Она шмыгнула носом, отвела взгляд и откинулась на руках еще глубже на каменной ограде, так что торчавший оттуда густой зеленый куст скрыл девочку почти наполовину. Мысли о том, чего у нее больше нет и не будет, никак не помогут ей пережить новый день. А потому Стар переключилась на вновь послышавшуюся гитарную музыку. Одна из девушек начала петь, причем таким голосом, словно оплетала слова медовыми лентами.

Стар расслабилась, подставив лицо еще слабому утреннему солнышку. Внезапно краем глаза она уловила какой-то яркий сполох и, повернув голову, увидела очень пожилую женщину с огненно-рыжими волосами, пристально смотрящую на нее через улицу.

Стар скрестила на груди руки и уставилась в ответ на старуху. Женщина взгляд не отвела, и Стар разозлилась. Вот же невоспитанность! Она соскочила с ограды и напрямик пересекла улицу. Если уж этой старушенции угодно так на нее пялиться — то, может, пусть и денежек тогда подбросит!

Когда Стар приблизилась к незнакомке, волосы у нее на загривке встали дыбом, а ноги начали заплетаться. Пожалуй, с этой дамочкой лучше было бы не связываться. Одеяние у старушки было явно не к месту: длинное платье с широкой черной юбкой, скорее похожее на исторический костюм. Может, она вообще какая-нибудь душевнобольная?

Девичье пение смолкло, и на улице стало тихо. Несмотря на тревожно бьющий в голове набат, Стар не смогла остановиться и вскоре уже стояла перед незнакомой старушенцией. Женщина продолжала неотрывно смотреть на нее, широко раскрыв свои немигающие глаза. Возможно, у такой и не найдется для нее лишних денег.

Потом Стар заметила мальчика, прячущегося за юбкой старухи. Он был еще маленький, лет семи-восьми, и стоял как-то неестественно недвижно. Мальчик накинул капюшон своей ярко-красной толстовки и так туго его затянул, что Стар не могла разглядеть его лицо. Она убрала за ухо выбившуюся прядь волос и сдержанно улыбнулась мальчику. Он не пошевелился.

Стар вздохнула, остановилась перед женщиной и распрямила плечи. Может статься, старуха и расщедрится как следует, чтобы произвести впечатление на внука.

— Простите… — протянула перед собой руку Стар, широко расправив ладонь.

Вблизи женщина оказалась еще старше, лицо ее было сплошь покрыто глубокими морщинами. Они бороздили ей лоб, разбегались от глаз, спускались вдоль щек и исчезали в дряблом и отвисшем втором подбородке. Господи, да эта бабка была просто древней!

Тут старуха все же отвела от нее взгляд и опустила голову, чтоб посмотреть на внука. Мальчик по-прежнему не шевелился, и от его неподвижности у Стар похолодело внутри. Она сунула руки в карманы, погладила пальцами камень.

В животе от голода заурчало, и девочка вздохнула. Ей необходимо было добыть деньги.

— Послушайте, — снова заговорила Стар, и женщина резко перевела взгляд от своего внука к ней. — Я хотела спросить, не найдется ли у вас какой-то мелочи. Мне нужен билет на автобус, чтобы я смогла повидаться с родителями. Они живут в окрестностях Дуранго.

Старуха придвинулась к ней ближе, так что подол ее черной юбки качнулся у самых ног Стар.

— Я — Люси, — произнесла она мягким, но шершавым голосом, как будто шелк проскользил по наждачной бумаге.

— Очень приятно, — отозвалась Стар.

Отлично, старуха хочет с ней держаться на дружеской ноге. Возможно, эта Люси из тех добродеев, которые полагают, что простая беседа поможет девочке почувствовать себя по-человечески. Как будто бы это лучше, нежели дать денег!

Стар скрестила руки на груди. Еда и вода для нее были лучше всяких разговоров. Пожалуй, ей надо сразу перейти к делу, пока старушенция не поинтересовалась, какой у Стар любимый цвет.

— Послушайте, Люси. У меня нет никаких родителей в Дуранго. По правде сказать, у меня вообще нет родителей. Вернее, их больше нет. Но мне очень нужны деньги. И об этом я уж точно никогда не лгу.

Люси подняла свой скрюченный палец к самому подбородку Стар, но, увидев, как Стар отшатнулась, убрала руку, продолжая пристально взирать на девочку. Та же не могла отвести взгляда от ее глаз. Таких глаз Стар никогда в жизни не встречала: бездонная ледниковая голубизна, в которой как будто вращались осколки янтаря и изумруда. У девочки словно все внутри перевернулось, по ногам пробежала дрожь, колени стали шаткими.

— В-всего хоть несколько долларов, — добавила Стар таким же дрожащим, как и ее тело, голосом. — Ничего такого, что бы могло вас разорить.

Но Люси по-прежнему не отвечала. Все, на чем сейчас способна была сосредоточиться девочка, — это вращающиеся цветные пятна в глазах старухи, отчего у Стар начала уже кружиться голова. Она даже скрючила пальцы ног в ботинках, словно отчаянно цепляясь за обувь, чтобы не упасть.

— Еще один потерянный конец, — прошептала Люси.

Стар открыла было рот, чтобы что-то ответить. О чем вообще говорит эта безумная старая карга?! У Стар создалось такое ощущение, будто все кости у нее накрепко спаялись в суставах. С огромным трудом она смогла оторвать ноги от земли и попятиться назад. Никакие деньги не стоили того, чтобы связываться с такой сумасшедшей.

Однако, когда Стар уже готова была повернуться, чтобы уйти, она заметила, что мальчик в красной толстовке куда-то исчез, и ее больно кольнула мысль, что такой ребенок может запросто пропасть на улице.

— Ваш внук, — указала она за спину Люси.

Но старуха беспечно отмахнулась:

— Он вернется.

Между тем по тротуару к ним подошли две женщины и, точно стражники, встали по бокам от Люси. Одна была одета в джинсовый комбинезон, а ее вьющиеся седые волосы заплетены в косички. Держа в руках по стакану кофе «в дорогу», она дружелюбно улыбнулась девочке. Другая женщина была намного моложе, с темно-каштановыми волосами, убранными в хвост. На ее переносице пролегла заметная морщина.

— Заводите новых знакомых, Люси? — спросила та, что помоложе. Голос у нее оказался тихим и добрым.

Стар вновь скрестила руки, сощурила глаза. Она вовсе не нуждалась в их жалости.

— Это та самая девочка, Люси? — спросила женщина с седыми волосами, одарив Стар широкой и добродушной улыбкой.

Стар переступила с ноги на ногу. Она была бы рада уйти от этой странной троицы подальше — пусть донимают кого-нибудь другого! — но не могла сделать и шагу.

Люси склонила голову набок, и Стар почудилось, будто та прислушивается к чему-то такому, что может слышать лишь она. Потом она легонько покивала, и уголки рта у нее озабоченно поджались.

— Ты в опасности, — проговорила она. — Я пока не понимаю, в чем дело, но для тебя здесь быть небезопасно.

Стар почувствовала, как ее тело расслабилось, и впервые за долгое время ей захотелось рассмеяться от души. Ну разумеется, для нее тут небезопасно! Когда такой подросток, как она, живет на улице! Теперь ей стал понятен этот странный наряд Люси: она была из тех, что прикидывались ясновидящими, за деньги вещая доверчивым клиентам то, что и так очевидно. Может, эта старуха с нее еще и денег попросит?

— Уважаемая, — сказала Стар, — не хочу вас обидеть, но эта новость для меня не нова.

Люси резко мотнула головой из стороны в сторону, выглядя одновременно смущенно и огорченно, и на мгновение Стар даже прониклась к старухе жалостью.

— Может, уже пойдем? — подхватила ее под локоть спутница помоложе.

Но старуха резко высвободила руку:

— Еще нет, Джесс.

Она шагнула к девочке, и ее взгляд стал таким напряженным, что Стар вскинула подбородок и попятилась, сжав руки в кулаки.

— Он говорит, что ты — потерянный конец.

Девочку пробила дрожь.

— Знаете, мне этого не надо, — быстро пробормотала она и поспешила на другую сторону улицы.

Когда Стар неверным шагом, спотыкаясь, возвращалась к своему месту на каменной ограде скверика, вслед ей донеслись последние слова Люси:

— Деточка, я свожу все свои потерянные концы.