Но здесь! Здесь был рай!

Ее багаж распаковали, одежду повесили на плечики в шкаф и аккуратно разложили по ящикам, а туалетные принадлежности расставили в ванной. Душ оказался с парогенератором; завтра утром она его испробует.

Анна ходила по каюте, рассматривая каждую мелочь: изголовье кровати, обитое тканью с цветочным орнаментом, и точно такой же узор по краю покрывала.

Женщина села на кровать и попрыгала. Матрас не слишком жесткий и не мягкий, все как она любит. И можно перевести его в сидячее положение, чтобы посмотреть телевизор в постели.

Анна вышла на балкон. Вот жалость — он был полностью изолирован, а ей так хотелось поболтать с соседями. Она пожала плечами: ну и ладно. Познакомиться можно за ужином или во время всяких мероприятий. Анна сердцем чувствовала: ей улыбнется удача!

Она развелась пятнадцать лет назад, но все еще помнила разговор в суде. «Ты самая противная женщина на свете», — сказал новоиспеченный бывший муж.

Потом Гленн снова женился, у него родилось двое детей. Его вторая жена все время торчала в «Фейсбуке», соловьем заливаясь о том, какой у нее прекрасный муж и какие детки. Омерзительно. И все-таки Анна иногда пыталась представить, что получилось бы, если бы они с Гленном завели детей.

«Подумаю об этом завтра». Ее любимое выражение — слова Скарлетт О’Хара, которую Анна считала идеалом женщины.

Мысли быстро переключились на более важный вопрос: что надеть вечером? Она знала, что дресс-код сегодня нестрогий, однако на всякий случай проверила — так и есть. Значит, новый голубой костюм в клетку отлично подойдет.

Анна Демилль с возрастающим нетерпением стала готовиться к первому вечеру на борту «Королевы Шарлотты».

11

В семь часов вечера Селия Килбрайд еще сомневалась, стоит ли ей появляться в «Королевской гостиной», но все-таки решила сходить. С одной стороны, хотелось побыть одной. С другой, она понимала, что в одиночестве будет слишком много думать. Конечно, на лайнере есть пассажиры из Нью-Йорка, но большинству точно нет дела до аферы Стивена.

На первое свидание Торн пригласил ее в прекрасный ресторан. Метрдотель его знал — обратился по имени. Стивен заказал им уединенный столик в глубине зала, в нише.

Он сказал, что ей идут серьги. Они когда-то принадлежали ее матери, и девушка, сама того не заметив, стала рассказывать, как потеряла родителей.

Стивен очень сочувствовал. Признался, что мало кому говорит о личной трагедии. Он тоже был единственным ребенком в семье. Родители погибли, когда ему исполнилось десять. Он вырос у бабушки с дедушкой, в городке неподалеку от Далласа. Со слезами на глазах он сообщил, что бабушка пару лет назад умерла. У деда уже тогда начиналась болезнь Альцгеймера, а сейчас он совсем не узнает внука и живет в доме престарелых.

Стивен поделился цитатой, которая запомнилась ему навсегда: «Я очень берегу свою независимость, но боюсь одиночества». Селия нашла родственную душу, влюбилась в него. Влюбилась в подделку.

Девушка решила не переодеваться и осталась в голубом жакете и брюках. Из украшений на ней были только золотая цепочка, бриллиантовые сережки-гвоздики и мамино кольцо. Отец вручил его Селии на шестнадцатилетие.

— Знаю, — сказал тогда он, — маму ты помнить не можешь, но это кольцо — мой первый подарок ей на день рождения. Я купил его в год нашей свадьбы.

Селия поднялась на лифте в «Королевскую гостиную». Как она и думала, свободных мест там почти не осталось, но официант как раз убирал посуду со столика для двоих. Она села, и у нее тут же приняли заказ.

Селия попросила бокал шардоне и огляделась, заметив среди посетителей несколько знаменитостей.

— Вы кого-нибудь ждете? — вежливо спросили у нее. — Если нет, позволите мне присоединиться? Похоже, других свободных мест не найти.

Селия подняла глаза. Перед ней стоял невысокий лысеющий мужчина. Он говорил негромко, с отчетливым британским акцентом.

— Конечно.

Она заставила себя улыбнуться.

— Я вас знаю, — сказал мужчина, выдвигая стул. — Вы — Селия Килбрайд, будете читать лекцию о драгоценных камнях. А я — ваш коллега, лектор Генри Лонгворт. Моя тема — Шекспир и психология его героев.

На этот раз девушка улыбнулась искренне.

— Рада с вами познакомиться. В школе мне очень нравился Шекспир, я даже выучила несколько сонетов наизусть.

Официант принес вино. Лонгворт заказал виски со льдом.

— А какой ваш любимый сонет? — спросил он.

— Для материнских глаз ты — отраженье… [У. Шекспир, сонет 3. Пер. С. Маршака.] — начала Селия.

— Давно промчавшихся апрельских дней, — подхватил профессор.

— Конечно, вы его знаете, — сказала она.

— Почему он вам нравится, если не секрет?

— Мама умерла, когда мне было два года. Эти стихи мне читал отец. Мы с ней — почти как две капли воды, если сравнить фотографии.

— Значит, она была красавицей, — констатировал профессор. — Ваш папа женился повторно?

Селия почувствовала, что к глазам подступают слезы. И как только ее угораздило втянуться в подобный разговор?

— Нет, — ответила она и добавила, чтобы покончить с личными вопросами: — Он умер два года назад.

Ей до сих пор не верилось, что это правда. Отцу было всего пятьдесят шесть, он ни разу в жизни не болел, а потом — обширный инфаркт, и все. Если бы он был жив, то сразу раскусил бы Стивена.

— Простите, — сказал профессор. — Я понимаю, какая это для вас потеря. Хорошо, что наши лекции не совпадают по времени! Очень хочу послушать вас завтра. Я ведь изучаю чудесную эпоху королевы Елизаветы. Вы расскажете что-нибудь об украшениях того периода?

— Конечно.

— Вы очень молоды. Как вам удалось приобрести такие обширные познания?

Разговор вошел в безопасное русло.

— О камнях мне рассказывал отец. С трех лет на праздники я начала просить в подарок ожерелья и браслеты для себя и своих кукол. Сначала папа удивлялся, затем увидел, как мне нравятся ювелирные изделия, и стал объяснять, как оценивают камни. В колледже я слушала лекции по геологии и минералогии, написала диплом, а потом стала членом Британской ассоциации геммологов.

Когда официант принес виски, к их столику подошла леди Эм. На ней было жемчужное ожерелье и жемчужные серьги. Селия знала, как дорого они стоят. Месяц назад леди Хейвуд приносила их в «Каррутерс», чтобы почистить и поменять нитку.

Девушка хотела встать, но леди Эм положила руку ей на плечо.

— Пожалуйста, не надо. Я только хотела сказать, что за ужином вы и мистер Лонгворт будете сидеть за моим столом.

Она обратилась к профессору:

— Я знакома с этой прекрасной молодой леди. А вы — известный знаток Шекспира. Мне приятно будет оказаться в вашем обществе.

С этими словами леди Эм направилась дальше. Следом за ней шли мужчина и две женщины.

— Кто это? — спросил Лонгворт.

— Леди Эмили Хейвуд. Немного высокомерная, но, уверяю вас, она — прекрасный собеседник.

Леди Эм усадили за свободный столик у окна.

— Наверняка его придерживали специально для нее, — заметила девушка.

— А что за люди с ней?

— Высокая женщина — Бренда Мартин, помощница. Двух других я не знаю.

— Эта ваша леди Эм довольно властная, — сухо заметил Лонгворт. — Но я не против оказаться за ее столом. Думаю, будет интересно.

— Не сомневаюсь.

— Мисс Килбрайд! — К ним подошел официант и протянул Селии трубку. — Вас к телефону.

— К телефону? — удивилась девушка.

«Только бы не Стивен!» — мысленно взмолилась она.

Это был Рэндольф Ноулз, адвокат, к которому она обратилась, когда ее вызвали в ФБР. С чего бы ему звонить?

— Здравствуйте, Рэндольф! Что-то случилось?

— Селия, хочу вас предостеречь. Стивен дал большое интервью журналу «Пипл», номер выйдет послезавтра. Он заявил, что вы знали о мошенничестве, и ваши друзья обратились ко мне с вопросом по этому поводу. Я отказался от комментариев. В статье говорится, что вы со Стивеном вместе смеялись над ними!

Она похолодела.

— Боже, как он мог!

— Не падайте духом. Всем известно, что мистер Торн — прирожденный лжец. Мой источник в Федеральной прокуратуре сообщил, что пока вы им не интересны. Однако, возможно, они попросят ФБР еще раз поговорить с вами насчет фактов, упомянутых в статье. Боюсь, в любом случае поднимется неприятная шумиха. Весомый аргумент в нашу пользу — что вы вложили четверть миллиона в этот фонд.

Четверть миллиона — ее наследство. Все ее деньги, до последнего цента.

— Буду держать вас в курсе, — сказал Рэндольф.

А он волнуется, подумала Селия. Совсем недавно окончил юридический колледж. Может, зря она его наняла? Вдруг дело ему не по силам?

— Спасибо!

Она вернула телефон официанту.

— Вы помрачнели, Селия. Что-то не так? — спросил Лонгворт.

— Все не так, — ответила она.

И тут мелодичный звонок возвестил, что пришло время ужина.

12

Девон Майклсон с удовольствием обнаружил, что в «Королевской гостиной» нет свободных мест, и спустился в бар «Лидо» пропустить бокал джина с мартини. У стойки расположились две разодетые парочки, но они, к счастью, были увлечены разговором. Когда прозвенел сигнал, Девон отправился на ужин.

Пассажиры первого класса ели с большим изяществом. Если великолепная столовая и уступала залу «Титаника», то лишь размером. Ее выполнили в стиле английского Ренессанса. Стены кремового цвета, ценная мебель из дуба — все создавало атмосферу комфорта и роскоши. Люстры дополняли впечатление: вид у зала был королевский. Каждый стол украшали лампы в виде свечей; за шелковыми портьерами в нишах скрывались огромные окна. На возвышении тихо играл оркестр. Тонкие льняные скатерти очень гармонировали с серебром и лиможским фарфором.