Мередит Дьюран

Урок для леди

Глава 1

Когда пронзительный свисток, означавший конец рабочего дня, умолк, Нелл была уже на улице. Она знала, что не стоит слишком торопиться — пару раз возле двери возникала давка, и кое‑кто из работниц даже получил травму в виде сломанной руки или ноги, но Нелл не могла не спешить. С тех пор как мать стала дышать тяжело, с пугающим присвистом, Нелл тоже начала замечать, что ей все труднее дышать в густом табачном смраде цеха, где приходилось, часто кашляя, скручивать сигары. К концу рабочего дня ей буквально не хватало воздуха.

На улице влажный воздух вечерних сумерек обдал ее кисловатым запахом угольного дыма, но дышать все же было гораздо легче. Нелл шла в толпе работниц, которые то и дело останавливались, чтобы накинуть на голову платок или перекинуться солеными шуточками с парнями из других цехов. Они так весело и оживленно болтали, словно не знали для этого лучшего места, чем адская зловонная фабрика. Впрочем, могло быть и так.

Наконец толпа поредела, и Нелл пошла свободно. Облегченно вздохнув, она почувствовала, как ее настроение улучшается. Работа на фабрике имела хотя бы один плюс — конец каждого рабочего дня приносил несомненное счастье.

Нелл остановилась, чтобы восстановить дыхание, и чья‑то рука тут же схватила ее за локоть. Рывком высвободившись, она резко обернулась и увидела Ханну.

— Ты до смерти меня напугала! — выдохнула Нелл.

Бледное веснушчатое личико Ханны сияло от радостного возбуждения.

— Это потому что ты большая трусиха, Нелл! Сколько ты получила за неделю?

Опасаясь чужих ушей, Нелл оглянулась по сторонам и только потом тихо сказала:

— Девятнадцать шиллингов.

У нее сводило шею от того, что она целыми днями сидела, склонившись над рабочим столом, а суставы пальцев болели так, что она долго не могла заснуть, зато такого большого недельного заработка у нее еще не было. Разумеется, он уменьшится до десяти шиллингов после того как Майкл, ее сводный брат, заберет свою долю, и этого не хватит, чтобы заплатить за вызов на дом хорошего врача да еще и запастись провизией на всю предстоящую неделю.

— А я только пятнадцать, — скорчила недовольную гримасу Ханна. Обычно она получала на пять шиллингов больше, чем Нелл, потому что ее пальцы были ловчее. — Это все из‑за вчерашнего. Бригадирша ни с того ни с сего разозлилась на меня и заставила переделать половину скрученных сигар. Да ну ее! — Ханна со вздохом поправила выбившуюся прядь светлых волос и пошевелила растопыренными пальцами правой руки. — Тебе нравятся мои перчатки? — спросила она у Нелл. — Я нашла их в лавке Бреннана. Стоили мне двухдневного заработка, зато лайковые. Так Бреннан сказал.

— Прелестные перчатки, — согласилась с Ханной Нелл, хотя на самом деле кожа на сгибах уже потрескалась, а первоначальный белый цвет от долгой носки превратился в серый.

На месте подруги Нелл нашла бы лучшее применение пяти шиллингам — новый чайник, отрез плотной шерстяной ткани или, скажем, свежие фрукты. При мысли о свежих хрустящих яблоках ее рот наполнился слюной.

Впрочем, если подумать, неизвестно, кто из них оказался мудрее — руки Нелл от холода были покрыты цыпками, а у Ханны цыпок не было и в помине.

Взяв Ханну под руку, Нелл пошла вместе с ней по тротуару.

— Ты только отцу их не показывай, — сказала она подруге.

Если Гарод Кроули узнает, что дочь тратит деньги на себя, то устроит ей настоящую головомойку.

— Я что, дура? — засмеялась в ответ Ханна.

Проходивший мимо них парень состроил им глазки. Нелл не была с ним знакома, поэтому одарила его ледяным взглядом. Парень весело подмигнул ей, и Нелл против своей воли покраснела, хотя и понимала, что тот искал не ее внимания. Ему явно понравилась Ханна, у которой были высокие скулы, маленький подбородок и большие бархатистые карие глаза. За последние два года Ханна удивительно похорошела.

— Послушай, Нелл, ты идешь сегодня на собрание Общества покровительства девушкам?

Нелл совсем забыла о собрании. Руководившие Обществом дамы любили читать девушкам нотации и бесцеремонно вмешиваться в их личную жизнь, но у них была отличная библиотека, которой дозволялось пользоваться любой девушке при условии членства в Обществе.

— Жаль, но сегодня у меня не получится, — вздохнула Нелл. Мать была настолько слаба, что ее нельзя было надолго оставлять без присмотра. От шарлатанских снадобий псевдолекарей ей становилось только хуже.

— Нет, ты просто должна пойти! — возразила Ханна. — Сегодня там будет настоящее чаепитие!

— Знаю. Это так здорово, — опустила глаза Нелл.

Она бы с огромным удовольствием выпила чашку настоящего чаю. В последнее время ей приходилось экономить на всем и покупать только низкосортный черный китайский чай.

От этих мыслей у нее испортилось настроение. Сколько ни экономь, толку мало. Тем временем матери час от часу становилось все хуже.

— А еще нам будут раздавать подарки, — продолжала уговаривать подругу Ханна. — Как же не пойти на такое собрание? Нет, это просто невозможно!

— У меня нет выбора, — вздохнула Нелл. — Сегодня у Сьюзи вечерняя смена, а маму нельзя оставить одну.

Ханна бросила на нее проницательный взгляд:

— Пусть Майкл хоть раз присмотрит за матерью!

Нелл едва удержалась от смеха. Скорее рак на горе свистнет, чем Майкл станет заботиться об их матери. С тех пор как она тяжело заболела и уже не могла работать, Майкл совершенно устранился от всего, что с ней было связано. Он вдруг вспомнил, что она ему всего лишь мачеха.

— Майкл наверняка захочет пойти вместе со Сьюзи, — сказала Нелл. Ему нравилась фривольная атмосфера ночного клуба, в баре которого работала его жена. К тому же Сьюзи время от времени наливала ему стопку отличного виски.

Ко всему прочему он следил за заработком жены, не позволяя ей оставить себе ни пенни. Нет, Нелл не могла рассчитывать на его помощь.

Сейчас ей как никогда были нужны деньги. Она пробовала обращаться к ростовщикам, но они с явной неохотой выслушивали ее просьбу о займе. Нелл показалось, что они просто не хотели иметь дело с женщиной. Возможно, Майклу кто‑нибудь охотнее даст денег. Вопрос в том, отдаст ли он ей полученные у ростовщика деньги? Азартные игры и пристрастие к спиртному регулярно опустошали его карманы. Нелл не знала, как быть, если Майкл получит деньги и откажется отдать их ей.

Впрочем, знала. Да, она знала верный способ решить все проблемы. Майкл будет просто счастлив помочь ей, если она решится на это. Но вот решиться‑то она и не могла. От одной только мысли об этом она вся холодела, и к горлу подступала тошнота. «Испорченное молоко уже ни на что не годится», — любила говорить мама. А еще она говорила, что нужно усердно молиться…

Нелл опечаленно взглянула на Ханну. Они с самого детства жили в одном доме, вместе ходили в школу, вместе играли во дворе. Девочки росли в крепкой дружбе, ничего не скрывая друг от друга. Но потом с Нелл стали происходить события, о которых она не могла рассказать подруге из чувства жгучего стыда. Как признаться в том, что ее сводный брат склоняет ее к сожительству? Да и зачем говорить об этом Ханне? Все равно подруга может только посочувствовать ей, но не помочь.

Впрочем, теперь даже капля сочувствия показалась Нелл желанной, как никогда. Собравшись с духом, она сказала:

— Ханна, мне нужно кое‑что тебе рассказать…

— Ой, ты только посмотри! — перебила ее подруга, подходя к витрине магазина, в которой были выставлены несколько больших фотографических портретов.

Нелл с облегчением вздохнула. Минутная слабость уже прошла, и она была по‑настоящему рада тому, что постыдное признание осталось невысказанным, хотя к глазам подступили слезы.

— Ханна, я тороплюсь, — пробормотала она.

— Да ладно тебе! Всего одну минутку! Посмотри на витрину!

Нелл снова вздохнула и подошла к подруге, внимательно разглядывавшей фотографии за стеклом. В тот год среди молодежи распространилась мода покупать фотографии светских красавиц и красавцев. Даже Майкл приколол дома к стене пару таких фотографий, на которых были запечатлены ослепительно красивые дамы в вечерних туалетах и тиарах. Жаря по вечерам рыбу на ужин, Нелл не раз ловила себя на том, что с интересом разглядывает эти фотографии. Дамы были похожи на кукол — тоненькие талии, аккуратные прически. Задыхаясь от запаха рыбы, Нелл не могла поверить в то, что эти красавицы живут в том же мире и в то же самое время, что и она сама. Они казались ей настолько нереально прекрасными, что вполне могли бы жить на Луне.

— А вот эту я знаю! — воскликнула Ханна, показывая пальцем на портрет привлекательной девушки в платье из темной парчи, украшенном шелковыми розами. — Это леди Дженни Черчилль, да?

— Да, она самая, — сказала Нелл, прочитав подпись под фотографией.

— Та самая американка, которая вышла замуж за одного из сыновей герцога Мальборо. Говорят, у него какая‑то нехорошая болезнь…

— C кем поведешься, от того и… — буркнула Нелл, пожав плечами.

— Вовсе нет. Такие знатные господа не ходят к дешевым шлюхам, Нелл. У них шлюхи высшего класса, с роскошным уютным гнездышком, собственным выездом и слугами.

— Да ты‑то откуда это знаешь?

— Так люди говорят, — уклончиво ответила Ханна.

Люди говорят… У Нелл сжалось сердце. Люди и вправду о многом говорят. К примеру, ее мать всегда обвиняли в том, что она дала своей дочери слишком хорошее для ее низкого социального положения образование, тем самым неоправданно завысив ее самооценку. Вот уж они позлорадствуют, если Нелл пойдет той позорной дорожкой, на которую ее усиленно подталкивал Майкл!

— Болтают всякую ерунду, а ты всему веришь, — недовольно сказала она Ханне.

— Ну не будь такой злой, Нелл! Настоящий джентльмен — это тебе не человек с улицы. Нет, наверное, про него все врут, — нахмурилась Ханна, постукивая пальцем по стеклу витрины. — Бедняжка… Надеюсь, он не заразит ее какой‑нибудь гадостью.

— Никакая она не бедняжка, — пробормотала Нелл. — Бриллианты на ее шее стоят столько, сколько нам с тобой вдвоем хватило бы на пять лет вполне безбедной жизни.

Ханна ничего не ответила, продолжая разглядывать фотопортреты.

— Смотри! — воскликнула она, показывая на последнюю фотографию. — Хорошенькая, правда?

— Конечно! Имей я ее состояние, тоже была бы хорошенькой, — сказала Нелл, встревоженно оглядываясь. Толпа работниц значительно поредела. Как только улица станет совсем пустынной, здесь будет небезопасно.

— Послушай, Нелл! Она очень похожа на тебя! — воскликнула Ханна. — Нет, правда! Да ты сама взгляни!

Нелл смотрела на приближавшуюся к ним группу парней. Их намерения казались ей подозрительными.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я выгляжу, как эта восковая кукла? — спросила она у Ханны.

— Да ты просто завидуешь, — хихикнула та. — Потому что Дик Джексон на днях носил с собой эту фотографию.

Нелл узнала в одном из приближавшихся добропорядочного набожного парня из соседнего цеха. Это ее успокоило.

— Мне нет дела до Дикки Джексона, — повернулась она к Ханне. — И хватит об этом. Он проводит больше времени в питейных заведениях, чем на работе. Этого достаточно, чтобы я порвала с ним навсегда.

— Ты что же, действительно не считаешь ее хорошенькой? Но она и впрямь похожа на тебя, тут уж не поспоришь.

Нелл вздохнула. На улице становилось все холоднее, а перчаток у нее не было. Однако, взглянув на восторженное лицо Ханны, разглядывавшей фотопортреты, она решила, что можно и подождать, раз эти глупые картинки доставляют подруге такое удовольствие.

Она поднесла ко рту руки и стала дышать на них, чтобы хоть немного согреть.

— Ладно, ты права, — пробормотала она Ханне. — Она просто красотка.

— Да ты хоть посмотри на нее, прежде чем говорить! Прочти, кто это.

Нелл недовольно закатила глаза и стала читать подпись под фотографией.

— Леди Кэтрин Обен, дочь графа Рашдена. Ну и зачем тебе… — Она перевела взгляд на фотографию и замерла на полуслове.

— Леди Кэтрин, — тихо повторила Ханна. — Странное дело, она так похожа на тебя…

Нелл дрожащими пальцами коснулась своего подбородка. У леди Кэтрин в этом месте тоже была ямочка. У нее был такой же овал лица, тонкий нос и широко расставленные глаза, как у Нелл.

Ей стало не по себе. Девушка с фотографии была невероятно похожа на нее. Но как такое могло быть? Нелл никогда не считала себя привлекательной, а незнакомка на фото поражала совершенной красотой. Эта фотография казалась волшебным зеркалом, в котором отражалась другая Нелл в другой, богатой и беспечной жизни, где служанки вплетали шелковые ленты в ее каштановые волосы и помогали застегнуть на шее жемчужное ожерелье стоимостью в целое состояние.

Леди Кэтрин едва заметно улыбалась. Казалось, эта улыбка говорила: «Моими жемчугами можно оплатить тысячу визитов тысячи врачей».

— Как ты думаешь, Нелл, почему вы с ней так похожи? — задумчиво спросила Ханна.

Ей тоже было как‑то не по себе от этого поразительного сходства знатной леди и простой работницы, ее подруги. Колдовство какое‑то!

Девушки взялись за руки и пошли прочь от витрины с фотографиями.

— Вот было бы здорово, если бы за стеклом висела твоя фотография, Нелл! Представляешь, парни покупали бы твой портрет!

— Какое счастье, что это не так! — возразила Ханне подруга, стараясь говорить как можно увереннее. — Не хочу, чтобы мое лицо оказалось в кармане у Дикки Джексона.

Ханна звонко рассмеялась, но потом довольно грустно спросила:

— А правда, Нелл, неужели тебе никогда не хотелось узнать, каково это — куча денег и никаких забот?

Нелл не могла даже представить себе такое.

— У богатых свои печали, — задумчиво произнесла она, твердо веря в то, что у каждого человека есть сердце, а значит, есть печали.

— Ха! Мне бы их заботы, — хмыкнула Ханна и с притворным беспокойством промурлыкала: — Ах, милорд, какую диадему мне сегодня надеть — бриллиантовую или изумрудную? А какое платье — шелковое или атласное? — И, похлопав длинными ресницами, сделала манерный реверанс. — О, вы хотите дать мне еще денег? Но что же я буду с ними делать?

Нелл ничего не ответила, все еще продолжая размышлять над своим ошеломительным сходством с молодой леди на фотографии.

— Ах, милорд, вы принесли в дом грязную болезнь от своих шлюх! — продолжала лицедействовать Ханна. — Как вам не стыдно!

Нелл нахмурилась:

— К чему думать о том, чего у тебя нет и никогда не будет? Так счастья не обретешь.

— Счастья? — усмехнулась Ханна. — Ну да, зато сейчас я счастлива, дальше некуда. Купила заношенные перчатки, которые какая‑то богатая леди отдала своей служанке, а та потом передарила их судомойке, которая снесла их к Бреннану.

Нелл на мгновение испытала шок — это было так не похоже на Ханну — такой взрыв эмоций. Впрочем, почему бы и нет? Конечно, у Ханны не было таких проблем, как у Нелл, но и ее будущее не сулило ни богатства, ни благополучия.

Тем временем на мощенные неровным булыжником улицы опускался густой туман. Все вокруг — и свет, и звуки — становилось глуше и тусклее. Влажная прохлада воздуха предвещала дождь. Где‑то в этом городе леди Кэтрин наслаждалась теплом и уютом, меж тем как в ненастной ночи две несчастные души не находили себе утешения и покоя.

Господи, спаси и помилуй нас, грешных!

Нелл накинула на голову платок и протянула подруге покрасневшую от холода руку.

— Если тебе не нужны эти перчатки, отдай их мне, я найду им применение.

Ханна молча смотрела на подругу. Наконец плотно сжатые губы разомкнулись, и она тихо проговорила:

— Извини, Нелли. Не знаю, что на меня нашло…

— Зато я знаю, — мягко откликнулась Нелл. — Я тоже думаю об этом, Ханна. Но глупо бесконечно размышлять о несправедливости судьбы. Слишком больно. Да и толку никакого.

Эта фотография показалась ей дурным знаком. Другая девушка с ее лицом забрала себе все хорошее, оставив Нелл ни с чем.

Нет, это все глупые суеверия, подумала Нелл и сказала:

— Постарайся думать о хорошем, Ханна.

Та глубоко вздохнула, и на ее лице вновь появилась улыбка.

— Ты права, Нелл! Идем скорее, милая, а то вокруг уже не воздух, а кисель какой‑то.

Она взяла ее под руку, и Нелл почувствовала как пальцы Ханны, противореча ее беспечной улыбке, судорожно вцепились в ее рукав. Нелл открыла было рот, чтобы утешить подругу, но тут же передумала. Несправедливость устройства окружающего их обеих мира тяжелым камнем лежала у нее на сердце и жгла изнутри. Нелл могла бы сказать об этом Ханне, но слишком хорошо понимала, что той нужно совсем другое. Ханне надо было услышать, что необходимо примириться с тем, чего нельзя изменить, иначе она просто погибнет.

Нелл уже видела, как это бывает. Прошлой осенью ее сводный брат Майкл был готов перевернуть весь мир ради справедливости. Он вступил в партию социалистов и помог им собрать на митинг больше тысячи человек. Они прошли маршем через весь Гайд‑парк, выкрикивая лозунги и требуя справедливости.

И что из всего этого вышло? Их разогнала полиция. Сломанные ребра и носы, несколько заметок в газетах — вот и все. Господа вернулись к прерванному чаепитию, а Майкл стал искать утешения в джине.

Нет, лучше не вспоминать об этом.

— Да, ты права, — сказала Ханна, и Нелл вздрогнула от неожиданности. Оказывается, все это время она произносила свои мысли вслух. Впрочем, это пошло Ханне на пользу, потому что она успокоилась, вернулась в хорошее расположение духа, и обе подруги поспешили домой.

В ту ночь Нелл проснулась от звука шагов рядом с ее постелью. Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней Майкла. Лежавшая на соседней кровати мать тяжело вздохнула, и в ее груди заклокотала мокрота.

— Ей конец, — сказал Майкл, стоя возле кровати Нелл. — Это клокочет сама смерть.

Он произнес эти слова уже в сотый раз. От него сильно пахло джином. Половицы скрипели под его тяжелыми ботинками, он едва держался на ногах.

Приподнявшись на локте, Нелл шепотом спросила:

— Где Сьюзи?

— Где Сьюзи, где Сьюзи? — передразнил ее Майкл. — Ты сама‑то как думаешь?

Мать едва слышно пробормотала что‑то сквозь сон.

Еще вечером Нелл заметила синяк под глазом Сьюзи и красное, распухшее от слез лицо. Майкл мог не пить много дней подряд, но это не радовало никого из домашних, потому что такое воздержание неизменно заканчивалось долгим запоем.

Стараясь не разбудить мать, Нелл откинула одеяло и встала. Если Майклу приспичило поскандалить, это можно сделать в другой комнате. Больной матери нужен покой.

Она направилась в соседнюю комнату, где в дальнем углу на маленьком столике стояла керосиновая лампа. Майкл нетвердой походкой пошел вслед за ней. Нелл стала ощупью искать спички, чтобы зажечь лампу. Он неожиданно грубо схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

— Не надо, — хрипло сказал он, — пусть будет темно. Я не хочу смотреть на твое уродливое лицо.

— Как скажешь, — не посмела перечить ему Нелл. Мать всегда говорила, что вместе с вином в него вселяется дьявол. Ну, дьявол не дьявол, а в такие минуты следовало держаться от Майкла подальше — он был и вправду опасен.

Свободной рукой она нащупала за спиной длинную железную вилку, с помощью которой обычно поджаривала колбаски на открытом огне. Ощущение холодной тяжести в ладони придало ей немного уверенности. Зубья были достаточно острыми — она сама заточила их всего неделю назад.