— Луи, я знаю, что ты любишь меня! Но так продолжаться не может. Тебе нужен наследник, иначе все нажитое таким трудом потеряет смысл, — быстро заговорила она, проигнорировав его вопрос.

— Моя мать сказала тебе предложить расторгнуть брак? — перебил он ее.

Он вдруг вспомнил, как стоя на балконе, в отчаянии наблюдал за женой. К ней вдруг подошла его мать и обняла за плечи. Маргарита выглядела приветливой и даже возбужденной. Ее лицо сияло, словно она сделала какое-то открытие. Они о чем-то говорили, но он не мог их слышать — только внимательно смотреть. Спустя некоторое время королева-мать удалилась вместе с Лоттой, но жена его выглядела словно бледнее и растеряннее. Снова речь Лотты вернула его в комнату.

— Нет, Лу, она знает, что мы не согласимся на это. — Шарлотта замялась. — Но я согласна с ней, что тебе нужен наследник. Мой род Фонтегорнов продолжит брат, тем более он наконец-то выбрал девушку. Поэтому нам должна родить другая женщина… от тебя… Я приму ребенка как своего, и тогда не будет ни малейшей угрозы войны, а мы будем счастливы. Станем настоящими родителями! — Шарлотта старалась выглядеть воодушевленной, но ее голос дрожал, а в горле стоял такой ком, что она не могла даже вздохнуть.

Луи потерял дар речи. Жена просила его об измене!

— Лотта, ты же не серьезно! — задохнулся он.

— Очень серьезно! Это поможет всем нам. Никто не узнает. После того как объявят о моей беременности, я не буду выходить из замка, а женщина, которая сделает для нас это, будет тайно жить здесь…

— Никто не отпустит ее живой. Любому человеку можно развязать язык, понимаешь? То, о чем ты просишь, — предательство, преступление. Боги не простят нас за это, — в отчаянии прошептал он и посмотрел в полные надежды глаза. — Они и так наказывают нас за что-то. Ох, Лотта, я не могу так… Мне нужно подумать…

— Я буду присутствовать! Мы преодолеем это вместе. Маргарита сказала, что у нас есть месяц на раздумья. — Лотта словно обезумела, и она, казалось, готова дать согласие прямо сейчас.

Луи всегда чувствовал, когда она нуждается в его защите, и поэтому раскинул руки. Шарлотта сразу кинулась к нему в объятия.

— Ее мнение волнует меня меньше всего, а сейчас иди в мою постель, — прошептал он ей на ухо. — Будем пробовать снова. Если ты забеременеешь, то мы откажемся от этой затеи и просто подождем, пока не родится ребенок.

Луи жадно прильнул к ее губам, и она ответила на его поцелуй. Он уже был готов, но не торопился. Медленно расшнуровывал легкий корсет на ее платье, слушая ее учащенное дыхание. Она тосковала по нему, тосковала каждую ночь, но не решалась прийти.

— Может, ты все-таки останешься жить в моих покоях? — спросил он, остановив руки на ее бедре, как бы поддразнивая.

— Как прикажет мой король! — выдохнула она и направила его руку выше. Платье соскользнуло с ее плеч и растеклось по полу. От вида обнаженного тела жены у Луи перехватило дыхание. Он был не в силах сопротивляться ее нежным рукам, ласкающим его плоть. Шарлотта опустилась на колени, всем своим видом выказывая покорность. Губы были такими ласковыми, что ему пришлось остановить ее, дабы преждевременно не одарить ее семенем. Луи с легкостью поднял разгоряченную любимую на руки и положил ее на стол, скидывая все письма и бумаги. Она от нетерпения застонала и только после почувствовала его в себе.

Ритмично двигаясь, он держал ее за талию, и жадно хватал воздух ртом. Не сводя с нее взгляда, он наслаждался ее блаженным лицом, которое излучало желание быть полностью в его власти. Каждый стон Лотты приближал его к кульминации. Ухватившись за края стола руками, она еще сильнее прижалась к нему бедрами, и не отпускала, пока не почувствовала в себе тепло его семени.

Глава 5

Ванпулы

— Где я? Что происходит?

Перед глазами все расплывалось. Она попыталась подняться, но кто-то остановил ее, слегка надавив на плечо.

— Все в порядке. Ты в безопасности, но у тебя серьезная рана. Сейчас ты в надежных руках. У нас есть все, что поможет тебе поскорее встать на ноги.

Голос показался ей странным. Он не походил на женский. Скорее, на тот, что был у варваров. Однако он звучал нежно — не так грубо, как у нее или других амазонок. Подобным ласковым тоном с ней всегда разговаривала только Элен. Судя по всему, с ней говорил мужчина. Варвар. От испуга ее сердце забилось быстрее, отдаваясь пульсацией в висках.

— Кто вы? Я у вас в плену? — спросила она, сглотнув комок в горле.

На протяжении всей своей жизни в ксанфате Сатирра слышала, что от рук мужчин происходит все зло в мире, что они были безжалостны. Да и после встречи с варварами ей не особо хотелось оставаться в этом месте, но раненой сбежать казалось невозможным. К тому же она не знала, сколько человек охраняет поселение.

Сатирра напряглась в ожидании пыток ради удовольствия мужчины. Однако тот спокойно продолжал с ней разговаривать.

— Мы не берем пленных, только помогаем больным и раненым. Тебе повезло оказаться здесь. — Сильные руки осторожно обхватили ее за плечи и повернули на бок, видимо, чтобы мужчина мог осмотреть рану.

— Варвары никому не помогают.

— Разумеется. Попадись ты варварам, думаю, если бы они и лечили тебя, то только чтобы продолжать делать с тобой непристойные вещи, — с неприкрытым отвращением сказал он. — От них много бед. Все мирные поселения в этих краях страдают от нападений головорезов. Будто они заполонили весь лес Мергон.

— Что значит «непристойные вещи»? — спросила она.

— Если ты не понимаешь, лучше и не рассказывать вовсе, — смущенно ответил он. Ее вопрос поставил его в тупик, но он нашел этому оправдание: девушка была ранена и находилась в бреду.

— Вы мужчина? Меня не должно быть здесь. Я нарушила закон ксанфата. Арда ищет меня, и если она вас найдет, то убьет. Мне нужно возвращаться домой.

Сатирра снова попыталась встать, понимая, что пора убираться отсюда, пока амазонки не нашли ее в мужском обществе и не казнили, но сильные руки мягко остановили ее.

Она никак не могла объяснить себе, что он вовсе не враг. Мужчина есть мужчина, несмотря на то что он, по-видимому, действительно спас ее. Она почувствовала, что незнакомец взял ее за руку — так делала только Элен, когда Сатирра была маленькой и нуждалась в поддержке. Ее вдруг окутало странное ощущение спокойствия.

— Не беспокойся, она никогда не узнает, кто я. Ты должна отдыхать, а когда пойдешь на поправку, наш общий спаситель отпустит тебя, — ответил он.

— Спаситель?

— Да, скоро ты с ним познакомишься. Дай только телу восстановиться, а потом расскажешь, как угодила в капкан.

— Почему вы мне помогаете? Ксанфа всегда говорит, что лучше умереть, чем попасть в плен к мужчине. Они истязают, бьют и обращаются с женщинами так, как будто мы какая-то вещь. Я никогда не слышала, чтобы такие, как ты, помогали.

— Правда? Не знал, что я такой. За триста сорок семь лет никогда женщин не бил. — Он вдруг призадумался. — А кто такая ксанфа? И почему она так говорит про всех мужчин? — Он говорил спокойно, полагая, что девушка не вспомнит об этом разговоре, особенно о его настоящем возрасте. Ему еще не доводилось слышать таких чудных историй, поэтому он с интересом внимал словам о каких-то ксанфах.

— Ксанфа — это Арда. Мы все ей подчиняемся, а она оберегает нас, — ответила Сатирра, даже не обратив внимание на его возраста.

Он сдвинул брови от удивления.

— Как королева?

— Я не знаю, кто это, — растерянно отозвалась она.

— Значит, поговорим об этом, когда поправишься. Видимо, ты совсем ничего не знаешь о людях, а может, ударилась головой и все забыла. Нас всех удивило место, где наш вождь нашел тебя. Слишком далеко от ближайшей деревни. Ты еще была весьма странно одета, да и вооружена, как воин. Мы нашли при тебе два меча, кинжал и мешки с вещами. Но по́лно об этом, я должен промыть твою рану. Она не смертельна, но заниматься ею все равно нужно. Ночью у тебя был сильный жар, но мы умеем бороться с ним.

— Разве не ты меня спас?

— Нет. Я тебя просто выхаживаю.

Сатирра чувствовала слабость и не понимала половины слов, что мужчина говорил. Когда его нежные ладони коснулись ее живота, тело покрыли мурашки. Она задергалась, словно сгоняющая надоедливую муху лошадь. А все из-за непривычных ощущений, которые дарили чужие прохладные руки на ее теле, разгоряченном от лихорадки.

— Все в порядке? Тебе больно? Не бойся.

Обхватив ее голову ладонями, мужчина нагнулся, и Сатирра почувствовала теплое дыхание на лице. Сознание вдруг начало утекать. Он находился так близко, что она смогла разглядеть цвет его зеленых глаз и ярко-рыжие волосы, но лицо так и осталось размытым пятном.

— Не трогай меня, запрещено ведь. Я должна сама себе помочь. — Сатирра испугалась, снова подумав о наказании, которое обязательно последует, если в ксанфате узнают, что к ней прикасался мужчина.

— Я не причиню тебе вреда. Не бойся, я лишь хочу помочь. Мы всегда помогаем раненым и умирающим. — Он был настолько добр, что ей хотелось поверить ему. — А теперь, пока я промываю рану, расскажи о себе. Как тебя зовут? Как ты попала под власть ксанфы? — Ему хотелось побольше узнать о необычной девушке и тем самым отвлечь ее от болезненных ощущений.