Глава 2. Стар

Сквозь щели между планками своей бетонной скамьи Стар видела очертания городских зданий, вытягивающихся над ней так высоко, что их зазубренные макушки, казалось, пронзали темно-синее небо. На улице уже стоял май, однако весна не торопилась согревать землю. Субботним утром в эти часы в Денвере было тихо, нормальные люди еще сидели по домам или, возможно, спали, нежась под теплыми одеялами. Зевнув, Стар свернулась в тугой комочек, положив щеку на ладонь. Спиной она упиралась в массивную заднюю стенку скамьи, и лишь колени чуточку высовывались наружу. Она вычистила пальцами скопившуюся за ночь в уголках глаз заскорузлую грязь.

Было раннее утро — самое время начать новый день. Вот только Стар была еще не готова к тем долгим часам, что ожидали ее на улице. Она сунула руку поглубже в карманы пальто и потерла пальцем камешек, чувствуя, как он словно напитывает ее решимостью. После того как ее застукали на краже каких-то дурацких часов отца в последней приемной семье, Стар понимала, что следующим пунктом ее пребывания вполне может стать некое государственное учреждение. Так что лучшим вариантом для нее было просто сбежать от всей этой системы на улицу. Стар потерла глаза основаниями ладоней. Руки были сухими и шершавыми и к тому же от грязи прилипали к векам, когда она прикрывала глаза. Жить самой по себе, возможно, было в каком-то смысле и лучше, нежели в приемной семье, однако проблема выживания на улице девчонки пятнадцати лет поглощала все ее мысли, навевая кошмары по ночам и почти не давая ей спать. И это изматывало ее до предела.

По тротуару проскакал на ветру пустой пакетик из-под чипсов, и Стар проследила взглядом, как он, слегка сминаясь на ходу, подпрыгивает и поворачивается, словно бы танцуя возле ее укрытия. Подталкивавший его ветерок проник под скамью, пробрался сквозь дыры в старом шерстяном пальто Стар, и тело ее заныло от холода. Ветер всколыхнул застоявшийся было воздух, подняв отовсюду неприятные запахи: вонь застарелых окурков, растертых о грязный бетон, и чуть сладковатый затхлый запах, исходивший от «подушки» из ее длинных спутанных волос. В животе скрутило от всего этого скверного духа, и Стар пробила дрожь. Прошло уже сто девяносто два дня с той ночи, когда она вылезла из окна своей комнаты, пока ее приемные родители спали, а она все не могла никак привыкнуть к зловонию своей бездомной жизни. Брезгливо фыркнув, Стар спрятала нос в изгиб локтя. Но лучше уж провонять тут насквозь, чем еще хоть минуту прожить приемным ребенком. По-любому она была для этого уже слишком взрослой. Кому хочется брать на воспитание детей ее возраста! Последняя приемная мать, помнится, недовольно нахмурилась, открыв дверь Стар и сопровождавшей ее инспекторше: «Я думала, на сей раз нам дадут малыша».

Сзади, из-за ее скамейки, донесся звук курсирующего вдоль Шестнадцатой улицы «подкидыша», который с тихим электрическим урчанием подъехал к остановке. Двери открылись, и утреннюю тишину нарушила болтовня обычных людей. Субботние утра приносили сюда, как правило, туристов да пару-тройку пассажиров из пригорода, работавших по выходным. В легких кроссовках и простеньких рабочих ботинках они протопали мимо ее головы. Стар вздохнула. Раз пошли автобусы, пора ей подниматься. Она выждала, пока тротуар расчистится, наблюдая, как ноги прибывших суетливо разбегаются по магазинам или по кафешкам, где можно позавтракать, — или что там еще у этих праздношатающихся людей в планах на субботу? Стар презрительно фыркнула, мотнула головой. Беспечные придурки — все как есть — и понятия не имеющие, что за ними кто-то наблюдает из-под скамей и темных закоулков.

Когда их кроссовки с ботинками скрылись из виду, Стар зевнула, потянулась и выползла из-под скамейки. Левая нога во сне затекла, и теперь ее словно жалили тысячи крохотных ос. Стар поморщилась, села на скамью и хорошенько растерла мышцы, пока нога вновь не обрела нормальную чувствительность.

Вскоре к ней приблизилась сутулая фигура в шерстяном пальто, толкавшая перед собой магазинную тележку. Тележка виляла туда-сюда по тротуару, беспорядочно крутя передними колесиками. Это был Мэл — старикан, спавший обычно под навесом перед входом в магазин в полуквартале от ее скамьи. Тот, что как-то раз студеной зимней ночью вытащил из своей тележки с «сокровищами» большое тяжелое пальто и сунул ей под скамейку. Девочке нравился Мэл, хотя от его пакетов с барахлом и пованивало мочой.

Когда Мэл перед ней остановился, тележка издала нечто похожее на кошачье мяуканье. Старик молча уставился на Стар. Лицо у него было грязным и обветренным, растрескавшиеся губы ввалились в беззубый рот.

— Привет, Мэл, — махнула ему ладошкой Стар.

Тот прищурился, потом дружелюбно хмыкнул. Мэл не славился разговорчивостью, но девочку это вполне устраивало. Эту скамейку Стар предпочитала потому, что находилась она недалеко от того навеса, где Мэл обычно устраивался на ночь. Стар понимала, что это глупо, потому что от старика постоянно несло спиртным и он все время ходил с коричневым бумажным пакетом, зажатым в одной руке. И все-таки сам факт его присутствия поблизости хоть чуть-чуть прибавлял ей ощущение безопасности. Он не был скверным типом. Стар потуже натянула пальто на груди. Вот о чем ей следовало всегда помнить: здесь ошивалось много так называемых «плохих парней».

Мэл повернулся к тележке, сунул руку в один из тоненьких мешков для мусора, вытащил оттуда длинную полоску материи и положил рядом со Стар. Это был шарф. Или, вернее, то, что некогда было шарфом. Девочка взяла его в руки, продев пальцы в широкие прорехи. Горло ее внезапно сдавило, и Стар через силу улыбнулась:

— Спасибо, Мэл. — Она дважды обернула обновку вокруг шеи. — Мне нравится.

Он снова что-то хмыкнул, покивал и двинулся было со своей тележкой дальше, когда в конце квартала послышался звук катящегося по растрескавшемуся асфальту скейтборда. Стар напряженно замерла, пытаясь сделаться как можно меньше и незаметнее, втягиваясь в свое великоватое пальто, точно черепаха под защиту панциря. Она узнала этот звук. Уличные ребята. Такие же, как и она. И наркотолкачи — такие же, как некогда ее отец.

Краем глаза она увидела высокого парня в мешковатой толстовке, с сальными желтыми волосами, торчащими из-под широкополой шляпы, в сопровождении двух мальчишек и одной девушки. Высокого типа звали Шред, и Стар быстро уяснила, что он опасен. За те месяцы, что она провела на улице, Стар всячески пыталась стать в его глазах невидимкой, держаться подальше от тех мест, где он обычно бывает, и вообще следить, чтобы их пути никак не пересекались. Но, несмотря на все ее старания, Шред все-таки ее приметил. Вот и теперь она сразу почувствовала на себе его цепкий взгляд. Мышцы на ногах свело судорогой, по коже побежали мурашки. Это было лишь вопросом времени.

Звук колесиков затих в конце улицы, и Стар подняла глаза. Мэл все это время стоял перед ней, практически загораживая ее, пряча из виду. Что-то как будто щелкнуло у нее в груди, и Стар пришлось отвернуться, пряча непрошеные слезы.

Мэл хмыкнул в третий раз, и девочка улыбнулась себе в волосы. Тут же его тележка заскрипела дальше. Когда Стар посмотрела наконец ему вслед, его сгорбленная фигура уже пересекала Шестнадцатую улицу.

Подъехал очередной автобус, выгрузив еще больше людей. Пора уже было двигаться. Стар нехотя поднялась со скамейки и направилась к огромнейшему торговому центру «16th Street Mall», пустив свои длинные черные волосы колыхаться возле лица при каждом шаге. Любимое место девочки, где она могла находиться целый день, было напротив магазина шоколадных деликатесов. Хотя отдаленное расположение и не делало его популярной торговой точкой, но все же шансы на то, что кто-то угостит ее горячим шоколадом, были довольно высоки.

Ее ботинки неспешно топали по тротуару. Стар надеялась, что если она будет держаться особняком, то уличная шпана не станет ее донимать и ей удастся как-нибудь протянуть до восемнадцати. А потом, возможно, она сможет выиграть в лотерею, снова пойти в школу и купить собственное постельное белье для собственной кровати в своей собственной квартире. Стар не была дурочкой, чтобы особо в это верить, — но ей необходимо было о чем-то мечтать, иначе ее нынешнее местопребывание просто растоптало бы ей душу.

Очень скоро она уже вдохнула сладкий аромат шоколада и на мгновение позволила себе забыть про Шреда и про его возможные поползновения. Она заняла залитое солнцем местечко на низкой каменной ограде скверика и, опершись на руки, откинулась назад. Мимо протрусил мужчина в темно-серых трениках и в наушниках, не отрывая глаз от телефона в руке. Вслед за ним прошла молодая женщина с коляской, в которой сидела маленькая девочка с темно-рыжими волосами. Малышка крепко спала. Мать беспокойно взглянула на Стар и ускорила шаг.

Стар пожала плечами и подсунула ладони под ляжки, упруго стукнув задниками ботинок о каменную ограду. Такая реакция женщины ее ничуть не удивила. Она уже привыкла своим видом внушать людям тревогу и неловкость.

Откуда-то из-за шоколадной лавки послышался девичий смех и легкий гитарный перебор. Стар оглянулась через плечо. Там, сразу за магазинчиком, сидели на земле по-турецки две девушки с гитарами на коленях. Одна, с дредами, толкнула подругу в плечо, и обе снова рассмеялись. Стар уже знала этот тип девиц: ездившие за какой-то группой фанатки, у которых кончились деньги, отчего им пришлось застрять на месте. Возможно, у каждой есть оба родителя, и младшая сестренка со светлыми хвостиками на голове, и золотистый ретривер, поджидающий их дома, в особняке на четыре спальни да с бассейном. Стар трудно было это представить, у нее никогда не было бассейна. Но когда-то и у нее были родители и свой вполне приличный дом.