— Почему? — спросил Квин точно так же, как тогда.

Грэйс хорошо помнила ту ночь, самую длинную и невероятную в её жизни.

— Разве для этого нужна причина? — повторила она свои слова. — Просто я так чувствую.

— Я ответил, что тоже тебя люблю. Только вряд ли ты сможешь в это поверить, ведь у меня нет сердца. — Квин нашёл её руку, поцеловал ладонь и приложил к своему солнечному сплетению.

— А я прижалась ухом к твоей груди и сказала: как это нет сердца? Да вот же оно, бьётся…

* * *

Джеку не спалось: трудно уснуть в помещении, стены которого сотрясаются от раскатистого храпа Сефриса. Это такой закон природы: ночёвка в новом месте с незнакомыми людьми обязательно предполагает соседство кого-то храпящего.

Странно, что воришка вообще спокойно спал, а не продумывал детали грандиозного побега. Он даже звал Джека с собой в тайное убежище, где ни стражники, ни бессердечные короли не достанут, где каждый заблудившийся найдёт приют и новых друзей.

Выходит, фальшивая карта, которую хозяин постоялого двора «Сосновая шишка» уничтожил в пламени свечи, указывала путь к чему-то поинтереснее банальных сокровищ. Жаль, что Джек тогда не отважился подробнее её рассмотреть.

Но то дела минувших дней, а сейчас… Почему Джек до сих пор находился в тюрьме? Когда принесли ужин, он в который раз настоятельно попросил сообщить Саймаку о его местонахождении, но послание, видимо, пока не достигло адресата.

Несмотря на позднее время, на улице было многолюдно и довольно шумно: жители Марилии праздновали Салгриан. Порой доносились развесёлые выкрики за здравие и мудрое правление короля. Неприязнь к Тарквину не мешала людям с удовольствием следовать древним традициям.

В этом мире полная луна на небе часто освещала какое-нибудь значительное событие. Если сегодняшнее считалось двенадцатым, то через неполных четыре недели наступит главное, первое полнолуние — начало нового года. Джек надеялся, что до следующего торжества он успеет выйти на поверхность и приобщиться к празднику.

На самом деле, у тюремных стен есть даже некоторые преимущества. Они не только ограничивают свободу, они ещё и ограждают от окружающего мира, порой довольно жестокого. Отлёживая бока на жёстком матрасе и пожёвывая из него соломинки, Джек мог представлять себе, что некоторых вещей не существует. Это как быть рассказчиком, но наоборот: не придумывать события, а вычёркивать их. И Джек вовсе не думал ни о Грэйс, ни о её новом возлюбленном, ни о представившейся им счастливой возможности так много времени проводить вместе. Сейчас хотя бы ночь, а воспитанные короли и респектабельные девушки ночи вместе не проводят. В любом случае этот так называемый роман долго не продлится. Настоящие чувства не возникают за пару дней, а проверяются годами.

Вот Джек и допроверялся. Теперь ему приходилось расплачиваться за это, снова ждать и спорить с собственным воображением, которое так и норовило подсунуть мозгу отвратительные иллюстрации.

Перевернувшись на другой бок и накрыв ухо подушкой, Джек всё же решил попробовать уснуть, но сегодняшняя ночь не предусмотрела для него отдыха. Скрипнула тяжёлая входная дверь, и по полу пробежала полоска света. Джек разглядел два высоких силуэта, в одном из которых сразу узнал изгнанного из замка помощника Саймака. Вторым был стражник в характерном наряде.

— Рассказчик, на выход, — громко провозгласил Клэнси, не заботясь о покое второго заключённого. Впрочем, храп прекратился ещё со скрежетом ключа в замочной скважине.

— Иду, — отозвался Джек.

Пожелав Сефрису всего хорошего, он поспешно покинул стены тюрьмы. Вопреки ожиданиям Джека, конвоиры не выбрали сразу путь наверх, а ещё какое-то время вели его по извилистым коридорам подземелья, петляя и сворачивая, словно в попытке запутать. Потом они добрались до массивной двойной двери, которую стражник открывал несколькими ключами в строго установленной последовательности.

За дверью обнаружилась крутая винтовая лестница.

— Мы уже в башне ратуши? — спросил Джек.

Клэнси пренебрежительно скривился, но после короткой паузы всё-таки соизволил кивнуть.

Чем выше они поднимались, тем меньше обстановка напоминала подземелье. Каждый следующий этаж отличался новыми предметами роскоши: ковры в пролётах становились ворсистее, в тяжёлых шторах на окнах переливалось больше золотых нитей, а выходы на балконы становились всё шире.

Чуть ли не на самом верхнем этаже, когда Джек уже едва мог скрывать позорную одышку, его провели в небольшую полукруглую комнату и оставили одного, велев ждать.

Ждать Джек научился хорошо, привык. В полумраке, разбавленном лишь отблесками свечей, он рассмотрел обычную меблировку рабочего кабинета. Джек заинтересовался диваном с бархатной обивкой, но сесть не успел: дверь за спиной снова отворилась и вошёл Саймак. Даже в ночное время он выглядел исключительно презентабельно, будто собирался на великосветский раут. Оценив наряд из антрацитовой рубашки и свободного жилета, развевающиеся полы которого доходили до середины голени, Джек мстительно отметил, что Саймак куда больше походил на короля, чем его брат.

— Джек, ну наконец-то!

Без лишних вопросов Саймак обошёл письменный стол и достал из высокого серванта бутылку крепкой клюквенной настойки с двумя рюмками. По этикетке Джек опознал продукцию Ларгуса.

— Да уж, наконец-то! — состроил он обиженную гримасу.

— Прости. Мои люди искали тебя по всему Элмуру и не предполагали, где найдут. — Саймак подал ему наполненную доверху рюмку ярко-рубинового напитка и жестом пригласил расположиться на диване. Сам он зажёг ещё свечи и остался стоять, прислонившись к краю стола. — Городская стража, знаешь ли, в первую очередь подчиняется мэру.

— Вот как, — ответил Джек бездумно, просто потому, что такая реакция соответствовала интонации собеседника.

— Да ещё вся эта праздничная суета. — Саймак выглянул в окно, высоко поднял рюмку, как бы приветствуя полную луну, и сказал: — За короля.

— Угу, — невнятно промычал Джек. Он опрокинул в себя крепкий напиток, но представил, что пьёт не за, а против. Срочно требовалась новая тема для обсуждения, и Джек нашёл такую ещё до того, как приятное тепло от настойки достигло желудка. — Как я вижу, Клэнси остался с тобой?

Спина Саймака напряглась.

— Я разделяю твоё беспокойство, Джек, — ответил он.

— Правда?

— Понимаешь, — Саймак отставил почти нетронутую настойку и сложил руки на груди, — наш дальний родственник, мэр Амра, всегда имел собственные представления о том, кто же достоин править нашей страной.

— Ты знаешь о том, что случилось? — невежливо перебил Джек.

— О том, как его чудаковатая жена чуть не убила Грэйс запрещёнными чарами? — невинно уточнил Саймак. — Да, я знаю. Если честно, Джек, я знаю практически всё. — Он мысленно оценил справедливость этого заявления и кивнул. — Вы едва успели покинуть Свободную землю, а мне уже доложили, что Самира вернулась и что у Сэма Маршалла существует ещё одна дочь. Жаль, не получилось проследить весь ваш путь, иначе я послал бы навстречу надёжных проводников.

— Ты совсем не удивился, когда мы заявились в замок на горе, — вспомнил Джек.

— Нет, я вас ждал.

— А Тарквин тоже знал? — Вопрос сорвался с языка раньше, чем Джек успел его перехватить.

Саймак страдальчески закатил глаза.

— Нет, Тарквин всё это время был в разъездах, у него свои дела. Их встреча с Грэйс была случайной, если ты об этом.

— Некоторые твердят, что случайностей не бывает, — буркнул Джек. — Так что там с мэром Мекленом? У него есть виды на трон?

Предположение развеселило и одновременно ужаснуло Саймака.

— Я бы не стал шутить на эту тему. Когда в стране происходит смена власти, особенно насильственным путём, всякий воображает себя на вакантном месте.

— Чем мельче и глупее этот всякий, тем непомернее его амбиции, — вставил Джек злорадно. — Разумеется, с Самирой они побоялись тягаться, а вот Грэйс с её высказываниями о законах и войнах…

Он замолчал. Почувствовал нехватку свежего воздуха. Всё это пламя от свечей слишком быстро расходовало кислород в комнате. Джек подошёл к окну и настежь распахнул его.

— Какие высказывания… — начал было Саймак, но передумал ворошить неприятные воспоминания. — Главное, что всё закончилось благополучно. А Клэнс неплохой парень. — Он понизил голос до шёпота. — Мирэлла долго писала мне хвалебные письма и даже присылала подарки — так страстно желала пристроить сына на почётную должность. Я пожалел его, взял к себе помощником. Хотел избавить от пагубного влияния чересчур любящих родителей.

— Он меня терпеть не может.

Чувства Клэнса не заботили Джека, но ему хотелось бы реже видеть хмурые лица, хватало и собственного.

— Возможно, опасается, что ты займёшь его место. — Саймак подмигнул.

На это Джек точно не рассчитывал, хотя общество Саймака его не раздражало.

— Надо будет его успокоить, — ответил Джек уклончиво, — я не претендую на чужие должности. Но за твоё приглашение очень благодарен.

— Не благодари, это мне с тобой интересно. Да и захотелось тебя развлечь. — Заметив у Джека в руке пустую рюмку, Саймак снова наполнил её. — Не сочти за грубость, но со дня нашего знакомства я ни разу не видел тебя в хорошем настроении.