Далтон был славный малый, который защитил бы своих друзей с тыла, даже если бы его собственная жизнь была под угрозой. Но огненно-рыжие волосы, выгоревшие до полной незаметности брови и безвольный подбородок не давали ему ни малейшего шанса быть принятым за Адониса. Лучше, чем кто-либо другой, это понимал сам Далтон. Он позвал любопытных девушек наверх кареты, предложив им расположиться рядом. Когда же Тилни стал подшучивать над ним, молодые дамы активно вступились за Далтона и несколькими легкими движениями вынудили Тилни потесниться к самому краю крыши кареты. Обиженный Тилни утешил себя несколькими глотками спиртного и теперь сидел в мрачном настроении. Ему ужасно не везло на скачках. Джеймс множество раз выручал его, расходуя при этом значительные суммы денег. Но в данном случае стоило помнить еще об одной привычке — Фин инстинктивно недолюбливал людей аристократического происхождения. Тот факт, что он сам относился к людям «голубой крови», ничего не менял. Хотя справедливости ради следует сказать, что в те давние годы, когда все они обучались в Итоне, Тилни тоже не придавал большого значения происхождению. Ничто не предвещало тогда, что Фину суждено унаследовать графский титул. Большинство сверстников относились к нему снисходительно, считая его представителем низшего класса, если вообще не ирландских корней.

Фин старался платить им той же монетой, всячески демонстрируя свое презрение. Многим показалась непонятной его новая манера вести себя — поразительная отстраненность от окружающих. Что могло заставить картографа, когда-то озабоченного тем, как нанести на карты весь мир, превратиться в субъекта, смотрящего на этот мир пустым и отрешенным взглядом?

— Если я могу помочь, — предложил Джеймс, — дай мне знать.

— Спасибо, — бросил на него мимолетный взгляд Фин. — А вот и Элизабет.

Одним ловким движением Фин поднялся и соскочил с крыши экипажа. Он проделал это слишком быстро: явно решил уйти. Если разговор начинал касаться личных вопросов, Фин сразу спешил унести ноги, словно заяц, спасающийся бегством от лисы. Джеймс сразу почувствовал некоторое облегчение. Уход приятеля был как нельзя кстати.

Внизу никто не оценил отважный прыжок Фина. Лиззи равнодушно прошла мимо него, перескочила через спящую собаку и кинула неодобрительный взгляд на двух подвыпивших мужчин. Все это время острие ее лилового зонтика от солнца было нацелено вверх, прямо на голову Джеймса. Совсем рядом сзади нее шагал слуга в напудренном парике, от жары совсем потерявшем форму. Только Лиззи могла потребовать от своих людей так вырядиться перед поездкой в Дерби.

— Эй, разбойник! — окликнула она. — Ты оставил меня на большой трибуне, чтобы припрятать шампанское?

— Да я готов что угодно сделать, лишь бы не встречаться с Нелло, — честно признался Джеймс.

— С этим дятлом? — Лиззи рассмеялась. — Да ну его к черту! Санберн, тебе не мешало бы просматривать свою почту. Два дня назад мы с ним поссорились, и я с тех пор так счастлива! — Лиззи щелкнула пальцами, приказывая слуге опуститься на колено прямо на траву. Затем, взявшись рукой за карету, она ступила ногой на колено лакея, и ее голова оказалась вровень с краем крыши экипажа. — А здесь у вас неплохо. Признайся-ка, почему это ты решил здесь прятаться?

— Разве я не могу позволить себе небольшую причуду?

— Ни в коем случае. Твой долг — быть веселым.

— А если мне совсем не весело?

— Тогда у тебя могут быть серьезные неприятности, — заметила Лиззи с ехидцей в голосе, — и я в таком случае сомневаюсь, что ты сможешь быть финансистом.

Джеймс наклонил голову и посмотрел на нее с любопытством:

— А что, разве других занятий не существует?

Элизабет расхохоталась:

— Всегда остается еще политика, но я на сто процентов уверена, что ни одна партия не примет тебя в свои ряды. — Она вдруг посмотрела в сторону и покачнулась. Джеймсу пришлось быстро схватить ее за руку, удерживая от падения. — Ну-ка остановись! — выкрикнула Элизабет вдогонку уходящему Фину, который направлялся к карете Далтона, стараясь не привлекать к себе внимания. — Ты улизнул с праздника, устроенного Джеймсом на прошлой неделе, и нам даже не удалось поговорить с тобой. Так вот, ты должен немедленно вернуться назад и искупить свою вину. Может быть, тебе даже придется вести себя полюбезнее, а не притворяться неодушевленной вещью. — Фин пожал плечами, развернулся и неторопливо пошел обратно. Теперь Лиззи вновь обратила суровый взгляд на Джеймса. — Думаю, ты спрятался не из-за слухов? Поговаривают, что тебя чуть не заклевала до смерти какая-то ученая особа.

Фин приблизился к экипажу и был уже рядом с Лиззи.

— Я тоже наслышан об этом, — заговорил он. Менее чем за три минуты этот человек превратился из загадочного сфинкса в улыбающегося Чеширского кота. Фин всегда старался быть веселым для Лиззи. Она выросла в поместье по соседству с поместьем родителей Джеймса, и в юности, когда Фин приезжал туда погостить на каникулы, Лиззи и Стелла учили его искусству флирта. В последующие годы Фин всячески старался показать им, что эти уроки не прошли даром. — Будь с ним поласковее, дорогая моя. Люди рассказывают, что эта тощая, с болезненным цветом лица ученая особа едва не выцарапала ему глаза.

— Она вовсе не такая, — спокойно возразил Джеймс. От его внимания не ускользнуло, что под тяжестью Лиззи слуга уже побагровел. Предпочитая благоразумие показной удали, Джеймс соскользнул через край крыши и опустился на землю. — И цвет лица у нее прекрасный, — продолжил он, отряхивая брюки. Затем Джеймс протянул руку, помогая Лиззи сойти с колена ее лакея. — По-моему, нет никакого смысла принимать всерьез сплетни старых вдовствующих леди. Все было наоборот. Лицо мисс Бойс так мило порозовело, когда она задавала мне головомойку.

— Ах вот как! — Элизабет уронила зонтик себе на плечо и стала вертеть им, скептически поглядывая на Джеймса. — Это ведь сестра леди Сазертон, не так ли? Ну, знаешь ли, ее уж точно не считают красавицей.

— Слышала я также, что там был и сам Морленд, — продолжила разговор Лиззи, отмахиваясь от назойливой мухи.

Рот Джеймса непроизвольно растянулся в каком-то подобии кривой улыбки.

— Увы, это так.

— Занятно, — обронил Фин. — А не может ли так быть, что он сам и придумал вмешательство этой ученой дамы?

От услышанного Санберн даже вздрогнул.

— А в чем смысл?

Фин поморгал с таким видом, будто сам удивился своему предположению.

Пока они болтали, Джеймс сосредоточил внимание на расположенных по другую сторону поля частных ложах, которые тянулись вдоль лужайки перед большой трибуной. В одной из них сидел сейчас его отец. Можно не сомневаться, он до сих пор с самодовольной усмешкой вспоминает инцидент в институте. Устраивать специально публичные сцены не было в стиле Морленда, однако он определенно получил удовольствие, видя, как опозорился его сын. Неужели возможно, чтобы отец сам приложил руку к случившемуся?

Магазин Карнелли располагался возле доков Святой Катарины. Место это было захудалым, и здание магазина издали больше походило на обветшавшую фабрику. Джеймс часто удивлялся тому, что у входа в столь невзрачное заведение обычно толпилось немало посетителей. Непонятно, что притягивало их сюда, но это что-то имело прямое отношение к старинным предметам. Сегодня возле магазина уличный торговец продавал прямо с пылающей жаровни горячие каштаны. Поблизости маленький мальчик прыгал через обруч, выпрашивая за свое выступление мелкие монетки у прохожих. Возле самого входа в магазин комфортно расположилась какая-то женщина. Она время от времени прикладывалась к бутылке с джином, не забывая флиртовать с сидящим рядом ухажером. Джеймс предположил, что алкоголь, по всей вероятности, купил этот же мужчина.

Не слишком приятное соседство. Впрочем, сам Карнелли тоже малосимпатичный субъект. Внутри помещения было темно, как в пещере. Здесь постоянно стоял таинственный запах старинных предметов (заплесневелой кожи, папирусов, мастики для полировки медных изделий — по мнению Джеймса, именно этот запах мастики заставлял задуматься, не краденый ли этот предмет). Истинным знатокам древностей атмосфера этого магазина едва ли нравилась. Джеймс аккуратно поправил шейный платок, опустился на скамеечку возле двери и стал ждать. Пока что невозможно было догадаться, где же хозяин магазина. По опыту Санберн знал, что искать Карнелли самому бесполезно. Внутри магазина проходы между стеллажами были до крайности узкими, бродить там в темноте совершенно не хотелось, особенно зная, как легко спрятаться за нагромождением всевозможных ящиков. Кроме того, на фальшивую стелу, которую он привез с собой, было так удобно опираться ногами.

Через несколько минут из темноты послышались шаркающие шаги. Затем донесся какой-то хлюпающий звук. Из-за обилия щелей в магазине его хозяин был постоянно простужен.

— Карнелли, — окликнул Джеймс. — Ради всех святых, приятель, ты бы высморкался хорошенько, что ли.

— Кто это там? — За этим возгласом последовал глухой удар и звук ломающейся древесины. Из-за груды ящиков высунулась голова Карнелли. — А, это вы, сэр! Рад снова видеть вас.

Карнелли наконец предстал перед гостем. На нем был мясницкий фартук, в руке он держал грязную тряпку. Он походил на великана из сказок — по ширине плеч и толщине ног вдвое превосходил обычного мужчину. Однако Карнелли вовсе не производил на окружающих пугающего впечатления. По мнению Джеймса, все дело было в его шевелюре. Невозможно представить, чтобы кому-то показалось угрожающим это громоздкое существо с кирпич-но-красными кудрявыми колечками волос.

— Мне нужна была какая-нибудь потрясающая находка, услышав о которой мой родитель позеленел бы от зависти, — сказал Джеймс. — Так вот, я и спросил себя: зачем этому самому Карнелли рисковать моим покровительством? Зачем всучивать мне второсортную подделку?

Торговец антиквариатом возмущенно набрал в легкие воздух и швырнул тряпку на прилавок.

— Мой господин, да ни за что в жизни!

Джеймс печально вздохнул:

— Сколько времени мы уже знакомы с тобой?

— Уже два года, два замечательных года, — с неподдельной искренностью в голосе заговорил Карнелли, — и не было в моей жизни более счастливой минуты, чем та, когда вы заглянули в мой магазинчик…

— Помнится, я заглянул, чтобы забрать свой бумажник. Однако не будем уточнять, какое отношение к той истории имели воровские наклонности твоего племянника.

— Господи, благослови этого славного малыша. Бедняга весь пошел в отца. Нет, мистер, никто из рода Карнелли не унизился бы до того, чтобы предлагать вам поддельный товар.

— И я бы никогда не ожидал такого отношения к себе. Но тогда, черт меня подери, вот это что? — С этими словами Джеймс стукнул каблуком по каменной стеле.

Карнелли стащил через голову фартук, вышел из-за прилавка и присел на корточки возле стелы.

— Ну-ка, ну-ка, поглядим. — Он быстро ощупал пальцами обработанную поверхность камня. — О да. Действительно, это подделка. Но это не моя работа.

— Неужели? Эта вещица из того же ящика, в котором была та урна и папирус Аменемхета.

— Что? — Карнелли одним прыжком встал в полный рост. — Разве я послал это вам? Этого не было в партии товаров от Колби! Обождите-ка. У меня же есть упаковочный лист от той партии. — Торговец ринулся за свой прилавок, наклонился и стал шумно перебирать что-то, невидимое для Джеймса. Мгновенно в воздухе образовалось большое облако пыли. — Ага, вот он, — радостно выпалил Карнелли, откашлялся и протянул папку с бумагами. Пальцы гиганта придерживали нужное место в подшивке документов. — Все эти предметы закуплены в Каире. Там мой человек все осматривает и проверяет, прежде чем перевозить товары в Порт-Саид для погрузки на корабль.

Джеймс подошел и заглянул через плечо хозяина магазина.

Ожерелье с амулетом в виде жука-скарабея. Скульптура богини Бастет с кошачьей головой. Папирус времен девятнадцатой династии. Перечень был длинный и составленный со всей надлежащей аккуратностью.

— Приятель, да вы хоть что-то в самом Египте оставили?

— Ну, убедились теперь, что в партии от Колби не было этой стелы?

Джеймс перевернул страницу перечня товаров.

— Правда, — подтвердил он через некоторое время. — А не мог твой человек вложить ее без упоминания в описи?

— Ему нет никакого смысла рисковать. Зачем лишаться работы из-за дешевого куска камня? Поймите меня правильно, — поспешно добавил Карнелли. — Я вам верю, сэр. Но это просто какое-то недоразумение… Ах, вот еще! — Торговец прищелкнул пальцами, вновь наклонился и достал еще одну учетную книгу. Облизнув большой палец, он стал перелистывать страницы и наконец объявил: — Ну вот, нашел. Видите, ее привезли совсем в другом ящике. Она должна была попасть совсем к другому человеку. Проклятый Уилкинс! Ну, я до него доберусь! Уже третий раз оформляет груз по неправильному адресу получателя.

Джеймс с интересом вникал во все эти объяснения.

— Выходит, у вас для поддельных товаров ведется особый журнал? Занятная система учета, я бы сказал.

Карнелли нахмурился:

— Нет, сэр. Я говорю чистую правду. Я не продаю подделки. Мне совсем ни к чему рисковать своими доходами. Для меня всегда важнее мое доброе имя. Так что случившееся для меня — очень крупная неприятность. — Хозяин магазина сердито ткнул пальцем в лист учетного документа. — Наш старый приятель Бойс всегда был надежным поставщиком.

Джеймс выпрямился. Боже правый! Вот и очко в пользу Фина.

— Ты сказал «Бойс»?

Карнелли выглядел ужасно расстроенным.

— Да, этому человеку можно доверять. Я имею в виду, что он работает честно. Это вам не расхититель гробниц типа Колби или Овертона. Он даже печатается во всех научных журналах, представьте себе. После того как умер Мариэтт и эта торговля возобновилась, он прислал несколько очень интересных вещиц. Не вульгарных подделок, заметьте, а настоящих подлинников. Ума не приложу, что такое произошло на этот раз. Ведь таким куском камня даже школьника не обманешь!

Джеймс оставил без комментариев столь неприятную оценку торговцем его компетентности в вопросах древностей.

— А его дочь осматривает присылаемые грузы?

— Вы говорите про мисс Лидию? — Карнелли задумчиво замурлыкал себе под нос какую-то мелодию и затем добавил: — Красотка, не так ли?

— Еще какая. Я полагаю, она приходит сюда, чтобы взглянуть на товары?

— Верно, она осматривает большинство предметов, а как же иначе? Именно она проводила большинство сделок для своего отца. Она делала это уже три последних года.

— Ну, а эту стелу она тоже видела?

— Вряд ли. Этот камень прислан Хартнетту. Это особый клиент мистера Бойса.

— Ты так считаешь или точно знаешь?

Карнелли немного помедлил.

— Вообще-то точно не помню. Я за такими делами не слишком слежу. Мне, пожалуй, надо бы поднять документы и свериться с инструкциями, которые оставил Бойс.

Джеймс беглым взглядом окинул царивший в полутемном помещении магазина беспорядок и скептически заметил:

— А это возможно?

— Мне потребуется примерно час, — отозвался Карнелли.

— Сделай одолжение.

Одно дело, если всю сцену в институте устроила эта прямолинейная археологиня сама по себе. Она, конечно, разбирается в древностях лучше его самого. И совсем другое, если эта старая дева задумала свой коварный замысел в тесном союзе с его отцом. Что ж, если дерзкая нахалка решила интриговать в компании с Морлендом, она очень скоро об этом пожалеет.

Глава 3

— О чем вы так задумались, мисс Бойс?

Лидия вздрогнула и подняла голову. Мистер Ромни на протяжении всего обеда безуспешно пытался разговорить ее, пока не решил просто посплетничать с другой дамой, сидевшей слева от него. Однако теперь эта его собеседница задремала на своем стуле и даже немного похрапывала.

Откашлявшись, Лидия ответила:

— Просто засмотрелась на красивое убранство стола. Леди Морленд — превосходная хозяйка.

Она жестом указала на серебряные вазы и канделябры, которыми был заставлен стол. Хозяйка дома дополнила сервировку из серебра множеством искусно выполненных гирлянд из вьющегося плюща и свежесрезанных цветов. Однако такая красота в греческом стиле оказалась несовместимой с аллергией одного из гостей. Бедный лорд Стрэттон не успел даже присесть за стол, как принялся неудержимо чихать. Для него этот званый ужин закончился извинениями и преждевременным уходом.

— Ну что вы, разве здесь есть что-то особенное? — Сегодня у мистера Ромни было хорошее настроение. Он даже, вопреки своему обыкновению, не воспользовался возможностью прочитать Лидии лекцию об опасности переедания и злоупотребления спиртным. — А теперь скажите-ка мне: что говорят женщины по поводу недавних событий? Я имею в виду этих ужасных бомбистов.

Лидия подавила недовольный вздох. Мистер Ромни уже сполна насладился интересом окружающих, когда сообщал им об этом происшествий, живописуя, как доблестная полиция предотвратила заговор ирландцев, намеревавшихся взорвать Скотленд-Ярд и лондонский клуб «Джуниор Карлтон».

— Признаюсь, женщин это мало интересует. — Уловив недовольство на лице собеседника, Лидия добавила: — Видите ли, сейчас приходится больше думать о пошлинах.

— Ах да, эта проклятая таможня, — понимающе согласился мистер Ромни. — Уж они любят вдоволь поспать и хорошо поесть. Разве может быть польза от людей, Которые привыкли потакать своим слабостям? Уверяю вас, нет!

Неожиданно двери в зал резко распахнулись.

Гости удивленно переглянулись. Лидия чуть не выронила бокал. На пороге стоял Санберн, облаченный в вечерний костюм. Он аккуратно стянул перчатки и приветливо улыбнулся сидящим за столом. Ей даже показалось… Нет, вряд ли возможно, чтобы он открыл двери ударом ноги.

— Добрый вечер всем. — Он скользнул взглядом по собравшимся гостям. — Маман, как вы чудесно выглядите! И отец здесь!

Морленд, у которого рядом не оказалось трости, с силой хлопнул руками по столу, пытаясь встать. Какое-то мгновение всем казалось, что попытка будет безуспешной. К старику подскочил лакей, стараясь помочь. Однако граф с недовольным ворчанием отказался от предложенной помощи слуги и сам поднялся на ноги.

— Что все это значит?

— Я ужасно проголодался, — заявил Санберн. — Маман, это действительно египетская куропатка? Очень кстати.

Леди Морленд, миниатюрная хрупкая женщина с седеющими светлыми волосами, спокойно наклонилась над большим блюдом с дичью, которое держал в руках стоящий возле нее лакей.

— По-моему, именно она. Тебе предложить немного?

— Элен, — едва слышным голосом обратился Морленд, однако графиня нежной улыбкой вынудила его замолчать.

Хозяйка дома посмотрела на слугу, от чьей поддержки только что отказался ее супруг.

— Будьте любезны, поставьте еще один прибор для нашего сына.

Пока слуги устраивали все необходимое для нового гостя, в комнате царила тишина, нарушаемая лишь шарканьем ног и шумом передвигаемых стульев. Почти всем присутствующим пришлось поочередно вставать, давая возможность слугам расставить стулья и столовые приборы. За всей этой сценой наблюдал Санберн, стоявший в дверях с видом беззаботного шалопая. В какой-то момент он даже зевнул, без стеснения демонстрируя всем собравшимся широко открытый рот. На косые взгляды некоторых гостей, шокированных его поведением, Санберн отреагировал ленивой улыбкой. Затем он вдруг запустил пятерню себе в выгоревшие от солнца волосы, тем самым приводя их в совершеннейший беспорядок.