Мэтт Кан

Глава 1. Хотите помочь — начните слушать

Прежде чем стать духовно развитым человеком, я был чувствительным и эмпатичным ребенком и по ошибке считал, что, если люди слишком эмоционально выражают свои переживания, значит, они плохо относятся ко мне. Еще больше мою жизнь осложняло то, что я был одновременно открытым, любознательным и рассеянным. Когда живой интерес ко всему на свете соединяется у тебя с неспособностью полностью на чем-то сосредоточиться, ты можешь легко оказаться в замкнутом круге. Кроме того, это сочетание может привести к постоянным духовным поискам, которые не дают никакого результата. Помню, как в те времена я мечтал подружиться с другими детьми, но в то же самое время просто не мог находиться рядом с ними. Мне хотелось разузнать все про тех незнакомых ребят, которые бегали по школьному двору, и я с интересом подходил знакомиться. Но когда они начинали открыто о чем-то рассказывать, мне было дискомфортно.

Теперь, уже будучи взрослым человеком, я отлично понимаю, что тогда со мной происходило. Мое детство прошло в семье созависимых функциональных алкоголиков (люди, имеющие алкогольную зависимость, но сохраняющие социальные функции. — Ред.). Родители были разумными, любящими и поддерживающими, но в то же время и эмоционально нестабильными людьми. Я вздрагивал, сжимался или замыкался в себе от одного только тона или громкости их голоса. Особенно если слышал «Мэттью!» вместо привычного «Мэтт» — ведь это значило, что сейчас меня начнут отчитывать. По этой же причине я стал слишком осторожным. Находясь в этой атмосфере созависимости, я начал бояться самовыражения — поскольку оно, как мне тогда казалось, провоцировало эмоциональные реакции родителей. Так зародилась мысль, что само мое существование может причинить кому-то боль.

Теперь я осознаю, что мама с папой были моими первыми моделями «внешнего мира». Их эмоциональные вспышки научили меня бояться других людей — того, что мое присутствие причинит им вред, или что они в любой момент на меня накинутся. Чтобы защититься, я научился замыкаться в себе и пропускать гневные тирады родителей мимо ушей. Таким же образом моя привычка отключать внимание позволяла мне не реагировать на людей, которые слишком много говорят. Из-за того, что мои родители быстро переключались между диаметрально противоположными эмоциями любви и гнева, я подсознательно стал отключаться, если кто-то делился чем-то сокровенным. Опыт подсказывал, что за этим непременно последуют осуждение, отвержение, чувство вины и брошенности, сопровождавшие мое детство. Оглядываясь на прошлое сейчас, я понимаю, что привычка отключаться вовсе не была проявлением безразличия. Эмоциональная непредсказуемость моих родителей привела к тому, что я просто не мог чувствовать себя в безопасности, слушая другого человека.

С возрастом ко мне пришло желание показать людям свое искреннее отношение, которое пряталось под этой скорлупой безразличия. Постепенно я начал замечать, как открыто и радушно люди реагировали на мой искренний к ним интерес. Для этого потребовались смелость, желание слушать и готовность к возможному недопониманию, которое пугало меня всю предыдущую жизнь.

После каждой попытки выслушать другого человека я в какой-то миг чувствовал облегчение. Тогда ко мне впервые пришло осознание, что сам процесс слушания может дарить расслабление, а не напряжение. Я также почувствовал, что невозможно внимательно слушать собеседника и в то же время бояться осуждения: чем больше нас увлекает сам процесс узнавания другого в его уникальности, тем комфортнее становится и тем меньше пугает открытость. Это дало возможность людям понять и принять меня. Мне предстояло прожить еще много лет, чтобы осознать все это до конца, но конкретно в тот момент это открытие меня захватило — чем внимательней я слушал людей, тем дальше отступали мои страхи.

После этого мое поведение изменилось. Мама стала часто спрашивать: «Мэттью, что с тобой случилось? Ты стал таким спокойным!» и трогать мой лоб, чтобы проверить, нет ли температуры. Она не понимала, что со мной происходит, а мне тогда не удавалось это сформулировать. Я чувствовал такой комфорт, безопасность и наполненность, когда просто слушал других. То, что раньше казалось непереносимой мукой или сковывало страхом наказания, теперь стало увлекательным способом узнать людей поближе. Я даже обнаружил, что, если внимательно слушал родителей, пока они ругались, мое любопытство словно бы создавало вокруг меня пузырь безопасности и спокойствия, защищавший меня от их эмоциональных взрывов.

Вместе с тем я заметил, что есть различные уровни слушания. Первый из них связан с согласием. Согласен ли я с тем, что говорит человек? Согласен ли я тем, как он меня видит? Согласен ли я с его мнением, убеждениями и точкой зрения? Эти вопросы помогли мне осознать, что прежде, если у меня был другой взгляд на вещи, я прекращал слушать собеседника в знак протеста. За этим следовало уже знакомое чувство небезопасности. И тогда мне оставалось только угождать и выпрашивать прощение за мною же самим придуманные грехи, лишь бы снять с себя этот эмоциональный груз.

Позже я открыл для себя второй, более глубокий уровень слушания — не зависящий от моего одобрения или неодобрения чьей-то точки зрения. Перестав осуждать чужие мнения, я начал замечать, что опыт человека во многом формируется его неизлеченной душевной болью. Для полного осознания потребовались бы годы, но мне удалось быстро понять самое главное: мнение людей обо мне складывается не столько из их восприятия меня лично, сколько из эмоциональных конфликтов, которые кипят внутри них самих.

Благодаря этому сокровенному осознанию я увидел две стороны моих родителей. Когда они были открыты, то излучали мудрость, поддержку и готовность помочь. Будучи же не в духе, мама с папой бросали злобные, несправедливые, не имеющие отношения к реальности фразы. Теперь я понял: если родители вели себя подобным образом, это означало, что их снова захватили слабости и заблуждения, накопившиеся за годы жизни.

Когда я научился слушать без необходимости принимать или осуждать точку зрения другого человека, противоречивые эмоции окружающих почти перестали на меня влиять. Мне все чаще удавалось показать другим людям, что их видят и слышат, и это естественным образом переросло в третий, более глубокий уровень слушания, который я называю поддержкой.

Первое качество. Поддержка

Первое качество, необходимое для безусловного принятия, — поддержка, которая является формой активного слушания. То есть вы не просто пассивно и смиренно киваете под чей-то рассказ, а деятельно выражаете уважение к опыту, через который проходит собеседник.

Скорее всего, его идеи будут отличаться от ваших собственных представлений, интересов, целей и выборов. Но помните — если вы даете кому-то выговориться, это вовсе не делает вас частью его истории. Незачем пытаться изменить чужой образ мысли или склонить человека к своей точке зрения, ведь вашим собственным убеждениям ничего не грозит. Поддержка в процессе активного слушания позволяет вам действительно быть рядом с другим человеком, не испытывая необходимости найти точки соприкосновения. Можно сказать: «Я понимаю», или «Спасибо, что поделился со мной своими мыслями», или «Вместе мы справимся». Таким образом вы ободряете и поддерживаете, но это не означает вашего автоматического согласия с чужой точкой зрения.

В жизни бывают моменты, когда особенно заметно, насколько далеки чужие идеи, надежды и желания от вашего собственного восприятия действительности. Но поскольку поддержка — это одна из граней осознанности, в процессе активного слушания вы можете помочь другому человеку расширить его сознание. В конечном итоге этот путь неизбежно приведет его к моменту прозрения, каким бы далеким от него он вам сейчас ни казался.

На начальных этапах межличностных отношений люди чаще всего стремятся общаться с теми, кто полностью с ними соглашается, — с друзьями, членами семьи или людьми со схожими интересами и политическими взглядами. В большинстве случаев это приносит кратковременные всплески радости, когда обнаруживается множество точек соприкосновения во взглядах, убеждениях и мыслях. Но когда взаимодействовать с единомышленниками вам приходится по необходимости, а не потому, что это ваш собственный выбор, вы можете лишиться немалой доли удовольствия, так как начинаете верить, что общение может быть приятным только тогда, когда все соглашаются друг с другом.

По мере расширения сознания вы поймете, что вам уже недостаточно собеседников, которые выбирают то же, что и вы, так же думают, говорят и действуют. Практикуя поддержку, вы откажетесь от необходимости во всем соглашаться с другим и найдете в себе смелость с уважением принять уникальность чужого опыта, что поможет и вам продвинуться в своем развитии. Реальность подчиняется духовному закону сознания единства: чем больше вы поддерживаете других людей, тем больше поддержки ощущаете сами, даже если эти другие не могут отнестись к вам так, как вам бы того хотелось.