Наши друзья охотно поведали ей историю бедного идальго. При этом они не скупились на похвалы нашему рыцарю, рисуя его честным, добрым и отважным человеком. Молодая путешественница, которую звали Доротеей, была совсем растрогана этим рассказом. Она сама любила рыцарские романы и восхищалась подвигами Амадиса и Роланда. Поэтому она настолько близко приняла к сердцу историю бедного Дон Кихота, что выразила твердое желание помочь нашим друзьям в их благородном предприятии.

— Надеюсь, — прибавила она, обращаясь с улыбкой к священнику, — что я лучше вас сумею сыграть роль обиженной девицы. К тому же я отлично знаю, каким языком должна говорить девушка, прося заступничества у странствующего рыцаря.

— Сама судьба послала вас на помощь нам, — ответил ей обрадованный священник. — У меня нет слов, чтоб выразить вам всю нашу благодарность. Теперь остается только поскорее взяться за дело.

Доротея сказала, что она сейчас будет готова, и удалилась в комнату хозяйки. Через несколько минут она появилась перед нашими путешественниками в роскошном платье из дорогой материи, в мантилье из прекрасной зеленой ткани, с ожерельем на шее и браслетами на руках. Священник и цирюльник пришли в восторг от ее грации и изящества и решили не мешкая двинуться к тому месту, где была назначена встреча с Санчо Пансой.

На следующий день они прибыли в назначенное место и расположились в ожидании Санчо на поляне, где в отрадной тени скал и деревьев протекал мирный ручеек. Ждать им пришлось довольно долго. Священник и цирюльник начали уже беспокоиться и гадать о том, что могло задержать Санчо. Наконец они услышали какие-то громкие крики и узнали голос Санчо. Священник пошел ему навстречу; на его тревожный вопрос, где Дон Кихот, верный оруженосец ответил, что нашел своего господина раздетым, в одной рубашке, слабым, желтым, умирающим от голода и вздыхающим по своей даме Дульсинее.

— Сеньор рыцарь очень мне обрадовался, — продолжал Санчо, — но когда я объявил, что Дульсинея приказала ему немедленно покинуть эти места и отправиться в Тобосо, то он ответил, что не решится предстать перед ее прекрасными очами, прежде чем не совершит подвигов, достойных ее милости. Если так будет продолжаться, — прибавил Санчо Панса, — то моему господину грозит опасность никогда не сделаться императором и все мои надежды на высокий титул и богатство рухнут. Поэтому во что бы то ни стало нужно придумать какое-нибудь средство, чтобы вытащить его из этой пустыни.

Священник поспешил успокоить Санчо, сказав, что так или иначе они сумеют этого добиться.

Разговаривая таким образом, священник и Санчо Панса подошли к тому месту, где оставались цирюльник и Доротея. Санчо, пораженный необыкновенной красотой и богатым нарядом Доротеи, принялся расспрашивать священника, кто эта прекрасная сеньора и что она ищет в этой глуши.

— Эта прекрасная сеньора, братец Санчо, — отвечал священник, — не кто иная, как наследная принцесса великого королевства Микомикон, а ищет она вашего господина, чтобы попросить у него защиты от злого великана, нанесшего ей оскорбление. До нее дошла молва о добром рыцаре Дон Кихоте, и она приехала к нему из Гвинеи.

— Вот это я понимаю! Вот это дело хорошее, — воскликнул Санчо Панса, — а еще лучше будет, если моему господину удастся отомстить за обиду и покарать зло, убив подлого великана, о котором говорит ваша милость! Впрочем, он, наверное, убьет чудовище в первой же схватке, если только это не призрак, ибо над призраками мой господин не имеет никакой власти. Но об одном я хочу попросить вашу милость, сеньор лиценциат: очень уж я опасаюсь, как бы моему господину не пришло в голову сделаться епископом, а потому посоветуйте ему, ваша милость, поскорей жениться на этой принцессе. Тогда уж никто не сможет возвести его в епископский сан, и он с легкостью завоюет себе царство, и все мои желания исполнятся. Я уж все хорошенько обдумал и решил, что для меня было бы большим горем, если бы мой господин сделался епископом, потому что для церкви я непригодный человек: ведь я женат, у меня семья, дети. Можно, конечно, развестись с женой, но для этого надо долго и много хлопотать. Поэтому было бы лучше всего, если бы мой господин поскорей женился на этой сеньоре, — имени ее милости я еще не знаю, а потому и не могу величать ее иначе.

— Ее зовут, — ответил священник, — по имени ее королевства — принцесса Микомикон.

— Понимаю, — сказал Санчо. — Мне нередко приходилось встречать людей, которые назывались по месту их рождения, например: Педро де Алькала, Хуан де Убеда, Диего де Вальядолид; ну а в Гвинее, должно быть, такой обычай: королевы называются по имени своего королевства.

— Наверное, так, — сказал священник. — Что же касается женитьбы вашего господина, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить его жениться на принцессе.

Санчо был вполне удовлетворен обещанием священника, который не мог не подивиться его простодушию и тому, как быстро он заразился сумасбродством своего господина. Тем временем Доротея села на мула священника, а цирюльник привязал себе бороду из бычьего хвоста; затем они попросили Санчо проводить их к Дон Кихоту, строго-настрого запретив упоминать при рыцаре о своей встрече с священником и мастером Николасом.

Санчо дал торжественное обещание молчать, и Доротея со своими провожатыми двинулась в путь. Не успели они проехать и трех четвертей мили, как увидели среди скал нашего рыцаря, уже одетого, но без оружия. Как только Доротея узнала от Санчо Пансы, что это и есть его господин, она подогнала своего мула и смело направилась к Дон Кихоту; бородатый цирюльник от нее не отставал. Когда они подъехали к Дон Кихоту, оруженосец соскочил с мула и подошел к Доротее, чтобы помочь ей сойти на землю. Однако Доротея сама ловко спрыгнула и бросилась на колени перед Дон Кихотом. Объятый изумлением рыцарь пытался ее поднять, но она, не вставая, обратилась к нему с такой речью:

— Я не встану с колен, о храбрый и могучий рыцарь, пока ваша доброта и любезность не осчастливят меня милостью, которая вашей особе принесет честь и славу, а мне, безутешной и обиженной девице, великую поддержку. И если правда, что ваша воинская доблесть не уступает вашей бессмертной славе, вы обязаны помочь обездоленной, которая прибыла из далеких стран, привлеченная блеском вашего знаменитого имени, просить у вас исцеления от своих горестей.

— Прекрасная дама, — сказал Дон Кихот, — я ни слова вам не отвечу и не стану слушать вас, пока вы не позволите мне поднять вас с земли.

— Нет, сеньор, — ответила мнимая принцесса, — я не встану с колен до тех пор, пока вы не пообещаете мне вашего покровительства.

— Даю рыцарское слово, прекрасная сеньора, что готов оказать вам помощь и покровительство, при условии, если это не принесет вреда и ущерба моему королю, моей родине и той, которая владеет ключами от моего сердца и моей свободы.

— Клянусь вам, что никакого вреда им от этого не будет, — отвечала Доротея.

В это время Санчо подошел к своему господину и шепотом сказал ему на ухо:

— Ваша милость свободно может обещать ей свое покровительство и помощь, потому что все это дело не стоит выеденного яйца: нужно всего-навсего убить какого-то великана, а девица, что об этом просит, — благородная принцесса Микомикон, королева великого королевства Микомикон в Эфиопии.

— Мне все равно, кто она такая: я для всякого готов сделать то, что повелевает мне моя совесть и закон моего рыцарского ордена.

И, обратившись к Доротее, он прибавил:

— Встаньте, прекраснейшая дама, я обещаю вам исполнить все, о чем вам будет угодно просить меня.

— В таком случае, великодушный рыцарь, — сказала, поднимаясь, мнимая принцесса, — я прошу вашу милость немедленно отправиться со мной на мою далекую родину. А кроме того, вы должны обещать мне не пускаться ни в какие предприятия и приключения, пока не отомстите предателю, захватившему мое королевство вопреки всем законам, божеским и человеческим.

— Даю вам это обещание, — торжественно произнес Дон Кихот. — Отныне, сеньора, вы можете откинуть гнетущую вас печаль и возвратить силу и крепость вашим ослабевшим надеждам, ибо, с помощью Божьей и моего меча, вы вскоре вновь увидите себя на престоле вашего древнего и великого королевства. И горе изменникам, дерзнувшим оспаривать его у вас. Итак, скорее за дело, ибо, как говорят, в промедлении — опасность!

Доротея попыталась было поцеловать руку Дон Кихоту, но тот, будучи учтивым кавалером, не допустил ее до этого. С изысканной вежливостью он склонился к ней, поднял ее и сам поцеловал у нее руку. Затем он велел Санчо подтянуть подпругу у Росинанта и принести ему доспехи и оружие. Санчо снял доспехи, словно трофеи, висевшие на дереве, и в одно мгновение вооружил своего господина. Тогда наш рыцарь торжественно произнес:

— Итак, во имя Божие выступим на защиту этой несчастной принцессы.

Между тем цирюльник все еще продолжал стоять на коленях, изо всех сил стараясь подавить душивший его смех и придерживая рукой бороду. Когда же он увидел, что Дон Кихот спешит тронуться в путь, он встал с колен и вместе с Дон Кихотом помог своей мнимой госпоже сесть на мула. Затем наш рыцарь вскочил на Росинанта, а цирюльник взобрался на своего мула. Одному Санчо пришлось плестись пешком.