — начал он. — Скажи мне, Мэдисон, ты всегда играешь с любовниками?

— Я просто не хочу… не хочу…

— Вступать со мной в сексуальные отношения?

От его прямолинейности у нее заалели щеки. Она представила себя в его объятиях.

— Я нахожу тебя никудышным любовником, — сказала она.

Его глаза странно засверкали, но голос, когда он заговорил, звучал ровно и глубоко.

— А что ты ищешь в любовниках?

Она почувствовала в вопросе подвох. Что она может ответить? Что и понятия не имеет насчет этого, так как в свои двадцать четыре года умудрилась остаться девственницей?

— Не вижу смысла в обсуждении данного вопроса, но могу заверить, ты последний человек в мире, кому бы я отдалась.

Воцарилось напряженное молчание, но ненадолго.

— Какие откровенно вызывающие слова, — медленно произнес он.

Он лениво сделал два шага и оказался в опасной близости от нее. Теперь она могла рассмотреть ресницы вокруг темных глаз. Уголки рта изогнулись в уже знакомой ей циничной улыбке.

Он медленно поднял руку и провел длинным пальцем по нежному изгибу щеки. Мэдисон затаила дыхание, его палец неторопливо двигался сначала вдоль верхней губы, затем по мягкой плоти нижней. Кожу защипало от невыносимого желания взять его палец в рот, слегка укусить, лизнуть, попробовать на вкус.

Его палец медленно двинулся вдоль трепетной шеи и замер у сокровенного места, где образуются нежные холмики, которые вдруг бесстыдно начали гореть в ожидании его прикосновений.

Она задохнулась, когда палец продолжил свое путешествие, секунды обернулись вечностью. Но вот, наконец, палец скользнул к дрожащему соску.

Мэдисон увидела желание, вспыхнувшее в его темных глазах.

Он придвинулся еще ближе. Его голова наклонилась, веки затрепетали и закрылись, его рот коснулся се губ, и тут же она услышала оглушительный стук крови в ушах.

Его губы оказались теплыми, сухими и мягкими, как и в первый раз. Почувствовав ласку его языка, ее губы без колебания распахнулись, словно он знал, какую кнопку на пульте надо нажать.

Но тут ее голова резко откинулась назад и ударилась бы об стену, если бы он вовремя не подставил руку. Мэдисон почувствовала, как его пальцы перебирают ее густые шелковистые пряди, а ее голова в ответ тянется все выше и выше.

Их поцелуй стал глубже, его крепкая плоть прижалась к ее мягким изгибам.

Куда девались ее ненависть и отвращение? Где гнев, который нужен ей для того, чтобы держать этого мужчину на безопасном расстоянии? Все обратилось в желание — желание, неимоверно сильное и доселе неведомое.

Подобно пожару, вспыхнувшему в сухих кустах, страсть сжигала без остатка, не оставляя ни единого шанса на выживание. Она уже не в состоянии была мыслить, лишь чувствовать…

Деметриус знал, что ему нужно остановиться прежде, чем он потеряет контроль над ситуацией.

Он твердил себе, что на сегодня вполне достаточно, но каждый раз, стараясь разорвать поцелуй, он чувствовал язычок, который всего минуту обзывал и проклинал его, а сейчас ласкал и нежил, и у него не было сил оторваться от него.

Что с ним происходит? Безрассудность, — не его стихия. Он гордился своей способностью рассчитывать и хладнокровно действовать в любых условиях, это давало ему ощущение безопасности, его железная воля являлась лучшей защитой против женских чар.

Жизнь преподала ему тяжкий урок, но разве не лучше учиться в детстве и юности? Школа судьбоносных ударов, сыплющихся на твою голову, — лучшее обучение, но не всякий может сказать, что закончил ее с отличием.

Мэдисон почувствовала, как он изменился.

Его губы внезапно стали жестче, словно он принял какое-то решение. И как только она напомнила себе о его безжалостности по отношению к Кайлу, ее желание тут же улетучилось. Она начала вырываться, а он не стал удерживать. Мэдисон увидела в темных глазах презрение.

— Думаю, мы оба можем признать этот раунд за мной. — Его тон звучал насмешливо, он поднял руку и провел ладонью по ее губам, словно стирая свой поцелуй.

— Только потому, что играешь не по правилам!

— По каким? — Он поднял бровь вверх.

— Откуда мне знать? Ты сам их устанавливаешь и сам нарушаешь. Сначала ты сказал, что свадьба останется лишь на бумаге, а теперь испытываешь меня, оказываешь давление, потакаешь своим низменным желаниям.

В его взгляде читалось злорадство.

— Я выйду ненадолго, — сказал он. — Пока меня не будет, приготовься ко сну. Я позволю тебе выбрать, с какой стороны спать, альтернативы у тебя нет. Ты будешь спать в этой кровати со мной, я ясно выразился?

— Да.

Хлопнула дверь, и внезапный порыв воздуха погасил свечу, оставив Мэдисон лишь свет от каминного огня, отразившегося на ее щеках, влажных от слез.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Он вернулся в домик несколько минут спустя. Мэдисон лежала и слушала: вот он открыл кран и полилась вода, вот он чистит зубы, закрывает кран, затем шелест полотенца, шаги.

Она расположилась на самом краю кровати — еще дюйм, и упадет, — под покрывалом сжимая фонарь — единственное орудие защиты.

Огонь свечи, стоявшей на коробке из-под яблок, служившей прикроватной тумбочкой, возмущенно замигал, когда дверь открылась.

Девушка крепко смежила веки, притворяясь спящей. Впрочем, зрение ей было не нужно, она кожей ощущала его испытующий взгляд. Зашуршала одежда, и ее сердце забилось чаще. Не собирается же он, в самом деле, раздеваться? Она была одета с шеи по щиколотки: толстый спортивный костюм, шерстяные носки, но если ему придет на ум завершить то, что он начал, вряд ли столь плотный покров его остановит. Она пожалела, что не подумала о подходящем белье, но время на сборы, отведенное мистером Пакисом, не дало возможности всего предусмотреть.

Под его тяжестью прогнулся матрас, и она невольно начала скатываться в середину, но в последнюю минуту схватилась за край кровати и подтянулась на руках.

— Ты затушишь свечку, Мэдисон?

Девушка уставилась на маленькое, но такое значимое для нее пламя, разрываясь между желанием погасить свечу, чтобы не видеть этот сардонический взгляд, и страхом перед темнотой.

— Гаси, — сказал он.

— А мы не можем оставить свет гореть? — спросила она, пальцы крепко сжались вокруг рукоятки фонаря.

— Боюсь, нет, это может стать причиной пожара.

Как остроумно! Он уже успел разжечь пожар внутри ее тела! Последние красные угольки все еще тлели, ожидая лишь прикосновения его пальцев, чтобы вновь заполыхать ярким пламенем.

Его тело мерцало в слабых отсветах свечи, обнаженные плечи и грудь вздымались спокойно и уверенно.

Девушка наклонилась и задула свечу, комната погрузилась в непроглядную темень.

— Темно, — зачем-то констатировала она дрожащим голосом.

— Самая середина ночи, — холодно ответил он. — Наверно.

Ее пальцы сжали фонарь, когда она услышала, как он потянулся и нога дотронулась до нее.

— Давай спать, Мэдисон.

Деметриус заворочался, и она вцепилась в край кровати, стараясь держаться от него как можно дальше. Прошло несколько нескончаемых минут, и по его равномерному дыханию она поняла, что он погрузился в сон.