— Ррр… Роботы не заменят личных впечатлений… К тому же роботы его касались… касались без всяких последствий и вреда… — Он обернулся к Хутчи'гра. — Люк, говоришь? Или крышка? Снизу не разглядеть… Подвесь камеру и выведи изображение на экран!

На вершине и впрямь обнаружился люк странных очертаний, похожий на распластанную медузу. Никаких знаков, скважин, рукоятей — просто клякса, обведенная чуть выступающим ободком. «Вращать эту крышку нельзя, форма не позволяет», — подумала Алиса.

Видимо, Сигеру пришел к тому же мнению. Почесав темя, он распорядился:

— Пригоните сюда роботов с резаками. Вскроем на уровне моего роста. Если люк с замком, желательно его не повредить. Ценный материал для изучения.

— Может, не стоит торопиться, пха? — промолвила Алиса. — Законсервируем, вывезем в твой мир, в твою лабораторию… Там удобнее работать с этой штукой.

Археолог мрачно воззрился на нее.

— Удобнее там, где я один, без соперников и конкурентов! Без вмешательства завистников и глупцов! Без надзора ублюдков из Куршутбаима! [Куршутбаим — служба внешней разведки и обеспечения безопасности в империи хапторов (дословно «Куршутбаим» — «Место псов»). Создана много веков назад четырьмя правящими кланами их материнской планеты — Кшу, Хочара, Ппуш и Хшак.] — Он перевел дух и прорычал: — Не порть день моей славы, поко! Это дар судьбы, дар Древних, и я его не отвергну!

Пожав плечами, Алиса отступила еще на пару шагов. «Самые гибельные дары — те, о которых даритель не подозревает, — мелькнуло у нее в голове. — Одна из максим Йездана Сероокого, пророка кни'лина…»

Ивар часто вспоминал эти изречения, записанные в Книге Начала и Конца…

Лестница загрохотала под ногами роботов. Три универсальных механизма поднялись наверх, выслушали приказ Сигеру'кшу и принялись за дело. Первый выдвинул из корпуса лазерный резак, второй и третий, растопырив манипуляторы, устроились по обе стороны объекта — на тот случай, если он покачнется. Сверкнул тонкий синеватый луч, вонзился в ячеистую поверхность и побежал неторопливо, описывая круг — небольшой, размером с две ладони. Его движение сопровождали струйки дыма и едва слышное шипение. Никаких едких запахов — вероятно, оболочка была не пластиковой, а из металла или керамики.

— Хорошо поддается, — заметил Инанту, вытаскивая из кармана портативный анализатор. — Сейчас выясним элементный состав… Хмм, бор, азот и больше ничего… странная комбинация…

— У нас будет кусок оболочки, — отозвался археолог. — На базе исследуем структуру. Я думаю…

Он замер с раскрытым ртом. Луч описал полный круг, вырезанная часть отвалилась, и робот ловко подхватил ее средним манипулятором.

В отверстии было темно. «Мрак, точно в ночных небесах над Тхаром», — подумала Алиса. Ее родной мир находился на краю Провала, лишенный звезд и света бездны между двумя галактическими рукавами; небо Тхара не радовало ярким зрелищем.

— Странно, — промолвил Инанту. — Внутри жидкость, должна течь… Правда, субстрат очень вязкий…

Сигеру'кшу вытянул руку, вознамерившись сунуть ее в отверстие, однако в последний момент разум победил любопытство. Отодвинувшись от яйца, археолог повернулся к роботу и приказал:

— Сунь туда лапу. Не эту, верхний манипулятор… вот так…

Теперь покрути конечностью… взболтай эту дрянь…

Алиса расстегнула сумку. Ее жизнь до встречи с Тревельяном была разнообразной и полной приключений — на Тхаре она служила в патруле, защищавшем фермы от каменных дьяволов, затем прошла подготовку в Звездном Флоте, стажировалась в командах десантников, работала в Коллегии Несогласных [Коллегия Несогласных — общественный институт, возникший в период длительной войны с дроми и со временем ставший значительной силой в политической жизни Земной Федерации. По сути это контрольный орган, наблюдающий за теми или иными решениями властей и способный в некоторых случаях добиваться их отмены. Судьи Справедливости и их штат являются частью Коллегии Несогласных. Задача Судей — разрешение межзвездных конфликтов. Судей очень немного, и они пользуются огромным авторитетом у всех разумных рас.], оберегая безопасность и покой Судьи Справедливости. В неожиданных ситуациях она реагировала очень быстро, с бесстрашием и скоростью, присущей уроженцам Тхара.

Робот еще не вытащил гибкое щупальце, а она уже стояла шагах в тридцати от яйца, напротив отверстия, вырезанного в оболочке.

Струя темной жидкости с силой ударила в нагрудный панцирь, заставив робота покачнуться. Он отступил, потеснив Сигеру'кшу; его нижние конечности вдруг оказались в липкой вязкой субстанции, которая начала пухнуть, пузыриться, клокотать и подниматься все выше и выше.

Прошло не больше двух секунд, а темный субстрат уже затопил робота по грудь, взметнулся волной, рухнул на стенки контейнера и, пробив их, разлился по траве. Его объем стремительно рос, будто воздух или земля питали этого странного монстра; вверх потянулись толстые отростки, сначала бесформенные, но тут же начавшие принимать вид каких-то чудищ с разверстыми пастями. Челюсть у Сигеру'кшу отвисла, он сделал шаг назад, его ошеломленные помощники застыли, прячась за спинами роботов.

Вытащив из сумки излучатель, Алиса перевела оружие на среднюю мощность. Потом сказала:

— Всем отойти подальше. Я буду стрелять.

Археолог не сдвинулся с места, и тогда, послав в небо первый заряд, она крикнула:

— Сказано, отойдите! Живее, хохо'гро, шинге шеге!

Смысла этих идиом она не знала, но, кажется, подействовало.

Хутчи и Шиза очнулись, подхватили Инанту за руки и бросились к холму, а их руководитель отступил на целых пять шагов. Ближайший отросток уже тянулся к нему, выбросив два других, более тонких и подозрительно напоминавших лапы.

Алиса окатила темную субстанцию потоком плазмы. В воздух поднялся дым, смрадный и такой густой, что поверхность яйца с прорезанным в ней отверстием на мгновение скрылась в черной туче.

Она выстрелила снова, по траве, поглощенной массой разлившегося вещества, и по сломанному контейнеру. Плазменный заряд сжег не только растительность и вязкую жидкость, но и почву под ними, обнажив слой смешанного с глиной песка. Тянувшиеся вверх отростки съежились и опали, превратившись в дым и пепел, порыв ветра, налетевшего с моря, закружил его маленькими смерчами и бросил в карьер. Алиса придвинулась ближе к их странной находке, выжигая короткими импульсами пятна темного субстрата.

Дым рассеялся. Она огляделась, покачивая ствол излучателя на локте согнутой руки, и вдруг заметила, что остатки вещества вытягиваются, становятся тоньше и, как безголовые черные змейки, ползут к разбитому контейнеру и яйцу. Они покинули корпус робота и заросли травы, добрались до выпуклого ячеистого бока и шустро полезли вверх, исчезая в круглом отверстии. Алиса подняла свое оружие, прицелилась в ближайшую змею, но тут раздался рев Сигеру:

— Не стреляй, поко ашинге! Во имя Устоев, не стреляй! Пусть останется для анализов! Ты поняла, поняла? Это… это нечто чудесное! Не инертный конгломерат, а организм!

— И он едва нас не сожрал, — заметила Алиса, опуская в сумку излучатель. Потом взглянула на пыль, которую кружил ветер, и добавила: — Верно сказано в Книге Начала и Конца: у протянувшего руку к запретному знанию да будет она полна пыли!

— Для знания нет запретов! — рявкнул Сигеру'кшу и ткнул толстым пальцем в сторону своей находки. — Дырку заварить! Немедленно! Ты!

— Он стукнул робота по загудевшему панцирю. — Иди, куршут ленивый! Делай, что я велел!

Топча переломанный контейнер, робот придвинулся к яйцу и закрыл отверстие кружком, все еще находившимся в его средней конечности. Вспыхнул лазерный луч, редкие капли металла — возможно, керамики?.. — начали стекать по оболочке. Молодые хапторы подошли ближе. Шиза'баух, тащивший под мышкой Инанту, опустил его на оплавленный песок. Встряхнувшись, тот осведомился:

— Заберем эту штуку с собой, пха?

— Нет, бросим в море, — недовольно буркнул археолог.

— Я так понимаю, что заберем. Подать новый контейнер?

— Разумеется. И пусть роботы отнесут его к флаеру. Осторожно! Вы, три недоумка, проследите!

Когда Алиса и Сигеру остались одни, хаптор снял серебряные колпаки с протянутой между ними цепочкой и уложил их на огромную ладонь.

— Твоя награда, поко. Почетный символ клана Кшу. Бери, у меня есть другая пара!

— Награда? — Ресницы Алисы взметнулись. — За то, что я нас спасла?

— Не нас, а ценную находку. — Сигеру покосился на «летающее крыло» и своих помощников, грузивших контейнер в трюм. Затем поскреб левую шишку и произнес: — Хотя, кто знает, как бы обернулось дело… О том известно лишь Владыкам Пустоты… Думается мне, что этот организм быстро растет, захватывая газы воздуха и органику из почвы. Если бы ты промедлила, он бы добрался до моря, до воды… Хорошая питательная среда для всеядной твари!

Алиса приняла подарок, полюбовалась на орнамент, выбитый по окружности чашевидных колпаков, и сказала:

— Благодарю, пха, я очень тронута. Но у меня нет рогов… Я не могу носить это на голове.

— Найдешь другое место, — проворчал археолог, скользнув взглядом по ее груди. — Но те слова, что ты произнесла…

— Хохо'гро? — с невинным видом поинтересовалась Алиса.

— Аха! Да, это и другое… — Кажется, Сигеру'кшу был смущен.

— Очень плохие слова! Не подходят для нежной маленькой поко!

— Но ты их произнес!

— Когда? — Сигеру очень натурально удивился.

— На станции, когда Тза от тебя убежал!

Археолог поскреб правую шишку.

— Неужели? Наверное, я был весьма разгневан. Благородные тэд'шо не говорят таких слов… хррр… обычно не говорят.

— А ленивые хашшара и куршуты? Такое можно? — с любопытством спросила Алиса.

— Можно. Иногда! Куршут, это… — Сигеру пошевелил пальцами, — это такая тварь наподобие ваших собак. А хашшара — мелкая скотина.

Есть еще шупримаха и кних, но они покрупнее.

— Очень интересно! — Алиса опустила в сумку колпачки с цепочкой. — Твои истории, пха, расширяют мой кругозор. Я слышала, что материки Лианы названы хапторами, и эти слова — Харшабаим, Ххе, Ххешуш — тоже что-то означают. Не мог бы ты их истолковать?

Сигеру'кшу гордо выпятил грудь.

— С радостью, поко, с превеликой радостью! Это ведь я их так назвал, во время первой своей экспедиции! Пойдем к флаеру, и я тебе расскажу…

Они стали подниматься на холм. С него открывался чудесный вид на южную акваторию Моря Тысячи Островов — к песчаному берегу катились лазурные волны, клочки суши, разбросанные по водной поверхности, цвели и зеленели, над ними метались стайки пернатых, а подальше, в проливах, можно было разглядеть водоплавающих птиц, белых, огромных, похожих на гигантских лебедей. Островов в этом море было намного больше тысячи, и теперь к ним добавился еще один — куча песка и земли из раскопа, сваленная метрах в двухстах от берега. Но за месяц, истекший с начала работ, в грунте уже проросли семена, и рукотворный островок покрылся зеленоватым пухом.

Алиса залюбовалась этой картиной, но Сигеру'кшу по сторонам не смотрел, топал вверх по склону, почесывал то безволосый череп, то живот и с важностью гудел на альфа-хапторе:

— Видишь ли, поко, твои и мои сородичи стали исследовать этот мир совсем недавно. Чтобы предотвратить споры и раздоры, было заключено соглашение: люди дают имена космическим объектам, а хапторы — крупным массивам суши. Так появились Лиана-Прима, Лиана-Секунда, Терция, Кварта и все остальное, а на поверхности Лианы — Харшабаим, Ххе и Ххешуш. Я уже говорил, что эти названия даны мною?.. Хес! Да, говорил… Так вот, «харша» означает «главный, самый превосходный», а «баим» — место; получается Харшабаим — Главное Место… конечно, главное… так издревле называлась наша планета, а теперь и этот материк… — Он остановился, перевел дух и бросил взгляд на флаер.

Потом заорал:

— Крепите контейнер, отродья куршутов! В трюме скобы и зажимы! Крепите надежнее, ползучие потомки шад'кула!

— Шад'кула? — переспросила Алиса.

— Синего червя, — пояснил археолог. — Черви питаются трупами и всякой падалью, но живое мясо тоже едят. В прошлом использовались для пыток и казни. Теперь отменили, а жаль! Так о чем я говорил?

— О Харшабаиме, пха'ге. А что значат Ххе и Ххешуш?

— Ххе — задница, а Ххешуш — дырка в заднице, — сообщил Сигеру'кшу, не спуская глаз с трюма.

Брови Алисы приподнялись.

— Странные названия для материков! Я бы даже сказала, эпатирующие!

— Вы, уроженцы Ашингебаим, цените в названиях красоту, даете планетам и континентам имена божеств, древних героев, памятных для вас поселений и стран, — промолвил Сигеру. — Вы слишком… хррр… как это говорится?.. романны… нет, романтичны. Мы не такие. Мы, поко, реалисты. Видим — задница, так и называем.

Покачав головой, Алиса промолвила:

— Ххе и Ххешуш… Неужели все так плохо?

— Хуже не придумаешь. Поверь мне, я там бывал. Ххе — лед, снег и скалы, а на Ххешуше и скал нет, только ледяной панцирь огромной толщины. И холод, жуткий холод!

— Ну, это меня не пугает, — сказала Алиса. — Я родилась на холодной планете.

Сигеру'кшу лишь фыркнул в ответ. Они поднялись к флаеру, и археолог полез в трюм — проверить, надежно ли закреплен контейнер.

Затем он перебрался в салон, сел в кресло пилота, оглядел своих помощников и молвил:

— Вы трое завтра отправитесь в раскоп. Еще раз пройти с приборами всю площадь, и если что-то найдется, не копать, а сообщить мне. Повторяю: не копать, а сообщить! Ясно?

— Ясно, тэд'шо, — откликнулся Хутчи. — А если ничего не найдем?

— В этом случае раскоп подлежит консервации. Укрепить стены, дно залить пеной, поставить над ямой силовой купол. Технику перевезти на раскопы два и четыре.

— Большой труд, пха! Долгий! — с унылым видом заметил Шиза.

— А роботы зачем? — ядовито осведомился его начальник. — Я, конечно, понимаю — невелик толк, когда ленивые пасеша погоняют ленивцев из пластика и железа. Поэтому определимся со временем: на эту работу даю вам четыре дня. — Снова оглядев Инанту и своих ассистентов, он добавил: — Четыре дня не желаю вас видеть! Буду занят! И не суйте свои рога в лабораторию!

С этими словами Сигеру'кшу коснулся клавиши автопилота, и флаер взмыл в воздух.

Алиса, забравшись в кресло у иллюминатора, смотрела на земли и воды, что расстилались внизу. Кресло было огромным, как все остальное в салоне — консоль управления с клавиатурой и массивными рычагами, крышки откидных столов, плоские светильники у потолка и люк трехметровой ширины. Огромным, тяжеловесным, рассчитанным на комплекцию хапторов и совершенно лишенным изящества и красоты. Смотреть вниз было гораздо приятнее.

Они летели к станции на западном берегу Моря Тысячи Островов, и путь был недолгим, всего сто тридцать километров над лазурными водами, лабиринтом архипелагов и полями цветущих водорослей. Прошло несколько минут, флаер скользнул ближе к морской поверхности, затем промчался над самым крупным островом у западного побережья. В центре его, в кольце прибрежных скал, темнело овальное пятно астродрома, топорщились силовые мачты энергостанции, а вдали, на самом краю, мерцал серебристой рыбкой посадочный модуль с «Дельфина». Астродром, служивший всем космическим странникам, был построен сервами лоона эо еще в незапамятные времена; теперь, кроме их торговых караванов, здесь, хоть и не очень часто, приземлялись корабли хапторов, нильхази и землян. Место уединенное и недоступное любопытным лльяно — они не имели ни лодок, ни плотов, не рыбачили и вообще не любили воду.

Показался песчаный берег, и «летающее крыло» опустилось еще ниже. На мгновение аппарат завис над куполом станции, затем медленно спланировал к пятачку посадочной площадки, гулко вздохнули амортизаторы, открылся люк, и в его проеме сверкнуло заходящее солнце.

Подхватив сумку, Алиса направилась к выходу, чувствуя, как сильно колотится сердце — гораздо сильнее, чем в те секунды, когда она жгла вылезшую из яйца тварь. К опасности она давно привыкла, к любви — нет. В этом таился некий глубинный смысл, осознаваемый ею не разумом, но сердцем: любовь умирает, когда становится привычкой.

Ивар стоял у ангара. Он всегда встречал ее, даже если они расставались на пару часов. Вздохнув, Алиса спрыгнула на землю и шагнула к нему.

Глава 3

Лес. Ночная охота

...

Рождение двух, иногда трех однополых потомков является генетической особенностью лльяно. Статистические исследования не выявили случаев появления на свет единственного детеныша — очевидно, подобная ситуация невозможна физиологически. Сестры/братья одного помета считаются в некотором смысле целостным существом, носят одинаковое имя и выбирают одно и то же занятие. Такие близнецы брачуются с другой парой или тройней, образуя семейную ячейку.

Наиболее распространенный вариант семьи 2–2. Группы 2–3, 3–2 и 3–3 встречаются гораздо реже (5–6 %). Связи между членами группы очень сильны, лидером обычно является самка (альфа-самка), но ее власть ограничена семьей; вопросы, касающиеся всего поселения, разрешают старейшие самцы. Самки занимаются детьми, обустройством жилища (древесной хижины хх'бо), приготовлением пищи и некоторыми ремеслами (плетение циновок, сумок и корзин). Что касается самцов, их делом является охота, а в более зрелом возрасте — резьба по дереву и кости, изготовление оружия, ловушек для животных, ремней, кожаных нагрудников и музыкальных инструментов.

Отчет экспедиции Тревельяна — Сигеру'кшу.

* * *

— Сюда, консул. Номер первый, как обычно, — Нильс Захаров, инженер-инкарнолог, стоя у пульта управления, помахал рукой и включил приятную мелодию. Затем указал на сиденье под большим прозрачным колпаком. — Ваша супруга может занять соседний ложемент.

Алиса уселась, положив на колени излучатель. Нильс хихикнул, и она бросила на инкарнолога строгий взгляд.

— Что смешного, юноша? — Так она обычно называла Захарова, хотя тот был на год или два ее старше.

— Здесь бластер вам не пригодится, молодая тхара.

— Я знаю. Это не для меня, а для вас. Видите, оружие в кобуре с наплечными ремнями? Вам нужно надеть их на моего лльяно.

— Слушаюсь, тхара. Будет исполнено, тхара.

Взгляд Алисы стал ледяным.

— Попрошу без фамильярностей, инженер. Для вас я не тхара, а полевой агент.

Нильс схватил кобуру, сунул ее за пояс и, не сказав ни слова, надвинул на Алису прозрачный колпак. Щелкнули замки у пола, заклубился компенсирующий газ, скрыл ее фигурку в облегающем трико и шлеме с контактными гнездами. «Раньше было куда сложнее», — подумал Тревельян.

Саркофаг, заполненный жидкостью, маска, скафандр, множество датчиков, трубок, проводов… В течение немногих лет, прошедших с его работы на Арханге, инкарнология двигалась вперед семимильными шагами. Теперь экспедиция располагала двадцатью точными подобиями лльяно, имитациями, которые использовались как носители — в каждом был кристалл, матрица, способная принять разум человека или хаптора.

— Вам, консул, тоже что-нибудь приготовить? — спросил Нильс.

— Метатель плазмы или аннигилятор?

— Браслет связи и камеру, еще дротики и нож, — распорядился Тревельян. — Все-таки на охоту идем. За очень опасной тварью!

— Тогда я выберу нож поострее, — произнес инкарнолог, опуская над сиденьем Ивара колпак.