На самом деле Джейми пришел в неописуемое волнение. Его опалило горячее желание, необузданное, нетерпеливое. Он хотел ее, как никогда ни одну женщину в мире. Подхватив Сару на руки, он понес ее к хижине.

И вдруг Джейми остановился. Ведь это Сара. Дочь миссионера. Может ли она обрести с ним счастье?

«Может!» — торжественно поклялся себе Джейми. Он подарит ей счастье, которого она заслуживает. Что бы ни ждало их в будущем, радость плотской любви она вкусит.

С громко бьющимся сердцем Джейми нагнул голову и вошел в их дом. Она прижималась к нему, пряча лицо у его плеча, пока он не положил ее на постель и не осыпал поцелуями. Сара отвечала сначала робко, но, осмелев, сама подставляла губы, прерывисто дыша.

Джейми расстегнул ее сорочку, удивляясь тому, что руки его дрожат. Грудь Сары заполнила его ладонь.

Чуть ли не задыхаясь от желания, Джейми призвал все свое терпение. Последние сомнения покинули Сару, когда Джейми захватил губами ее сосок и стал нежно посасывать. Жар разлился по ее телу. Перед затуманенным взором возникла знакомая картина: черная голова Джейми на ее белой груди.

Свет и тьма.

Земля и небо.

Мужчина и женщина.

Его рука скользнула между ног Сары — и она инстинктивно сжала их. Но волшебное искусство опытного любовника побороло застенчивость, скромность, и страхи девственницы отступили перед страстью, затопившей ее.

Так длилось минуту, а быть может, и час, пока рука Джейми не закончила эротические путешествия. Он оторвал губы от ее груди и накрыл Сару своим телом.

Сара не раз слышала от престарелых матрон, что потеря девственности сопряжена с сильной болью. Невольно закрыв глаза, она напряглась в ожидании роковой минуты.

— Сара, дорогая, — прошептал он. — Доверься мне. Иначе невозможно. Расслабься и откройся мне.

Медленно, преодолевая колебания, Сара впустила его.

Предпочитая умелые ласки многоопытных дам, Джейми редко ложился в постель с девственницами. Но те немногие, кто разделял с ним ложе, внушили ему мысль: то, что необходимо сделать, надо делать как можно быстрее.

Обхватив подбородок Сары ладонью, он поцелуем приковал ее к постели и, недолго раздумывая, вошел в нее.

Глаза Сары широко раскрылись, бедра дрогнули, ее линия обороны была прорвана. Если она и испытала боль, то никак этого не выказала.

— Все кончено? — спросила она.

— Не совсем, — прохрипел он.

Медленно, невероятно медленно начал он первобытный извечный танец любви. Как он и предполагал, она очень быстро уловила его темп и подстроилась к его движениям. Руки Сары обхватили его шею, бедра сначала робко, а затем с готовностью поднимались ему навстречу. Она была именно такой, какой ее представлял себе Джейми, и даже чуть лучше. Тело ее с такой радостью открывалось перед ним! А рот так пылко отвечал на его поцелуи!

Но вот бедра Джейми напряглись, тело его пронзило предвкушение приближающегося оргазма, но он сдержался, хотя это стоило ему большого труда. Не приведи Господь испытать наслаждение первым, прежде чем Сара достигнет вершины блаженства любви! Применив все свое искусство, он старался подвести ее к завершающей точке соития. Тяжело дыша, извиваясь в любовном экстазе, Сара едва не свела его с ума неожиданным вопросом:

— Как… как называется эта позиция?

Джейми расслышал ее слова сквозь шум в ушах, но ответить сумел не сразу.

— Как… это… называется… в книжке… ну, той, китайской?

Наконец вопрос достиг его помутненного страстью рассудка, и он с трудом удержался от улыбки. Сказать ей? Его так и подмывало. Но даже она, с ее обостренным чувством юмора, может обидеться, узнав, что эту самую элементарную позицию моряки всего мира называют «позой миссионера». И тут в его памяти всплыла акула.

— Это, моя любознательная девочка, называется «Четырехглазая Рыба».

— Четырехглазая…

Он сделал рывок вперед, и она задохнулась.

Глава четырнадцатая

Дочь миссионера стала любовницей аристократа с испорченной репутацией.

Днем их ослепляло солнце, гонимое ливнями, ночью — любовные утехи. Стыдливость и скромность слетели с Сары, как лепестки с давно увядшего цветка. Их окончательно вытеснила женская страсть.

Она доверяла свое прекрасное гибкое тело умелым рукам Джейми, который доказал, что владеет искусством любви, как никто другой, ибо свой и без того богатый жизненный опыт пополнил сведениями из заветной книжечки, переведенной с китайского.

Вот и на этот раз он, как обычно, зацеловал Сару до умопомрачения. А затем встал на колени в изножье их постели.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Сара.

— Если мне не изменяет память, необходимо испробовать тридцать два приема, чтобы считаться профессионалом в эротических играх.

— Тридцать два? Да не может быть.

— Да, тридцать два, а это, по-моему, шестой.

И он положил ее ноги себе на плечи.

— Джейми! Да как ты смеешь? Так нельзя!

— Смею. И так можно, — пробормотал он, жадно припадая губами к ее горячему пульсирующему лону.

— О! О какое блаженство!

Когда Сара, влажная, переполненная и морально, и физически, вытянулась на пальмовых листьях, на небо выкатилась луна. Сара была не в силах пошевелиться. После испытанного наслаждения ей даже дышалось с трудом, тем более что, несмотря на ночное время, жара стояла невыносимая.

Джейми повернулся на бок, оперся на локоть и погладил ее живот.

— Что-то я сбился со счета, — произнес он. — Какой у нас был номер — двенадцатый или тринадцатый?

— Не знаю, — рассмеялась она, — и в данный момент даже не желаю знать.

— Вижу, пройдет немало времени, прежде чем ты усвоишь весь курс. Если мы не перейдем сразу к номеру двадцать второму. Он не потребует с твоей стороны ни малейших усилий. Повернись-ка ко мне, дорогая.

— Да что ты, Джейми! — вскричала она. — Я не могу. Устала, да и жара ужасающая!

Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем подхватил, обнаженную, и вынес из хижины.

— Что ты делаешь?

— Несу тебя охладить.

Не слушая ее протестов, он направился в маленькую бухточку, но, когда вступил в воду, голос ее возвысился настолько, что делать вид, будто он его не слышит, было уже невозможно.

— Джейми! Мы не можем купаться ночью! А вдруг снова подплывет акула? В темноте мы ее и не заметим.

— Акулы ночью не промышляют, но твоего спокойствия ради мы останемся близ берега. Надо же тебе научиться плавать.

— А не можем ли мы начать учиться при дневном свете?

— Ах, Сара, тот, кто не плавал при свете луны, можно сказать, и не жил на свете. Ложись на спину и попытайся грести. А я тебя поддержу.

Ему не сразу удалось уговорить Сару последовать его совету, но, барахтаясь в воде на его руке, она поняла, что он был прав: удовольствие от ощущения прохладной воды на разгоряченной коже нельзя было сравнить ни с чем.

— Как странно, — промолвила она, двигая руками и ногами.

— Что именно — странно?

— Всю жизнь я была уверена, что могу быть счастлива только с моими родными и только в том случае, если счастливы они. А сейчас, вдали от них и даже не зная, что с ними происходит, я счастлива, как никогда. А у тебя есть родные?

— Нет.

— Как, никого? Ни дяди, ни тети, ни двоюродных сестер и братьев — никого?

— Как сообщила мне маленькая самодовольная жаба, которая унаследует мой титул, если я умру бездетным, остальные Керрики мечтают лишь о том, чтобы до конца жизни не слышать моего имени и не видеть меня на пороге своего дома — словом, забыть родственника со скандальной репутацией.

Черт бы побрал проклятых Керриков! — возмутилась Сара.

— А чего хотел бы ты сам, Джейми?

— Было время, когда я хотел одного — носить форму Королевского флота.

— А потом?

— Потом? — Он пожал плечами. — Потом хотел попутного ветра, быстрого корабля и удачных торговых сделок, чтобы хватило денег на содержание «Феникса» и на ром для команды.

Сара понимала, что задавать вопрос, который вертелся у нее на языке, не следует — она легко может нарваться на неприятный ей ответ. Но она слишком любила Джейми, чтобы оставаться безразличной к тому, какими стали теперь его желания и какими будут потом, когда… если… если они покинут атолл и вернутся к цивилизации.

— А сейчас? Чего ты хочешь сейчас?

Джейми поднял голову, посмотрел вдаль, в открытое море, и промолчал. Прошло несколько секунд — и она почувствовала, как он весь напрягся. Ленивой расслабленности как не бывало. Медленно, незаметно он удалялся от нее. Не физически, нет, он по-прежнему поддерживал ее рукою, но мыслями был не с ней. Что он видел перед собой, чего желал себе в будущем — неизвестно, но там явно не было ее.

Сара почувствовала боль в сердце, однако твердо решила не обращать на нее внимания. Он ведь не давал ей никаких обещаний. За все недели их близости он ни разу не заговаривал с ней о любви, только смеялся, ласкал ее и ублажал. Да и Сара не обременяла его изъявлениями своих чувств, которые с каждым днем становились все сильнее. Инстинкт подсказывал, что лучше скрывать любовь к Джейми глубоко-глубоко в своем сердце. Ибо Джейми любовь ее не нужна.

— Сара, иди домой. Немедленно.

— Домой? Немедленно? Почему? Что ты там разглядел? О Боже! Снова акула!

— Это…

— Нет! — Она схватила его за руку и потащила к берегу. — На этот раз я не допущу, чтобы ты с ней сражался. У тебя даже остроги нет.

— Сара…

— Нет, нет и нет! Даже если мне придется тащить тебя из воды за волосы…

— Сара, это не акула.

— А что же? Угорь? Или кит-убийца, о котором ты мне рассказывал?

— Да Бог с тобой, Сара, они в этих водах не водятся.

— Так что же там?

— Мне кажется, что это корабль.

Сара окаменела. Сердце ее покатилось куда-то вниз. «Нет! Не может того быть!» — безмолвно вопила она в отчаянии.

Джейми прислонил Сару к себе спиной и через ее плечо указал пальцем на светлое пятнышко в залитой лунным светом темноте.

— Вон там! Видишь того светлячка?

Сара, однако, не видела ничего, кроме серебряных отблесков луны на колышущейся поверхности моря. Она не хотела ничего видеть! Только не сейчас. Пусть счастье продлится еще один день. Или одну неделю. Неделю — больше она не просит.

— Сначала я решил, что это отражение месяца в воде. Но уж очень странно оно движется. Скорее всего, это корабельный фонарь.

Сара постепенно оправилась от первоначального шока. Ей даже стало стыдно за себя. Это пятнышко света может означать их спасение. Они возвратятся в Англию. Она — к своим родным. А Джейми — к своему кораблю и команде.

Да, но ведь неизвестное судно может нести им гибель. Эти места пользуются печальной славой прибежища самых гнусных пиратов.

— Как ты думаешь, — обратилась она к Джейми, — это может быть «Феникс»?

— Лишь в том случае, если Лайам рехнулся. Ни один моряк, находясь в здравом уме, не станет задерживаться так долго в этом пиратском аду.

Хотя он всего лишь озвучил ее мысли, Сара содрогнулась от ужаса. Заметив это, Джейми развернул ее к себе лицом.

— Слушай меня, Сара. Корабль, если это действительно корабль, пока разглядеть невозможно, слишком далеко от нас он находится. Кто знает, быть может, он и вообще не подойдет к атоллу. А если возьмет курс сюда, у нас будет достаточно времени, чтобы определить, дружественное ли это судно, и решить, как вести себя.

— А если судно не дружественное?

— Ну что ж, тогда мы с тобой решим, хотим ли продать свою душу дьяволу.

Джейми высчитал, что на рассвете корабль приблизится к атоллу, если не пройдет мимо. Значит, в их распоряжении только немногие оставшиеся часы темноты. Действуя точно по его указаниям, Сара помогала ему разобрать хижину и уничтожить все следы их пребывания на атолле. Ей, сказал он, необходимо скрыться в землянке, которую он выроет.

— Но я не хочу прятаться, словно какое-нибудь животное.

— Ты сделаешь так, как я велю.

— Тогда я не смогу тебе помогать.

— А как ты полагаешь, черт побери, много ли будет от тебя помощи, когда тебя разложат на берегу, связав руки и ноги, и команда выстроится в очередь, чтобы насладиться тобой.

— Хорошо, я спрячусь. Но лишь потому, что ты этого требуешь, и до тех пор, пока мы не узнаем, с кем имеем дело.

— Не беспокойся, — мрачно ответил он. — Я тоже спрячусь. У меня нет ни малейшего желания кончить свои дни прикованным к скамье на пиратской лодке. Возьми с собой, пригодится. — И он сунул ей в руки сверток, в котором она нащупала остатки своего платья. Оно за это время покрылось плесенью и слизью. Содрогнувшись от отвращения, Сара вернулась к своей работе: она разрушала жилище, в котором стала женщиной и познала радости любви.

Сровняв его с землей, они направились обратно на мыс. Шли молча, хотя Саре страшно хотелось говорить. О том, что, как бы ни сложилась их дальнейшая судьба, она благодарит Бога за дни, проведенные с Джейми. И за ночи.

Но Джейми уже покинул ее. Напряженный, как натянутая струна, он пристально вглядывался в приближающееся судно. И с каждой минутой его тревога возрастала. Они присели на землю. Она прижалась спиной к его груди, и он сжимал ее руками так, что она с трудом дышала.

Судно приблизилось настолько, что даже Сара поняла — оно целеустремленно направляется к атоллу. А Джейми тихо присвистнул. Сара вздрогнула.

— Что ты там разглядел?

— Квадратные паруса.

После многих лет жизни в Китае Сара знала, что крупные военные суда, бороздящие эти воды, ходят под треугольными парусами, а европейские — под квадратными. Она вздохнула с облегчением.

— Значит, это не пираты?

— Не знаю.

— Ах, вот сейчас я тоже вижу паруса. И даже корпус корабля. Он огромный. Не иначе как бригантина или барк.

— Это фрегат. И идет прямо на нас. Очевидно, впередсмотрящий заметил линию прибоя у переднего рифа.

Джейми рывком поднялся на ноги и поднял сверток с ее платьем.

— Тебе пора прятаться. — Он схватил ее за руку и потащил за собой, не обращая внимания на ее протесты.

— Давай подождем, пока будет виден флаг, — предложила Сара.

— Флаг мне ни к чему. Я вижу мачты, вернее, то, что от них осталось. Корабль подвергся обстрелу.

— Обстрелу? Но ведь он идет под парусами?

— Но кто на нем — неизвестно. Пока не выяснится, ты должна затаиться.

Стараясь не думать о малоприятной перспективе, Сара поспешила за Джейми. Обойдя стороной их привычную тропку, сейчас забросанную камнями, пальмовыми листьями, гниющими растениями, они сразу ступили в непроходимые заросли и вскоре оказались в самом глухом месте самой глухой части леса.

— Здесь, пожалуй, — сказал Джейми, опускаясь на колени и принимаясь с ходу рыть куском острого коралла нечто вроде небольшого тоннеля. Сара помогала ему как только могла. Едва забрезжила заря, как убежище было готово.

— Там тебе будет удобно, — сказал Джейми. — Только надень платье.

Недовольный медлительностью ее движений, он сам натянул на Сару ее траурное одеяние, пропитавшееся сыростью и запахом плесени.

— Я приду за тобой или кликну, как только станет ясно, кто наши гости — друзья или враги. А до этого — сиди и не высовывайся. Пусть вокруг кричат или стонут — ты не выйдешь, пока не услышишь своего имени.

Объятая страхом за Джейми, Сара не переставала молиться, прислушиваясь, однако, к доносившимся до нее звукам, в надежде услышать долгожданный сигнал. С восходом солнца снова наступила удушающая жара. Черное платье прилипло к коже, Сара обливалась потом. Вокруг ее головы, рук и шеи жужжали мелкие насекомые. Сквозь листья, прикрывающие ее убежище, просочилась какая-то жидкость, запах который вызвал у Сары тошноту.

Но все это было бы ничего, если бы она хоть что-нибудь услышала!

Хоть что-нибудь!

Оставаться здесь дольше она не может. Не может — и все тут. Ее место рядом с Джейми. Она поклялась ему не выходить раньше времени, но в отличие от него не считает свое слово законом. Сара начала было уже разгребать слой листьев над своей головой, чтобы идти ему на помощь, но в этот миг…

— Сара! — услышала она. — Все в порядке. Опасности нет. Выходи!

Она вылезла из своей норы в тот самый миг, когда Джейми прорвался к ней сквозь манговые дебри. Она успела сделать шаг ему навстречу, но замерла на месте: рядом с ним был мужчина в изорванном голубом мундире с золотыми погонами Королевского флота.

Офицер также остановился. При виде Сары у него глаза на лоб полезли: она восстала из земли, словно привидение из могилы, растрепанная, с лицом, покрытым потом и грязью, в черном платье с пятнами плесени.

А Сара в свою очередь глядела на офицера, лишившись дара речи. Он был оттуда — из цивилизации. Его появление означало возврат к прошлой жизни. Чувство сожаления и в то же время облегчения, моментально нахлынувшая тревога за родных приковали ее к месту.

Джейми сделал шаг вперед.

— Сара, разреши представить тебе лейтенанта сэра Джорджа Фортенгея, третьего лейтенанта судна его величества «Констант», а в прошлом доставлявшего мне наибольшие хлопоты мичмана, которого я, к несчастью, имел в своем подчинении.

Затем он обнял Сару и поднес ее грязную руку к губам.

— А вам, Джордж, представляю мою жену Сару, виконтессу Стрэйт.

Глава пятнадцатая

— Ты сошел с ума? — поинтересовалась Сара еле слышным шепотом.

— Вполне возможно, — согласился Джейми.

— Ушам своим не верю. Как ты мог сказать Фортенгею, что я твоя жена.

— По-твоему, было бы лучше, если бы я отрекомендовал тебя как мисс Эбернати, незамужнюю даму с весьма сомнительной репутацией? Ибо другой она не заслуживает после того, как несколько недель прожила на необитаемом острове с известным распутником.

— Но это была бы правда.

— Я предпочитаю иную правду.

— На борту этого судна мы еще сможем выдавать себя за супругов, — продолжала шептать Сара, не желая, чтобы идущий впереди Фортенгей ее услышал. — Но когда вернемся в Англию — ни за что! Многие знают нас! И знают, что мы не были повенчаны.

— Наше возвращение в Англию не так уж бесспорно, — с кислой улыбкой заметил Джейми. — Ты поймешь это, как только увидишь судно. Идем, Сара, сейчас не время это обсуждать, необходимо как можно скорее попасть на корабль.

Потянув Сару за руку, он заставил ее ускорить шаг. Несколько минут спустя они вышли из манговой рощи.

Перед ними открылось зрелище, от которого у Сары захватило дух. На островке кипела жизнь. Около него взад и вперед сновали лодки, с одних сгружали какие-то бочки и корзины, на другие их грузили. У многих матросов Сара заметила окровавленные повязки. Боцман, руководивший работами, передвигался по мелководью на костылях.

Но больше всего она поразилась видом фрегата, стоявшего на якоре за рифом. Как и на «Фениксе», на «Константе» было три мачты, но на этом сходство кончалось: вместо того чтобы тянуться в небо, они лежали плашмя на палубе. Во многих местах поручни были сломаны, но больше всего Сару потрясла зияющая пробоина в корпусе судна чуть выше уровня воды.

— Но не на этом же судне мы поплывем, — промолвила Сара. — На нем прорех больше, чем на моем платье.

— Заделаем, — уверенно пообещал Джейми. — Судно-то само по себе надежное.

— Откуда ты знаешь?

— «Констант» был придан нашей эскадре как раз накануне битвы при Трафальгаре и очень хорошо проявил себя в бою. Давай взойдем на борт.

При их приближении к берегу матросы, оторвавшись от дела, беззастенчиво уставились на Сару. Еще бы, женщина в такой обстановке! Сара хорошо представляла себе, какой у нее вид: волосы торчат во все стороны, ноги босые, по щекам текут пот и грязь, один рукав разорван.

Лейтенант Фортенгей, подозвав к берегу лодку, сообщил своему бывшему капитану, что сам остается на берегу.