Ибица, вилла Stella,
8 апреля, 2 часа дня
Жанна входит без стука, за ней следует лабрадор Жорж. Она широко раскрывает изумленные глаза, обнаруживая Манон, сидящую на полу перед чемоданом.
— Манон, что ты делаешь?
— Я ухожу! Мне здесь нечего делать, — бормочет Манон.
— О чем ты?
— Я ухожу, ухожу, ухожу!
— О, милая! Я закончила свой рассказ и хотела предложить тебе пойти прогуляться по пляжу, а может быть, даже искупаться, если вода не слишком холодная. Ты еще ничего не видела здесь. Это пойдет тебе на пользу. И я специально поторопилась ради тебя. Ты не можешь сказать «нет»!
Манон встает, хватает свои тщательно выглаженные футболки и укладывает их в чемодан, не обращая внимания на Жанну. Она бормочет, все еще злясь.
— Я говорю нет!
— Давай, иди сюда. Смотри, какая хорошая погода. И потом, мне надоело быть единственной девушкой, живущей здесь. Тут никогда никого не бывает! Ты думаешь, это забавно — жить одной на этой зловещей вилле?
Манон поднимает брови и наконец соизволяет взглянуть на свою соседку.
— Зловещей? Ты преувеличиваешь, не так ли?
— Подтверждаю: зловещей! Все разложено по полочкам, ты не можешь ничего трогать, ничего двигать. Хочешь посмотреть мою комнату? Подойди и посмотри, это и есть жизнь.
— Нет, я не хочу видеть твою комнату, я ничего не хочу видеть, я просто хочу домой!
— Ладно, тогда не моя комната, а море. Давай, пожалуйста… — умоляюще говорит Жанна своим громким голосом.
Она молитвенно складывает руки и моргает большими детскими голубыми глазами, как Кот в сапогах в мультфильме про Шрека или как Тео, когда он был маленьким и хотел, чтобы Манон поиграла с ним.
— Пожалуйста… Давай, скажи «да»…
«Скажи “да”, Манон, которую я люблю и обожаю, пойдем, мы поиграем в пиратов», — слова Тео звучат в голове Манон, и на глаза наворачиваются слезы.
— О, ну нет, ты не будешь плакать! — говорит Жанна. — Давай, убирай свой чемодан и бери майку. Я очень хочу, чтобы мы пошли.
Жанна хватает ее за кончики пальцев своей крошечной детской рукой, и Манон сдается…
«Давай, иди на пляж с Динь-Динь! В конце концов, если я вернусь в Париж, Сюзанна замучает меня упреками! С таким же успехом можно немного пожить и здесь!» — решает Манон.
Она берет полотенце и солнцезащитный крем с SPF-индексом 50, надевает шорты, футболку. Тем временем Жанна рассматривает комнату.
— Черт возьми, да у тебя никелированная кровать! И твои вещи в шкафу! Они так аккуратно сложены. Такие маленькие трусики, сложенные квадратиком, я никогда не видела!
— Мне так нравится.
— Ах, хорошо, у каждого своя жизнь. Ты хочешь сесть за руль?
Манон чешет голову, наматывает локон на пальцы.
— Э-э, нет, не особо. В Париже я обычно хожу пешком. Я не совсем привыкла водить машину.
— Хорошо, тогда мы возьмем мой скутер, у Маттео всегда есть запасные шлемы. Он хранит их в гараже. Что думаешь?
— Да, это прекрасно. Но…
Жанна слегка хмурится. Она смотрит на Манон с удивленным видом.
— Но что? Ты боишься?
— Нет, нет, нет. Мне бы не очень хотелось попасть в аварию, вот и все.
— Не волнуйся, я королева дороги! Я коплю деньги, чтобы купить фургон и поехать в Патагонию. Это моя жизнь мечты! А ты? О чем ты мечтаешь?
Манон пожимает плечами и вскидывает руки в знак удивления. Она выглядит озадаченной.
— Ммм…
— Давай, у каждого есть мечта!
«Мечта? Куда я дела свои мечты? В каком шкафу они хранятся? Какого они цвета? Свернутые квадратом или скатанные в комок? Детские мечты, подростковые мечты или взрослые мечты? Что стало с моими мечтами?»
Вопрос Жанны поражает до глубины души. А та внимательно смотрит на Манон. На Жанне легкое летнее платье из оранжево-зеленого кружева, поверх которого надет толстый шерстяной свитер желтого цвета, и это выглядит превосходно. На ногах — черные ботинки. Она поправляет свои золотистые очки, чтобы рассмотреть Манон. Ее кошачьи глазки сверкают под бирюзовой блестящей тушью.
— Приехав сюда, я мечтала о реорганизации агентства, — говорит Манон.
— Это не мечта!
Манон улыбается ей непринужденно.
— Если все-таки найти правильную стратегию, помочь людям сохранить свою работу…
— Но это твое дело, а не мечта! Ладно, все в порядке. Давай, поехали, у меня сегодня в семь вечера встреча, а клиент такой зануда!
После этого Жанна хватает Манон за руку и тащит исследовать остров.
Фух, фея Динь-Динь спасла продолжение истории!
Ибицца, вилла Stella,
8 апреля, 7 часов вечера
Какой сегодня был день! Жанна — это смерч! Просто пойти на пляж было недостаточно. Пришлось также искупаться в ледяной воде, посетить ее любимые бары, отведать орехового печенья из портовой пекарни. И говорить, говорить, говорить! Жанна — это словесная мельница.
— Я работаю весь день, одна, перед своим компьютером, поэтому когда я с кем-то, то разговариваю! Ты не против? — спрашивает Жанна.
— Нет, вовсе нет, уверяю тебя, — отвечает Манон.
С другой стороны, вернувшись к спокойствию, Манон испытывает потребность восстановить свою энергию. Она представляет Клэр и Жанну вместе. Огненные шары! Они, вероятно, очень хорошо поладили бы друг с другом.
Манон хватает ежедневник, чтобы записать в нем свой день. Привычка с детства. Она не описывает подробности, только основные моменты.
«Дерьмовое утро в офисе, Артуро и Жорж — как собака и кошка. Тина милая, но ее намерения трудно понять. Сок пролился на Артуро. Ужас! Он отвратительный! Я никогда больше не приеду сюда. Я хочу домой!
Пляж Cala Comte с Жанной, скутер, купание. Кофе на закате в Sunset Ashram. Безумные закаты. Жанна хочет показать мне что-то в другой раз. Возвращаться домой или нет? Мои мечты — что это такое?»
Полупустой чемодан все еще стоит на кровати. Манон решает подождать. Она начнет с душа, нанесет средство для ухода за волосами и увлажняющую маску для лица, подстрижет ногти, а дальше будет видно!
Счастье! Ванная — это чудо, вода была очень горячей. Потом пушистый длинный халат. Манон пробует использовать фен для завивки волос. Она редко распускает волосы: ей не нравится, что они попадают в глаза, когда она работает. Но сейчас, признаться, ее внутренний единорог говорит, что кудри — это красиво.
В детстве Манон крутилась перед зеркалом, вставала на цыпочки, посылая себе улыбку. Локоны золотились в лучах заходящего солнца, попадавшего в ванну через окно.
«Какие у тебя шелковистые и густые волосы», — восхищалась ее мать, укладывая их.
«Мягкие, как пуховка», — добавлял Тео.
Мама, Тео… Что они сейчас делают? Где они? Тео в прошлом месяце исполнился 21 год. Они очень мало общаются. Он злится на нее за то, что она так и не пришла посмотреть его новое шоу. И не заботится о маме. «Ты не интересуешься ее жизнью, черт возьми. Манон, постарайся иметь хотя бы немного сострадания, все-таки это мама», — упрекает он ее.
Мама в воздухе, мама — спортсменка на трапеции со своим новым возлюбленным, мама в золотом наряде акробатки с длинными вьющимися волосами. Они развеваются, в то время как она исполняет фигуры высшего пилотажа. Мама хватает своего партнера за руку, совершает пируэт, грациозно поворачивается. И…
— Манон, ты здесь? Не хочешь поужинать со мной? — слышится голос Маттео за дверью.
— Да, я уже иду, дай мне пять минут.
Пять минут — время стереть это видение, прилипшее к сетчатке глаза…
«Это Бог наказал ее», — повторяет ее отец после страшного падения.
«Эта фраза отвратительна! У мамы были мечты. Широкая улыбка, любящие руки, завитки волос… А теперь ничего нет, только кровь на слипшихся завитках. А меня в тот день с ней не было. А потом я вела себя ужасно. О чем это я мечтаю? С каких пор мои мечты валяются на полу?» — спрашивает себя Манон.
Она вытирает слезу, умывается холодной водой, надевает бежевое льняное платье, белые парусиновые босоножки на танкетке и присоединяется к Маттео.