Часть первая

ПОБЕДА

Тьма великодушна.

Первый дар ее — покров. Наши истинные лица лежат во тьме, скрываясь под маской кожи, наши истинные сердца таятся внутри нас. Но величайший из покровов ложится не для того, чтобы скрыть нашу истину, он прячет нас от истины всех прочих.

Тьма защищает нас от того, что мы не смеем узнать.

Второй дар ее — утешение. В объятиях ночи нас баюкают ласковые сны, красоту которых губит грубый дневной свет. Но величайшее из утешений — иллюзии, что тьма непостоянна: ведь каждая ночь несет в себе новый день. Но это иллюзия. Потому что это день — не навсегда.

День и есть иллюзия.

А третий дар тьмы — это свет. Дни потому и существуют, что ночь разделяет их; как не было бы звезд, не будь бескрайней черноты, сквозь которую они летят в своем вечном вращении. Тьма сжимает свет в объятиях и исторгает его из недр самой себя.

Но в каждой битве со светом побеждает именно тьма.

1

ЭНАКИН И ОБИ-ВАН

Заградительный огонь был непроницаем. Но сильнее, чем от барабанной дроби шрапнели и рыка досветовых двигателей, кабину мотало от турболазерных залпов, которыми обменивались корабли, скопившиеся на орбите. Закрученный хитрой спиралью полет сквозь сражение порой так близко проходил от разрывов, что истребитель подбрасывало, и тогда Оби-Ван ударялся затылком о подголовник ложемента. И, как никогда, начинал завидовать клонам: по крайней мере, у них на головах были шлемы.

— R4, — позвал он по внутренней связи, — не мог бы ты хоть немного сдемпфировать перегрузки?

Дроид, устроившийся в специальном гнезде на левом стабилизаторе машины, просвистел фразу, подозрительно напоминающую извинения. Пилот хмуро глянул на него. R4-P17 слишком много времени проводил в беседах с эксцентричным астромехаником Энакина и явно набрался дурных манер.

Дорогу вновь перегородили полосы огня. Пилот потянулся к Силе, отыскивая безопасный коридор.

Такого не было.

Он негромко зарычал сквозь зубы, пуская машину в облет очередного разрыва, который легко ободрал бы с его истребителя обшивку, словно кожуру с перезрелого иторианского звездофрукта. Ненавидел он такие путешествия. Ненавидел.

Полеты — это для дроидов.

Засипел комлинк кабины.

— Нет еще дроида, который сумел бы летать лучше вас, учитель.

Новые краски в голосе бывшего ученика все еще удивляли Кеноби. Спокойная уверенность. Зрелость. А казалось, лишь на прошлой неделе Энакин был еще десятилетним мальчишкой, который ныл не переставая, лишь бы упросить, чтобы ему показали первую форму владения мечом.

— Прости, — пробормотал Кеноби, роняя машину в пике, чтобы пройти в шаге от турболазерного выстрела. — Я говорил вслух?

— Какая разница, даже если нет? Я знаю, о чем вы думаете.

— Неужели?

Кеноби отыскал за колпаком кабины бывшего падавана, который летел над ним вниз головой так близко, что, если бы не разделяющая их транспаристаль, можно было бы пожать друг другу руки. Оби-Ван улыбнулся:

— Новый подарок Силы?

— Не ее, учитель. Опыта. Вы всегда так думаете.

Оби-Ван все надеялся услышать в голосе Энакина прежний задор и беспечность. Не случилось. И не услышит никогда — после Джабиима. А возможно, и Джеонозиса.

Война выжгла из парня беспечность.

Оби-Ван не оставлял попыток зажечь в падаване былую улыбку. Энакин столь же упорно не отвечал.

Они оба старательно притворялись, что война их не изменила.

— А-а-а…

Оби-Ван снял руку со штурвала и указал своему перевернутому другу вперед. Туда, где бело-голубое сияние разделилось на четыре следа ионных двигателей.

— А что опыт говорит по поводу вон тех три-истребителей?

— Что нужно… отваливать!

Оби-Ван именно этим вплотную уже занимался — уводил истребитель в сторону, противоположную той, куда метнулся Скайуокер. Вражеские пушки полосовали пространство между ними, казалось отслеживая цель быстрее, чем та убегала.

Сигнал захвата в прицел не утихал: два дроида не отпускали его. Остальные, судя по всему, выбрали Скайуокера.

— Энакин! «Скользящие челюсти»!

— Я подумал о том же!

Истребители ушли в огненную спираль. Автоматические корабли, не отставая, заложили такие виражи, которые убили бы живого пилота на месте.

Название маневр получил в честь паука-сабельника с Кашиика, чьи жвала напоминали хорошо заточенные ножницы. Дроиды быстро нагоняли добычу, лазеры прожигали вакуум с обеих сторон. Джедаи прочертили в пространстве зеркальный рисунок и в итоге зашли друг другу в лоб. Для обычных пилотов — чистое самоубийство. При таких скоростях замечаешь напарника, когда реагировать уже поздно.

Но пилоты не были обычными.

Их руки вела Сила, и машины, развернувшись брюхом друг к другу, промчались мимо, едва не поцарапав краску на бортах. Их преследователи считались новинкой среди дроидов Торговой Федерации, но даже их электронные рефлексы оказались медленными: две машины столкнулись. Обе исчезли в огненных лепестках взрыва.

Ударная волна догнала Оби-Вана. Кеноби едва сумел уговорить истребитель не размазываться тонким слоем по броне крейсера, но стоило ему выровнять машину, как вновь прогудел сигнал опасности.

— Просто великолепно, — пробормотал он себе под нос: уцелевший преследователь Энакина сменил мишень. — Ну почему всегда я?

— Идеально, — не скрыл мрачного удовлетворения напарник. — Оба у вас на хвосте.

— Тут напрашивается другое слово, а вовсе не «идеально», — ответил Кеноби, бешено лавируя в расчерченном лазерными лучами пространстве. — Надо бы их разделить, а?

— Уходите влево, — с каменным хладнокровием посоветовал Скайуокер. — По левому борту от вас турболазер. А я отработаю здесь.

— Легко говорить. — Оби-Ван повел машину вдоль борта крейсера, в обшивке которого преследователи теперь выжигали развеселые дыры. — Почему приманка всегда я?

— Я следую за вами. R2-D2, зафиксируй прицел.

Истребитель мчал так близко от турболазерных пушек, что в поле бешеных энергетических всплесков кабина гудела, как гонг. Но преследователи не отставали.

— Энакин, они повсюду!

— Полный вперед. И сдвиньтесь вправо, чтобы я мог стрелять. Пошел!

Машина рыскнула в указанном направлении. Один из три-истребителей решил, что с него хватит, и соскользнул ниже — прямо под выстрел Скайуокера.

Вражеский истребитель исчез в облаке раскаленного газа.

— Хороший выстрел, R2-D2, — одобрил Кеноби.

Сухое ответное хмыканье Энакина потонуло в очереди выстрелов, слизнувших защиту с левого стабилизатора.

— У меня истощается воображение…

Огромный республиканский крейсер нацелился на броню одного из кораблей Торговой Федерации; пространство закипело от канонады выстрелов. Некоторые залпы могли бы без проблем поглотить истребитель целиком; малейшее прикосновение грозило распылить машину на атомы.

Оби-Ван метнулся в самую гущу.

Его направляла Сила, истребитель же мог полагаться лишь на электронную начинку. Дроид остался висеть на хвосте как привязанный.

Если Оби-Ван уйдет влево, а Скайуокер — вправо, дроид окажется перед дилеммой. То же самое в отношении вверх-вниз. Противник выбрал в пользу Энакина, синхронизировав с ним перемещения, — должно быть, сообразил, что пока остается между двумя джедаями, те стрелять не будут. Сам дроид подобными ограничениями связан не был.

Оби-Ван пролетел сквозь завесу, сотканную из струй алой энергии.

— Неудивительно, что мы проигрываем войну, — заметил Кеноби. — Они становятся сообразительнее.

— В чем дело, учитель? Я не понял.

Оби-Ван бросил машину к крейсеру Торговой Федерации.

— Я — к палубе!

— Удачное решение. Мне требуется место для маневра.

Противник, кажется, пристрелялся.

— Вправо! Уходите вправо! Резкий крен! Не дайте ему приноровиться! R2-D2, фиксируй прицел!

Истребитель мчался вдоль выгнутого борта крейсера, купаясь в заградительном огне. Уронив машину на правую плоскость, Оби-Ван нырнул в технологический канал, идущий по всей длине корабля. Так близко к обшивке пушкам не развернуться под нужным углом для прицельного выстрела, но три-истребитель остался на хвосте.

Канал сужался, упираясь в массивные выступы палубной надстройки и не оставляя места даже для небольшого кораблика Оби-Вана. Закрутившись в «бочке», Кеноби вывалился из канала прямо к мостику. Он промчался в нескольких метрах от лобовых иллюминаторов. Преследователь в точности повторил все его маневры.

— Ну конечно, — пробормотал он. — Слишком уж просто. Энакин, ты где?

Левый стабилизатор залило плазмой. Ощущение — будто отстрелили руку Кеноби сражался со штурвалом. R4-P17 поднял невообразимый гвалт. Оби-Ван активировал внутреннюю связь.

— Даже не пытайся его починить, R4. Я его отстрелю.

— Есть захват, — сообщил Энакин. — Вперед! И… огонь!

Оби-Ван дал полную мощность, и его машина описала почти контролируемую арку, пока пушки Скайуокера растирали в молекулы последний три-истребитель.

Оби-Ван кое-как доковылял до слепой зоны позади мостика крейсера сепаратистов. Он повисел там несколько секунд, усмиряя дыхание и пульс.

— Спасибо, Энакин. Точно — спасибо. И все.