Мэлори Блэкмен

На острие ножа

...

С любовью посвящаю эту книгу Нейлу и Элизабет, которые раскрашивают радугу всеми цветами — и не только.

...

И огромное спасибо всем, кто спрашивал: «А что было дальше?»

Тот, кто радостью живет, —

Жизни крылья оборвет;

Тот, кто счастья ловит миг, —

В вечный свет Творца проник.

Уильям Блейк [Пер. М. Советова.]

КРАСНЫЙ

Боль

Гнев

Ярость

Кровь

Штормы/бури

Пули

Восстание

Крики/вопли

Громко

Фейерверки/взрывы/удары

Роды

Круговерть/сумятица

Огонь

Алый/Бордовый/Багряный/Розовый

Предательство

Война

Ненависть

Глава 1 ∘ Джуд

— Слушай, Джуд, ну хватит уже. У меня ноги затекли, — простонал Морган.

— Соберись! — прикрикнул я, лежа на одной из двух кроватей в нашем гостиничном номере. — И смотри в окно. Нам сюрпризы не нужны.

— Я уже битых три часа гляжу на машины.

— И остался еще час, так что заткнись и не ной, — приказал я.

Он мне уже все нервы вымотал.

Морган вздохнул и чуть-чуть отодвинул темно-коричневую занавеску, чтобы и дальше смотреть за окно на улицу внизу. Отпил из банки с пивом, которое, наверное, давно нагрелось — он держал банку в руке уже час, не меньше. Я ощерился ему в спину, после чего вернулся к пульту в руке и телику на стене. Пощелкав минут пять, я не нашел ничего, что стоило бы посмотреть. Ну и ладно. Раз уж ничего годного по ящику не давали, я остановился на каком-то тупом сериале, за сюжетом которого можно было следить, почти не напрягая мозги. Вот и хорошо, потому что мозги у меня, как всегда, были заняты совсем другим.

Вот, например, Эндрю Дорн.

Он сейчас моя главная цель. Дорн — правая рука самого Генерала, но, если информация, которую мы получили, верна — а с каждым часом я все больше убеждаюсь, что так и есть, — он тоже предатель. Это ему надо сказать спасибо за то, что мы так высокохудожественно провалили похищение Сеффи Хэдли. Это ему надо сказать спасибо за то, что он предал нас, и в итоге все члены вверенной мне ячейки Освободительного Ополчения теперь или в тюрьме, или в могиле — все, кроме нас с Морганом. Генерал этого не знает, но Эндрю Дорн тесно сотрудничает с Крестовыми властями, особенно с Камалем Хэдли, а этот Крест, член правительства, ненавидит нас, нулей, и все, что нам дорого. Потому-то мы и решили похитить его дочку Сеффи. Не в качестве политического заявления, а чтобы ударить Камаля Хэдли в больное место. Но вся операция полетела к чертям собачьим.

Спасибо Эндрю Дорну.

Вот только я не знаю, где он и как до него добраться. Мысль, что такой человек, как он, поднялся настолько высоко в иерархии Освободительного Ополчения, — ух, от этого у меня все внутри узлом завязывается. Скольких еще он предал? Сколько еще достойных людей угодили на виселицу — и всё из-за него! Как же хочется добраться до него! Много времени мне не нужно. Три секунды наедине с мистером Дорном — более чем достаточно для того, что я задумал. Нам в Освободительном Ополчении надо что-то делать, все что угодно, лишь бы снова вдохнуть жизнь в нашу организацию. С тех пор как повесили моего брата Каллума, все у нас идет наперекосяк. Полиция шерстит нас почем зря и предлагает щедрую награду за любые сведения, которые помогут поймать и осудить кого-то из нас. В газетах и по телевизору нас называют безжалостными террористами. А мы не такие. Мы боремся за правое дело. Если ты родился нулем, перед тобой сразу захлопываются миллиарды дверей, не успеешь ты сделать первый вздох, а ведь так нельзя. Нельзя, чтобы, если ты нуль, это автоматически делало тебя гражданином второго сорта. Что такого в нашей светлой коже, отчего темные Кресты настолько нас боятся? Вот мы и боремся за правое дело. Но власти видят всё иначе. Открыли сезон охоты на Освободительное Ополчение. Рады любому предательству, даже по мелочи, а если вдобавок удастся нас вздернуть, наверняка за это полагается славный маленький бонус.

Мы, члены Освободительного Ополчения, для них дичь, но при этом и сами пытаемся понемногу охотиться. Однако стоящие у власти Кресты совершили большую ошибку, когда повесили моего брата Каллума. Теперь Каллум стал мучеником, а мученики гораздо опаснее. Множество нулей потребовало отомстить Крестам за то, что те сделали с Каллумом, и не только члены Освободительного Ополчения. Правда, меня чужое мнение не заботит. Каждый вечер перед сном и каждое утро, едва открыв глаза, я обещаю брату: я добьюсь, чтобы те, кто в ответе за его смерть, как следует настрадались. Все до одного.

Но теперь, когда все ячейки Освободительного Ополчения развеяло по ветру и нам осталось только отчаянно бороться за жизнь, я просто не успеваю прийти в себя настолько, чтобы придумать хоть какую-нибудь долгосрочную стратегию. Какие тут долгосрочные планы — выжить бы здесь и сейчас. Вот, скажем, эта история с так называемым террористом-нулем, которого застрелили на вокзале. Прекрасный пример, как полиция теперь давит нас всеми силами. У нашего бойца из ОО не было ни единого шанса. Видимо, у полиции теперь новый подход — сначала стрелять, а потом уже чаи гонять. Вот так и получилось, что мы — то есть я и Морган — торчим и ждем у моря погоды в дешевом четырехэтажном отельчике в сомнительном районе. Зато в этом районе у нас хотя бы друзья есть.

Морган помешал растворимую лапшу в пластиковой миске, по-прежнему вполголоса ругаясь. Я сделал вид, будто не слышу. Иногда с ним сложно. Не раз и не два после нашей неудачи с похищением Персефоны Хэдли мне приходилось напоминать себе, что мы с Морганом вообще-то друзья. Правда, такая жизнь — по заштатным отелям, вечно в дороге, вечно в бегах — кому угодно испортит характер.

Но вот наконец мы получили новое задание. После нескольких месяцев почти полной тишины нас снова подпустили к делу. И дали вот такой приказ — сидеть в номере четырнадцать и ждать. Потому мы и торчим тут уже два дня — и так пока ничего и не дождались.

Я повернулся взять газету с тумбочки, хотя уже прочитал там все.

— У нас гости, — сказал Морган со своего поста у окна.

Я не заставил повторять.

— Сколько?

— Две… нет, три машины.

Если к парадному входу в отельчик подогнали целых три полицейские машины, сзади наверняка тоже есть, и не одна.

— Как они узнали, что мы здесь? — спросил Морган и кинулся за сумкой.

— Об этом подумаем, когда выберемся, — ответил я.

Если выберемся… Я схватил рюкзак с кровати и двинулся следом за Морганом.

Мы пробежали по коридору к запасному выходу. Когда я останавливаюсь в гостиницах и мотелях, всегда стараюсь снять номер неподалеку от запасного выхода — именно по этой причине. Хотя нам сказали, какой номер занять, к счастью, это была всего четвертая дверь от пожарного выхода. Нас что, подставили? Если да, почему не приказали сидеть в номере дальше по коридору, откуда труднее сбежать? И зачем было дожидаться, пока мы проторчим в отеле два дня, и только потом доносить в полицию? Разве что надеялись, что мы расслабимся и утратим бдительность. Опять делишки Эндрю Дорна? Морган распахнул дверь запасного выхода и перескочил первый пролет бетонной лестницы, я не отставал.

Схватив его за рубашку, я прижал палец к губам. Морган застыл. Снизу отчетливо послышались шаги — и не одной пары ног. Кто-то быстро шагал нам навстречу. Все было предусмотрено. Я получил ответ на один из своих вопросов и показал наверх. Мы с Морганом повернулись и побежали по черной лестнице вверх, быстро, но бесшумно. Поднялись на третий этаж.

Что теперь? Морган отвечал за то, чтобы у нас был план отступления отовсюду, куда бы мы ни попали, с учетом всех неожиданностей. Пора проверить, способен ли он придумать что-нибудь стоящее.

— За мной, — прошептал Морган.

Других планов на вечер у меня все равно не было, поэтому я двинул следом. Мы промчались по коридору. Морган остановился перед номером двадцать пять и стал колотить в дверь, а я тем временем посмотрел в оба конца коридора, держа руку на пушке в кармане. Она была как ледяная у меня под пальцами, холодная, твердая. И надежная. Что бы ни произошло, петля виселицы не поцелует меня в шею.

Почти сразу дверь открыли. Морган рванул внутрь, я отстал только на полсекунды, захлопнул дверь и тут же встал рядом с ней, спиной к стене. Полиция славится тем, что открывает пальбу по ни в чем не повинной двери без предупреждения, а если ты окажешься прямо за ней, что ж, не повезло. Посреди номера стоял мускулистый Крест средних лет с усами и стрижкой бобриком и смотрел на нас. У него хватило мозгов отойти с дороги, когда Морган ворвался в номер. Я прижался ухом к двери и прислушался. Не слышно, чтобы сюда кто-то бежал или даже шел, но я прекрасно понимал, что расслабляться рано.

— Они у нас в номере, ниже этажом, — прошептал я Моргану.

Он кивнул, но я с удивлением увидел, что он даже не достал пушку. Крест по-прежнему глядел на нас безо всякого испуга. Его лицо даже до встревоженного не дотягивало.

— Нам надо выбраться отсюда, — сказал я.

— Шофер и секретарь? — спросил Крест.