Просто чтобы досадить ему, она с удовольствием предложит Алеку осмотреть дом на улице Тийоль, от подвала до чердака. И вовсе не ради того, чтобы побыть рядом с ним подольше.

Асия пошла в туалет кафе, чтобы освежиться. Лицо все еще было раскрасневшимся от усилий, но хвостик не слишком пострадал от длительного бега и поездки в шлеме. Лишь белокурые завитки взбунтовались на шее и висках.

Можно было бы подумать, что она просто драматизирует, но Асия встретилась в отражении со своими глазами. Они… изменились.

Ей никогда не нравился оттенок ее глаз. Это был не чистый цвет, как небо снаружи. Нет, ее голубой цвет, который один из ее учителей назвал «промозгло-синим», был серым. Как будто, когда ее зачали, фея-крестная или унаследованные от родителей гены так колебались между двумя оттенками, что не смогли сделать выбор.

Сегодня не цвет привлек внимание Асии. Свечение, которое всегда подчеркивало ее глаза, исчезло, словно задули свечу. Теперь их наполняла печаль. Печаль, которой суждено остаться там навеки.

До сих пор Асия страдала от разлуки с семьей, но сохраняла надежду, что их воссоединение все объяснит: почему мать и тетя не сообщали никаких новостей, почему они не приезжали. Асия придумала десятки тайных серьезных причин своего одиночества. Мать и тетя не хотели расставаться с ней, их заставили.

«Романтично, не так ли?»

Ответ оказался бесконечно прямолинейнее и проще, чем все сложные объяснения.

Была причина. Обычная автомобильная авария. Глупая, подлая и случайная автомобильная авария. Простейшее объяснение смертью.

Еще мгновение Асия глядела в усталые голубые глаза перед собой. Она не могла бесконечно откладывать возвращение в собственный дом, который был ей чужим. Она почувствовала облегчение, что Алек идет с ней: перспектива снова остаться одной в этом месте пронизывала до глубины души.

Сидя позади Алека, Асия наслаждалась скоростью, но как же мотоцикл шумел! Непрерывный гул мешал расслабиться. Вновь пробудившаяся потребность в пробежках по городу заставила Асию запланировать археологические раскопки коробок в поисках роликов.

Прощай, машина, надежды на которую она лелеяла до того, как узнала о своем финансовом положении. Сейчас она может довольствоваться только экотранспортом.

Когда Асия спустилась с мотоцикла, на нее нахлынула волна усталости. Пришлось немного пройтись, чтобы стряхнуть ее. Хотелось телепортироваться на диван и погрузиться в вечный сон.

Визит Алека показался теперь выше ее сил, но Асия не могла отступить. Он приехал за ней, бросив свои занятия, чтобы помочь. Позволить ему осмотреть дом казалось меньшим, что она могла сделать…

Асия поднялась по ступенькам и открыла дверь. Изнутри донесся слабый травяной запах, что удивило ее. В простоявшем пустым все эти годы доме еще сохранялись отголоски жизни? «Должно быть, это чистящие средства нанятых мсье Арланом профессионалов по уборке», — решила она.

— Лавровый лист, — сообщил Алек, словно читая мысли. — Моя мама держала небольшой сад, я много знаю о растениях.

— Держала? Она сменила работу?

— Она умерла, когда мне было тринадцать, — спокойно произнес он. — Извините, сегодня неподходящий день, чтобы говорить об этом.

Асия удивленно посмотрела на Алека. Чтобы так говорить, он должен уже знать о ее утрате. Было очень неприятно думать, что люди, о которых она никогда не слышала, могут знать о ее жизни больше, чем она сама.

— Мне жаль, — ответила она тем же тоном. — Вы не могли бы сами осмотреть дом? После пробежки я чувствую себя совершенно разбитой.

— Без проблем. Так, пожалуй, будет даже лучше. Вам не придется слушать мое бормотание о возрасте деревянных конструкций и необходимости что-либо перекрашивать.

Асия нашла в себе силы улыбнуться и присела у подножия лестницы; в таком ракурсе она казалась Эверестом. Алек спросил:

— Вы хотите, чтобы…

Он не договорил, но Асия поняла его. Алек предложил донести ее до «вершины». Предложение столь же заманчивое, сколь и неосуществимое. Во-первых, Асия не бросалась вот так просто в объятия незнакомцев, во-вторых, не хотела, чтобы он прикасался к еще мокрой от пота одежде.

Она больше не могла смотреть ему в глаза. Вообще-то у них была сделка по продаже дома.

— Нет, спасибо, — отказалась Асия. — Я не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести.

Она схватилась за светлые резные деревянные перила и подтянулась к ним. Первый шаг дался с трудом, остальные — намного хуже. Но наконец, шаг за шагом, Асия поднялась по лестнице. Прямо за собой она чувствовала Алека, готового помочь, если она споткнется.

В любой другой день Асия бы испытала благодарность, но не сегодня. Сегодня она хотела быть сильной. Хотела пройти испытание с гордо поднятой головой. Вместо этого, утомленная затянувшейся пробежкой, она позвонила Алеку с просьбой о помощи. Теперь Асия изо всех сил пыталась одолеть двадцать одну ступень.

Какой позор!

Оказавшись наверху, она вздохнула с облегчением и исчезла в ванной. Пустые кафельные поверхности сверкали чистотой — можно было увидеть свое отражение. Растерянно оглядевшись, Асия поняла, что не взяла с собой ни полотенца, ни косметички.

Выругавшись, она вернулась к открытым коробкам. Из кухни послышались шаги Алека, и этот слабый звук почему-то подействовал успокаивающе.

В конце концов Асия нашла сумку с туалетными принадлежностями, украшенную золотыми лягушками. Они очень рассмешили ее и Вик, когда они наткнулись на сумку в магазине во время школьной поездки. К счастью, Алек не видел ее. Асия не была уверена, что переживет такое унижение.

Асия терпеливо переносила боль, пока Алек осматривал дом. Перспектива остаться одной заставляла сердце биться болезненно чаще, но в то же время ей не терпелось принять душ.

Уходя, Алек сообщил, что его клиент скоро сделает ей предложение. Когда она вышла из душа, ощущение чистой одежды на коже оставалось почти таким же приятным, как горячая вода. Асия расчесала влажные светлые, почти белые, волосы и дала им высохнуть. Потом она спустилась вниз и рухнула на диван с подушками, украшенными вышивкой с розами.

Сознание отключилось.

Когда Асия очнулась, она не поняла, где находится. Комната ничего не объясняла — это была не ее комната в школьном общежитии. Асия погладила подушку выцветшего бледно-розового оттенка. Ткань была теплая и мягкая, почти гладкая после сна. Проявив немного фантазии, можно даже почувствовать знакомый запах духов.

Постепенно Асия осознала свою ошибку: эта подушка никак не связана с матерью. Хотя мамины щеки, кажется, были такими же гладкими, когда Асия подбегала в детстве поцеловать ее. Единственное, что хранила подушка, — это фабричный запах ткани и оставшееся после дневного сна тепло лица.

Внезапно Асие стало трудно дышать — грудь словно зажали в тиски. В панике она села, но лучше не стало. Асия не могла набрать воздух в легкие. Боль продолжала нарастать, и тогда она поняла, что это душащее горе.

Мысли назойливыми мухами кружили в голове: она никогда не узнает свою мать и свою тетю, никто в жизни не будет любить ее, как любили они. Она останется одна. Навсегда.

Асия считала, что знала боль и раньше, в школьные годы, когда рухнула ее надежда увидеть семью. Она ошибалась. Эта пропасть бездонна, а падение бесконечно.

Асие хотелось выйти из прострации, пробить кулаками дорогу на волю, но у нее уже не осталось сил. Она чувствовала себя опустошенной. Асия взяла с журнального столика мобильный телефон. Было почти десять часов вечера.

Немного поздно звонить мсье Арлану, но у нее нет выбора. Ей нужно двигаться дальше хотя бы для того, чтобы занять мысли. Он ответил почти сразу, и Асия извинилась за то, как отреагировала днем, а также за поздний звонок. Она заставляла его работать сверхурочно.

— Я на пенсии, — сказал мсье Арлан, — сверхурочной работы для меня больше не существует. Я продолжал заниматься делами вашей семьи, потому что являюсь ее давним другом. И, учитывая все обстоятельства, я думаю, вы отреагировали довольно хорошо.

Асия вспомнила свою холодность и то, как она его выгнала, и удивилась реакции старика. Казалось, он имел в виду, что она вправе чуть ли не ударить его? Асия предпочла не думать о словах и сказала, что кто-то хочет купить дом.

— Мне кажется, это лучшее решение. Это место действительно слишком большое для меня. Поскольку у меня нет денег, я не смогу содержать его должным образом. Я полагаю, что трубы, картины, да все что угодно, должно быть, состарилось за восемь лет…

Наступило долгое молчание. Асия приготовилась к новой порции плохих новостей.

— Я полагаю, — сказал мсье Арлан, — ваша семья хотела, чтобы вы жили в этом доме. Конечно, вы можете думать, что это всего лишь сентиментальные соображения и что они на самом деле несовместимы с вашей ситуацией. Тем не менее вы не можете продать его.

Асия почувствовала, как в районе желудка начала подниматься паника.

— Что вы имеете в виду? Как так я не могу продать дом? Он принадлежит мне, верно?

— Он будет ваш, как только мы вместе пойдем к нотариусу. Я заморозил процедуру, пока вы были в школе. Я отвезу вас туда, это всего лишь формальность.