Глава 3

Время для воровства было самое подходящее. Мужская половина гостей замка Бурн собралась внизу, чтобы выпить. Их лакеи занимались тем же самым в помещении для слуг. Кит Трэверс как всегда была готова действовать.

Она вытерла влажные ладони о грубую серо-коричневую юбку и напомнила себе, что теперь она — Эмми Браун, горничная, добросовестная, но не слишком сообразительная. Чепец с поникшими полями прекрасно дополнял образ, а кроме того, мешал разглядеть ее лицо. Никто не сможет догадаться, что она совсем не та девушка, за которую себя выдает.

С грелкой в одной руке и лампой в другой она направилась в западное крыло замка. Для большей безопасности она воспользовалась черной лестницей. В мерцающем свете лампы перед ней предстала дюжина одинаковых дверей.

К счастью, в замке было принято вешать на дверь каждой комнаты карточку с фамилией гостя. Возможно, это делалось для того, чтобы облегчить гостям тайные ночные передвижения. Кит слышала, что один восторженный обожатель выломал дверь с криком: «Ну что, леди Лолли готова принять своего Большого Джона?» — и оказался в комнате семидесятилетнего епископа Солсберийского. Это воспоминание вызвало улыбку на ее устах.

Веселое настроение улетучилось, как только девушка поднесла лампу к первой табличке. Мистер Хэллиуэлл. Насколько ей известно, этот джентльмен не был членом Клуба, и она двинулась дальше. Сэр Джеймс Уэстли. Он был в ее списке. Кит поставила лампу на пол и осторожно повернула ручку. Дверь со скрипом отворилась.

Кит вошла в комнату. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, но она старалась действовать так, как будто находится здесь по праву.

К счастью, как она и предполагала, в комнате никого не было. Девушка положила грелку и принялась обыскивать шкаф. Судя по находившейся там одежде, Уэстли был дородным мужчиной и денди. Кит быстро осмотрела все висевшие костюмы, уделяя особое внимание карманам, но не нашла ничего интересного. Тогда она начала выдвигать по очереди ящики с бельем. Опять ничего.

Девушка быстро проверила, находится ли все на своих местах и в том же положении, как и до ее прихода, закрыла шкаф и перешла к бюро, на котором лежало несколько писем в кожаной папке. Она внимательно просмотрела их, чувствуя, что теряет слишком много времени, но и там не было ничего такого, что имело бы отношение к ее делу.

Когда все было осмотрено, она провела грелкой по простыням и вышла из комнаты. В следующей комнате обитал досточтимый сэр Родрик Харфорд. Отлично. Ведь он был одним из основателей Клуба Геллионов [Клуб Геллионов — детей ада от англ. Hell (ад) не существовал в действительности. Его прообразом был реально существовавший Клуб адского огня, который был организован в Англии в 50-х гг. XVIII века и просуществовал не один десяток лет.] и интересовал ее больше всех.

Сэр Родрик был более скрытным, чем Уэстли, и свою дверь запер на ключ. Кит посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что она одна, и вытащила ключ, который должен был подойти к несложным замкам в комнатах замка. Если ее застанут внутри, она будет клясться и божиться, что дверь была не заперта, и все решат, что замок просто не защелкнулся. После небольших усилий ключ в двери повернулся. Девушка вошла в комнату и начала поиски. Харфорд был гораздо выше своего соседа, а к одежде относился достаточно небрежно. Белье все было в пятнах. Ему следовало бы рассчитать своего слугу.

Сколько же времени прошло? Весь день гости провели на охоте и могли разойтись по комнатам довольно рано. Кит начала нервно шарить среди галстуков. Если бы только она знала, что ей надо искать!

Вдруг на дне ящика под стопкой рубашек она наткнулась на большую книгу в дорогом переплете. В глаза бросилось название: «Страстное увлечение».

Кит пролистала ее и сморщилась от отвращения. Как видно, досточтимый Родрик любил непристойные мерзкие гравюры.

Очевидно, ему следовало уделить самое пристальное внимание. Девушка уже направилась к письменному столу, как вдруг услышала, что в двери поворачивают ключ. Кит замерла от страха, но только на одно мгновение. Она схватила грелку и разобрала постель. Когда досточтимый Родрик Харфорд вошел в комнату, девушка с невинным видом проглаживала простыни горячей грелкой.

Он оказался выше, чем она себе представляла, осматривая его одежду.

— Что ты здесь делаешь, девушка? — пробормотал он заплетающимся языком. — Моя дверь была заперта.

— Открыта, сэр, — сказала Кит с сильным деревенским выговором. Она ссутулилась, чтобы скрыть свою стать. — Если вы, сэр, не хотите, чтобы я грела вашу постель, я уж пойду.

— Эти чертовы замки стоят тут еще со времен Генриха VIII, с тех пор, когда он разогнал аббатства, — сказал Харфорд с усмешкой, — Кэндоверу следовало бы давным-давно их поменять.

Он закрыл дверь и нетвердым шагом пересек комнату.

— Не уходи, детка. Ночь холодна, и, пожалуй, мне надо разогреть постель.

Встревоженная жадным блеском его глаз, Кит отступила в сторону.

— Я сейчас уйду, сэр, — пролепетала она и поспешила к дверям.

— Не торопись, моя радость, — он схватил ее за запястья и преградил путь. — Ты конечно, тощая — одна кожа да кости, но сгодишься на один раз.

Кит сделала вид, что ужасно испугалась. Стараясь высвободиться, она запричитала:

— Пожалуйста, сэр, я честная девушка, сэр…

— Получишь за это золотую гинею, — предложил Родрик с великодушием пьяного, — может, и две, если хорошо меня обогреешь.

Он грубо рванул ее к себе, обдавая винным перегаром. Сопротивляться было бесполезно. Родрик был вдвое больше, чем Кит. Девушка постаралась расслабиться, но плотно сжала губы, чтобы он не мог раздвинуть их своим языком.

Родрик решил, что она сдается, и ослабил железную хватку.

— Вот так-то лучше, — пробормотал он, залезая рукой в вырез платья, — ну-ка, какая ты тепленькая…

Девушка воспользовалась моментом, вырвалась и бросилась вон из комнаты. В дверях он настиг ее.

— Так ты любишь поиграть? Ты гораздо шустрее, чем я думал, — сказал он игриво.

В панике девушка сильно ударила Родрика в грудь. Чтобы не потерять равновесие, он ухватился за нее и, падая, увлек за собой. Они свалились на пол головами в коридор. Харфорд взгромоздился сверху и разорвал на ней платье.

— А ты гораздо лучше, чем я ожидал, — прохрипел он. — Пожалуй, я дам тебе пять гиней.

Каких только страхов не испытала Кит этой ночью, но ей и в голову не приходило, что она может стать жертвой насилия мужчины, который даже не знал ее имени. В ужасе она попыталась закричать, но он прижался ртом к ее губам.

Внезапно девушка почувствовала, что тяжесть ослабла, и она может свободно дышать.

— По-моему, вы не интересуете эту молодую леди, Харфорд, — раздался над ней холодный голос.

Кит подняла глаза и увидела высокого белокурого мужчину, который прижал ее обидчика к стене. Казалось, ее неожиданный спаситель не прилагал никаких усилий, чтобы удержать Харфорда, тем не менее тот не мог сдвинуться с места.

— Занимайтесь своим делом, — пропыхтел Харфорд, безуспешно пытаясь вырваться из тисков блондина. — Она служанка, а не леди. Не встречал еще служанки, которая бы артачилась, если джентльмен решил оседлать ее.

— Значит, первую вы встретили сегодня ночью. Если бы она сама хотела, тогда другое дело. Но негоже вам насиловать служанок гостеприимного хозяина, — в холодном тоне говорившего звучал упрек. — Кэндоверу его могло бы не понравиться, а вы ведь знаете, какой он прекрасный стрелок!

Последние слова проникли в затуманенный алкоголем мозг Харфорда.

— Пожалуй, вы правы, — согласился он. — Эта костлявая девка не стоит того, чтобы из-за нее стреляться.

После этих слов Харфорд был отпущен. Пошатываясь и зевая, он отправился в комнату.

— Доброй ночи, Стрэтмор, Кит окаменела. Господи, так вот кто был ее избавителем. Люсьен Фэрчайлд, граф Стрэтморский. Человек, о котором говорили шепотом, оглядевшись по сторонам. Тот, кого называли Люцифером. Тот, кто вместе со своими сомнительными друзьями составлял компанию «Падших ангелов». Но она никогда не слышала, чтобы он входил в Клуб Геллионов.

Люсьен Фэрчайлд прервал ее мысли, предельно почтительно предложив ей руку.

— У вас все в порядке, мисс? Кит подумала, что попала из огня да в полымя. Она оперлась на его руку и поднялась.

— Д-да, милорд, — пробормотала девушка. Заглянув в глаза своему спасителю, она вновь испытала шок, но теперь уже другого рода. Люцифер был не менее прекрасен, чем тот падший ангел, в честь которого был назван. Возможно, порок уже овладел им, но лица он еще не коснулся. Только в его золотисто-зеленых глазах отражалась страшная усталость человека, опаленного пламенем ада. Кит страстно желала, чтобы Люцифер не оказался в стане ее врагов, ведь он мог стать смертельно опасным противником.

Его пальцы сомкнулись на запястье девушки.

— Как вас зовут?

Она была настолько потрясена, что машинально ответила: «Кит», — совершенно забыв, что на службу в замок она поступила как Эмми Браун.

Разозлившись на себя за то, что выдала свое настоящее имя, она попыталась перевести все в шутку: «Кит, Китти, Киска, милорд».

Он внимательно оглядел ее.

— А ты, пожалуй, стоишь дуэли, Китти! Только сейчас она вспомнила, что ее платье разорвано, и одна грудь обнажена. Девушка отодвинулась и свободной рукой попыталась поправить свой наряд.

Он тут же отпустил ее. Вернувшись к своему прежнему тону, он сказал:

— Ну, Китти, сейчас вам надо выпить чашку чая и лечь в постель. Спокойно поспите и утром будете себя прекрасно чувствовать.

В действительности она только этого и хотела, и все-таки ей пришлось сказать: «Я не закончила работу. Ваше сиятельство».

— Остальные гости могут поспать сегодня на холодных простынях. Я все объясню герцогу, и тебя не накажут, — он еще раз окинул ее взглядом. — Скажу экономке, чтобы она давала эту работу кому-нибудь постарше, особенно во время охотничьих пирушек. Ну, прощайте, Киска. Пора вам научиться выпускать коготки.

Девушка с радостью последовала его совету. Она кивнула головой и поспешила уйти, всем своим видом показывая, что перепугана до смерти. Для этого ей даже не потребовалось притворяться. Кит завернула за угол коридора и бегом кинулась к двери, которая вела на лестницу для слуг. Теперь Кит была в безопасности. Она опустилась на верхнюю ступеньку, поставила грелку и лампу и закрыла лицо дрожащими руками. Оставалось еще не меньше шести человек, чьи комнаты ей надо было осмотреть. Но теперь она не осмелится продолжать столь неудачно начатое дело. Вечеринка внизу уже заканчивалась, и она вполне могла столкнуться еще с одним назойливым и любвеобильным гостем. В следующий раз ей могло уже не повезти.

Девушка корила себя за то, что успела сделать так мало. Она так надеялась узнать что-то новое, чтобы сузить поиски. Но ей понадобилось несколько дней, чтобы наняться горничной в замок. К этому времени охота уже закончилась. Завтра все гости разъедутся, и она так ничего и не узнает.

Кит решительно встала на ноги, ощутив сильную боль. Она ушиблась, когда падала на пол. Нужно уйти сегодня же ночью, раз она не может узнать ничего нового. Неудачливая горничная Эмми Браун должна исчезнуть. Экономка, конечно, посетует на то, как трудно теперь найти хорошую прислугу, и отпустит ее с Богом.

Взбираясь по темной лестнице в крохотную комнатку на чердаке, где ей так и не пришлось ни разу поспать, Кит дала себе клятву в дальнейшем действовать успешнее. У нее не было выбора. О неудаче нельзя было даже думать.

Люсьен неторопливо шел по коридору и размышлял о причудах человеческой природы. Эта горничная была простой деревенской девушкой, скромной и ранимой. Она не отличалась сообразительностью и сутулилась, стесняясь своего высокого роста. Но на какое-то мгновение ее профиль поразил его своей чистотой и строгостью. Он напомнил графу изображения на древних греческих монетах. Возможно, это и привлекло Харфорда. Нет, вряд ли он обратил внимание. Досточтимый Родрик не был разборчив по части женщин.

Люсьен вошел в спальню, уже не думая о служанке. Он снял галстук, нагнулся к камину, чтобы поправить поленья, придвинул кресло поближе к огню и сел, глядя на языки пламени. Его мозг продолжал анализировать обрывочные сведения, пытаясь как-то систематизировать их. Но факты не стыковались между собой, и, когда раздался стук в дверь, Люсьен почувствовал облегчение.

— Войдите, — сказал он.

Он не удивился, увидев в дверях герцога Кэндовера. У них не было возможности спокойно побеседовать наедине в течение всего охотничьего съезда. В руках герцога было два бокала и графин.

— Ты так увлеченно изучал гостей, что вряд ли сделал хоть один глоток. Я думаю, немного бренди перед сном тебе не повредит.

— Очень мило с твоей стороны, Рэйф… Полагаю, ты не прочь узнать, для чего я попросил собрать такую пеструю компанию в Касл Бурн, — ответил Люсьен со смехом.

— Блеск и могущество герцогов Кандовер всегда в твоем распоряжении, Люс. Но, разумеется, мне не терпится узнать, что ты задумал на этот раз.

Герцог разлил бренди и расположился в кресле у камина напротив Люсьена.

— Чем я еще могу тебе помочь? Люсьен еще не решил, насколько надо быть откровенным. В случае необходимости он привлекал друзей к расследованиям, но никогда не делал это без достаточно серьезных оснований.

— Пока ничем. Ты слишком добропорядочен. Покажется странным, если ты попробуешь завязать более тесные отношения с теми людьми, которые меня интересуют. Этой охоты вполне достаточно. Я очень благодарен тебе. Благодаря нашей встрече в твоем замке я завоевал определенные позиции среди «Геллионов».

— Ну, конечно, — присвистнул Рэйф, — а я-то удивлялся, почему ты приглашаешь именно этих людей. Они все — члены Клуба. Почему ты ими заинтересовался? Я всегда считал, что это просто сборище распутников, которые вообразили себя духовными наследниками Клуба адского огня. Но ничего криминального в их занятиях нет.

— Ты прав почти во всем, — согласился Люсьен, — большинство из них — молодые повесы, которых влекут опасности и желание порисоваться. Пробыв в Клубе год или два, они взрослеют, детские забавы перестают их интересовать, и они уходят. Но в Клубе есть еще и узкий круг членов. Их называют «Апостолами», и они, возможно, используют попойки и оргии как ширму, чтобы скрыть свою совсем не безобидную деятельность. Это означает, — продолжал Люсьен, — что в ближайшем будущем мне придется проводить большую часть времени с людьми весьма ограниченными.

— Так все мои гости — «Апостолы»?

— Полагаю, большинство из них. Хотя я и не уверен в этом, — Люсьен нахмурился. — Жаль, что не было брата Родрика Харфорда, лорда Мэйса. Я думаю, что эти двое и их кузен лорд Нанфилд составляют костяк организации. Я хочу добиться того, чтобы лорд Мэйс утвердил меня членом Клуба.

— Ты, конечно, уже знаком с ним? По долгу службы ты обязан знать в Лондоне всех и каждого.

— Не очень хорошо, хотя я и пытаюсь узнать его получше. Я знаком с Мэйсом, но он не из тех, кто близко подпускает к себе. Он всегда подозрителен, а со мной особенно.

— Это естественно, — сухо заметил Райф, — я думаю, у этого дела политическая подоплека, а иначе ты не стал бы им заниматься — Ты прав. Одного политического деятеля шантажировали в связи с каким-то происшествием во время одной из оргий Клуба. К счастью, у него хватило ума обратиться ко мне. Но, возможно, есть и другие жертвы, которые молчат, — Люсьен сосредоточенно смотрел на остатки бренди в бокале. — Кроме того, у меня есть основания предполагать, что кто-то из этой группы передает сведения во Францию.

Рэйф нахмурился.

— Если сказанное тобой — правда, то это омерзительно. Но теперь, когда Наполеона нет, шпион не представляет большой опасности.

— Во время войны один из моих агентов погиб во Франции потому, что кто-то из Лондона сообщил о нем наполеоновской полиции. Было и многое другое, — глаза Люсьена сузились. — Конечно, война закончена, но я еще не готов к тому, чтобы простить и забыть.

— Если этот кто-то — из членов Клуба, то ему остается надеяться только на помощь темных сил, — герцог улыбнулся. — Но и в атом случае, я готов держать пари, что выиграешь ты.

— Конечно, — весело ответил Люсьен. — Ведь я — главный среди падших ангелов. Кому же, как не мне, рассчитывать на помощь ада?

Рэйф коротко рассмеялся, после чего на какое-то время воцарилось молчание.

Наконец, не отрывая взгляда от пламени, герцог спросил:

— Ты никогда не задумывался, сколько сыра мы пережарили в камине в школьные годы? Люсьен усмехнулся.

— Не могу ответить тебе утвердительно. Но теперь, когда ты задал этот вопрос, я не засну до тех пор, пока не сосчитаю.

Внезапно Райф стал очень серьезен.

— Наверное, сознание того, что ты всегда должен знать ответ, очень утомительно.

— Очень, — коротко ответил Люсьен, и улыбка на его лице погасла.

После долгого молчания герцог тихо произнес:

— Один человек не может спасти мир, как бы тяжко он ни трудился.

— Но это еще не значит, что не стоит пытаться, — Люсьен насмешливо посмотрел на своего товарища. — Со старыми друзьями просто беда. Слишком много они знают.

— Это правда, — согласился Рэйф.

— Но в этом также и их достоинство.

— Выпьем за дружбу! — Люсьен поднял свой бокал с бренди и сделал большой глоток. По иронии судьбы, он сам и трое его лучших друзей получили прозвище «Падшие ангелы». Это случилось после того, как они окончили Оксфорд и обосновались в Лондоне. Если не считать его самого, то все они были самыми достойными людьми. Когда трагедия омрачила детство Люсьена, его спасли жизнерадостность и доброта Никласа, спокойное понимание Рэйфа и отзывчивость Михаэля. Если бы их не было рядом с Люсьеном, одиночество и чувство вины поглотило бы его целиком.

Он понимал, насколько ему повезло с друзьями. И некого было винить в том, что даже такая крепкая дружба не могла успокоить его истерзанную душу.

Осушив бокал, он вспомнил то, что случилось в холле.

— Мне пришлось разнимать Родрика Харфорда и одну из твоих горничных — Китти. Лорд хотел несколько расширить круг ее обязанностей, а девушка не соглашалась.

Рэйф поморщился.

— Харфорд — болван. Надеюсь, мне не придется приглашать его еще раз. Даже для такого друга, как ты, мне трудно будет это сделать. С девушкой все в порядке?

— Отделалась испугом. Я велел ей прекратить работу и отправляться в постель, обещая договориться с тобой.

— Отлично. Утром я предупрежу экономку, чтобы девушку не наказывали за то, что она не выполнила своих обязанностей.

Рэйф встал, подавив зевок.

— Ты поедешь завтра со всеми или останешься на несколько дней?

— Я должен вернуться в Лондон. Еще предстоит много поработать, прежде чем я стану настоящим членом Клуба.

Они рассмеялись одновременно, и Рэйф ушел. Люсьен продолжал сидеть в кресле, не отводя взгляда от огня. Как человек, не терпевший излишеств и отклонений от нормы, он не мог без отвращения думать о Клубе. Но выбора у него не было. То, что он рассказал Рэйфу, было правдой, факты подтвердили это. Но было еще кое-что. То, о чем говорил ему годами отточенный инстинкт охотника.

Прототипом Клуба, которым занимался Люсьен, был Клуб адского огня, за пятьдесят лет до описываемых событий прославившийся не только дебошами и безобразиями, но и тем, что его членами были многие влиятельные в Англии люди. Клуб был основан сэром Фрэнсисом Дэшвудом, человеком весьма состоятельным, прославившимся удивительной изобретательностью по части разврата. Члены Клуба не только погрязли в безнравственности. Они попирали религию и занимались политическими играми, которые могли иметь далеко идущие последствия. И если бы не Клуб адского огня, вполне вероятно, что американские колонии не восстали бы и не образовали самостоятельной нации.