Мэтью Мэзер
Кибершторм
ОТ АВТОРА
Я бы хотел поблагодарить многих людей, которые пожертвовали своим временем и поделились знаниями, помогая мне превратить этот сценарий в полномасштабное киберсобытие:
Ричарда Маршалла,
бывшего главного директора отдела кибербезопасности Министерства внутренней безопасности США
Кертиса Левинсона,
представителя США в НАТО по вопросам киберобороны
майора Алекса Аквино,
главу отдела киберопераций Западного сектора ПВО ВВС США
Эрика Монткалма,
директора по системам безопасности в компании SecureOps
В конце книги я также добавил особую благодарность своим бета-ридерам и перечислил всех поименно.
Вы можете следить за моими новостями на сайте
http://www.matthewmather.com
ПРОЛОГ
Сдвинув очки ночного видения на лоб, я остановился и заморгал, вглядываясь в непроглядную ночную тьму. Из нее не доносилось ни звука, и внезапно мне показалось, что я полностью изолирован от мира. Одинокая, бесконечно малая крупица сознания, дрейфующая по вселенной. Поначалу мысль ужасала, но вскоре стала привычной, успокаивающей.
Может, это и есть смерть? Одиночество, спокойствие, полет, страха нет…
Я вернул очки на место, и перед глазами закружили призрачные зеленые снежинки.
Утром чувство голода стало таким невыносимым, что едва не выгнало меня наружу. Чак поговорил со мной, успокоил. Я убеждал его, что действую не для себя, а для Лорен, для Элларозы — словно наркоман, цеплялся за любой повод, лишь бы получить дозу.
Я рассмеялся.
У меня зависимость от еды.
Падающие снежинки гипнотизировали. Я закрыл глаза и вздохнул.
Что реально, а что — нет? Что это вообще такое — реальность?
Возьми себя в руки. Люк надеется на тебя. Лорен надеется на тебя.
Открыв глаза, я усилием воли вернулся в настоящее и нажал на экран телефона в кармане, чтобы открыть экран дополненной реальности. Вдали развернулось поле из красных точек, и я, еще раз вздохнув, осторожно зашагал по Двадцать четвертой улице — к группе точек на Шестой авеню.
25 ноября
Челси, Нью-Йорк
— В какое удивительное время мы живем!
Я внимательно осмотрел кусок обуглившегося мяса, который держал в руке.
— В удивительно опасное! — глотнув пива, рассмеялся Чак, мой сосед и лучший друг. — Отлично сработано. Она, наверное, внутри еще не оттаяла.
Качая головой, я положил горелую сосиску на край гриля.
Неделя перед Днем благодарения выдалась необычно теплой, и поэтому в последнюю минуту я решил устроить барбекю на крыше нашего складского комплекса, переделанного под жилье. Утром мы с моим двухлетним сыном Люком обошли соседей (мало кто из них уехал из города по случаю праздника), раздавая приглашения.
— Не смей ругать мою стряпню, а про эту тему даже не начинай.
Вечер выдался роскошным — солнечным и теплым. С нашего семиэтажного «насеста» открывался прекрасный осенний пейзаж: красные и золотые кроны деревьев, растущих по берегам Гудзона, а за ними — шумный город. Я прожил в Нью-Йорке уже два года, но его энергия не переставала меня возбуждать. Я огляделся, втайне гордясь тем, что на нашу скромную вечеринку пришло тридцать человек.
— Значит, по-твоему, вспышка на Солнце планету не уничтожит? — Чак, лежащий в шезлонге, удивленно поднял брови.
Из-за южного акцента даже самые страшные слова в его устах звучали словно песня, а сам он — в рваных джинсах и майке «Ramones» был похож на рок-звезду. Образ дополняли карие глаза, насмешливо глядящие из-под копны светлых волос, и двухдневная щетина.
— Именно эту тему я и прошу тебя не поднимать.
— Я просто хотел…
— Ты всегда говоришь о катастрофах. — Я закатил глаза. — А мы только что пережили один из самых удивительных переходных периодов за всю историю человечества.
Я потыкал в сосиски, и над грилем снова взметнулись язычки пламени.
Тони, один из наших консьержей, стоял рядом со мной — в рабочей одежде и галстуке, но, по крайней мере, без пиджака. Плотный смуглый итальянец, такой же коренной житель Нью-Йорка, как и старые «Доджерс», — и его акцент не давал вам об этом забыть. Он всегда готов прийти на помощь и обладает неисчерпаемым запасом шуток. Люк, как и большинство людей, влюбился в Тони с первого взгляда: каждый раз, когда мы спускались на первый этаж, мой сын выпрыгивал из лифта и с радостными воплями мчался к стойке Тони. Тот испытывал к нему столь же теплые чувства.
— За последние десять лет родилось более миллиарда людей. — Я оторвал взгляд от сосисок и посмотрел на Чака. — Все равно что каждый месяц появляется новый Нью-Йорк. Население никогда еще не росло с такой скоростью — и никогда не будет так расти.
Для пущей важности я помахал щипцами в воздухе.
— Конечно, были и войны, но ни одного крупного конфликта, а это кое-что да значит. — Я выдержал паузу. — Человечество взрослеет.
— Этот миллиард пока что из бутылочки сосет, — заметил Чак. — Подожди лет пятнадцать, когда они все захотят обзавестись автомобилям и стиральными машинами. Тогда и посмотрим, сильно ли мы повзрослели.
— Уровень нищеты в мире — в неизменных ценах, в расчете на душу населения — за последние сорок лет снизился вдвое…
— При этом каждый шестой американец голодает, а большинство плохо питается, — перебил меня Чак.
— И кроме того, год или два назад — впервые в истории, — продолжил я, — население городов превысило сельское.
— По-твоему, это хорошо?
Тони с улыбкой посмотрел на нас с Чаком, покачал головой и хлебнул пива Такие поединки между нами он видел уже не раз.
— Конечно, хорошо. Городская среда расходует гораздо меньше энергии.
— Вот только город — не среда, — возразил Чак. — Природная среда — это среда. По твоим словам выходит, что города — пузыри, которые сами себя обеспечивают, а на самом деле они полностью зависят от природы.
— Которую мы спасаем, обитая в городах, — указал я на него щипцами.
Переведя взгляд на гриль, я заметил, что жир, капающий с сосисок, вспыхивает, и языки пламени лижут куриные грудки.
— Я хочу сказать одно: когда все рухнет…
— Когда террорист нанесет по США ядерный удар? Взорвет электромагнитную бомбу? — Я поменял местами куски мяса на гриле. — Или когда на волю вырвется боевой супермикроб?
— В любом из этих случаев, — кивнул Чак.
— Знаешь, чего нужно опасаться?
— Чего?
Не нужно было давать ему новых поводов для беспокойства, но удержаться я не мог — я ведь только что прочел на эту тему статью в журнале.
— Кибератаки.
Оглянувшись через плечо, я увидел, что приехали родители моей жены. Желудок сжался в комок. Я бы многое отдал за то, чтобы сделать отношения с тестем и тещей более простыми… к сожалению, не все здесь зависело от меня.
— Слышали про «Ночного дракона»? — спросил я.
Чак и Тони пожали плечами.
— Пару лет назад в компьютерах, которые управляют нашими электростанциями, нашли иностранные программы. Управляли ими из одного офисного здания в Китае. Эти штуки были предназначены специально для того, чтобы вывести из строя американскую энергосеть.
Мои слова, похоже, не произвели на Чака особого впечатления.
— И что дальше?
— Ничего — пока, но тут вся беда в твоем отношении. Все думают так же, как и ты. А вот если бы китайцы закладывали взрывчатку под телестанции, тогда бы народ вопил как угорелый и требовал объявить войну.
— Раньше заводы бомбили, а теперь можно просто щелкнуть мышкой?
— Именно.
— Вот видишь! — Чак улыбнулся. — Ты тоже ждешь конца света.
Я рассмеялся.
— Ну, скажи мне, кто управляет Интернетом — этой штукой, от которой зависит наша жизнь?
— Не знаю. Правительство?
— Правильный ответ — никто. Все им пользуются, но главного нет.
— А вот это, похоже, может привести к катастрофе.
— Стремные у вас разговоры, парни, — сказал Тони, наконец получив шанс вставить слово. — Давайте лучше про бейсбол.
— Не слушай нас, — засмеялся я. — Мы просто шутим. Поверь, друг мой, ты будешь жить долго.
— Я верю вам, мистер Митчелл.
— Тони, пожалуйста, зови меня «Майк».
— Хорошо, мистер Митчелл. — Тони тоже рассмеялся. Над грилем снова взметнулось пламя, и он отпрянул в притворном испуге. — Может, грилем займусь я? У вас ведь есть более важные дела?
— И кроме того, нам нужна еда, а не угольки, — добавил Чак с улыбкой.
— Да, конечно, — ответил я без энтузиазма и, кивнув, передал щипцы Тони. У гриля я прятался, желая отодвинуть неизбежный момент.
Лорен — стройная, зеленоглазая — одним своим появлением каждый раз приковывала к себе всеобщее внимание. От родителей она унаследовала тонкие черты лица, высокие скулы и точеный нос — и даже сейчас, после пяти лет, прожитых вместе, я не мог поверить, что она выбрала именно меня.
Я сделал глубокий вдох и расправил плечи.
— Оставляю гриль на ваше попечение, — сказал я в пустоту. Чак и Тони уже говорили про Кибергеддон.
Глотнув пива, я поставил банку на стол рядом с грилем и повернулся к Лорен. Она стояла в противоположном углу большой площадки, болтая с родителями и соседями. Я сам настоял на том, чтобы пригласить ее родителей, и уже об этом пожалел.
