— Я так и сделаю.

Я подошел к ее двери.

— Устраивайся поудобнее и ложись спать. Завтра предстоит долгий и трудный день, и нам нужно подготовить тебя к выходным. — Я замешкался, но знал, что мне нужно хотя бы попробовать. — Спокойной ночи, Кэтрин.

— Спокойной ночи, Ричард.

* * *

Кэтрин

Уснуть я не могла, как ни старалась. Я вымоталась и морально, и физически, но расслабиться не удавалось. В голове крутились странные события последних нескольких дней. Неожиданное предложение Ричарда, мой еще более неожиданный ответ и его реакция на мою съемную квартиру. Его коробило от отвращения и ярости, и его обычная требовательность проявилась в полной мере. Не успела я и глазом моргнуть, как мои немногочисленные пожитки перекочевали в багажник его огромной роскошной машины. Я переехала жить в его кондоминиум — на постоянной основе или до тех пор, пока он не осуществит свой безумный план. Безумный план, в котором я теперь участвовала так же, как и мой босс.

В кондоминиуме царила полная тишина. Я привыкла, что по ночам меня окружают звуки: шум автомобилей, шаги других жильцов, крики, вопли и вой сирен за окном. Эти звуки мешали мне спать и порой нагоняли страх, но, оказывается, без них я не могла уснуть. Я знала, что мне ничто не грозит. Это место было в сто, нет, в тысячу раз безопаснее, чем та жуткая студия, в которой я прожила весь год. В таком месте сам бог велел расслабиться и спокойно задремать.

Кровать была широкой и роскошной, постельное белье — дорогим, мягким и гладким, как шелк, а одеяло — легким теплым перышком. Вот только тишина казалась слишком громкой.

Я выбралась из постели и подошла к двери. Открыла ее и сморщилась от скрипа недовольных петель. Потом напрягла слух, но ничего не услышала. Мы находились слишком высоко, чтобы слышать звуки уличного движения, а стены были оснащены такой качественной шумоизоляцией, что она поглощала производимый соседями шум.

Я на цыпочках прошла по коридору и остановилась перед дверью, которая вела в спальню Ричарда. Она была приоткрыта, и я отважно распахнула ее и просунула голову внутрь. Он спал на гигантской кровати — еще более широкой, чем моя, — с обнаженным торсом, положив руку на грудь. Очевидно, события последних нескольких дней его ничуть не тревожили. Лицо выделялось в тусклом свете на фоне темных простыней, и, к моему удивлению, он храпел. Звук был негромкий, но непрерывный. В состоянии покоя, без постоянной усмешки на лице он выглядел моложе и совсем не походил на тирана. В приглушенном лунном свете он казался почти умиротворенным. Я никогда не ассоциировала с ним это слово, и уж точно он бы таким не выглядел, если бы проснулся и обнаружил меня на пороге спальни.

Тем не менее, мне было жизненно необходимо услышать его ровное дыхание и тихий храп. Чтобы знать, что я не одна в этом огромном незнакомом доме. Я простояла так несколько мгновений, после чего, не закрывая дверь, вернулась в свою комнату, также оставив дверь приоткрытой.

Я улеглась в постель и прислушалась. В доме было тихо, но я слышала его храп. Это странное сопение служило мне утешением, спасательным кругом, в котором я отчаянно нуждалась.

Я вздохнула, подумав, что, если бы он знал, что утешает меня, он, вероятно, просидел бы всю ночь без сна, лишь бы лишить меня чувства безопасности, которое мне дарил.

Я уткнулась лицом в подушку и впервые за несколько месяцев разрыдалась.

* * *

Утром, когда я вошла в кухню, он выглядел подавленным. Он отхлебнул из большой чашки и жестом предложил мне воспользоваться кофемашиной на барной стойке.

В неловком молчании я приготовила себе кофе, не зная, что сказать.

— Я не ожидал, что буду не один. У меня нет сливок.

— Ничего страшного.

Он подвинул в мою сторону лист бумаги.

— Я составил твое заявление об уходе.

Нахмурившись, я взяла лист и пробежала глазами текст. Заявление было изложено просто и ясно.

— Ты думал, я сама не справлюсь?

— Мне важно, чтобы оно было выдержано в нейтральном стиле. Я не хотел, чтобы ты подробно излагала причины своего ухода.

Я покачала головой.

— Не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? Что на этот раз непонятного? — Он провел рукой по затылку.

— Если ты не в состоянии доверить мне обыкновенное заявление об уходе, как ты собираешься доверять мне настолько, чтобы вести себя, словно мы… — слово застряло у меня в горле, — любовники?

— Одно я знаю о тебе наверняка, Кэтрин: ты умеешь работать. Следовательно, с любой задачей ты справишься на ура. Ты привыкла угождать. Ты будешь вести себя, как мне нужно, потому что тебе нужны деньги, которые я тебе плачу.

Он взял свой кейс.

— Я еду в офис. В коридоре на столе запасной ключ и пропуск в здание. Твое имя уже в списке жильцов, и швейцары не станут тебе докучать. Просто назови свое имя.

— Как… Когда ты все это успел? Еще и восьми нет.

— Я в совете директоров, и любая задача для меня — не проблема. По документам ты проживаешь здесь уже три месяца. Твое заявление об увольнении нужно мне сразу после обеда, после чего ты уйдешь. Я попросил, чтобы мне в офис доставили несколько коробок. Личных вещей у меня там немного, но утром ты поможешь мне их упаковать. Положи в коробки и свои вещи. Я привезу их сюда.

— В офисе у меня почти ничего нет.

— Хорошо.

— Почему ты решил упаковать вещи? Тебя ведь еще не уволили.

Он сверкнул улыбкой. Холодной, лишенной тепла. Улыбкой, от которой собеседнику становилось некомфортно.

— Я решил уйти из компании. Дэвида это разозлит, а Грэм увидит всю серьезность моих намерений. Я приму твое заявление и передам обе бумаги Дэвиду в три часа дня. Жаль, что тебя не будет на этом шоу, но по возвращении домой я опишу тебе все кровавые подробности.

Я смотрела на него во все глаза и не успевала за ходом его мыслей.

— Любишь итальянскую еду? — небрежно осведомился он, как будто секунду назад не выплеснул на меня очередную ошеломляющую новость.

— Хм, да.

— Отлично. Закажу ужин на шесть, и посвятим весь вечер разговорам. Завтра утром ты отправишься в магазин за подходящим нарядом для барбекю, и я заказал тебе парикмахера и визажиста. Хочу, чтобы ты выглядела соответствующе.

Он развернулся.

— До встречи в офисе, милая. — Он рассмеялся, и от его смеха по моему телу побежали мурашки.

Дверь закрылась, и я села на стул. У меня кружилась голова.

Во что я ввязалась?

10

Кэтрин

Утро выдалось для меня напряженным, даже Ричард это почувствовал. Личных вещей в офисе у него было мало, но я помогла ему упаковать несколько наград, книг и пару рубашек, которые он на всякий случай держал под рукой. Я покачала головой, пока складывала одну из них, и провела пальцем по рукаву. Все его рубашки были сшиты на заказ, а на манжетах красовались инициалы RVR — декадентский штрих, который мог нравиться только ему. Его вещи уместились в две коробки. Кабинет был таким же безликим, как и квартира. Оглядевшись, я поняла, что после того, как мы упаковали вещи, помещение почти не изменилось. На первый взгляд никто бы и не заметил разницы.

Мое внимание привлекла небольшая скульптура, и я сняла ее с полки.

— А это ты забираешь, Ричард?

Он уставился на скульптуру, но прежде чем успел ответить, дверь кабинета распахнулась, и вошел Дэвид. При виде нас он остановился как вкопанный. Ричард стоял, прислонившись к столу и держа в руке заявление об увольнении, а я находилась возле открытой коробки и сжимала в руках скульптуру. Лицо Дэвида было чернее тучи.

— Что, черт подери, здесь происходит?

Ричард оттолкнулся от стола и направился в мою сторону. Он вырвал у меня скульптуру, с ухмылкой швырнул ее в коробку и накрыл сверху крышкой.

— Больше нам здесь делать нечего, Кэтрин. Иди к своему столу и жди меня.

Я застыла на месте. Ощущение его пальцев, скользящих по моей щеке, вывело меня из ступора.

— Милая, — мягко пробормотал он. — Идем.

Я растерянно заморгала и посмотрела на него. Милая? Что он делал?

Он наклонился ближе, и я ощутила на коже его теплое дыхание.

— Со мной все будет в порядке, иди к своему столу. Мы уйдем через минуту. — Он обхватил рукой мою талию и подтолкнул вперед.

Окончательно сбитая с толку, я выполнила его просьбу. Но не успела я сделать и шага, как Дэвид завопил. Он выкрикивал ругательства, орал и пытался меня схватить.

Ричард оттолкнул его и встал между нами.

— Ты ее не тронешь, Дэвид. Ты меня понял?

— Какого хрена! Ты… ты ее трахаешь, Ричард? Хочешь сказать, что у тебя интрижка с ассистенткой?

Я затаила дыхание, не зная, что будет дальше.

— Это не интрижка, Дэвид. Мы любим друг друга.

Дэвид рассмеялся — сухим, колким, безрадостным смехом.

— Любите друг друга? — усмехнулся он. — Да ты ее терпеть не можешь. И уже много месяцев пытаешься от нее избавиться!

— Это мое прикрытие. Ловушка, в которую ты угодил.

— Ты только что подписал себе в этой компании смертный приговор, — ледяным тоном произнес Дэвид.

Ричард ухмыльнулся.

— Слишком поздно. — Он толкнул в сторону Дэвида два листа плотной фирменной бумаги. — Я увольняюсь. И моя невеста тоже.