Мэри Уистлер

Две невесты

Глава 1

Вытащив последний лист из пишущей машинки, Роза Арден вздохнула с облегчением. Теперь она может пойти домой, и гнетущая тишина, воцарившаяся в кабинетах «Манкрофт энд Майлз» после рабочего дня, сменится суматохой метрополитена.

Однако тишина эта вовсе не казалась безжизненной — повсюду слышались скрип половиц и оживленная суета мышей за панельными обшивками стен. Контора «Манкрофт энд Майлз» была очень старой, древняя деревянная обшивка стен потускнела от времени и запылилась, но по-прежнему приводила в восторг клиентов. Старый камин зиял, как открытый рот, а модерновая система центрального отопления не соответствовала своему названию.

Роза собрала законченную работу и понесла ее в кабинет мистера Манкрофта. Там атмосфера была особенно тяжелой — спертой от запыленных сводов законов и курительной трубки хозяина, сделанной из корня эрики. Девушка осторожно переложила эту трубку вместе с кисетом, которые глава фирмы почему-то забыл, на блокнот с промокательной бумагой, а на их место водрузила свою аккуратную стопку бумаг и вдруг заметила, что мистер Манкроф, видимо страдая сегодня амнезией, забыл и вечернюю газету. Она взяла ее и несколько минут изучала. На первой странице была помещена фотография очень красивой молодой женщины, а под ней стояла подпись: «Мисс Кэрол-Энн Вейзи готовится к свадьбе года!» В углу ее фото был помещен небольшой фотопортрет будущего мужа мисс Вейзи, Ричарда Гая Дензила Уокфорда, сына судоходного магната. Заголовка статьи и привлекательной внешности жениха с правильными чертами красивого лица было достаточно, чтобы возбудить интерес и сердцебиение у любой женщины. Не будучи исключением, Роза с учащенным пульсом и оживлением в глазах прочла абзац:

«Мистер Гай Уокфорд — один из самых богатых молодых мужчин страны, владелец ряда конюшен низкорослых лошадей для игры в поло, нескольких специально созданных гоночных машин, загородных домов и пентхауса в Нью-Йорке. Он также имеет дом на Бермудах, где и собирается провести свой медовый месяц. Или часть медового месяца, так как пара предполагает попутешествовать, прежде чем окончательно обоснуется в доме «Уиллоуфилд-Холл» в Йоркшире».

Роза почувствовала, как мгновенно сжалось ее горло, и закрыла глаза. Йоркшир... ее родное графство! И хотя девушка никогда не слышала об «Уиллоуфилд-Холл», она сразу же представила себе поросшую вереском местность, на фоне которой стоит этот дом, и даже ощутила острый привкус моря, приносимый ветром с побережья, услышала одинокие крики чаек, прилетающих оттуда.

Йоркшир!.. «Уиллоуфилд-Холл»... И... Бермуды! Медовый месяц на Бермудах!

Она вновь взглянула на фотографию Гая Уокфорда. Задумчивое и немного, как ей показалось, подавленное выражение глаз... мятежный подбородок. Не считая этого, мужчина казался ответом на все тайные девичьи мольбы: красивый, мужественный, безупречно ухоженный и, конечно, богатый!

Мисс Кэрол-Энн Вейзи описывалась как девушка из очень древней семьи, ее портрет висел на летней выставке в Академии. Портрет этот выдвинул художника на первый план в высшем ранге художников-портретистов и принес натурщице массу предложений появиться в рекламе, фильмах и других средствах массового развлечения. Однако эти предложения, как информировали ранее газеты, были презрительно отвергнуты. А сегодняшним днем невеста должна была посетить репетицию своей свадьбы, и огромное множество женщин, вероятно, ринулось смотреть ее торжественный выход из церкви.

На полях вечерней газеты виднелась карандашная пометка, сделанная рукой мистера Манкрофта, и Роза прочла ее с легким чувством удивления:

«Вспомни Гая в его приготовительной школе... [* Приготовительная школа — частная школа-интернат для мальчиков от 8 до 13 лет, готовящая их для поступления в привилегированную частную среднюю школу.]* Деньги — проклятие!»

Роза не могла серьезно отнестись к тому, что деньги — это проклятие. Напротив, их недостаток часто служил причиной смущения и затруднений. Она обнаружила это, когда осталась одна, вынужденная сама заботиться о себе, а дом ее отца в Йоркшире был продан за долги, и не осталось ничего, что могло бы обеспечить ее хотя бы маленькой собственной квартиркой. Она не имела возможности даже спокойно отправиться в отпуск, предварительно не скопив на него денег.

Возможно, именно поэтому, проводя душное лето в Лондоне, Роза теперь тоскливо думала об открытых ветрам пространствах и прохладном ласкающем морском бризе.

Она вернулась в свой кабинет и была уже готова накрыть машинку чехлом, как вдруг ей почудились звуки, которые едва ли могла вызвать мышь. Это были шаги — шаги по лестнице, затем послышался грубый мужской кашель. Быстро подойдя к двери, Роза распахнула ее, и мужчина, который только что поднялся на последнюю ступеньку и тяжело привалился к перилам, посмотрел на девушку отсутствующим взглядом.

Кровь струилась из глубокой раны над его бровью, и он казался таким бледным, что Роза не удержалась от восклицания. Самым нелепым в его виде была розовая гвоздика в петлице, уже начинающая увядать.

— Прошу прощения, — рассеянно произнес он, — я ищу офис... офис мистера Манкрофта...

— Мистер Манкрофт ушел домой около часа назад.

— Ох!.. Я понял...

Мужчина слегка покачнулся и вцепился в перила. Роза, забыв о крайней странности ситуации, бросилась вперед, чтобы предотвратить его падение. Схватив мужчину за руку, она оттащила его от перил и привалила к стене коридора, затем, глядя на него полными участия глазами, спросила, не попал ли он в аварию.

— В аварию? — эхом повторил он. Голос его был невнятным, в глазах с крошечными, не больше булавочной головки, зрачками застыло странное потрясенное выражение. Радужная оболочка, как голубое море, затопившее зрачки, лишала его, видимо, способности фокусировать взгляд. В ярком свете коридора глаза эти казались очень синими и блестящими, и Роза на время почти ослепла от их яркости.

— Авария? — вновь повторил он. — Да, что-то ударило меня по голове... Думаю, дверца такси... Хотя я не помню... — Он рассеянно приложил руку к глазам и тихо спросил: — Я могу сесть?

— Конечно.

Но Розе пришлось приложить усилия, чтобы убедить его пройти в кабинет. Когда же ей удалось усадить странного посетителя на стул, он выглядел таким бледным, что она тут же подумала о медицинской аптечке, в которой хранилась небольшая бутылочка бренди — на такой вот непредвиденный случай. Мистер Манкрофт обычно держал ключи от аптечки в ящике своего стола, но, поскольку он отбыл домой, стол его, скорее всего, был надежно закрыт на замок. Тем не менее Роза бросилась туда, чтобы убедиться в этом, и в результате вернулась со стаканом воды — это было все, что она могла найти, чтобы привести посетителя в чувство.

Запоздавший визитер мистера Манкрофта принял стакан с благодарностью, затем вытер кровь со лба батистовым носовым платком, таким тонким и белоснежным, что он резко выделялся на фоне его загорелой руки, и, наконец, со слабой насмешкой уставившись на платок, произнес:

— Кажется, я истекаю кровью...

Роза сразу же стала спокойной и деятельной.

— Крови, на самом деле, не так много, — успокоила она мужчину, — но рана, очевидно, глубокая, так что я обработаю ее. Если вы не возражаете немного подождать, я принесу таз с водой и полотенце из туалетной комнаты и позабочусь об этом прямо здесь.

Он поднял на нее блестящие синие глаза, сидящие под красиво изогнутыми бровями, и сердце девушки упало.

Где-то она видела его раньше... Конечно, видела! Да на той самой фотографии в вечерней газете! Его гладко зачесанные назад волосы были теплого коричневого цвета, как она себе и представляла, и мерцали в электрическом свете. На фото, правда, не было гвоздики в петлице, но... Ведь днем он присутствовал на репетиции своей свадьбы!

Это был Ричард Гай Дензил Уокфорд, и с ним произошел какой-то инцидент в такси. Он, видимо, так и не понял, как это все случилось. Сейчас краска постепенно начала возвращаться на его лицо.

— Вид крови не вызывает у вас тошноту? — Мужчина внезапно улыбнулся, лукаво и насмешливо. — Мои извинения, если вызывает. Но это не моя вина, что проклятый таксист врезался мне прямо в лоб! — Он болезненно нахмурился, как будто что-то пытаясь вспомнить. — Моя машина смята, меня самого хотели отправить в госпиталь, но я от них улизнул и воспользовался проезжавшим мимо другим такси. Там, вероятно, и потерял сознание на некоторое время.

— Я... я понимаю, — пробормотала Роза. Странная голубизна его глаз вновь смутила ее.

— Ну, если вы понимаете, — произнес он, все еще пытаясь остановить кровотечение, — и сможете принести обещанный таз с водой, то я, возможно, перестану пачкать ваш офисный ковер...

— Конечно! — сразу же откликнулась она и упорхнула в туалетную комнату, как будто ей внезапно подарили пару крыльев.

Глава 2

Минут через десять, несмотря на несколько капелек крови на элегантном сером костюме и итонском галстуке, которые, вероятно, нелегко будет окончательно удалить, Уокфорд выглядел гораздо более похожим на безупречного молодого человека, принимающего этим днем участие в репетиции своей свадьбы в самой модной лондонской церкви.

Розе удалось найти коробочку лейкопластыря, и рана над глазом мужчины была аккуратно заклеена. Девушка попыталась убедить его в необходимости по возможности скорее посетить врача — рана была глубокой и нуждалась в паре хороших стежков. Кроме того, Уокфорд явно пребывал в состоянии сильного шока, хотя и пытался почти весело шутить, пока она убирала, как он выразился, «принадлежности милосердной самаритянки», и все еще был бледен под загаром.

— Едва ли можно ожидать, что старина Манкрофт держит здесь какие-то запасы, — заметил он, признавшись, что ему сейчас не помешала бы хорошая порция бренди. — Насколько я его помню, он не относится к любителям выпить.

Роза изучающе и серьезно смотрела на мужчину большими, ясными, зеленовато-карими глазами.

— Вы давно не видели мистера Манкрофта? — предположила она.

— Давно, — признался Уокфорд. — Он ведет мои дела, но боюсь, у меня появилось обыкновение оставлять его с ними наедине. И старина Манкрофт, знаете ли, отлично справляется. — Он рассеянно поправил перед зеркалом галстук. — Вообще Манкрофт — надежный человек. Я привык любить его.

— Привыкли? — переспросила Роза с легкой ноткой удивления.

Мужчина повернулся и принялся рассматривать ее с насмешливым изгибом уголков рта.

— Юная леди, — произнес он, — а вы кажетесь мне очень юной, хотя ваша помощь была довольно квалифицированной! Когда вы станете постарше, то, без сомнения, сделаете открытие, как это сделал я сам, когда мне исполнилось двадцать пять, что с годами у людей возникает способность нежно любить. Причем эта любовь совершенно отличается от спонтанной, не задающейся никакими вопросами и не вызывающей никаких сомнений юношеской любви! — Он говорил вполне рассудительно, хотя и казался очень изможденным. — К тому времени, как вам стукнет тридцать пять, вы опять сделаете потрясающее открытие — оказывается, вы уже не способны испытывать никакой нежности... к кому-то или к чему-то! Остается лишь одна привычка.

— О нет! — возразила она с такой убежденностью, что отблеск цинизма неприятной вспышкой промелькнул в его глазах. — Я так не думаю. Я даже уверена, что со мной такого не случится!

— Но вы еще совсем маленькая девочка. Девятнадцать? Двадцать?

— Двадцать, — ответила Роза.

— И вы здесь работаете? — спросил он, впервые оглядываясь вокруг, как будто только сейчас понял, что находится в приемной. — А если вы здесь работаете, то, значит, не родились, как это говорят, «с золотой ложкой во рту»... — Он провел рукой по лбу и нахмурился, пытаясь сосредоточиться. — Кстати, я, вероятно, должен представиться, не так ли? Знаю, рабочий день уже закончился, но...

— Я знаю, кто вы, — мягко призналась она и, взяв со стола газету, показала ему. — Я узнала вас почти сразу же.

Мужчина с отвращением посмотрел на свое фото.

— Что за ужасный вид! — воскликнул он. — И почему все газетчики так любят засовывать людей, подобных мне, на первые страницы, привлекая излишнее внимание?

— Полагаю, потому, что людям нравится читать о таких людях, как вы, — предположила Роза так же мягко, как и прежде. — А мисс Вейзи очень красивая.

— Правда? — спросил Уокфорд, будто до сих пор не знал, что его будущая жена — признанная красавица. Бросив небрежный взгляд на ее фото, он отвернулся. — Ну, в данный момент ни один, даже самый восторженный, член британского общества не назовет красавцем меня, — заявил он, глядя на себя в зеркало и любуясь пластырем над правым глазом. — Вы можете представить меня в таком виде встречающим у алтаря невесту? Плюс, конечно, в визитке и с неизменным цветком в петлице? — Уокфорд отбросил в сторону увядающую гвоздику, как будто она вызывала у него отвращение. — Ненавижу бутоньерки!

— Вы не думаете, что должны дать знать мисс Вейзи, что попали в аварию? — спросила Роза. — Вы увидите ее сегодня вечером?

Гай Уокфорд покачал головой:

— Догадываюсь, вы не очень знакомы со свадебной рутиной? Сегодня вечером я предполагаю присутствовать на так называемой «холостяцкой вечеринке», которая является финалом бурной и разгульной жизни свободного мужчины, прежде чем он сунет голову в петлю. А утром, вероятно, проснусь с тяжелой головой, и то, что я чувствую сейчас, будет мне казаться лишь цветочками!

— Значит, вы чувствуете себя сейчас отвратительно? — с сочувствием спросила Роза.

— Я чувствовал себя гораздо хуже, когда вошел сюда. — Он криво усмехнулся. — А теперь, полагаю, мне нужно идти.

— Вы не хотите, чтобы я дала знать мистеру Манкрофту, что вы заходили к нему? — поинтересовалась Роза.

Ее слова, казалось, озадачили его, как будто он не особенно представлял себе, зачем вообще сюда пришел. Затем Уокфорд покачал головой и поморщился: видимо, движение вызвало в ней неприятную пульсацию.

— Нет... Не думаю. — Он серьезно взглянул на девушку, будто впервые увидел в ней личность, и ее сияющие в свете тусклых офисных ламп белокурые волосы вызвали в его глазах что-то вроде восхищения. Затем, глянув в ее очень большие и очень встревоженные глаза, спросил: — И часто вы так долго засиживаетесь на работе, мисс?..

— Арден, — подсказала она ему. — Роза Арден. Нет, я обычно не задерживаюсь так долго. Просто сегодня нужно было закончить важные документы, которые понадобятся мистеру Манкрофту рано утром.

— Вы его секретарь?

— Последние шесть месяцев.

— Счастливый человек! — воскликнул Уокфорд совершенно серьезно и затем протянул ей руку. — Ну, спасибо, мисс Арден, за то, что были для меня ангелом-спасителем! Я не забуду вас... — Голубые глаза омрачились и потемнели. — Я загляну как-нибудь повидать старину Манкрофта. Возможно, на днях.

— Но вы уезжаете на ваш медовый месяц, — напомнила она ему.

— Да? — Вспышка недоумения озарила затуманенную темноту голубых глаз. — Ах да, наверное. Ладно, в таком случае... В общем, как-нибудь загляну, — неопределенно закончил он.

Роза проводила его до двери.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы я позвонила доктору, мистер Уокфорд? — обеспокоено предложила она. — Он может прийти сюда и посмотреть вас. Кроме того, я могу проводить вас на такси домой.

Мужчина насмешливо, как и прежде, улыбнулся:

— Ни за что на свете, мое дорогое дитя! Я ухожу, и... и большое спасибо за вашу заботу! — На пороге он заколебался. — И не читайте завтра газет! Думаю, это довольно вредная привычка — читать прессу, особенно когда она заполнена всяким вздором о свадьбах.

Тем не менее на следующий день первым, кто схватил вечернюю газету, когда ее принесли в офис, была Роза. Прочитав заголовок на первой странице, она испытала шок, но ни в малейшей степени не была удивлена. «Невеста осталась стоять у алтаря!.. Красавица невеста ждала около часа, затем церемонию отменили! Оцепенение охватило огромное число гостей!»

Рядом была помещена фотография невесты, покидавшей дом своего отца в сиянии белого шелка и брюссельских кружев. Она несла букет белых роз и лилий, и позади нее шла процессия из маленьких мальчиков-пажей в костюмах, вызывающих воспоминания о портретах Ромни [* Ромни Джордж — английский живописец-портретист (1734-1802).]*, и девочек в легких соломенных шляпках а-ля леди Гамильтон, завязанных под подбородками огромными шелковыми бантами.

Здесь же красовались полдюжины подружек невесты. По крайней мере, две из них часто мелькали в светской хронике, как дебютантки этого сезона. Шафером выступал молодой человек, часто заявлявший о своем родстве с герцогом. В заметке говорилось, что он рыскал по всему Лондону в поисках пропавшего жениха. И в данный момент, как утверждалось в газете, все еще обыскивал все возможные убежища, которые только мог вспомнить.

Роза стояла, вцепившись в газету и отрешившись полностью от реальности, а младшие машинистки в приемной взахлеб обсуждали новость. Они даже не подозревали, что вчера вечером Ричард Гай Дензил Уокфорд закапал кровью весь пол в этом офисе, после чего Розе пришлось тщательно смывать следы его пребывания здесь, чувствуя тошноту, потому что она была одной из тех, кто ощущает слабость в желудке при виде крови.

Они также не подозревали, что она спасла увядающую гвоздику, вытащив ее из корзины для бумаг и унеся домой, где цветок под воздействием аспирина значительно ожил.

Не было причин сегодня задерживаться на работе, и Роза еще засветло покинула офис. Проходя мимо церкви, где днем должна была состояться свадьба, девушка вспомнила оцепенение, напавшее на нее при прочтении газеты, и тут же подумала: а что чувствовала бы она сама, если бы подобное случилось с ней?

Ждать почти час мужчину, который пообещал жениться на тебе, а затем лицом к лицу столкнуться со смущающей правдой, что тебя бессердечно обманули и покинули! Да так вульгарно и жестоко! На глазах всех родных и друзей!

Но вряд ли Гай Уокфорд на самом деле покинул свою невесту. Может быть, что после сильного удара по голове он совершенно забыл о дне своей свадьбы? Во всяком случае, вчера вечером он находился в полном замешательстве. Однако тут же возникал вопрос: допустим, у него случилась амнезия после удара по голове, только почему же друг Уокфорда не смог его нигде найти?

Роза вновь обратилась к газете и узнала, что Гай Уокфорд не присутствовал даже на «холостяцкой вечеринке», а его дворецкий заявил, что хозяин не ночевал дома. Его вообще никто не видел со вчерашнего дня. И никто, кроме, очевидно, ее самой, не знал о столкновении с такси.

Она начала чувствовать такое беспокойство, что покинула автобус задолго до своей остановки и пошла пешком, продолжая спрашивать себя, что же ей теперь делать? Может, позвонить в дом мисс Кэрол-Энн Вейзи и сообщить имеющуюся у нее информацию? Или пойти в полицию, и пусть они займутся поисками человека, которому, вероятно, временно изменила память... Возможно, Уокфорд где-то скитается, не уверенный даже в своем собственном имени!

Открыв дверь своей крошечной квартирки, Роза тут же потянулась к телефону, горько упрекая себя за то, что не решилась вызвать доктора для Уокфорда еще вчера вечером. Она уже почти набрала номер полицейского участка, как вдруг чья-то рука ей помешала.

— Очень неблагоразумно делать поспешные телефонные звонки, — проговорил спокойный мужской голос. — Они часто бывают необдуманными, и этот был бы именно таким. Лучше сядьте, успокойтесь и объясните мне, почему вы так полны решимости поддержать дело моих недругов?