— Ваш брат был свободен мечтать до семнадцати лет, — сказал лорд Монфор, — и когда пришла весть о наследстве, для него это, должно быть, выглядело как осуществление мечты. И у Кона всегда была свобода мечтать.

— А у вас не было? — снова нахмурилась Кэтрин.

— Я был старшим и единственным сыном своего отца, — ответил он. — Он умер до моего рождения. Я родился с титулом барона Монфора. Седерхерст и все остальное всегда принадлежали мне.

— Большинство на вашем месте, — едко произнесла Кэтрин, — всю жизнь считали бы, что им повезло.

— Наверное, так, — тихо проговорил он. — А вот я, мисс Хакстебл, всю жизнь считал везением то, что я не относился и никогда не буду относиться к большинству.

— О, вот уж это правда! — согласилась Кэтрин, хлопая себя по коленям.

Ей понадобится время, чтобы проанализировать мысли, которые только сейчас пришли ей в голову. Что такое свобода? Естественно, не бедность. Бедность надевает на людей страшные оковы. Ее семья никогда не была настолько бедной, чтобы голодать, однако она достаточно хорошо познала бедность, чтобы понять — в ней свободы нет. А в богатстве, высоком положении и привилегиях? Разве они не суть свободы? Разве это плохо — владеть большим домом и поместьем и управлять состоянием?

Но если у человека есть все, что ему нужно и что он хочет, о чем же тогда мечтать? Раньше этот вопрос никогда не приходил ей в голову.

Кэтрин заметила, что кто-то отошел от террасы и направился к павильону. Повернувшись, она обнаружила, что это два джентльмена. Одного из них — сэра Айзека Керби — она узнала. Увидев, что она наблюдает за ними, мужчины остановились. Спутник сэра Айзека в приветственном жесте поднял правую руку, а затем оба повернулись и пошли обратно к террасе.

Кэтрин посмотрела на лорда Монфора и в последний момент успела заметить, как он опускает руку.

Очевидно, между ним и двумя джентльменами состоялся безмолвный диалог. Он дал им понять, что не нуждается в их обществе?

Одновременно Кэтрин заметила, что другую руку лорд Монфор положил на спинку скамьи позади ее плеч и повернулся к ней вполоборота.

— Нам всем нужна возможность мечтать, — сказала она.

— Ну а я бы предпочел не мечтать, — с полуулыбкой глядя на нее, заявил лорд Монфор. — Ведь есть более интересные дела, наполняющие нашу жизнь смыслом. В настоящий момент для меня нет более интересного занятия, чем сидеть с вами тет-а-тет.

Боже, он произнес это так, будто они сбежали на тайное любовное свидание! Кэтрин приказала себе не обращать внимания на жар, внезапно охвативший все ее тело.

— Нет, вы не понимаете, — уверенно возразила она. — Это важно для нас — мечтать, причем так, чтобы мечты вдохновляли. Это так же важно, как дышать. И так же важно, как надеяться. Именно мечты помогают нам надеяться.

— «Хватит мечтать, мальчишка, и займись чем-нибудь полезным», — произнес он пренебрежительным тоном строгого родителя или учителя — возможно, людей из своего далекого прошлого?

— Скорее всего своим детям я буду говорить совершенно противоположное, — сказала Кэтрин. — «Хватит заниматься этим бесполезным делом и помечтай. Воспользуйся своим воображением. Дотянись до неведомого и помечтай, как можно расширить свой опыт, обогатить ум, душу и весь свой мир».

Лорд Монфор негромко рассмеялся.

— И о чем же мечтает мисс Кэтрин Хакстебл? — поинтересовался он. — О любви, браке, материнстве, я полагаю?

Он так ничего и не понял. Пусть он умен, но в нем нет ничего от мечтателя. Возможно, потому, что ему просто никогда не о чем было мечтать, ведь у него и так все было.

Но это абсурд. Ох, какой же абсурд!

— Летать, — поддавшись порыву, ответила Кэтрин. — Я мечтаю летать.

Естественно, она об этом не мечтала. В буквальном смысле. Но как можно словами описать мечты, тем более те, что приходят во сне?

— А-а, — с насмешкой протянул лорд Монфор. — Достойная замена полезному делу.

— Лететь по синему небу, рассекая воздух, — игнорируя его, продолжала Кэтрин. — До самого солнца.

— Как Икар, — сказал он. — Пока воск на крыльях не растает и вы не сверзитесь вниз, обратно на землю — в реальность.

— Нет, — покачала головой Кэтрин, — никаких падений. Мечты не предусматривают возможности неудачи. В них есть только желание, потребность лететь до самого солнца.

Она, естественно, выставляет себя полнейшей идиоткой. Она редко предпринимала попытки заговорить на эту тему даже с сестрами. Мечты — это нечто очень личное.

Лорд Монфор барабанил пальцами по кованой спинке скамейки и, прищурившись, смотрел на Кэтрин.

— Неужели в вашей жизни так много приземленного, что вы бежите от этого? — спросил он.

— О, я ни от чего не бегу, — недовольно ответила она. — Я просто хочу пойти… дальше того, что у меня уже есть, что я знаю и чем я стала. Это трудно объяснить. Но разве не такое же желание у всех людей?

— Вот как? — тихо произнес он.

— Думаю, мы все стремимся вложить наши… души в нечто… большее, — сказала Кэтрин. — Жаль, что не хватает слов. Наверное, и вы чувствовали то же самое?

— Потребность в Боге? — предположил лорд Монфор. — Мисс Хакстебл, меня водили общаться с ним каждое воскресенье, пока я был ребенком. Но хотя на нашей фамильной скамье были для удобства разложены подушки, мои мозги все равно мучили утомительными и путаными демагогическими заявлениями о любви и Божьей каре, о прощении и вечных муках, о рае и аде. Все это научило меня избегать такого сложного и усложняющего жизнь Бога, довольствоваться тем, что имею, и никогда не заглядывать внутрь себя.

— О, бедный вы, бедный! — сказала Кэтрин. Она повернулась к нему и вдруг обнаружила, что его рука уже в дюйме от ее уха. — Вы совсем ничего не поняли.

— Напротив. Я считаю, что все очень хорошо понял, — возразил он. — Мне все очень четко объяснили, причем не раз. Я иду прямиком к каре небесной, вечным мукам и преисподней. Я неисправим. Безнадежно неисправим.

Он усмехнулся, а она сокрушенно покачала головой.

— Какой священник вам это сказал? — с негодованием спросила Кэтрин. — Мой отец вправил бы ему мозги.

— Это не священник, — ответил лорд Монфор. — В жизни юноши есть много других людей, которые рассуждают о божественном с большим знанием дела.

Кэтрин внимательно посмотрела на него. Кого он имеет в виду — отца? Но тот умер до его рождения. Тогда воспитателя? Или отчима, отца мисс Рейберн?

— Так что в вашей жизни приземленного? — повторил свой вопрос лорд Монфор.

— Было бы большой неблагодарностью называть это приземленным, — ответила Кэтрин. — По всем понятиям это что угодно, только не земное. Иногда, когда я остаюсь одна, чувствую, как переполняюсь чем-то, каким-то знанием, огромным счастьем, которое ждет, когда его впустят. Иногда я пытаюсь передать свои ощущения через стихи, но даже для стихов нужны слова. Можете смеяться надо мной, если хотите.

Лорд Монфор улыбнулся, но ничего не сказал. Кэтрин вдруг сообразила, что смотрит прямо ему в глаза, и ей стало неловко. А еще она остро ощутила запах его одеколона.

— Вы мечтаете о замужестве? — спросил лорд Монфор. — Вы мечтаете найти счастье в этом?

— Да, я мечтаю о замужестве, — ответила Кэтрин, — и о детях, и о своем доме. Ведь для женщины существует мало других занятий, не так ли? Я уже сейчас боюсь стать обузой для Стивена. Мне уже двадцать три.

— Наверняка у вас была масса предложений, — сказал он.

— Лишь несколько, — призналась она. — И делали их достойные джентльмены.

— И?.. — Лорд Монфор вопросительно изогнул брови.

— Я хочу, чтобы мой избранник был особенным, — пояснила Кэтрин, переводя взгляд на розы. — Чтобы он был моей душой и сердцем. Знаю, глупо ждать его. Мало кто находит именно такого спутника жизни, о котором мечтает. Но мне так и не удалось убедить себя ограничиться малым.

Неожиданно Кэтрин охватило чувство нереальности. Неужели она опять ведет беседу с лордом Монфором? Как получилось, что они затронули эту тему?

Она едва не рассмеялась.

— Он очень везучий человек, — без доли иронии заявил лорд Монфор, — или станет таким, когда найдет вас. Это будет любовь, способная двигать горы.

Кэтрин повернулась к нему и на этот раз рассмеялась.

— Полагаю, он, вероятнее всего, будет бежать прочь целых десять миль без остановки, — сказала она. — Мужчины воспринимают любовь и брак не так, как женщины. За двадцать три года своей жизни я уже это поняла. Как бы вы отреагировали, если бы я сказала, что вы моя душа и сердце?

Слова вылетели непроизвольно, и она готова была откусить себе язык за это.

Лорд Монфор внимательно посмотрел на нее.

— Вероятно, — ответил он, — мое сердце забилось бы чаще, а душа пробудилась бы к жизни после долгого сна. Или, — продолжил он, наклоняясь к ней так близко, что Кэтрин показалось, что он сейчас поцелует ее, — я стал бы утверждать, что выиграл свое пари.

Она улыбнулась. Он несколько секунд хранил строгое выражение лица, а потом тоже улыбнулся.

— Но вы же этого не скажете? — поинтересовался он.

— Не скажу, — подтвердила Кэтрин.

— Пока, — заявил он. — А потом скажете.

Кэтрин тихо засмеялась. Ни один мужчина еще не флиртовал с ней. И она никогда не флиртовала ни с одним мужчиной. Пока не познакомилась с лордом Монфором. И почему он так себя ведет каждый раз, когда они встречаются? Почему он так делает? И почему она позволяет?

Лорд Монфор устремил взгляд в сторону террасы, затем помахал кому-то, при этом на его лице появилось насмешливое выражение, и снова сосредоточил свое внимание на Кэтрин.

— Уважаемый сэр Кларенс Форестер, — пояснил он, — и его еще более уважаемая мамаша. Вас порадует, если я сообщу, что они уже не идут в нашу сторону. Вероятно, увидев, что Шарлотты здесь нет, они потеряли интерес. Теперь наверняка начнут искать ее по всему саду и по всем лодкам — пустая трата времени, естественно, потому что ее здесь нет.

— Они приехали сюда перед обедом, — заметила Кэтрин.

Они намеренно избегали знакомства с Мег, Стивеном и ею. И Кэтрин даже почувствовала себя так, будто ее недавняя прогулка по Гайд-парку с мисс Рейберн действительно была вопиющим нарушением приличий. Хотя ничего плохого в этом не было. Даже Эллиот сказал так, а он разбирается в подобных вопросах.

— Вот как? — проговорил лорд Монфор. — Наверное, другие гости были вне себя от счастья.

— Вы их не любите, да? — поинтересовалась Кэтрин. — И это при том, что они ваши родственники?

— Не мои, — возразил лорд Монфор. — Бедняжки Шарлотты. Леди Форестер — сестра ее отца, а Кларенс — ее двоюродный брат.

— Они родственники вашего отчима, — сказала Кэтрин.

— Да, второго мужа моей матери.

— Вы и его не любили? — «Дерзкий вопрос», — с опозданием подумала она.

— Он был благочестив, добродетелен и безгрешен, — с улыбкой проговорил лорд Монфор. — А также у него отсутствовало чувство юмора, ум, сострадание и умение радоваться. Он женился на маме, когда мне еще не исполнилось и года, а умер, когда мне было восемнадцать. Больше я ничего говорить не буду. Он отец Шарлотты. Мне бы не хотелось портить эти полчаса, что я приятно провел с вами, мисс Хакстебл.

Неужели полчаса? Так долго? Боже! Ведь она собиралась провести вдали от толпы всего минут пятнадцать, не больше. Что подумают те, кто заметил, что они целых полчаса сидят вдвоем? Пусть и в стеклянном павильоне и на виду у всех.

Кэтрин поспешно поднялась и расправила юбку. Но лорд Монфор не шевельнулся, он продолжал сидеть в расслабленной позе на кованой скамье — о Господи, до чего же она узка! — а его рука все еще лежала на спинке.

— Надеюсь, Мег уже покаталась на лодке с маркизом Аллингемом, — сказала она. — Пойду поищу ее.

— Делайте что считаете нужным, мисс Хакстебл, — проговорил лорд Монфор, весело глядя на нее. — Я останусь здесь и буду вдыхать аромат ваших волос. Он настолько силен, что его не перебил запах роз.

— О! — рассмеялась Кэтрин. — Какой абсурд!

— Жизнь полна абсурда, — сказал лорд Монфор. — К счастью, — тихо добавил он.

Кэтрин пошла прочь, чувствуя себя так, будто он только что ласкал ее. Как у него это получается — ведь он даже не дотронулся до нее? В его голосе, во взгляде есть нечто…

Она негромко засмеялась.

Нет смысла отрицать, что ей понравились полчаса, проведенные с ним.

Тут Кэтрин заметила Ванессу и Эллиота, которые пили вино на террасе в обществе другой пары, и, помахав им, поспешила к ним.

Глава 11

Первые признаки надвигающейся беды Джаспер заметил на следующее утро, когда, несмотря на затянутое тучами небо и периодически моросящий противный дождь, отправился на верховую прогулку в Гайд-парк. Вся Роттен-Роу была практически в его распоряжении. Вскоре он увидел впереди Айзека Керби и Хэла Блэкстона, ехавших рядышком.

Они тоже его увидели и остановились.

— Привет, Монти, — поприветствовал его Хэл. — Всю ночь не спал, да? Говорят, любовь творит с человеком такие вещи.

Он переглянулся с Айзеком, и оба усмехнулись, как будто услышали очень остроумную шутку. Джаспер вопросительно изогнул бровь.

— Любовь? — осведомился он. — Мешает мне спать?

— Я как раз рассказывал Хэлу, — заявил Айзек, — как вчера на вечеринке у Адамсов нас с Чарлзом грубо отшили.

Все трое двинулись вперед размеренным шагом.

— Отшили? — переспросил Джаспер. — Грубо?

Его вопросы только развеселили друзей.

— Видишь, Айзек, — сказал Хэл, — любовь делает человека слепым. Он даже не заметил тебя.

— А, — хлопнул себя по колену Айзек, — Монти, наверное, отмахивался от мухи и ни в какую преисподнюю нас с Чарлзом не посылал из-за того, что был убит наповал чарами дамы.

Ох, черт побери! Джаспер только сейчас сообразил, что они имеют в виду.

— Хэл, — сказал он, — ты ведь не будешь отрицать, что мисс Кэтрин Хакстебл значительно красивее Чарлза или Айзека? Мы вместе любовались розами. И ночью я прекрасно спал, спасибо за заботу.

— Полчаса или даже больше любоваться розами, — покачал головой Айзек. — Монти, вы что, считали лепестки на всех бутонах? Ты добился того, что кое-кто принялся строить предположения, — я сам слышал. Ты должен признать, это весьма нехарактерно для тебя — искать уединения с дамой на людях. Вот тебе совет, старина. Если ты не гоняешься за оковами, то впредь считай розовые лепестки в одиночестве. Или вообще не считай, а то подумают, что у тебя крыша поехала.

— Плохи дела, — грустно проговорил Джаспер, — если на светском приеме мужчина не может наслаждаться обществом дамы без риска угодить в брачную ловушку.

Однако всю свою взрослую жизнь он намеренно избегал именно таких нелепых ситуаций, в которой оказался вчера. Надо быть более осторожным.

— Это та же дама, с которой ты вальсировал на балу у Парметеров? — осведомился Айзек. — На такое стоило бы посмотреть, Монти. Жаль, меня там не было. Я даже не знал, что ты умеешь танцевать.

— И та же дама, — вторил другу Хэл, — с которой ты гулял по парку за день или два до бала? Та, которая две недели этого лета проведет в Седерхерсте?

— А, так вы и об этом знаете? — хмыкнул Джаспер.

— Мертон рассказал, когда я случайно встретил его вчера, — пояснил Хэл.

— Тогда вам также известно, — сказал Джаспер, — что и сам Мертон, и старшая мисс Хакстебл тоже будут в Седерхерсте — все они гости моей сестры.

В ответ друзья только рассмеялись. И в самом деле, надо быть поосторожнее, решил Джаспер. Он слишком увлекся флиртом с мисс Хакстебл. Именно это и может стать причиной его гибели. Действительно, лорд Монфор, который проводит с дамой из высшего света более тридцати секунд, — это довольно необычное зрелище. Неудивительно, что все сразу заметили это и встали в стойку.

Впрочем, слухи быстро утихнут, если он будет держаться подальше от дамы.

Свежий утренний воздух подействовал на Джаспера ободряюще. Он послал своего жеребца в галоп, и друзья, решив не отставать от него, пришпорили лошадей.

Первые признаки надвигающейся беды принес с собой Константин. Он заехал к Кэтрин и Маргарет перед обедом на следующий день после приема. Из-за плохой погоды девушки сидели дома. Все утро моросящий дождь то и дело сменялся ливнем, и небо стало расчищаться ближе к полудню, когда строить планы на прогулку было поздно.

Константин выпил с сестрами чаю, посидел с полчаса и собрался уезжать.

— Солнце изо всех сил пытается пробиться через тучи, — проговорил он, вставая и выглядывая в окно. — Я приехал в двуколке. Могу взять только одного пассажира, иначе пригласил бы вас обеих на прогулку по парку.

— Спасибо, Константин, но я так или иначе отказалась бы, — сказала Маргарет. — Для меня каждая поездка в спортивном экипаже — жуткое испытание. Мне подавай ландо, или кабриолет, или карету — в общем, экипаж, в котором я чувствовала бы себя в безопасности.

Кон с улыбкой посмотрел на нее.

— Когда-нибудь обязательно возьму в аренду ландо, — пообещал он, — и приеду за тобой, Маргарет. Кэтрин, а ты поедешь со мной или тоже боишься?

Кэтрин, которая вслед за Константином перевела взгляд на окно, с надеждой смотрела на пробивающиеся из-за туч солнечные лучи. Ей претило весь день сидеть в четырех стенах.

— С удовольствием, — ответила она. — Только возьму шляпку.

Вскоре они уже катили по парку, и Кэтрин, сидя рядом с Константином на высокой скамье, от души любовалась пейзажем и разглядывала толпу.

— Как я понимаю, — заговорил Константин, — в августе ты целых две недели проведешь в Седерхерсте в качестве гостьи Монти.

— Да. Мы все едем туда — Мег, Стивен и я, — ответила Кэтрин. — Но мы будем гостями мисс Рейберн. Загородное празднество устраивается в честь ее восемнадцатилетия.

Почему у нее такое ощущение, будто она оправдывается?

Константин ловко правил двуколкой, лавируя между экипажами и пешеходами, которых, как всегда, было много в это время дня. Наконец они выехали на длинную аллею, где было относительно пусто.

— Кэтрин, — сказал Константин, — я не хочу, чтобы мои слова прозвучали как нравоучения строгой дуэньи, но должен предупредить тебя, что нужно быть очень осторожной. Монти волочится за тобой по какой-то одному ему известной причине, и очень маловероятно, что у него в голове есть матримониальные планы. Их у него никогда не было.

Кэтрин охватило негодование, и… она неожиданно почувствовала себя оскорбленной.

— Константин, в этом нет никакой необходимости, — заявила она. — Ты для этого пригласил меня на прогулку без Мег? Потому что считаешь себя ответственным за меня? Не знаю, почему ты вдруг так решил, ведь у меня есть Стивен и Эллиот на тот случай, если мне понадобится защита. И еще потому, что не доверяешь мне, да? Мне двадцать три. За эти годы я успела хоть немного узнать жизнь. И научилась распознавать… повес. Мне известно, что у лорда Монфора репутация повесы, — я узнала бы об этом сама, даже если бы ты давным-давно не рассказал мне. Я вполне в состоянии ответить на все егонедостойные заигрывания, если он вдруг будет делать мне авансы. Хотя пока не делал.

— И три года назад тоже? — поинтересовался Константин. Его вопросзаставил Кэтрин похолодеть. — Тогда меня не было в Лондоне, но мне известно, что из той ситуации ты вышла с честью, тут же раскусила его, поставила на место, а потом послала куда подальше. Он рассказал обо всем своим приятелям на следующий же день. Если бы он не рассказал или в той или иной степени преуспел бы в том, что намеревался сделать, сомневаюсь, что он дожил бы до сегодняшнего дня и имел бы возможность хвастаться и досаждать тебе.