Кэтрин показалось, что ее сердце вдруг рухнуло куда-то вниз. Константин знает о том давнем пари? И знал о нем все это время? Но он не знает всех деталей произошедшего. Значит, лорд Монфор солгал, рассказывая о ночных событиях? Подал все так, будто она вела себя безупречно и даже героически? А себя выставил в нелепом виде?

— Если ты знаешь обо всем этом, значит, ты можешь доверять мне сейчас, — сказала Кэтрин, с трудом справившись с дрожью в голосе. — Константин, я не нуждаюсь в твоих лекциях. Кроме того, ты друг лорда Монфора. Ты ему не доверяешь?

— Не исключено, что у Монти может возникнуть желание что-то доказать после того грандиозного провала, — ответил Константин. — Между прочим, те события настолько выбили его из колеи, что он сразу уехал из Лондона и не появлялся в городе целый год. Кэтрин, когда он захочет, он может быть весьма обходительным. Не забывай, я знаю его давно.

— Возможно, — проговорила Кэтрин, — он просто проявляет любезность.

— Монти никогда не танцует, — сказал Константин. — А с тобой танцевал на балу у Парметеров. Он никогда не гуляет по парку под руку с дамой. А с тобой гулял по Серпентайну.

— А еще с Мег, Стивеном и своей сестрой, — напомнила Кэтрин. — Все это полнейшая глупость, Константин.

Однако оказалось, что он не считает разговор законченным.

— А еще он целый час сидел с тобой в уединенном павильоне вчера у Адамсов, — продолжал он. — Меня на приеме не было. Но даже если допустить, что слухи преувеличены, что вы провели там всего лишь полчаса и что павильон и то, что происходило в нем, были видны всем гостям, все равно ты оставалась с Монти наедине — и сидела очень близко к нему — достаточно долго, чтобы привлечь к себе внимание. Некоторые утверждают, чтоего рука лежала у тебя на плече.

Кэтрин неожиданно стало холодно.

— Не ожидала, что ты, Константин, будешь слушать беспочвенные сплетни, — сказала она.

— Их нельзя не слушать, — заявил Константин, — когда везде, где собирается больше одного человека, только об этом и говорят. Вчера я был именно в таком месте. Я пропускаю мимо ушей девяносто девять из ста слухов. Но когда сплетня касается моей кузины, причем той, к которой я расположен всей душой, я обращаю внимание на слухи.

— Все это глупые и злые слухи, — сказала Кэтрин. — А как насчет остальных джентльменов, с которыми я танцевала на балу у Парметеров? О них сплетничают? А как же тот факт, что по Серпентайну Мег шла с лордом Монфором, в то время как я — со Стивеном и мисс Рейберн? Кто-нибудь что-нибудь говорил о Мег? А вчера мы провели вместе не более получаса в совершенно прозрачном стеклянном павильоне, стоящем в нескольких ярдах от террасы и лужайки, где и расположилась большая часть гостей. Мег же каталась по реке с маркизом Аллингемом гораздо дольше, чем я сидела с лордом Монфором. Кто-нибудь сплетничает об этом? И рука лорда Монфора не лежала у меня на плече. Она лежала на спинке скамьи. Он ни разу не прикоснулся ко мне.

— Кэтрин, я понимаю твой гнев, — проговорил Константин, поворачивая на аллею, которая вела к оживленной части парка. — Но я сомневаюсь, что ты можешь понять высший свет. Сплетни не обязательно основываются на правде. Они строятся на полуправде, предположениях, преувеличениях, домыслах и человеческой склонности думать о других плохо и даже получать от этого удовольствие. А Монти, знаешь ли, вел себя вопреки сложившемуся образу. Он никогда, ни на одном светском мероприятии, не выделял ни одной дамы. Тот факт, что сейчас он это сделал, причем не раз, вызвал толки. К сожалению, объектом его внимания стала ты. Мне придется с ним поговорить. Его проблема в том, что его ни в малой степени не заботит, что о нем думают. Пожалуйста, будь осторожна. Я не имею в виду твою добродетель — я знаю, что она безупречна. Я говорю о твоей репутации. Имей в виду, Кэтрин, от Монти одни неприятности, пусть он и мой друг.

Они выехали из-под деревьев на яркое солнце, и Кэтрин раскрыла свой зонтик.

— Константин, в этих нравоучениях нет никакой необходимости, — сказала она, — но я знаю, что ты руководствуешься исключительно заботой обо мне. И я высоко ценю это. Мне так жаль, что мы не знали друг друга в детстве, хотя должны были бы, ведь мы с тобой троюродные брат и сестра. Жаль, что я не знала Джонатана. Уверена, я бы полюбила его.

Джонатан был младшим братом Константина — законнорожденным братом, который унаследовал титул графа Мертона после смерти отца. Он был умственно неполноценным и умер в шестнадцать лет, в результате чего титул и собственность перешли к Стивену. Константин рассказывал о брате с искренней любовью.

Он посмотрел на Кэтрин и усмехнулся.

— Спешишь сменить тему, да? — осведомился он. — Ладно. Да, ты бы полюбила Джона, а он бы обожал тебя. Всех вас.

Кэтрин немного успокоилась и попыталась насладиться прогулкой.

Однако о ней сплетничают! О ней и лорде Монфоре!

До некоторой степени она сама виновата в этом. Ведь могла сказать «нет», когда он пригласил ее танцевать на балу у леди Парметер. Могла настоять на том, чтобы идти по Серпентайну под руку со Стивеном, а лорду Монфору предоставить сопровождать Мег или его сестру. А вчера могла твердо заявить ему, что хочет побыть в одиночестве. Более того, она могла встать, пожелать ему всего хорошего и уйти.

Да, отчасти она сама виновата. Просто его общество было ей приятно, а беседы с ним — интересны.

Действительно, надо быть осторожнее. Надо прекратить общаться с ним здесь, в Лондоне, а когда она приедет в Седерхерст-Парк — какая жалость, что она согласилась поехать туда! — то будет все время держаться рядом с Мег, Стивеном или мисс Рейберн.

Однако решение соблюдать осторожность было принято слишком поздно.

Беда всей своей силой обрушилась на Джаспера на следующее утро. Вечер он провел дома — редкий для него случай. Некоторое время назад он принял приглашение на суаре у Кларксона, но, узнав, что на нем будет и мисс Кэтрин Хакстебл, решил на него не ходить.

Таким образом, Джаспер привел в восторг Шарлотту, на весь вечер оставшись дома.

На следующее же утро он испытал крайнее изумление, когда появился в клубе «Уайтс».

— Эй, Монти, — вместо приветствия закричал виконт Модерхем, — мы все думали, что сейчас ты во весь опор несешься в горы!

— Похвальная отвага, старина, — сказал Барни Рангейт. — Я и не догадывался, что ты наделен таким качеством. Зря я не поставил на то, что ты заявишься сюда как ни в чем не бывало.

— Отвага? — воскликнул Чарлз Филд. — Скорее, это инстинкт смерти. Это же чистое самоубийство — в это утро оставаться в городе, правда, Монти? Я бы сказал, что даже в Седерхерсте небезопасно. Может, укрыться в диких лесах Америки?

— Ты обречен на смерть, Монти, — мрачно произнес кто-то, чей голос Джаспер не узнал. — В этом нет сомнений.

— И именно что на смерть, — добавил еще кто-то. — Думаю, Монти, герцог Морленд, граф Мертон и Кон Хакстебл уже жаждут твоей крови, не говоря об остальных.

Ох! Ну что теперь?

Джаспер изогнул брови и презрительно скривил губы.

— Куда, черт побери, делись все газеты? — осведомился он. — Опять их забрал Нортон? Я пропустил что-то интересное? К примеру, что трое вышеназванных джентльменов превратились в вампиров?

— Монти, — сказал Чарлз Филд, хлопая его по плечу, — плюнь на газеты, старина. Эти трое, вероятно, к настоящему моменту уже разыскали бы тебя и облегчили бы тебя на пинту или две крови каждый, если бы они не решили, что гораздо важнее сначала заполучить Форестера. Ведь он твой кузен, как я понимаю?

Ого!

Джаспер замер.

Впервые в нем всколыхнулось мощное предчувствие беды.

— Я потрясен, — ровным голосом произнес он. — Форестер оказался важнее меня? Господи, да что он натворил, чтобы заслужить такое отношение? Или что ляпнул?

— Все гораздо серьезнее, Монти, — пояснил Модерхем, — хотя никто, кажется, не знает, кто именно ляпнул, и, соответственно, никто не признается, что у него язык без костей и что именно он это ляпнул. Однако кто-то рассказал Форестеру о том позорном пари, которое ты проиграл несколько лет назад. О нем знало несколько десятков человек, естественно, но ни один никогда не нарушал кодекса чести и не болтал за пределами нашего круга, особенно в тех случаях, когда дело касалось репутации невинной дамы. Никто — до настоящего времени. Этот кто-то рассказал Форестеру, вероятно, потому, что решил, что он твой кузен и, следовательно, все знает.

Джаспер уставился на него. С его лица исчезло выражение деланного равнодушия. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем он предполагал.

— И?.. — тихо спросил он.

— И Форестер весь вчерашний вечер у Кларксона рассказывал об этом всем, у кого было желание слушать, — ответил Модерхем. — Только он изменил кое-какие детали, оклеветал честь той дамы и выразил сомнение по поводу того, что ты действительно проиграл пари. Он говорил, что ее поведение в этом году свидетельствует о том, что она не отшила тебя, Монти, тогда и не собирается отшивать сейчас.

— Это катастрофа, старина, — заявил Чарлз, снова хлопая его по плечу. — Я знаю, что сплетни ведут себя как содержимое ящика Пандоры. Их назад не загонишь.

— Теперь тебя ждет поход к алтарю, если ты не успеешь сбежать в горы, — сказал Хэл. — На твоем месте я бы предпочел бежать.

— Если ты, Монти, это сделаешь, то можно ставить крест на всех матримониальных надеждах девицы Хакстебл, — заметил Барни Рангейт. — И вероятно, на надеждах ее сестры. Даже Мертон какое-то время будет наталкиваться на неласковый прием. Жуткая ситуация. Интересно, Морленд, Мертон и Кон будут бросать жребий, кому из них всадить пулю Форестеру между глаз, — прежде чем гоняться за тобой, естественно? Как только тебя угораздило обзавестись таким кузеном, как Форестер? Вот не повезло.

Джасперу удалось хотя бы частично восстановить свое знаменитое душевное равновесие. Он даже ухитрился зевнуть, прикрываясь ладонью, хотя в сложившейся ситуации многие могли счесть этот зевок перебором.

— Моя мама имела несчастье выйти за его дядю, — ответил он. — Он мне не кузен, и вы меня премного обяжете, если больше никогда не назовете его таковым. Он всегда выражал недовольство, если к нему обращались «сэр Кларри» вместо «сэр Кларенс». Думаю, это достаточный повод для нападок на молодую даму, которая ничем не оскорбила его и не виновата ни в чем. Полагаю, этот факт ни у кого из здесь присутствующих не вызывает сомнения?

По комнате прокатился гул голосов — все выражали согласие.

— Чиста как снег, Монти, — сказал Чарлз. — В этом никогда не было никаких сомнений. Здесь, во всяком случае. Однако теперь об этом будут судачить во всех гостиных, старина. Думаю, вчера леди Форестер была со своим сыночком и подтверждала все сказанное им. Пока у нее не случился приступ меланхолии и пока ее не перенесли в карету. Я слышал, то было впечатляющее зрелище.

— Итак, — произнес Джаспер, оглядывая всех, — если Нортон унес все газеты, нет смысла здесь оставаться, верно? Поищу себе какое-нибудь другое развлечение. Наверное, поохочусь на крыс.

Никто не стал уточнять, что он имеет в виду. И никто не стал останавливать его. И хотя Чарлз Филд снова хлопнул его по плечу и даже ободряюще сжал его, никто не выразил желания отправиться вместе с ним.

Беда обрушилась на Кэтрин, когда она завтракала в утренней столовой с Маргарет. Они засиделись гораздо дольше, чем обычно, вспоминая счастливые годы в Трокбридже, но потом сообразили, что могут опоздать на встречу с Ванессой — они договорились втроем пройтись по магазинам на Бонд-стрит.

Однако прежде чем они успели встать из-за стола, дверь столовой резко распахнулась, и в комнату влетела Ванесса собственной персоной. И впилась взглядом в Кэтрин.

— О, слава Богу! — воскликнула она, быстрым шагом подходя к ней. — Ты еще не ушла из дома.

Только Кэтрин собралась обнять сестру и прокомментировать ее ранний приход, как в столовую вошел Эллиот, герцог Морленд. Он выглядел, мягко говоря, мрачным.

Кэтрин вскочила из-за стола. Вскочила и Маргарет.

— Несси, — проговорила Кэтрин, чувствуя, как ужас сжимает сердце. — Что-то с детьми?

Ванесса помотала головой, вместо нее ответил Эллиот.

— Мне следовало бы поговорить с тобой после того приема у Адамсов, — сказал он, идя к столу, — хотя, как выяснилось, все равно было бы поздно. Боюсь, твое имя теперь прочно связано с именем худшего из повес Лондона.

Ох, опять это! Кэтрин не стала притворяться, будто не понимает.

— С лордом Монфором? — уточнила она. — Ходят какие-то слухи, верно? Они глупы и беспочвенны, Константин предупреждал меня вчера, и мы с Мег решили остаться дома и не идти на суаре к Кларксону. Все скоро утихнет, как вчерашний ветер, как только…

— О, Кейт, — воскликнула Ванесса, схватив Кэтрин за обе руки и довольно болезненно сжав их, — что этот человек сделал с тобой? Почему ты нам не сказала?

— С-сделал со мной? — Кэтрин в полном изумлении перевела взгляд с сестры на Эллиота. — Что ты имеешь в виду? Он ничего не сделал, кроме как потанцевал со мной и посидел со мной на садовом приеме. А что конкретно говорят?

Она заметила, как Маргарет прижала обе руки к груди. Эллиот громко вздохнул.

— Нас тоже не было вчера на суаре, — сказал он. — Вместо этого мы пошли на закрытый ужин. Но на суаре приехали кузен Монфора и его тетка. Они пробыли там час — достаточный срок, чтобы распустить слухи. Хотя даже беспочвенные слухи способны нанести значительный вред твоей репутации. Кэтрин, ты встречалась с лордом Монфором три года назад во время своего первого приезда в город? Пока мы с Ванессой ехали сюда, мы посовещались и решили, что это могло произойти только в ту неделю, когда мы все, в том числе Маргарет и Стивен, уехали за город и оставили тебя на попечение моей матери. Так ты встречалась с ним?

Кэтрин похолодела. Ее ноги вдруг стали ватными, и она поняла, что рухнет, если шевельнется и попробует сесть.

— Нас с Сесилией пригласили на вечеринку в Воксхолл, которую устраивала леди Битон, — сказала она. — Мисс Финли — теперь она миссис Гудинг, — не предупредив леди Битон, привела с собой брата, потому что мистер Гудинг подвернул ногу.

— Кейт, — произнесла Ванесса, продолжала сжимать руки сестры, — что он с тобой сделал?

— Кейт? — неестественно высоким голосом окликнула ее Мег.

— Он ничего не сделал, — ответила Кэтрин.

— А он пытался что-либо сделать? — спросил Эллиот, пристально глядя на нее.

Кэтрин уже открыла рот, чтобы все отрицать. Однако сейчас не время для лжи и уверток.

Напряжение, царившее в комнате, было настолько плотным, что его можно было резать ножом.

— Он заключил пари, — заговорила Кэтрин. — О нем имеется запись в книге пари в одном из джентльменских клубов — не знаю, в каком именно. Он должен был за две недели соблазнить меня. Он убедил мистера Гудинга сослаться на боль в ноге, а потом уговорил сестру позволить ему сопровождать ее.

Эллиот сверлил ее взглядом. Мег и Ванесса стояли неподвижно, как статуи.

— И?.. — произнес Эллиот. Его голос прозвучал будто удар хлыста. — Соблазнил?

Кэтрин покачала головой.

— Нет, — еле слышным шепотом ответила она. — Нет, не соблазнил. Он вернулся в клуб и рассказал об этом. Он не потребовал выигрыша. И он не лгал. Он действительно не выиграл пари. Он ничего со мной не сделал.

Как Кэтрин ни старалась, всю правду рассказать она не могла.

— Форестеру — сэру Кларенсу Форестеру, — произнес Эллиот, и его голос вдруг прозвучал устало, — придется ответить на несколько моих вопросов, как только я разыщу его. Какой бы зуб он ни имел на своего кузена, его способ мести непростителен. А потом я хочу услышать ответы самого Монфора. Может, Кэтрин, он и не выиграл пари — я верю тебе, — но я ставлю под сомнение твое утверждение, что он ничего не сделал. Он заключил это подлое пари и намеревался выиграть его, разве не так?

— Сэр Кларенс Форестер и его мамаша — это те самые, с кем мы встретились в парке, — дрожащим голосом заговорила Маргарет. — После общения с ними мы чувствовали себя так, будто действительно совершили что-то нехорошее. А нехорошее совершили они. Они намеренно совершили непоправимое зло. Чем Кейт заслужила их неприязнь? Ох, так и хочется придушить их!

— Я сделаю это за тебя, Маргарет, — мрачно пообещал Эллиот. — А пока будет лучше, если вы обе посидите дома. Иначе…

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Стивен.

— Слава Богу, я вовремя, — выдохнул он, глядя на Кэтрин. — Кейт, тебе ни под каким видом нельзя выходить из дома. На свободе ходит отъявленный врун и подонок, я только что хорошенько разукрасил его. Я бы сделал и больше, но этот сопливый ублю… сопливый трус сбежал. Но с распухшим носом и в окровавленной рубашке. Я знаю, что все это сплошное вранье, Кейт. Монти — мой друг, а ты — моя сестра. Но даже…

На этот раз дверь не распахнулась просто потому, что Стивен забыл закрыть ее за собой.

— Константин, — сказала Кэтрин, останавливая его взмахом руки, — если ты пришел, чтобы сказать, что ты меня предупреждал, я закричу и залеплю тебе пощечину.

И, к собственному великому сожалению, она разрыдалась. В следующее мгновение Мег и Несси уже обнимали ее и шептали слова утешения.

— Форестер — хитрый подлец, — проговорил Константин. — Когда я добрался до его дома, он уже успел поставить на место слуги у двери свою мамашу. В дом я попасть не смог, и мне оставалось только врезать ей по роже — как же руки чесались! Если верить ей, сегодня утром на Форестера напала огромная банда разъяренных разбойников и он храбро проиграл битву.

— Этими разбойниками был я, Кон, — пояснил Стивен.

— Рад это слышать, — мрачно ухмыльнулся Константин. — Первая хорошая новость за все утро. Вчера я опоздал на это чертово суаре. Ох, прошу прощения за сквернословие! Итак, я убедился, что Кэтрин дома и в безопасности, и теперь нанесу визит Монти.

— Предоставь это дело мне, — твердо произнес Эллиот.

Кэтрин подняла голову и увидела, что эти двое сверлят друг друга взглядами.

— Прекратите! — закричала она. — Эти слухи распускает не лорд Монфор. Все это ложь, если кто-то утверждает, что он выиграл то нелепое пари много лет назад. Он проиграл его, потому что сам так решил. Он рассказал мне об этом… и мы посмеялись. Думаю, скандал расстроил его не меньше, чем меня. Все это глупость и нелепость, и я не желаю, чтобы вы разбивали друг другу носы и устраивали побоища ради того, чтобы первым защитить мою честь и отстоять всю эту чушь, которая зовется мужской честью. Я этого не потерплю. Ты слышишь меня, Стивен?

Она гордо расправила плечи.

— Я слышу тебя, Кейт, — ответил Стивен. — Но это…

— А ты, Эллиот, слышишь меня? — осведомилась она.

— Отлично слышу, — ответил тот. — Но…

— А ты, Константин? — в третий раз задала она свой вопрос. — Ты слышишь меня?

Константин пожал плечами.

— И я не потерплю, чтобы вы с Эллиотом продолжали свою нелепую вражду в присутствии меня и Мег, — заявила Кэтрин, уже не сдерживая себя. — Я не представляю, из-за чего поднялся весь этот шум, и знать этого не желаю. Мне безразлично. Мужчины — такие глупцы. Сделайте любезность, ссорьтесь в другом месте. Можете пристрелить друг друга, если хотите. Но не здесь. А теперь уходите. Все. Я хочу побыть одна. Нет, лучше я поднимусь в свою комнату — одна.