Глава 13

Когда Мейя на следующее утро открыла глаза, Джорджио рядом с ней не оказалось. В этом не было ничего необычного, поскольку он всегда просыпался рано, однако интуиция подсказала ей, что происходит нечто неладное.

Мейя отбросила простыни, накинула банный халат и тихо пошла в сторону лестницы. Она услышала, как он разговаривает по телефону в своем кабинете. В принципе, в этом тоже не было ничего необычного, даже в столь ранний час, потому что сеть отелей располагалась в странах с различными часовыми поясами. Однако ее удивило то, что Джорджио преднамеренно говорил приглушенным голосом и явно очень сердился.

Он беседовал по-английски и, несомненно, с женщиной.

Чем дольше Мейя слушала телефонный разговор, тем сильнее сжималось ее сердце. Хрупкие надежды на счастье мучительно умирали.

— Я предупреждал тебя, чтобы ты никогда не звонила мне на этот номер. — Джорджио был разъярен. — Наше общение, как ты это называешь, давным-давно завершилось. У меня сейчас другие приоритеты.

Собеседница на другом конце провода, должно быть, что-то ответила, ибо мгновение Джорджио молчал, а затем продолжил суровым тоном:

— Я намерен отрицать каждое из твоих заявлений. У тебя нет доказательств. Любой человек поймет, что для тебя это просто легкий способ добывания денег.

Мейя не выдержала и отправилась в кухню, отчаянно желая выпить воды, чтобы смочить внезапно пересохшее горло.

Именно там она увидела утреннюю газету.

На первой полосе красовался яркий заголовок: «Миллиардер и владелец международной сети отелей Джорджио Саббатини. Каков он? Эксклюзивное интервью дает его любовница — известная модель».

Рука Мейи задрожала, когда она перевернула страницу и увидела фотографию Джорджио и той самой модели, рекламирующей нижнее белье. Ее звали Талеша Бартон. На снимке она и Джорджио были запечатлены в уютной обстановке в ночном клубе. Талеша была полной противоположностью Мейи: полноватая, высокая, темноволосая, с экзотическими чертами лица, большими миндалевидными глазами и чувственными губами.

Эксклюзивное интервью пестрело дерзкими интимными деталями. Модель поведала о том, как встретила расстроенного Джорджио Саббатини и провела с ним бурную ночь в некой квартире.

«Джорджио — удивительный любовник, — утверждала красотка. — Он может заниматься сексом всю ночь без перерыва. Это был лучший секс в моей жизни».

Мейя ощутила прилив тошноты, с трудом сглотнула и сложила газету, дрожа всем телом от гнева, отчаяния и неописуемой боли.

Джорджио вошел в кухню в тот самый момент, когда она отвернулась от стула, на котором лежала газета.

— Мейя!

Молодая женщина бросила ему газету. Она распалась на отдельные страницы и приземлилась у его ног.

— Сволочь, — процедила Мейя сквозь зубы. — Ты обманывал меня. Ты спал с ней.

Джорджио мрачно нахмурился.

— Стой, подожди минуту, — сказал он, переступая через газетные страницы. — Неужели ты считаешь, что написанная здесь чепуха является правдой?

Мейя была близка к истерике. Ощущение боли и предательства была настолько острым, что грозилось вырваться наружу. Она чувствовала себя раздавленной вероломством Джорджио. Кроме того, подробности его измены стали достоянием общественности. Как она теперь будет смотреть в глаза людям? Все вокруг будут поглядывать на нее и перешептываться, называя ее наивной дурочкой, поскольку она полагает, что Джорджио не вернется к прежней жизни плейбоя при первой же возможности. Сколько еще ей с этим мириться? Настанет ли время, когда она освободится от этой пытки?

— Как ты мог спать с этой… этой… потаскухой? — спросила она.

Его глаза напоминали льдинки.

— Ты предполагаешь, что я на самом деле спал с ней, хотя у тебя нет на то никаких доказательств, кроме статьи в газете? Клянусь Богом, ей заплатили очень много денег за то, чтобы она поведала репортерам эту сказочную историю.

— О, пожалуйста! — Мейя с презрением закатила глаза. — На фотографии вы сидите и обнимаете друг друга, словно на свидании.

— Если я не ошибаюсь, у тебя тоже было «свидание», — напомнил Джорджио.

Мейя напряглась:

— Я говорила тебе, что ничего не произошло. Кто-то специально подобрал фотографию, которая выглядела особенно интимной.

— Все равно, — отрезал он. — Да, я признаю, что действительно пару раз приглашал ее на свидание и собирался с ней сблизиться, но передумал. В то время я позволил прессе кормить общественность всякими домыслами. Я был зол на тебя за то, что ты ушла от меня, поэтому мне было наплевать, если ты прочтешь обо мне и об этой модели в газете. Теперь все обстоит иначе.

— Иначе потому, что тебе так хочется, Джорджио? — сказала Мейя с горечью. — Тебе нужна послушная уступчивая женушка, которая готова сидеть дома и воспитывать твоих детей, пока ты будешь крутить романы на стороне… как твой отец.

Джорджио сжал губы с такой силой, что побелели уголки рта.

— Не приплетай сюда моего отца! — Он повысил голос. — Моя мать давно простила ему измену. Это их дело, а не наше. И в любом случае отца уже нет в живых. Он не имеет возможности оправдаться.

— Твоя мать была дурой, приняв его обратно, — возразила Мейя. — Но, может быть, как и в случае со мной, твой отец поставил ее в безвыходное положение? Неужели он шантажировал Джованну, чтобы она приняла его назад? Или она страшилась того факта, что придется в одиночку воспитывать троих малолетних сыновей?

Джорджио пригладил волосы:

— Ты не представляешь, через что им пришлось пройти. Они потеряли свою маленькую девочку, единственную обожаемую дочь. Горе сломало их. Моя мать ужасно страдала, и в конце концов семейный доктор прописал ей сильные успокаивающие лекарства, которые сделали ее на какое-то время практически невменяемой. Мне часто приходилось ухаживать за младшими братьями, кормить их, купать и укладывать спать, если няня покидала наш дом без уведомления, поскольку моя мать в минуту отчаяния оскорбила ее. — Джорджио ненадолго умолк, чтобы перевести дыхание. — Отец не справлялся с семейными проблемами. На нем лежало управление гостиничным бизнесом. Дед и бабушка делали все, что могли, но никому не удавалось уменьшить боль потери. Я жил в страхе, боясь потерять маму и папу. Меня не оставляла уверенность, что они не хотят больше жить. Я должен был сделать все, что в моих силах, чтобы поддержать их и сохранить семью.

Мейя слушала Джорджио не перебивая. Ей казалось, что каждый раз, рассказывая о своей сестре, он выдавал ей чуть больше информации о том трагическом периоде. Джорджио постепенно впускал жену в свою жизнь и в свою душу, и эта неторопливость помогла Мейе лучше понять, почему он столь долго дистанцировался от нее и почему так тщательно прятал свои эмоции от окружающих. Джорджио еще в детстве вынужден был стать самым сильным в семье и поддерживать родственников, пока вокруг них рушился мир.

— Наконец обстановка начала меняться к лучшему, — продолжал он. — Я считаю, что, по иронии судьбы, именно романы моего отца вывели мать из депрессии. Она осознала, что обязана продолжать жить и постараться сохранить брак, который был таким счастливым до смерти Кьяры.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Мейя. — Я не понимала, как тяжело вам приходилось. Особенно тебе. Ты был совсем юным, но уже помогал членам своей семьи и взвалил на себя ответственность за всех.

Джорджио хмуро посмотрел на нее.

— Над семейными отношениями приходится постоянно работать, Мейя, — заметил он. — Проблемы случаются даже у любящих пар. А хуже всего приходится тем, кто находится под пристальным наблюдением представителей прессы. Все события в нашей семье широко освещались на страницах газет и журналов.

Мейя округлила глаза, уставившись на него и желая услышать только правду и ничего, кроме правды.

— Ты спал с этой моделью?

Прошло немало времени, прежде чем он ответил:

— Стыдно признаться, но я хотел с ней переспать. Однако в самый ответственный момент я подумал, что это не самое лучшее намерение. Вне сомнения, Талеша Бартон разозлилась и решила мне отомстить, запятнав мою репутацию грязными откровениями в прессе.

От облегчения у Мейи даже закружилась голова. Она верила Джорджио, потому что он, несомненно, был честен с ней, даже чересчур честен. Он признался, что был готов переспать с Талешей. Кстати, у него было полное право поступить так, ибо в тот момент он жил один.

— Ты собираешься делать заявление для прессы по поводу ее интервью? — спросила Мейя. — Ты потребуешь публиковать опровержение или подашь на нее в суд?

— Я натравлю на Талешу своих юристов, — решил Джорджио. — Чем раньше скандал будет пресечен, тем лучше. Если эта дамочка позвонит тебе, не разговаривай с ней. Просто повесь трубку. Она явно решила поживиться за мой счет. — Он подошел и кончиком пальца поддел ее подбородок. — Я не могу обещать тебе, что пресса оставит меня в покое или что не появятся откровения других женщин, с которыми я встречался до знакомства с тобой. Помни: все они охотятся за моими деньгами. Но я клянусь, что буду опекать тебя и нашего ребенка и постараюсь создать семью, о которой мы оба мечтали.

Мейя решила идти до конца, поэтому спросила:

— Если я потеряю ребенка, ты все равно будешь возражать против развода?

Джорджио помрачнел, словно вопрос вызвал у него раздражение. Мейя истолковала его реакцию по-своему. Конечно, Джорджио хотел сохранить их брак не только из-за ребенка. Он не желал дробить свои финансы, и его никоим образом не устраивал дорогостоящий бракоразводный процесс.

— Существует много счастливых супружеских бездетных пар, — сказал он через минуту. — Во всяком случае, теперь время на нашей стороне. Мы сможем попытаться еще раз или все-таки прибегнуть к искусственному зачатию.

— Разве любовь — не предпосылка счастливого и полноценного брака? — спросила она настороженно.

Его взгляд стал непроницаемым.

— Ребенок станет приятным сюрпризом. — Казалось, Джорджио говорит с трудом. — Ты утверждала, что когда-то любила меня. Может быть, ты найдешь в себе силы снова меня полюбить?

— Ты считаешь, что пять лет назад я не была достаточно зрелой, чтобы понять, люблю ли я тебя по-настоящему? — поинтересовалась Мейя, нахмурившись.

— Ты была ошеломлена, дорогая, — проговорил он. — Ты сама об этом говорила. Какая девушка устоит перед дизайнерской одеждой, постоянными праздниками, роскошными виллами и отелями?

— О, ради бога! — воскликнула она в отчаянии. — Я сказала это с единственной целью — чтобы тебя разозлить. Меня нисколько не поразило твое богатство. Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Я влюбилась в тебя, а не в твои деньги или образ жизни. Я просто хотела быть с тобой, потому что ты мне нравился.

Пару мгновений Джорджио смотрел на нее, потом спросил:

— Интересно, а теперь ты знаешь, каков я на самом деле?

Мейя не отвела взгляд.

— Я буду знать, если ты скажешь мне об этом, — тихо проговорила она.

— Я хочу стать тем человеком, который сможет сделать тебя счастливой, Мейя, — произнес он, прикасаясь к ее щеке. — Но я скуп на эмоции. Мне неприятно жить с душой нараспашку.

— Но разве ты не понимаешь, что невозможно жить, если никого не любишь и ни в ком-то не нуждаешься? — спросила она. — Что за отец из тебя получится, если ты не способен демонстрировать чувства?

— Если ты предполагаешь, что я не люблю своего ребенка, то ты ничего не поняла, — возмутился Джорджио. — Я готов отдать за него жизнь.

— А как насчет меня? — осмелилась задать вопрос Мейя. — Ты отдал бы за меня жизнь?

Он крепко взял ее за плечи, его глаза сверкали.

— Я уже отдал свою жизнь за тебя, Мейя, — заявил Джорджио. — Я согласился возобновить наши отношения, не так ли? Я мог бы бросить тебя и начать все сначала с другой женщиной, но не сделал этого.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом спрашиваю, — произнесла она, выдерживая его пристальный взгляд.

— Иногда ты задаешь слишком много вопросов. — Он отпустил ее, словно прикосновение к ней обжигало его руки. — У меня много дел, я должен заниматься бизнесом. Я буду отсутствовать почти всю неделю.

Мейя нахмурилась:

— Ты уезжаешь?

Джорджио нетерпеливо объяснил:

— Я управляю огромной международной корпорацией, Мейя, и тебе об этом известно. После смерти деда у меня прибавилось обязанностей. Я вынужден проводить совещания в трех странах, подолгу работать с документами и проверять финансовые отчеты.

Молодая женщина прикусила губу, немного растерявшись, но в итоге решила пойти ва-банк.

— А как же я? — спросила она. — Я не хочу оставаться здесь в одиночестве. Разве я не могу поехать с тобой?

Джорджио снова надел маску безразличия:

— Я считаю, что тебе не следует сейчас путешествовать. Клиника доктора Россини находится в нескольких минутах езды от виллы. Кроме того, перелет может оказаться для тебя слишком утомительным. В любом случае, все мое время будет посвящено бесконечным совещаниям.

Мейя стало очень обидно, потому что он явно не желал, чтобы она была рядом с ним.

— Хорошо. — Она скрестила руки на груди и надула губы. — Не сомневаюсь, что мне удастся найти занятие.

— Мейя, не забывай, что папарацци пристально следят за нами, — напомнил Джорджио. — Они, как шакалы, будут следовать за тобой повсюду. Я не хочу, чтобы ты пострадала от их действий.

— Я смогу справиться с прессой, — заверила она, глядя на лежащую на полу газету.

Он сдвинул брови:

— Я требую, чтобы ты ни при каких обстоятельствах не общалась с журналистами. Ты меня поняла?

Мейя вздернула подбородок:

— Тебя беспокоит, что я могу за деньги рассказать, какие отношения на самом деле сложились между нами?

Его темно-карие глаза гневно сверкнули.

— Если ты это сделаешь, то горько пожалеешь, Мейя, — отчеканил Джорджио. — Я говорю абсолютно серьезно. Ты причинишь боль не только мне, но и моей семье. Неужели ты действительно готова рискнуть и потерять все ради дешевой мести?

Мейя посмотрела в его сверкающие глаза, но потом не выдержала и уставилась в пол.

— Не волнуйся, я не собираюсь общаться с прессой. Надеюсь, ты понимаешь, что я не лгу.

Джорджио снова поддел пальцем ее подбородок. Его взгляд был мрачным и непостижимым.

— Иногда я сомневаюсь в том, что хорошо тебя знал, — сказал он с сожалением. — Честно говоря, для меня так и осталось загадкой, какова реальная Мейя.

«И я не знаю настоящего Джорджио», — подумала молодая женщина, когда он опустил голову и поцеловал ее в губы.

Глава 14

Мейя чуть не забыла о том, что договорилась вместе с Бронте отправиться за покупками. Услышав лай Гонзо, она сообразила, что уже одиннадцать часов.

Она открыла дверь, и Бронте сразу же заключила подругу в крепкие объятия.

— Ты в порядке? — спросила она. — О, боже мой, что за ужасная статья в газете! — Она отстранилась от Мейи и посмотрела на нее. — Ведь ты не поверила ни единому слову, не так ли?

Мейя прикусила губу, не зная, как ответить.

— Джорджио не будет тебе лгать, Мейя, — заверила ее Бронте. — Лука убедил меня, что Джорджио является человеком слова. Если он сказал, что не спал с этой женщиной, значит, так и было.

— Он собирался с ней переспать, — поправила ее Мейя, снова ощутив душевную боль.

Бронте взяла Мейю под руку:

— Но не переспал, и это главное. Бывают женщины хуже хищников. Они считают богатых и влиятельных людей ценными призами. Джорджио слишком умен, чтобы позволить себе увлечься дрянной и ничтожной охотницей за чужими сокровищами. Ты должна им гордиться. Он хочет, чтобы ваш брак возродился и стал счастливым. Джорджио не сделает ничего, что может угрожать вашим отношениям.

Мейя одарила невестку печальной улыбкой:

— Ты, похоже, знаешь его лучше, чем я, хотя ты познакомилась с ним всего пару месяцев назад.

— Ах да, но я знаю Луку, а он из того же теста, что и Джорджио, — заметила Бронте. — А теперь мы идем по магазинам. Я оставила Эллу с Джованной, но не хочу слишком утомлять свекровь. Она все еще очень переживает из-за смерти Сальваторе. Как держится Джорджио?

— Он немногословен, — неторопливо проговорила Мейя, размышляя о поведении Джорджио после смерти деда. — Для него подобное состояние обычно. Таков его способ справляться с трудностями. Я думаю, что он скорбит вдали от людских глаз, а в том, что Джорджио действительно переживает, я не сомневаюсь. Он уехал по делам на несколько дней.

— Он сообщил, куда отправился?

Мейя покачала головой:

— Нет, а я не спрашивала. Знаю лишь, что он отказался взять меня с собой.

Бронте нахмурилась:

— Может быть, Джорджио не захотел утомлять тебя долгим путешествием. Жить в отелях, даже таких роскошных, как отели Саббатини, очень утомительно, особенно во время беременности.

Мейя пожала плечами:

— Возможно…

Бронте прикоснулась к ее руке.

— А ты действительно хотела, чтобы он взял тебя с собой? — спросила она.

Мейя прикусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться:

— Я просто хочу, чтобы он любил меня. Разве я о многом прошу?

— Почему ты решила, что Джорджио тебя не любит? — мягко спросила Бронте. — О любви намного лучше говорят поступки, а не слова. Конечно, слова любви тоже важны, но некоторые мужчины очень сдержанны в проявлении эмоций. Твой Джорджио — закрытый человек.

— Разве Лука не признавался тебе в любви?

— Признавался, но только тогда, когда мы приехали в Италию. Наберись терпения, Мейя. Несколько недель назад ты и Джорджио были готовы развестись. Он не позволит тебе приобрести над ним власть только потому, что любит тебя. Он боится, что ты воспользуешься его признанием и снова уйдешь от него. Ни один человек в здравом уме не будет в такой ситуации демонстрировать свои эмоции, особенно Саббатини. Ты же знаешь, что все они ужасные гордецы.

Мейя понимала, что Бронте права, но она до сих пор не была уверена в том, что Джорджио любит ее так, как ей этого хотелось бы. Мейе оставалось только надеяться, что ребенок пробудит в нем любовь к ней.

Поход за покупками оказался очень удачным. Бронте настояла на том, чтобы Мейя поехала к ней и провела там остаток дня. К вечеру Лука уехал по делам, и Мейя решила задержаться еще немного и поужинать с Бронте.

Один из водителей Луки отвез ее домой, когда было почти десять часов вечера. Открывая дверь, она услышала, как Гонзо воет на трезвонящий телефон.

Мейя бросила сумки на пол, потрепала собаку по голове и схватила трубку:

— Алло!

— Ты можешь представить, как я о тебе беспокоился? — прорычал разгневанный Джорджио. — Где, черт побери, ты бродишь и почему не взяла с собой мобильный телефон? Я названиваю тебе весь день.

Мейя досадливо поморщилась, вспомнив, что перевела телефон в режим вибрации, пока вместе с Бронте обедала в ресторане, а потом просто забыла активировать звонок.

— Извини, пожалуйста, — сказала она. — Я ходила по магазинам с Бронте. Остаток вечера провела вместе с ней и Лукой. Я не слышала, как звонит телефон.

— Никогда не делай так снова, — потребовал он. — Я решил, будто что-то случилось с ребенком.

Меня сдержалась и вздохнула, чтобы успокоиться.

— Ребенок в порядке. Я провела прекрасный день. Я купила себе специальную одежду.

Наступило продолжительное молчание. Наконец Джорджио нарушил его, заговорив скрипучим голосом: