Пока Джек раздумывал, как бы поязвительнее спросить о цели неприятной для обоих встречи, её инициатор начал без предисловий:

— Джек, мне жаль, что так вышло. — Тарквин отряхнул руки, отвернулся от питомцев и внимательно посмотрел на него.

— Да что ты говоришь? — выпалил Джек. — Ты сожалеешь о том, что встретил Грэйс?

— Нет.

Ещё бы он сожалел.

— Ага, ты раскаиваешься, что когда сидел и выслушивал о моих чувствах, то не посоветовал сразу засунуть эти чувства в задницу! — Джек осознавал, что от рукоприкладства его отделяет всего пара неосторожных слов.

— Я дал тебе возможность поговорить с ней, — ответил Тарквин.

— Ты дал мне возможность унизиться и быть отвергнутым!

В лице собеседника что-то неуловимо изменилось. Тарквин как будто долго и кропотливо собирал бусины терпения на нитку, а та вдруг порвалась, и всё разлетелось.

— Тебя тревожит унижение? — переспросил он. — Тогда беру слова назад, мне не жаль.

Джек злорадно рассмеялся.

— Сколько ты её знаешь? Пару дней?

— Мне много времени не потребовалось.

— Поздравляю. — Джек проигнорировал намёк на свою тупость и неспособность разобраться в собственных чувствах. Он сжал кулаки и подошёл совсем близко, надеясь, что король воспримет это как угрозу. — А теперь слушай и запоминай. Грэйс была влюблена в меня большую часть жизни, и одно ваше короткое приключение этого не изменит. Да, она у нас романтичная мечтательница. Запуталась, увлеклась… ты же весь из себя такой героический спаситель. Но Грэйс всегда выберет меня — она сама так сказала совсем недавно. Я позвал — она пошла без раздумий. И снова пойдёт, и снова будет со мной. Как только я с ней поговорю.

Кажется, птички перестали чирикать и, рассевшись по веткам, с интересом наблюдали за представлением.

— Так ты не затягивай с этим, — посоветовал Тарквин холодно.

Джек до сих пор помнил выражение его лица. Да уж, слепы были все те, кто не умел распознавать эмоции короля Марилии.

— Правду говорят, у него нет сердца? — спросил сосед по камере, решив поддержать несчастного влюблённого.

— Есть, — возразил Джек, — анатомически оно у него есть.

* * *

Фэрлонский лес не походил ни на один другой лес. Он казался дремучим уже у самой кромки. Старые деревья разрослись могучими ветвями, так что пробираться приходилось не только между ними, а ещё под и над ними сквозь запутанную трёхмерную паутину.

Здесь не принято было гулять, собирать грибы или добывать древесину. Лес обходили стороной даже жители провинции Фэрлон, только не от страха, а, скорее, из равнодушия, ведь местных жителей всегда мало заботят их собственные достопримечательности. Поэтому в лесной чаще до сих пор оставалось так много тайных уголков, в которых ещё никто и никогда не бывал.

Там, где не ступают люди, бродят легенды. Говорят, что в Фэрлонском лесу происходят всякие чудеса, а чудеса, в отличие от магии, человеком не управляются и творятся сами по себе.

В прошлый раз подобное оживление нарушило тишину поляны перед лесом двадцать восемь лет назад, когда Салгриан проходил король Бриен. Теперь пришёл черёд нового правителя впитать в себя мудрость предков и доказать, что он достойный преемник.

— Впитать в себя мудрость предков? — переспросила Грэйс. — А как это?

— Точно не знаю, но звучит не слишком утомительно, как ты считаешь? — беспечно отозвался Тарквин.

Они сидели на траве у входа в палатку и ждали, пока достаточно стемнеет.

Ближе к утру ожидался дождь, и люди вокруг суетились, устанавливая навесы из плотной непромокаемой ткани.

— Квин?

— Мм?

— У меня не очень приятные ассоциации возникают при слове «ритуал», — пожаловалась Грэйс. — Он ведь не подразумевает всяких там жертвоприношений и кровопусканий?

— Не могу этого исключать.

Зря он это сказал.

— Так, я должна подробно расспросить обо всём Ландера. Пока он не убедит меня, что вся затея безопасна, ты в этот лес не войдёшь. — Грэйс привстала, высматривая в толпе капитана королевской стражи. Когда-то давно он, будучи ещё младшим офицером, сопровождал на Салгриан короля Бриена, а значит, мог помнить некоторые важные детали.

Тарквин прижал её к себе.

— Не уходи. — Он поцеловал её в лоб. — Всё будет хорошо. Я просто дразню тебя.

Грэйс театрально вздохнула, сделала вид, что успокоилась, и поглубже зарылась в крепкие объятия.

— Мне кажется, ты недостаточно серьёзно к этому относишься, — пожурила она напоследок.

— Серьёзно, честно. И я так рад, что ты со мной. Не только здесь и сейчас, а вообще… — с удивительной для его сильных рук трепетностью Тарквин погладил её по волосам. — Только я чувствую вину. Ты не успела отдохнуть от одного путешествия и сразу отправилась в следующее.

— Мне это нетрудно, — ответила Грэйс, — гораздо труднее дожидаться твоего возвращения. Я последовала бы за тобой и в менее живописное место.

Она сдержала зевок. Время расслабиться и уснуть у него на груди ещё не пришло, хотя приятная атмосфера к этому располагала. Звуки шуршания сумок, разговоры незнакомых друг с другом людей и тихие песни, под которые плавно кружились над головами летающие фонарики, всколыхнули у Грэйс смешанные воспоминания.

— Квин, почему я не видела тебя на корабле? — спросила она.

— Потому что я не хотел, чтобы меня кто-нибудь видел, — ответил Тарквин. — Главное, что я сразу разглядел тебя, девушка, которая танцует без музыки.

Грэйс тихонько рассмеялась в вырез его рубашки. Иногда в мечтах она возвращалась в прошлое и представляла, что тем вечером на палубе корабля именно Квин подошёл к ней. Скольких трудных решений и болезненных моментов можно было бы избежать… Но Грэйс быстро пресекала бессмысленные сожаления. Всё случилось именно так, как должно было, и эта единственно правильная цепочка событий привела их с Квином друг к другу. Возможно, первая костяшка домино упала ещё задолго до того, как Грэйс решилась сесть на корабль.

Над верхушками деревьев показался диск полной луны. В траве затрещали цикады, лесные птицы отложили концерт до раннего утра. Разговоры людей стали тише и свелись к одной-единственной теме. Пришло время отправиться дальше и пройти последний — короткий, но самый важный отрезок пути.

— Ну что, пора? — Тарквин вскочил на ноги и помог встать Грэйс.

— Пора, — ответила Грэйс тихо. Она сделала вид, что отряхивает юбку от веточек и сухих травинок, хотя на самом деле пыталась высушить вспотевшие ладони. От блаженной дрёмы не осталось и следа.

— Не волнуйся, прошу тебя. — Тарквин взял её руки и приложил к своей груди. — Не забывай, что если твоё сердце бьётся ровно, то и моё в порядке.

Грэйс кивнула и, приподнявшись на носочки, целомудренно поцеловала его в щёку.

— Хорошо, я не буду сильно переживать, — пообещала она.

Неохотно отпустив её руки, Тарквин поднялся на холм у самой кромки леса, и все взгляды тут же обратились к нему.

— Жители Марилии, — отрывисто произнёс он в установившейся за две секунды полной тишине, — я искренне благодарен всем, кто пришёл со мной, но я также ценю каждого, кто не смог этого сделать. Сегодня я здесь, потому что когда-то на этом же месте стоял мой отец. Теперь мне предстоит пройти испытание перед давно почившими предками, но сначала я хочу пообещать вам, ныне живущим, что постараюсь быть достойным королём. Я никогда не стремился к власти и сперва принял её с недоверием к собственным силам. Но теперь я верю, что способен превратить это бремя в возможность совершить что-то значительное, что-то хорошее для всех нас.

Грэйс выдохнула и завертела головой по сторонам. Люди слушали короткую речь короля внимательно и с уважением. Возможно, им понадобится ещё некоторое время для того, чтобы принять его и научиться доверять, больше не считать нового правителя слишком суровым и не опираться в своих суждениях на сомнительные предрассудки. Рано или поздно это обязательно случится.

Подошли Самира с Тони, несколько человек из Элмура, с которыми Грэйс ещё толком не успела познакомиться, и стражники из замка. Последним придётся остаться здесь, потому что в Фэрлонский лес нельзя заходить с оружием.

Тони выглядел растерянным.

— Фонарики полетят за нами? — спросил он.

— Нет, не полетят, — ответила Самира, — у леса собственная магия.

— Но как же… — запротестовал Тони, махнув в непроглядную темноту между деревьями. Никто не обратил на него внимания.

Тарквин направился в лес, и люди потянулись за ним. Не все, конечно, человек тридцать — слишком велика была опасность потерять кого-нибудь в дебрях. Остальные устраивались поудобнее, чтобы дожидаться короля здесь и уже утром отправиться в обратный путь. Капитан Ландер, тихо ворча что-то о неподобающем отношении к мерам безопасности, на всякий случай велел своим людям выстроиться по периметру лагеря.

Грэйс обещала сохранять спокойствие, но чувства плохо поддавались уговорам. В последний раз она так волновалась, когда недавним ранним утром Квин, ещё неизвестный всадник, во весь опор мчался к ней сквозь предрассветный туман. Потом началась череда переживаний. Приятные — воспоминания о них до сих пор вызывали трепет в разных частях тела. И пугающие до обморока. Грэйс ведь смогла, не дрогнув, смотреть Джеку в глаза… Поэтому верила, что уже успела нарастить достаточно прочную броню невосприимчивости. Наивная! То ли себя переоценила, то ли значимость случавшихся до сих пор неприятностей.