Тогда она пошла к Ксану.
— И давно ты не ела? — спросил он, изумленно глядя на нее.
— Дня два, — ответила она, растерянно проводя рукой по волосам.
— Ты говорила станции? Вряд ли она даст тебе умереть с голоду.
— Я взрослая женщина и не собираюсь выпрашивать у нее бутерброд, как семилетка, — огрызнулась она.
Он улыбнулся:
— Поэтому ты пришла выпрашивать бутерброд у меня?
— Мы похожи. Оба попали сюда при странных обстоятельствах, оба практически ничего не имеем, оба с Земли, — сказала она. — Не давай мне рыбу, научи рыбачить! Чем ты вообще питаешься?
Они начали исследовать дешевые забегаловки; Ксан признался, что поначалу поиски еды давались ему тяжело — он несколько раз обжигал себе рот, его тошнило, постоянно болел живот. Но постепенно он нашел что-то более-менее подходящее, а вместе они смогли отыскать сначала съедобную, а потом и полезную пищу. Когда совместными усилиями они обнаружили относительно вкусные блюда, приемы пищи перестали пугать и начали вновь приносить удовольствие. Чаще всего они заглядывали в «Уголок Фердинанда», этакий кабак гнейсов. Он круглосуточно обслуживал никогда не спящий отсек для шаттлов, а когда Фердинанд узнал про людей, то начал закупать столько подходящих продуктов, что можно было наесться до отвала.
Фердинанд привычно стоял за стойкой — сон был гнейсам не нужен. Для своего вида он был довольно низким, чуть выше двух метров, и приземистым, с телом из темно-серого камня с прожилками серебра. Мэллори с Ксаном помахали ему и направились к единственному столу, который подходил им по размеру. Обычно рестораны подстраивались под нужды всех видов, но ради нескольких представителей заморачивались редко, поэтому в глазах Мэллори Фердинанд пользовался немалым уважением.
Остальные столы возвышались над полом на полтора метра. Их окружали массивные стулья из армированного камня, который мог выдержать полтонны разумного булыжника, пришедшего выпить пивка — или того, что служило им алкоголем.
Переваливаясь, Фердинанд подошел к ним и завибрировал, явно планируя заговорить на частоте, доступной людям.
— Как у тебя дела, Фердинанд? — спросила Мэллори, нарушая молчание.
— Все как обычно, количество клиентов стандартное, — какое-то время спустя ответил Фердинанд. — Вы сегодня рано встали, если не ошибаюсь?
— Мэллори нужно было поговорить, а я проголодался, — ответил Ксан.
— Люди не любят, когда с ними «нужно поговорить», я правильно понимаю? — сказал Фердинанд, обращаясь к Мэллори. — Ты собираешься разорвать с мужчиной сексуальную связь? Если да, прошу заплатить авансом. Вдруг вы решите уйти, хлопнув дверью?
— Вы что, все помешались на земных сериалах и книгах? — недовольно поинтересовалась Мэллори, надеясь, что тусклый свет скроет румянец. — Нет, я не собираюсь… мы не… я даже не знаю, как ответить. — Она глубоко вздохнула и попробовала еще раз: — Слушай, тебя как-то занесло.
— Мы не собираемся обсуждать личную жизнь, — легко вмешался Ксан. — Просто поговорим о других людях.
Фердинанд молчал, и Мэллори задумалась, не пытается ли он понять, куда его могло «занести». Она забыла, что не стоит лишний раз разбрасываться метафорами.
— Под «занесло» я имела в виду, что ты ошибаешься, — сказала она.
— А, — ответил Фердинанд и пожал плечами, скрежеща камнем. — Ну, я все равно рад вас видеть. Я слышал о других людях. Они прибудут сегодня. Вы рады?
— Нет, — одновременно сказали они.
— Жаль. Вы будете заказывать что-нибудь новое? Я могу подойти позже.
— Нет, я сегодня как обычно, — сказал Ксан.
— А я буду кофе, — добавила Мэллори, и Фердинанд развернулся, грохоча камнем, и потопал назад.
— А я-то думал, что здесь точно можно будет избежать неловких вопросов. Но чем больше все узнают про человечество, тем хуже становится, — ухмыльнулся Ксан.
Мэллори вспомнила сегодняшний осмотр и втянула голову в плечи.
— И не говори. — Она оглянулась на дверь. — Надеюсь, Стефания зайдет, когда закончит шлифовать шаттл.
— Вспомнишь солнце, вот и лучик. Большой и каменный, — сказал Ксан, указывая на вход.
В дверном проеме показалась фиолетовая фигура. Мэллори помахала ей.
— Стефания! — крикнула она. — Иди сюда!
Услышав оклик, гнейска медленно направилась к ним, шаркая ногами по полу.
Всем обитателям станции, обладающим слуховыми рецепторами, был вживлен крохотный чип-переводчик, который весьма болезненно (по крайней мере, для людей) прикреплялся к барабанным перепонкам. Но боль была временным неудобством, а переводчик автоматически подхватывал все существующие языки во Вселенной, если они были добавлены в центральные базы данных. После Первого контакта Земли с остальными цивилизациями туда начали добавлять и человеческую лексику. Насколько Мэллори было известно, пока что среди доступных языков было несколько английских, китайских и индийских диалектов, а также мертвые языки — латынь, например. Имена переводчик тоже подхватывал, но вместо прямого значения подбирал подходящие аналоги на знакомом пользователю языке. Было непривычно называть Бертой какую-нибудь человекообразную сущность, похожую на ходячую палочку, но раз так говорил переводчик — значит, так оно и было.
На прозвищах, правда, он стопорился. В конце концов, языки стремительно развивались, и угнаться за ними было непросто. А прозвища частенько уходили в эту степь.
Что касалось еды, Мэллори, к своей великой радости, обнаружила, что практически у всех видов есть собственный «вкусный напиток, придающий бодрость», который переводится как «кофе и чай», и что она может пить все, кроме одного.
Самое странное, что удобный и мощный переводчик создала практически слепая раса, поэтому он воспринимал только речь и не мог переводить инопланетные символы. А их на станции было очень и очень много.
Мэллори любила заказывать «кофе» — или его аналоги, — закрывать глаза и притворяться, что ей снова пятнадцать и она сидит в знакомой закусочной, пьет переслащенный кофе и жалуется на жизнь. Тогда самыми большими проблемами были контрольная по математике, тетя, которая постоянно ругала ее за опоздания, и мальчик из баскетбольной команды, который в упор ее не замечал. (Он так и не заметил.)
— Кого нам ждать, ты не в курсе? — спросил Ксан, пока Стефания медленно шаркала к ним.
— Нет. Все, что я поняла из новостей, — это «люди», «пускают», «шаттл» и «скоро». Пришлось писать Стефании, она перевела мне статью. Людей теперь пускают на станцию; шаттл скоро прибудет. Адриан сказал, что впервые об этом слышит.
Ксан замолчал, раздумывая. Стефания подошла к ним, села за соседний столик и начала разогреваться, готовясь заговорить.
— Думаешь, военные кого-нибудь за тобой пошлют? — спросила Мэллори.
Он пожал плечами.
— Я даже не знаю, ищут меня или нет. Может, они вообще не догадываются, что я здесь. Твой посол в курсе?
Мэллори помотала головой:
— Он жуткий параноик и совсем этого не скрывает. Если бы он про тебя знал, я бы сразу заметила. Но если до него дойдут слухи, он сразу же тебя сдаст, лишь бы выслужиться, будь уверен.
— Как он вообще получил свою должность?
Мэллори лишь пожала плечами. Ответа у нее не было.
Стефания тем временем издала звук, чуть больше похожий на голос.
— Доброе утро, — пророкотала она. — Мой дедушка — полный контрацептив. Как у вас дела?
С ругательствами переводчик тоже справлялся так себе.
— Паршиво, — ответил Ксан. — Скоро прилетят люди, но мы не знаем, кто именно. И не знаем зачем. Может, это просто туристы, а может, и военные, которые решили меня найти. И есть неплохой шанс, что на Земле на меня снова повесят убийство.
Мэллори поморщилась.
— В общем, ничего не понятно. А рядом со мной людям находиться опасно, так что я тоже от новостей не в восторге.
— Если людям опасно находиться рядом с тобой, почему здесь Ксан? — спросила Стефания.
— Мы редко видимся, — заметила Мэллори. — Но иногда же нужно поговорить.
— Так вот в чем дело. Боишься, что я умру? — задумчиво спросил Ксан.
Им принесли еду, и Мэллори уставилась в кружку. «Кофе» был похож на разбавленную водой лаву — что по температуре, что внешне. Для людей его сделали «послабее», но было все равно горячо, и ей пришлось долго дуть на поверхность, чтобы не обжечься. Сам кофе был сладким, немного островатым, с привкусом дыма и фруктов. Если не обращать внимания на консистенцию и дать ему немного остыть, он был поразительно вкусным.
Ксан косился на плоский кусок рыжей субстанции, которая напоминала хлеб, но подавалась с молотком и зубилом. Отбив кусочек, он забросил его в рот, рассасывая, как конфету. Мэллори не представляла, как он переваривает камни, но его тело — его дело.
— От этого никто не застрахован, — сказала Мэллори. — Ты же сам видел. Знаешь, что на кону.
Поддавшись одиночеству и собственной глупости, а также назойливым уговорам соседки сверху, Мэллори согласилась пойти на празднование дня рождения. Анира была очень дружелюбной, но очень любопытной девушкой и в какой-то момент решила, что Мэллори нужны новые знакомые, а значит, они пойдут на праздник вместе.