Мейс сделал глубокий вдох и снова поймал себя на том, что смотрит на собственные руки, смотрит сквозь них, а из памяти перед глазами всплывает картина, четкая, словно сон: световой меч против светового меча в тренировочных залах Храма, зеленое лезвие Депы приходит, кажется, отовсюду одновременно.

Он не может изменить того, что сделал.

Вторых шансов не существует.

Ее голос отдавался в нем: «Нет никого опаснее джедая в здравом уме»…

Но сказал он лишь:

— Она мастер ваапада.

В последовавшей тишине он изучал сгибы и морщины своих переплетенных пальцев, сфокусировав все свое внимание на чем-то внешнем, чтобы удержать на привязи темные призраки-фантазии с лезвием Депы, устремляющимся навстречу шеям джедаев.

— Ваапад? — внезапно повторил Палпатин. Возможно, ему просто надоело ждать чьего-то объяснения. — Это ведь, кажется, какое-то животное.

— Хищник с Сарапина, — серьезно проговорил Йода. — А также прозвище, учениками данное седьмой форме световым мечом владения.

— Хм… Я слышал, что существует лишь шесть.

— Шесть их было на протяжении многих поколений джедаев. Седьмая… не слишком распространена. Мощная форма это. Самая смертоносная… Но опасна она не только для оппонента, но и для того, кто пользуется ею. Мало кто смог освоить ее. Лишь один ученик настоящим мастером стал.

— Но если она единственный мастер, а этот стиль столь опасен, что заставляет вас думать…

— Она не единственный мастер, сэр. — Мейс поднял свою голову и встретил взгляд нахмурившегося Палпатина. — Она моя единственная ученица, ставшая мастером.

— Ваша единственная ученица… — повторил Канцлер.

— Я не изучал ваапад. — Мейс позволил рукам опуститься. — Я создал его.

Брови Палпатина задумчиво сдвинулись.

— Да, кажется, теперь я припоминаю: вы писали в своем отчете о предательстве мастера Соры Балка. Вы ведь и его обучали, не так ли? Он тоже, если не ошибаюсь, был мастером этого вашего ваапада?

— Сора Балк не был моим учеником.

— Значит, вашим… товарищем?

— И он не овладел ваападом, — глухо сказал Винду. — Ваапад овладел им.

— А, понимаю…

— При всем уважении, сэр, не думаю, что понимаете.

— Я вижу достаточно для того, чтобы слегка волноваться. — Теплота улыбки Палпатина легко загладила прозвучавшее оскорбление. — Вы утверждаете, что отношения между мастером и падаваном сильны, и я вам верю. Когда вы столкнулись с Дуку на Джеонозисе…

— Я бы предпочел, — мягко произнес Мейс, — не говорить о Джеонозисе, Канцлер.

— Депа Биллаба была вашим падаваном. И возможно, она до сих пор ваш самый близкий друг, не так ли? Если ее надо будет убить, уверены ли вы в том, что сможете нанести удар?

Мейс посмотрел на пол, на Йоду, на агента, и наконец ему вновь пришлось встретиться глазами с Палпатином. Не Палпатин с Набу задавал этот вопрос, но Верховный Канцлер. Сам пост его требовал ответа.

— Надеюсь, Сила сделает так, — медленно проговорил Мейс, — что мне не придется узнать ответ на этот вопрос.

Часть первая

Человек в джунглях

1. Вниз по спирали

Сквозь изогнутую транспаристаль Харуун-Кэл внизу казался сплошной пеленой облаков, пронзаемых горами. Создавалось ощущение, что до них можно дотронуться. Челнок медленно по спирали спускался к поверхности, и вскоре он действительно коснется их.

Во внутрисистемном кораблике насчитывалось всего двадцать мест, и все равно три четверти из них были свободны. Компания, организовавшая этот перелет, выкупила челнок у какой-то туристической конторы: транспаристальной пассажирский отсек, снаружи весь покрытый мелкими шрамами от микрочастиц, внутри был пуст, не считая двух рядов серых сидений без ручек.

Мейс оказался единственным человеком в салоне. Его спутниками были два кубаза, которые восторженно высвистывали что-то о вкусовых качествах жуков-щипачей и жужжащих червей, и довольно негармоничная парочка, судя по всему, странствующих комедийных актеров — китонак и фо-ф’ейанец. Их пьяное подшучивание друг над другом пробудило в джедае желание немедленно раздобыть где-нибудь затычки для ушей. Или оказаться в вакууме. Или просто оглохнуть. Должно быть, этим парням сильно не везло в жизни, раз они летели на туристическом челноке в Пилек-Боу. Столица Харуун-Кэла — место, где праздное шатание убивает. Пассажирские лайнеры, путешествующие по Петле Джеварно, останавливались здесь лишь потому, что им в любом случае надо было выходить в реальное пространство, для того чтобы пересечь систему.

Мейс сидел настолько далеко от остальных пассажиров, насколько позволяло ограниченное пространство челнока.

На мастере-джедае была максимально подходящая его прикрытию одежда: поношенная куртка из кожи кореллианской песчаной пантеры, свободная футболка, которая когда-то, наверное, была белой, и обтягивающие черные штаны с потертыми серыми заплатками. На его обуви над лодыжками еще можно было заметить следы легкой полировки — все остальное было стерто фактически до замши. Единственной ухоженной частью его облачения была мягкая кобура на правом бедре и поблескивающий в ней бластер «Энергия-5» производства «Мерр-Сонн». Его меч был замаскирован под световой стержень устаревшей модели и покоился в дорожной сумке, лежащей под сиденьем.

Инфопланшет на коленях тоже был не тем, чем казался: хотя он и хранил в себе зашифрованный дневник Мейса, основная часть устройства была отведена под миниатюрный подпространственный передатчик с фиксированной частотой, которую постоянно прослушивал средний крейсер «Халлек», дежуривший в системе Вентран.

В поле зрения появилось Коруннайское высокогорье: огромное плато всех оттенков зеленого, окруженное бездонными водоворотами облаков и расчерченное пересекающимися горными грядами. Некоторые особо высокие пики были увенчаны белыми шапками, основная масса более низких гор лишь слегка возвышалась над океаном из газа и дыма. На восточную часть высокогорья уже опустилась ночь. Когда челнок оказался в тени планеты, всюду внизу замерцали темно-красные и оранжевые вспышки, словно глаза хищника, выжидающего за границей освещенного костром пространства, — такими сверху виделись жерла множества действующих вулканов.

Это было прекрасно. Но Мейс не обратил на это внимания.

Он держал микрофон фальшивого инфопланшета и очень, очень тихо говорил.

...

ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА МЕЙСА ВИНДУ

(первая запись на Харуун-Кэле)

Депа там, внизу. Прямо сейчас.

Я не должен думать об этом. Не должен думать о ней. Пока не должен. Но… она там, внизу. Она там, внизу, уже несколько месяцев.

Даже представить не могу, что с ней случилось. Не хочу представлять.

Очень скоро я все выясню.

Сконцентрироваться. Я должен сконцентрироваться. Сконцентрироваться на том, что я точно знаю, пока ил не уляжется и вода вновь не станет чистой…

Один из уроков Йоды. Но иногда нет сил ждать.

А иногда вода не очищается.

Я могу сконцентрироваться на своих знаниях о Харуун-Кэле. А знаю я многое.

Вот кое-что из этого:

ХАРУУН-КЭЛ (Аль’Хар-1) — единственная планета системы Аль’Хар. Харуун-Кэл — имя, данное планете аборигенами-коруннаями («жителями высокогорья»). На общегалактический язык оно переводится как «над облаками». Из космоса планета кажется полностью покрытой океаном с несколькими зелеными островами, поднимающимися из разноцветного моря. Но это иллюзия. Моря, в которых находятся эти острова, состоят не из жидкости, а из ядовитых газов тяжелее воздуха, постоянно выделяемых бесчисленными действующими вулканами. Лишь на вершинах гор и высокогорьях могут выживать существа, дышащие кислородом. Таких мест не очень много: если высокогорье не слишком сильно поднимается над уровнем газового океана, оно легко может стать жертвой непредсказуемых харуун-кэльских ветров, особенно во время короткой зимы, когда дует такиз боу’кэл, «нижний ветер». Эти потоки могут взметнуть части газового океана на высоту, достаточную для того, чтобы буквально за несколько часов избавить от любой жизни слишком низкие участки земли. Столица планеты, Пилек-Боу, расположена на единственном обитаемом участке суши, Коруннайском высокогорье, и является самым большим постоянным поселением на этой покрытой джунглями планете. Аборигены живут полукочевыми племенами, именуемыми «гхошами», и избегают мест, в которых живут разнообразные пришельцы. Коруннаи не различают пришельцев и пренебрежительно объединяют их всех в группу, которую называют «балаваи» («низший народ»). История спонтанных локальных конфликтов простирается далеко в прошлое…

Не помогает.

Я не могу вместить все свои знания о Харуун-Кэле в описание из путеводителя. Слишком большой частью этих знаний являются цвет солнечных бликов и запах ветра с Дедушкиного уступа, течение шелковистой шерсти траводава сквозь пальцы и горячее яростное острие Силового прикосновения акк-пса.

Я родился на Харуун-Кэле. Глубоко в горах.

Я чистокровный корун.

Сотни поколений моих предков дышали этим воздухом и пили эту воду, ели то, что приносила эта почва, и уходили в нее, умирая. Я возвращался сюда лишь раз, тридцать пять стандартных лет назад, но я храню в себе частицу этого мира. Его суть. Силу его бурь. Хаос его джунглей. Гром его гор.

И все же это не мой дом. Мой дом — Корусант. Мой дом — Храм джедаев.

Я ничего не помню о своем детстве среди коруннаев: моим самым ранним воспоминанием стала добрая улыбка Йоды и его огромные нежные глаза надо мной. Эта картинка до сих пор очень ярка. Не знаю, сколько мне тогда было, но я уверен, что ходить я еще не умел. Возможно, я был слишком мал даже для того, чтобы стоять. В воспоминаниях я вижу, как моя пухлая детская ручка дергает маленькие белые волосы над ушами Йоды.

Помню свои вопли — похожие, как выражается Йода, на писк раненой летучей светомыши, — когда какая-то игрушка, вроде бы погремушка, висела в воздухе чуть-чуть дальше, чем я мог достать. Помню, как бесконечные причитания, крики, вой и слезы не сдвигали эту погремушку ни на миллиметр ближе к моему маленькому кулаку. И помню момент, когда я впервые смог дотянуться до игрушки, не используя рук: как я почувствовал ее висящей там и как почувствовал разум Йоды, поддерживающий ее… и шепот Силы начал наполнять мои уши.

Мой следующий урок: Йода пришел, чтобы забрать игрушку, и я с инстинктивным эгоизмом ребенка отказался отпускать ее, удерживая обеими руками и всем, чего мог добиться от Силы. Погремушка разломилась — трагедия для моего детского разума, схожая по масштабам с концом света. Так Йода объяснил мне закон о том, что у джедая не должно быть привязанностей: если слишком сильно держать то, что любишь, то можешь это уничтожить.

И заодно разбить себе сердце.

Это урок, о котором я сейчас не хочу задумываться.

Но ничего не могу с собой поделать. Сейчас.

Пока я здесь, наверху, а Депа — там, внизу.

Депа Биллаба вошла в мою жизнь случайно: одно из тех удачных совпадений, что иногда дарит нам Галактика. Я нашел ее после того, как убил пиратов, расправившихся с ее родителями. Эти головорезы похитили любимую дочурку своих жертв. Я так и не узнал, зачем она им понадобилась. Или что они хотели с ней сделать. Я не желаю даже думать об этом.

Одно из преимуществ джедайского умения управлять своим разумом: я могу заставить себя не воображать подобные вещи.

Она выросла в Храме. Затем стала моим падаваном. Больше всего в жизни я гордился, когда предлагал Совету джедаев поприветствовать своего нового члена.

Она один из самых молодых джедаев, когда-либо выбранных в Совет. В день ее назначения Йода высказал предположение, что именно мое наставничество вознесло ее так высоко, несмотря на столь юный возраст.

Мне кажется, что он сказал это скорее из вежливости. Депа добилась всего так рано лишь потому, что она — это она. Мое обучение значило не так много. Я никогда не встречал никого подобного ей.

Депа для меня больше чем друг. Она одна из опасных привязанностей. Она заменяет мне дочь, которой у меня никогда не будет.

Даже самая крепкая джедайская самодисциплина не способна убедить человеческое сердце молчать.

Я слышу ее голос снова и снова: «…тебе не следовало посылать меня сюда. А я не должна была прилетать…»

Я никак не могу заставить себя прекратить попытки дотянуться до нее через Силу, хотя знаю, что это бесполезно. Вскоре после того, как Квай-Гон Джинн и Оби-Ван Кеноби сообщили Совету о возрождении ситхов, таинственная вуаль тьмы окутала Силу. Вблизи — и в пространстве, и во времени — Сила по-прежнему остается тем, чем была: она помощник и союзник, мои невидимые глаза и руки. Но когда я пытаюсь сквозь Силу увидеть Депу, я нахожу лишь тени, смутные и пугающие. Кристальную чистоту Силы заволокло непроницаемым туманом угрозы.

Снова: «…но сделанного не воротишь…»

Я могу трясти головой до тех пор, пока мой мозг не разобьется о стенки черепа, но, похоже, все равно не смогу избавиться от этих слов. Я должен очистить свой разум: Пилек-Боу по-прежнему принадлежит сепаратистам, и мне нужно быть начеку. Я должен перестать думать о ней.

Вместо этого я должен подумать о войне.

Война застала Республику врасплох. После тысячи лет мира никто, особенно среди джедаев, не мог по-настоящему поверить, что грянет гражданская война. А как иначе? Даже Йода не помнил предыдущую глобальную войну. Мирная жизнь стала не просто традицией. Она стала основой самой цивилизации.

В этом было огромное преимущество Конфедерации: сепаратисты не просто ждали войны, они рассчитывали на нее.

К тому моменту, как угольки Войны клонов вспыхнули пламенем Джеонозиса, их корабли уже пришли в движение. В последующие недели, пока джедаи залечивали раны и оплакивали погибших, пока Сенат по крохам собирал флот, хоть какой-то флот, для противостояния Конфедерации независимых систем, пока Верховный Канцлер Палпатин молил, торговался, а иногда даже угрожал сомневающимся сенаторам, дабы они остались верны Республике и поддержали ее армию клонов своими кредитами и ресурсами, сепаратисты пронеслись по Галактике, наводняя гиперпространственные маршруты своими вооруженными силами. Главные подходы к пространству сепаратистов кишели дроидами-истребителями, которых поддерживали новые корабли основного класса: джеонозианские дредноуты, только-только сошедшие с секретных верфей.

С точки зрения стратегии это был шедевр. Любой прорыв к центральным планетам Конфедерации был бы подавлен и задержан на время достаточное, чтобы успели подойти резервные войска сепаратистов. Попытка организовать сколько-нибудь мощную атаку, чтобы пробиться сквозь защитный барьер из дроидов, оставляла сотни и тысячи своих планет незащищенными перед мощью сепаратистов. За завесой из истребителей они могли как угодно группировать свои силы, молниеносно откусывая от Республики один кусок за другим.

Еще до того, как Республика была готова сражаться, мы проиграли.

Йода — главный стратег Совета джедаев. Столь долгая жизнь располагает к тому, чтобы научиться видеть полную картину и предполагать будущее развитие событий. Он разработал нашу нынешнюю стратегию атак по нескольким фронтам сразу. Наши цели: вымотать сепаратистов, истощить их ресурсы, заставить их рассредоточить свои силы и не дать им собраться воедино. Таким образом мы надеемся выиграть время для того, чтобы огромная производственная база Республики успела перестроиться под выпуск кораблей, оружия и прочего военного оборудования.

И время на то, чтобы натренировать войска. Каминоанские солдаты-клоны не просто наши лучшие бойцы, они чуть ли не единственные наши войска. Мы собирались использовать их для обучения добровольцев из гражданских и полицейских сил, но сепаратисты умудряются не оставлять без дела все один и две десятых миллиона клонов, заставляя их носиться из системы в систему, с планеты на планету для того, чтобы отбить бесконечные атаки всего разнообразия бесчисленных боевых дроидов Техносоюза, подкрепленного финансовой поддержкой Торговой федерации.

Так как все наши клоны нужны для защиты республиканских систем, нам пришлось найти способ нападать без их участия.

Сепаратисты не купаются во всеобщей любви даже на своих ключевых планетах. В любом обществе найдется тот, кто с удовольствием направит оружие против властей. Джедаи тайно забрасывались на сотни планет с одной и той же целью: организовать сопротивление лоялистов, обучить их саботажу и партизанской войне и вообще сделать все возможное для дестабилизации сепаратистских правительств.

Поэтому Депа Биллаба отправилась на Харуун-Кэл.

Я послал ее сюда.

Система Аль’Хар, чьей единственной планетой является Харуун-Кэл, находится на пересечении нескольких гиперпространственных маршрутов: Петля Джеварно является ступицей колеса, чьи спицы соединяют между собой сепаратистские системы Киллису, Джатренд, Лопоси и скопление Джеварно с системами Опари, Вентран и Ч’мансс, находящимися под влиянием лоялистов. Благодаря расположению звезд в этом регионе и из-за чувствительности современных гипердвигателей к гравитационным полям все корабли, летящие из одной из вышеперечисленных систем в другую, могут сократить свое путешествие на несколько суток, пройдя через Аль’Хар, несмотря на то что потребуется целый день, чтобы пересечь эту систему в реальном пространстве.

Ни у одной из местных систем нет особой стратегической ценности, но Республика и так лишилась слишком многого, чтобы позволить себе очередные потери. Контроль над Аль’Харом ведет к контролю над всем регионом. Было решено, что Харуун-Кэл стоит внимания Совета, и не только по военным причинам.

В архивах Храма есть отчеты джедаев-антропологов, изучавших племена коруннаев. Эти исследователи предположили, что давным-давно, возможно тысячи лет назад, в разгар Войн ситхов, когда орден лишился очень многих своих членов, некоему кораблю джедаев пришлось совершить здесь вынужденную посадку. В джунглях водится несколько различных видов грибка, разъедающего металлы и силикаты, — корабль, который не взлетел сразу, не взлетит уже никогда, и его устройства связи будет крайне непросто починить. Антропологи считают, что предками коруннаев были те самые джедаи.

Это их лучшее объяснение любопытного генетического факта: все коруннаи чувствительны к Силе.

Истинная причина может быть значительно проще: мы обязаны ее чувствовать. Тот, кто не может пользоваться Силой, долго здесь не протянет. Обычные люди не способны выжить в этих джунглях. Коруннаям это удается лишь потому, что они следуют за своими стадами траводавов. Траводавы — огромные шестилапые твари, пробивающиеся сквозь джунгли с помощью своих передних конечностей и мощных челюстей. Причина, по которой их так назвали, становится понятной, если хоть раз увидеть, какие травяные поляны они оставляют в местах своих лежбищ. На таких полянах и выживают коруннаи. Траводавы защищают коруннаев от джунглей, а коруннаи в ответ с помощью акк-псов, своих спутников, связанных с ними Силой, защищают траводавов.

Когда джедаи-антропологи собирались уезжать, они попросили у старейшин гхоша Винду разрешения забрать одного ребенка для обучения джедайским техникам, поставив, таким образом, таланты коруннаев в Силе на службу миру в Галактике.

Этим ребенком стал я.

Я был младенцем, сиротой, которого назвали именем гхоша, потому что моих родителей джунгли забрали еще до дня моего наречения. Мне было шесть месяцев. Выбор был сделан за меня.

Я никогда об этом не жалел.

Депа как раз и отправилась сюда обучать коруннаев методам антиправительственной партизанской борьбы. Официальный государственный аппарат Харуун-Кэла полностью состоит из балаваев: эмигрантов и их потомков, тех, кто финансово заинтересован в торговле корой тисселя. Балавайское правительство из балаваев и для балаваев.

Коруннаям в нем нет места.

Правительство и его военная мощь — планетарное ополчение — присоединились к Конфедерации независимых систем в циничной попытке избежать назревавшего расследования департаментом юстиции их взаимоотношений с аборигенами. В обмен на предоставление столичного космопорта под базу для ремонта и дозаправки аль’харского флота дроидов-истребителей сепаратисты снабжали местное ополчение оружием и закрывали глаза на нелегальную деятельность балаваев на Коруннайском высокогорье.

Но с момента прибытия Депы сепаратисты убедились, что даже маленькие ячейки полных решимости партизан могут нанести непоправимый ущерб любым военным операциям.

Особенно если эти партизаны владеют Силой.

Это стало одним из основных аргументов Депы, почему ее следует сюда направить и почему она должна заняться этим лично. Необученные носители Силы могут представлять огромную опасность. В подобных случаях дикие таланты развиваются непредсказуемо. Мастерство Депы в ваападе сделало ее фактически непобедимой в личном поединке, а культурная подготовка в элегантных философско-мистических дисциплинах чалактанских адептов подарила ей почти полную невосприимчивость к любому типу ментального манипулирования, от подкрепленных Силой предложений сделать что-либо до пыток, направленных на промывание мозгов.

А еще я думаю, она подсознательно надеялась убедить некоторых коруннаев присоединиться к Великой армии Республики. Группа чувствительных к Силе коммандос могла бы немало облегчить жизнь джедаям и выполнять миссии, которые не пережил бы ни один солдат-клон.

Подозреваю, что она взялась за это задание и из неких сентиментальных соображений: быть может, она прибыла сюда потому, что Харуун-Кэл был местом моего рождения.

Хотя эта планета никогда не была мне настоящим домом, я и по сей день несу на себе ее печать.

Культура коруннаев основана на простых постулатах, которые они называют Четырьмя Столпами: Честь, Долг, Семья, Стадо.

Первым Столпом является Честь, твое обязательство перед самим собой. Действуй из чистых помыслов. Говори правду. Сражайся без страха. Люби без оглядки.

Выше этого — Второй Столп, Долг, твое обязательство перед другими. Выполняй свою работу. Старайся изо всех сил. Подчиняйся старейшинам. Будь частью своего гхоша.

Еще выше находится Третий Столп, Семья. Заботься о родителях. Люби своего супруга. Обучай своих детей. Защищай свою кровь.

И важнее всего — Четвертый Столп, Стадо, ибо от траводавов зависит жизнь гхоша. Твоя семья важнее, чем твой долг. Твой долг важнее, чем твоя честь. Но нет ничего важнее твоего стада. Если благополучие стада требует от тебя пожертвовать своей честью, ты делаешь это. Если требует отбросить долг, ты делаешь это.

Что бы ни потребовалось.

Даже если в жертву нужно принести семью.

Йода однажды заметил, что, несмотря на то что я покинул Харуун-Кэл, когда еще был ребенком, и вернулся на него лишь раз, будучи юнцом, чтобы обучиться коруннайской связи через Силу с акками, ему кажется, что Четыре Столпа текут в моих венах вместе с кровью коруна. Он сказал, что Честь и Долг для меня естественны, как дыхание, и что единственная разница, которую принесла моя джедайская подготовка, это то, что джедаи стали для меня Семьей, а Республика — Стадом.

Это лестно. Надеюсь, что это правда, но у меня нет своего мнения в этом вопросе. Мне не интересны мнения, мне интересны факты.

Факт: я нашел уязвимую точку Петли Джеварно.

Еще факт: Депа вызвалась добровольцем для того, чтобы нанести по ней удар.

Последний факт: она сказала, что «стала тьмой джунглей».

Космопорт Пилек-Боу пах чистотой. Но чистым не был. Типичный порт окраинной планеты: грязный, неорганизованный, наполовину заваленный ржавыми обломками разбитых кораблей.