Глава 7

Линн стояла около универмага мистера Фримена на Мейн-стрит. Она пришла туда сразу после смены. На улице было только несколько лыжников и сноубордистов да спешившие на работу прохожие, но в городе что-то изменилось. Казалось, воздух полон радостного возбуждения. Оптимизма. Надежды. И все благодаря одному человеку.

Велтону.

Линн посмотрела на рекламный листок, который только что приклеила к витрине. Она была не права. Не насчет рождественского волшебства — его не существует, а насчет праздника, который он предложил.

Эта мечта становилась реальностью. Помощь многих рук сделала трудную работу легкой. Взрослые и дети, торговцы и домохозяйки — помогали все. Люди вдруг увидели — они могут что-то изменить, если потрудятся вместе.

Несмотря на снег и сосульки, приближение праздника чувствовалось сильнее с каждым днем. Гирлянды белых лампочек были в Худ-Хемлете делом обычным, но прикрепленные к ним разноцветные фигурки и рождественские елочки — чем-то новым. Украшенные витрины магазинов тоже. Столько труда! Столько любви к своему городу и друг к другу!

Линн держала сверток с рекламными листками осторожно, чтобы они не помялись.

Снег скрипел под чьими-то башмаками. Кто-то шел и насвистывал. Велтон! Точно так же он насвистывал на станции.

Он успел сменить форму пожарного на джинсы, синюю куртку и зимние ботинки. В этой одежде Велтон выглядел так, словно сошел со страниц спортивного журнала.

Кристиан улыбнулся ей, и от этой убийственной улыбки у Линн перехватило дыхание. Ей нравилось, когда Велтон улыбался. Может, слишком нравилось…

Он остановился около нее. Его глаза весело блестели.

— Разве мы не провели ночь вместе?

Ее шею обдало жаром. А лицо? Не выдало ли оно ее?

— Да. Ты, я и еще семь человек.

— Знаешь, мы так часто встречаемся, что о нас начинают говорить.

— Пять дней подряд.

— Ты считала?

Ох! Линн было с ним приятно, но она не хотела, чтобы у него создалось неверное впечатление.

— Да, считала. Хотела понять, как скоро я смогу заняться тем, чем обычно занимаюсь в свободные дни.

— Покататься на лыжах?

— И полазить по горам, — добавила она жалобно. — Я ведь даже не успела украсить свою елку.

— Осталось еще восемь дней.

— Значит, ты тоже считал.

— Да, но по другой причине. — Что он имеет в виду? — Плохо, что мы не пошли сегодня кататься на лыжах, — продолжал он.

— Но твоя задумка требует некоторой работы. Ты должен был понимать, что работать мы можем только в свободные дни.

— На самом деле я просто не думал над этой стороной проекта.

Линн засмеялась:

— Так я и знала!

Он кивнул в сторону витрины универмага:

— Так это и есть рекламный листок?

— Тим Морено сделал их для меня в магазине сноубордов. Мистер Фримен предложил повесить листок на витрине его магазина. — Она прочитала текст: — «Добро пожаловать в Худ-Хемлет за рождественским волшебством, старинной традицией и веселым праздником в маленьком городке».

— Зои сделала замечательный дизайн, — заметил Велтон. — Мне нравится снимок Мейн-стрит, который она взяла за основу. Это твой?

Линн было приятно, что он запомнил фотографии на ее стенах.

— Я его сделала во время церемонии зажигания огней после Дня благодарения. Свежий снег, белые огни и огромный остролист напомнили мне Рождество.

— Ты совсем не сухарь, если речь не идет о…

— Давай оставим рождественское волшебство в покое, ладно? — Линн протянула ему половину пачки. — Их надо распространить.

Он тряхнул листком:

— Список вырос.

— Многие присоединились к нам после собрания. Карли спросила, может ли она помочь.

— Рождественские гимны, катание на санях и на собачьих упряжках, выступления сноубордистов, конкурс снежных скульптур.

Линн кивнула:

— Не забывай о базаре сувениров, украшении пирожных, рисовании открыток, дегустации пива и вина и молчаливом аукционе в пользу сбора детских игрушек. — И у нас на все было только несколько дней! Неплохо…

— Признайся, на тебя это произвело впечатление.

— Да, произвело.

— Я так и знал.

Она надеялась — Велтон не знал больше ничего. Ее каждый день тянуло к нему все сильнее. Лучше уйти от него сейчас.

— Возьми на себя ту сторону улицы. Я возьму эту.

Линн сделала два шага в сторону кондитерской, где продавали лучший в городе шоколад.

Он тронул ее за плечо:

— Подожди!

— Что?

— Куда спешить? У нас целый день впереди. Давай выпьем по чашке кофе. — Велтон опустил руку. — Хочу обсудить кое-что касательно обеда.

— Мы сегодня должны очень многое сделать. Листки надо отправить и во все соседние города. А вечер у меня занят.

— Свидание?

Она нахмурилась:

— Я обещала побыть с детьми.

— Я знаю, что такое присматривать за чужими детьми, — сердито сказал Кристиан. — Чьи это дети?

Биологическим отцом Остина и Кенделл был Ник, но Гаррет усыновил их.

— Ханны и Гаррета Виллингхем.

— Ну ладно, — сказал Кристиан после долгого молчания. — Давай разделимся, чтобы побыстрее распространить листки. И когда сможешь, позвони Ханне и спроси, можно ли мне побыть с детьми вместе с тобой.

Она удивленно посмотрела на него:

— Ты же не серьезно?

Его глаза потемнели.

— Почему ты так думаешь?

— Ты не похож на няню.

— А кто похож?

— Ну, например, Мэри Поппинс.

Он состроил гримасу:

— Нам надо обсудить обед. Это важно. Кроме того, я уже сидел с детьми.

— С какими детьми?

— С племянницей. Я нравлюсь детям. Спроси Оуэна. А когда дети лягут спать, мы сможем заняться своими делами.

— Ну, не знаю…

— У нас осталось только восемь дней. Чем дольше мы будем тянуть…

— Все происходит так быстро…

— Спроси Ханну, — повторил он.

— Дети будут рассчитывать, что ты с ними поиграешь.

— Позвони ей.

Он, кажется, говорит искренне.

— Не говори, что я тебя не предупреждала.

— Я предупрежден на сто процентов.

Она слишком много думает о Велтоне. И в неправильном направлении. Надо остановиться. Немедленно!

— Я уверена, у тебя много дел. Например, разбить несколько сердец до второго понедельника декабря. Так что забудь о сопредседательстве. Ты запустил машину. Сделал мечту реальностью. Хватит с тебя! Я сама доделаю остальное.

Его глаза сощурились и потемнели.

— Ты и так отвечаешь за сбор и раздачу игрушек.

Линн хотела понять, что происходит.

— У тебя есть еще причины брать на себя такие заботы?

— То есть? — не понял он.

— Ты изменился с тех пор, как тебя спасли. Не то чтобы раньше ты не был мил, но теперь ты сворачиваешь горы ради игрушек и нашей работы. — «И ради меня».

— Просто хочу вернуть долг.

Она рассердилась:

— Я уже говорила тебе — это не обязательно.

— Для меня — обязательно!

В этот вечер Кристиан остановил машину у дома Виллингхемов. Окруженный высокими елями дом напоминал рождественскую открытку.

Покой. Уют.

Кристиан вышел из машины. Он шел к двери, и его сапоги утопали в снегу.

Присмотр за детьми оказался великолепным предлогом для того, чтобы не видеться сегодня ни с Рейчел, ни с Алексой. Надо сказать им, что он расстается с ними. А после Рождества он, наверное, найдет себе кого-то еще.

Жаль, что это будет не Линн. Но она не желает иметь с ним никакого романа.

Кристиан поднялся по ступенькам и остановился у двери.

В воздухе пахло елкой. Он вдохнул этот запах — запах Рождества.

Он постучал в дверь. Изнутри послышались быстрые шажки. Кто-то вскрикнул, кто-то засмеялся. Дверь распахнулась. Двое детишек — девочка лет одиннадцати-двенадцати и мальчик лет девяти-десяти — приветливо улыбнулись ему.

Девочка шире открыла дверь:

— Входите.

— Спасибо. — Кристиан вошел и закрыл за собой дверь. Его встретили тепло камина и запах шоколадного печенья. Он протянул девочке руку: — Меня зовут Кристиан.

— А меня Кенделл.

— А меня Остин. — Мальчик пожал Кристиану руку. — Это вас спасали в горах?

Мальчик представления не имел, какое чувство вызвал у Кристиана этот вопрос. Где бы он ни оказался, кто-нибудь обязательно упоминал историю про спасение. Он снял куртку и повесил на вешалку у двери.

— Да, ГСПСО спасла меня и моего брата.

Остин внимательно изучал его.

— Это хорошо.

Мальчик был первым, кто сказал, что это хорошо.

— Ты так думаешь?

— Да. Лучше быть спасенным, чем мертвым.

— Я очень рад, что остался жив.

— Наш папа был членом ГСПСО, но он погиб, когда забирался на Рейд-Хедволл, — сказала Кенделл. — Это был несчастный случай.

Ник Бишоп! Кристиан мог сообразить и раньше.

— Иногда так бывает.

Мальчик и девочка кивнули. Они смотрели на него так, словно ждали чуда.

— А где Линн? — спросил Кристиан.

Остин состроил гримасу:

— Наверху. Меняет Тайлеру подгузник.

— Вы, значит, спасатель, как Билл и Линн, — сказала Кенделл.

— Да.

Остин изучал его, как будто он был редким экспонатом.

— Билл не женат. А вы?

— Нет.

— И у вас столько же девушек, сколько и у него? — спросил Остин.

— Нет, меньше.

— Это хорошо. — Мальчик, кажется, почувствовал облегчение. — Сэмми Росс говорит, что, если целовать слишком много девочек, можно заболеть опасной болезнью.

Кристиан подавил смешок. Он смотрел на детей, которые напряженно ждали его ответа. А что он мог сказать?

— Ну, я…

— У Сэмми Росса три старшие сестры, — пояснил Остин.

— Тогда все понятно, — сказал Кристиан. — У меня тоже есть старшая сестра.

— А вы не хотите жениться? — спросила Кенделл.

Кристиан рассчитывал сегодня вечером поиграть с неким врачом из ГСПСО, а не держать экзамен перед двумя чересчур любопытными детьми.

— Может, когда-нибудь, — сказал он и посмотрел на лестницу. Сколько можно менять памперс? — Если встречу хорошую женщину.

Кенделл наморщила нос:

— Линн хорошая. И не замужем.

Двенадцатилетняя сваха!

Кристиан переступил с ноги на ногу:

— Да, но мы работаем вместе. — И тот и другая посмотрели на него так, словно у него открылся третий глаз и выросли рога. — Мы с Линн — друзья, — пояснил он.

Остин вздохнул:

— Дядя Джек и тетя Карли тоже так говорили, а потом стали целоваться.

Кенделл кивнула:

— А потом мне пришлось нести букет у них на свадьбе. А теперь у нас новая кузина. Николь — такая умница!

Кристиан с тоской оглянулся на входную дверь. А ведь Томас предупреждала его! Но чего он не ожидал, так это вопросов о личной жизни. Надо отвлечь ребятишек.

Его внимание привлекла елка, украшенная разноцветными лампочками, серебряными колокольчиками, золотыми шарами и разными игрушками.

— Красивая елка.

— Мы сами ее срубили, — сообщил Остин.

— А папа и дядя Джек нам помогали, — добавила Кенделл.

В доме, где жил Кристиан, не было ни елки, ни лампочек.

— А кто расскажет мне, что это за игрушки на елке?

Дети бросились к елке. Он, улыбаясь, пошел за ними.

— Что там за шум? — спросил знакомый голос. — Или к нам забралось стадо слонов?

Кристиан обернулся, и у него перехватило дыхание.

Линн стояла на нижней ступеньке и держала на руках малыша. Мальчик сосал большой палец правой руки, а левой ухватился за прядь ее волос. Ее красно-зеленый передник был перепачкан мукой.

Томас широко улыбалась.

У Кристиана сжалось сердце. Она выглядела как… мама.

— Я вижу, ты уже познакомился с Кенделл и Остином. — Она ласково посмотрела на детей. — А это Тайлер. Ему будет два года двадцать третьего декабря.

Тайлер доверчиво положил голову на плечо Линн.

Томас пошла с ними в гостиную. На ней не было туфель. Только носки.

— Так что у вас тут случилось?

— Мы рассказывали Кристиану об украшениях на елке. — Кенделл показала на розово-красный сноуборд на одной из веток. — Это от Сина. На прошлое Рождество он подарил мне этот сноуборд и такой же настоящий.

— И мне тоже. — Остин показал на сине-красный сноуборд. — Но дядя Джек говорит, нам пока надо кататься на лыжах.

— Дядя Джек прав, — заметила Линн.

— Ребята ездят за город кататься на лыжах? — спросил Кристиан.

— Ездили пару раз, когда позволяла погода, — сказала она.

Кенделл вздохнула:

— Очень хочется поскорее вырасти и начать ходить в горы.

— Через несколько лет, родная. Мы с тобой обязательно пойдем, — сказала Линн с нежностью. — Мне самой не терпится увидеть тебя стоящей на вершине. Как твой папа стоял когда-то…

Папа — то есть Ник. Этот парень, вероятно, и правда был особенным, судя по тому, как его вспоминают в ГСПСО. Но искренняя привязанность Томас к этим детям немного выбила Кристиана из колеи. Он сел на ближайший стул.

Тайлер задвигался на руках Линн:

— По, по.

Линн засмеялась:

— Хорошо, старина, иди на пол.

Потрясающе! Кристиан видел, как Линн была ласкова и заботлива с Оуэном, но никогда не думал, что она может говорить так по-матерински.

Дети показывали ему игрушки, а он старался совместить стоявшую перед ним женщину с сильной спортсменкой, которую знал по станции, спасательной экспедиции и лыжному походу в горы. Старался — и не мог.

Томас-врач и Томас-спасатель ему нравилась, но что-то в этой Томас-маме привлекло Кристиана на совершенно другом уровне.

Она поставила малыша на пол и отпустила, только когда убедилась — он твердо стоит на ногах.

— Ну вот, иди, Тайлер.

Малыш зашагал к елке.

— Ка!

Кристиан смотрел, как Линн идет за ним, готовая подхватить, если он начнет падать. Его собственная сестра, Бриана, так же смотрела за его племянницей. Сейчас Бриана беременна, должна родить в начале января. Ее муж, Джефф, шутя говорил: хорошо бы ребенок родился до тридцать первого декабря. Тогда придется платить меньше налогов за этот год.

— Ка — значит «коробка», — перевела Кенделл. — Тайлер любит коробки.

Из соседней комнаты раздался звонок таймера печки. Дети, включая Тайлера, радостно зашумели. Кристиан посмотрел в карие глаза Томас, и что-то дрогнуло у него внутри.

— Что это вы готовите? — спросил он.

— Специальный рождественский пирог, — объявил Остин.

— Я знаю его как «Ноев ковчег», — пояснила Линн.

Остин сложил ладони, потом развел в стороны:

— Представьте себе огромный шоколадный кекс со сливочным кремом, только лучше.

Кристиан засмеялся:

— Лучше, чем шоколадный кекс? Это, наверное, действительно нечто необыкновенное.

— Только нельзя передержать его в духовке, — сказала Линн и показала на Тайлера. — Ты можешь понести его, Велтон?

— Не беспокойся, — сказал Кристиан.

Кивнув, Линн убежала на кухню. Остин и Кенделл бросились за ней.

— Пошли и мы, малыш, — сказал Кристиан, беря Тайлера на руки. Тайлер задергал ножками, стараясь освободиться. — Извини, старина. Пойдем посмотрим пирог.

Глава 8

Стереоприемник на кухне играл прекрасную музыку, но детский смех почти заглушал ее. Линн взбила еще сливок.

Ей нравилось присматривать за этими детьми. Двое старших напоминали ей Ника. Кенделл унаследовала его бесстрашие, Остин был копией отца и обладал таким же чувством юмора.

Кристиан сел за кухонный стол и посадил Тайлера себе на колени.

Он поймал ее взгляд:

— Теперь я понимаю, почему ты любишь смотреть за детьми.

Сердце Линн сжалось.

— С ними весело.

Остин, держа ложку как микрофон, исполнил «Хоровод под рождественской елкой». Кенделл села за стол и занялась намазыванием начинки на шоколадный пирог. Тайлер облизывал ложку, покрытую сливочным кремом.

Линн стало тепло, как от чашки горячего шоколада после похода в горы. Она думала — Велтон непременно учинит тут хаос, а все сложилось как-то… по-семейному.

— Ты молодец, Кенделл. — Кристиан умел обращаться с детьми. Даже маленький Тайлер, кажется, влюбился в веселого пожарного. — Но ты помнишь, что сказала Линн? Клади начинку на полдюйма от края.

Кенделл набрала еще взбитых сливок и положила на пирог:

— Так, Кристиан?

— Точно так, — сказал Кристиан с улыбкой, которая могла бы растопить самый мощный ледник.

Линн вздохнула и отвернулась. Остин облизал ложку от крема, точь-в-точь как Тайлер.

Кристиан засмеялся:

— Остин, милый, оставь немного крема для пирога.

— А шоколадная глазурь готова? — спросила Кенделл с выражением нетерпеливого ожидания на лице.

— Мы ее сделаем, когда свернем рулет, а потом поставим остужаться в холодильник, — объяснила Линн. — Не забывай, нам еще надо пообедать.

— Обед, — сказал Тайлер и попробовал угостить Кристана кремом со своей ложки, но не попал ему в рот, а размазал крем по всему лицу.

Линн фыркнула.

Кристиан усмехнулся, блеснув белыми зубами:

— Спасибо, маленький бесенок.

— Се, — сказал Тайлер.

Кристиан опять засмеялся:

— Спасибо, больше не надо.

— Вы похожи на снеговика, — сказал Остин, морща нос.

— Или на Санта-Клауса, — добавила Кенделл. — Сливочный крем похож на белую бороду.

Линн оценила невозмутимое поведение Кристиана в этой ситуации. Она взяла несколько бумажных салфеток и протянула ему.

— Санта-Клаус, можно мы скажем, что хотим получить на Рождество? — с хитрым видом спросил Остин.

— Конечно, — ответил Кристиан, — если сперва Санте дадут еще салфеток.

Линн взяла бумажное полотенце:

— Держи Тайлера, а я тебе помогу.

— Спасибо, — сказал Кристиан, подняв на нее взгляд.

— Я еще ничего не сделала.

— Важно желание.

Кристиан дал Тайлеру ключи от машины, чтобы его ручонки были заняты во время процедуры очищения от крема.

Линн оторвала несколько кусков бумажного полотенца:

— Я быстро.

— Не спеши, — сказал Кристиан хрипло, и дрожь прошла по ее спине.

Когда она поднесла полотенце к его лицу, ее сердце заколотилось. Странная реакция. Она не раз вытирала лицо ребятам со станции. Правда, сейчас это не кровь, а крем…

— Ну вот, почти готово.

Их взгляды встретились.

— Ты оставила крем у его носа и под подбородком, — заметил Остин.

— Да, правда. — Линн отвела взгляд от его глаз. Выбросила полотенце в мусорный бак и взяла новое. — Тут еще много крема.

— Жаль, — заметил Кристиан. — Ему могло бы найтись лучшее применение.

Линн хотелось включить вентилятор. И когда только тут стало так жарко?

Жаль, Велтон с понедельника берет отпуск от романов.

«Стой! Ты же не хотела завязывать с ним роман!»

— Этот крем должен был быть в пироге, — сказала Кенделл.

— Ну вот. — Линн стерла последнюю каплю крема с его лица. — Все в порядке.

Кенделл опустила ложку в кастрюлю:

— Здесь хватит крема, чтобы доделать пирог.

Линн вытерла руки:

— Ты права, Кенделл. Пожалуйста, намажь оставшийся крем на пирог, а я пойду переодену Тайлера.

Кристиан встал с перемазанным кремом Тайлером на руках:

— Хочешь, я отнесу его наверх?

Линн протянула руки, и Тайлер тут же перебрался к ней.

— Спасибо, но не надо.

— Хорошо, тогда я присмотрю за этой парочкой.

Старшие дети весело закричали.

— Смотрю, у тебя уже есть клуб фанатов, — заметила Линн.

— Стойте! — Остин указал на дверь кухни. — Вы оба стоите под омелой!

Линн посмотрела вверх. Большая ветка омелы свисала с косяка кухонной двери.

Она поцеловала Тайлера в щеку:

— Рождественский поцелуй для моего любимого.

— А Кристиан? — спросил Остин.

— Да! — Его глаза лукаво заблестели. — Твой любимый пожарный ждет поцелуя под омелой.

Линн эта идея не нравилась хотя бы уже потому, что ей очень хотелось поцеловать Кристиана.