— Мисс Гулливер, — поправила ее Дайана.

— Ладно, не важно. Давайте сделаем все остальное.

С такой же инженерной точностью они опустили вторую руку Барбары и тоже привязали. Ее плечи, одеревеневшие и ноющие после многочасового напряжения, пульсировали болью. По крайней мере, так у нее восстанавливалось кровообращение.

— Теперь ей придется сесть.

— Что, если она не будет садиться? — спросила Синди. — Как ты ее заставишь?

— Это же она хочет в ванную. Если она этого не сделает, мы всегда можем привязать ее, как прежде. — Из уст Джона это звучало обнадеживающе, но на самом деле Барбара не имела подобной свободы с тех пор, как проснулась; она, мягко говоря, не могла ею пользоваться.

— Ага, — сказал Бобби. — Садись. Ты сможешь, если захочешь. — Это был первый приказ с их стороны, и Бобби отдал его с некоторой нерешительностью в голосе.

По той же причине Барбара слегка замешкалась. Уроков в было мучительно мало, и все же ей было очень трудно их усвоить. С одной стороны, подростки требовали, чтобы она села, с другой, угрожали привязать ее, как прежде, если она откажется. И они непременно сделают это. Барбара должна понять, что независимо от того, насколько ниже ее статуса, по ее мнению, стояли дети, они полностью управляли ситуацией. Выйти из этой ситуации с достоинством было невозможно. Либо она подчинится, либо ее вернут в менее приятное положение, и так будет повторяться до тех пор, пока она не признает их власть. Барбара вздохнула, а затем, будучи в хорошей форме, свойственной пловчихе, смогла сесть, как ее просили.

Все выжидающе посмотрели на Бобби.

— Хорошо, вот… — Он обернул веревку вокруг ее тела. — Теперь мы привяжем ей руки к бокам.

Это было сделано. Освободив ей левое запястье, они связали его за спиной. Перекинули веревку через правое плечо, протянули между грудями, пропустили под локтем и привязали свободный конец к тому же запястью. Таким образом, ее левая рука оказалась в таком положении, как если б ее кто-то выкрутил. Вот только она была не только выкручена, но и зафиксирована.

Они были настолько осторожны, действовали настолько медленно и тщательно, что Барбара начинала раздражаться. Ладно, она делала то, что они хотели. Ей не убежать — она понимала это, и они это понимали, — к чему столько хлопот? Когда они были готовы соединить ее ноги вместе, она нетерпеливо сделала это сама. Ну, или почти сделала, после чего упала на спину.

Синди рассмеялась, но Бобби, вспомнив свои утренние усилия, быстро связал ей лодыжки, прежде чем она сообразила кого-нибудь пнуть. Казалось, он был слегка напуган, когда развязал последнюю веревку, удерживающую ее на кровати.

— Что насчет второй ее руки?

— Ей нужна одна свободная, дурочка. К тому же, со связанным локтем она мало что сможет сделать.

— Она сможет сейчас встать?

— Да, наверное.

На самом деле им пришлось опускать ее ноги с кровати и помогать ей снова сесть.

— Как ты заставишь ее идти именно туда, куда ты хочешь?

— Ну…

Об этом Бобби не подумал.

— Я знаю. Накиньте ей на шею веревку, — предложил Пол. Говоря это, он, как обычно, наклонил голову и приподнялся одним боком, словно говорящий скворец, пытающийся произнести трудное слово.

— Ага! Таким образом, если она не пойдет за нами, мы сможем придушить ее или хотя бы заставить лечь.

— Нет, у меня есть идея получше, — сказал Бобби. — Садись, — сказал он Барбаре. На этот раз он не колебался, она тоже, даже наклонилась к нему.

— Вот… — Бобби обмотал вокруг ее шеи последний длинный кусок веревки, свесив один конец ей на спину, а другой на грудь. — Один из нас пойдет впереди, а другой — сзади. И если она будет плохо себя вести, каждый потянет за свой конец.

Его слова немного напугали Барбару. Она стала переводить взгляд с одного ребенка на другого. Ей казалось, будто ее забальзамировали выше пояса. Лямка ночной сорочки спала с плеча, что вызывало ощущение наготы.

— Придушишь ее? — спросила Синди.

— Не переживай. Только в случае необходимости.

— Я поведу ее, — быстро сказал Пол.

— Нет, не ты, — возразила Дайана. — Пусть это делают Бобби и Джон, а ты иди сзади и не путайся под ногами. Когда потребуешься, мы тебе скажем.

Очередные глупости. Хорошо, она пойдет в ванную. Больше всего сейчас Барбаре хотелось поскорее покончить с этим. Она посмотрела на членов Свободной Пятерки и издала единственный звук:

— Ммнн?

— Ладно, вставай.

Она попыталась и обнаружила, что не может сделать это без риска упасть вперед. — О-о ммнн, — произнесла она.

Подростки непонимающе смотрели на нее. Все издаваемые ею звуки звучали одинаково.

— О-о ммнн!

— Помогите мне, — перевела Дайана.

Вместе с Джоном они послушно взяли Барбару за руки и помогли ей встать. За это короткое мгновение она успела отметить, что они намного сильнее, чем предполагала. Затем Бобби робко потянул за веревку на ее шее — все сработало, как он и предсказывал, — и Барбара, повернувшись, последовала за ним, а за ней — все остальные.

Дорога по коридору, казалось, растянулась на полторы мили. Ноги у Барбары были перевязаны чуть выше щиколоток, и Бобби слишком туго затянул петли. Когда она встала и перенесла вес на распухшие ноги, веревка врезалась в кожу. К тому же, Бобби связал ей ноги так, что почти не оставил между ними промежутка, поэтому ей пришлось передвигаться лишь маленькими шажками, преодолевая всего девять-десять дюймов за раз. После каждого шага ее ступни выстраивались практически в линию, будто Барбара шла по канату. Она боялась упасть и по ходу движения опиралась правой рукой о стену.

Когда медленная процессия наконец добралась до ванной, Дайана обратилась к остальным:

— Вам нельзя это смотреть, — и пропустила Барбару вперед. Затем зашла следом, встала, прислонившись к стене возле двери, и чинно отвела взгляд в сторону.

— Что ж, нам придется кормить ее какое-то время. — сказал Джон.

Он сидел, положив локти на стол и упершись пятками в перекладину кухонного стула. Он жевал, пока говорил, и перед ним лежал кусок бутерброда, приготовленного Дайаной.

— А как мы вернем ей кляп в рот, если она этого не захочет? — спросила Синди. — Она же может укусить.

— А что, если она начнет кричать?

— Это не проблема. — Пол пожал плечами. — Пусть Джон возьмет подушку и, если она закричит, накроет ей лицо.

— Она же задохнется, — сказал Бобби.

— Это ненадолго, пока мы открываем банку с хлороформом, а потом усыпим ее.

— А как насчет кляпа? — настойчиво поинтересовалась Синди.

— То же самое, дурочка.

— Я не дурочка. Перестань называть меня так!

— Почему бы тебе не оставить ее в покое, Бобби? — вздохнул Джон. — Лучше кому-нибудь стоять на страже и следить за дорогой на случай, если кто-то приедет, когда она будет без кляпа.

— Хочешь делать это, Синди?

— Нет, я хочу смотреть. — Она лениво ела глазурь с кусочка торта, который выпросила у Дайаны.

— Я останусь здесь, — сказал Бобби.

— Нет, ты нам можешь понадобиться.

— Ради бога, я просто побуду здесь. К тому же, пришла очередь Пола что-то делать. Если он хочет усыпить ее хлороформом, пусть попробует, для разнообразия.

— Доедай свой бутерброд, Пол. Поторопись, — сказала Дайана, поднимаясь на ноги, — а то уже поздно.

— Да, и я еще хочу пойти покупаться, — Синди медленно облизала пальцы.

Теперь дети обращались с Барбарой уже не так робко. Больше часа назад, бесконечно споря и дискутируя, они вернули в ее комнату, посадили на стул и привязали к нему. Постороннему наблюдателю было бы очевидно, что для данной задачи хватило бы и половины веревки, но дело не в этом. Чем больше веревки они использовали, тем безопаснее себя чувствовали.

Это было видно по их расслабленному виду, пока Дайана рассказывала о подушке на лице, о хлороформе и о наблюдении за дорогой.

— Ты будешь тихо себя вести, если мы вытащим кляп?

Барбара с серьезным видом кивнула. Ее принудительно разжатые челюсти болели.

Поскольку мальчики не собирались прикасаться к Барбаре без особой на то нужды, снимать лейкопластырь взялась Дайана. Как обычно, Бобби использовал такое количество, что хватило бы склеить сломанную кость, поэтому пришлось постепенно, кусок за куском, отдирать его, что вызывало у Барбары понятное возмущение. Когда скотч наконец был снят, скомкан и выброшен вместе с бумажным мусором, подлежащим сожжению, Дайана потянулась ко рту Барбары и вытащила влажный махровый комок. Та тут же болезненно сглотнула и провела языком по пересохшим губам.

— Могу я попросить стакан воды?

При звуке ее голоса Джон и Пол слегка напряглись. Это был очевидный сигнал об опасности.

— Я не буду кричать, — осторожно произнесла Барбара.

Не теряй голову, когда у тебя уберут кляп, — сказала Терри сегодня утром во время их воображаемого разговора. Поговори с ними. Сохраняй спокойствие.

— Я принесу, — прожужжала Синди.

— Включи телевизор — погромче, — крикнул Джон ей вслед. Он все еще очень нервничал.

— Я не буду кричать, — повторила Барбара тихим, уверенным голосом. Когда никто ничего не сказал, она добавила: — Можете положить подушку и банку. Я все понимаю. И не доставлю хлопот.