Поспав несколько часов, я решил сделать пробежку. Уже не первый раз в Крыму я осматриваю окрестности таким способом. Сегодня добежал до самого известного сооружения в Фёдоровке — пирс. Его длина практически 150 метров. Сооружение монументальное! Насколько я помню, во время строительства НИТКи его использовали для разгрузки блоков комплекса.

Тренажёр построили, а пирс теперь используют рыбаки. В тёплое время года ещё и купающиеся.

Прибежав в гостиницу, мне вновь встретилась госпожа Аида. В одежде она себя явно не ограничивает. На ней было надет приталено малиновый комбинезон с коротким рукавом и белым поясом. Молния на груди слегка расстёгнута, чтобы все видели её немаленький размер «достоинства».

— Держите себя в форме, молодой человек? — спросила она, откусив яблочко.

— И вам доброе утро! Держу, — ответил я, проходя дальше по коридору.

— А про мою ничего не хотите сказать?

— Она у вас очень яркая.

— Хм, вам нравится? — придержала меня за локоть Аида.

Она теперь меня силой решила взять?

— Нравится, но я бы на себя такое не надел.

Девушка рассмеялась и потянула меня в сторону моей комнаты.

— Вы интересный человек, Сергей. Не хотели бы зайти ко мне на дружескую беседу? — предложила Аида.

Не нравится мне подобное внимание. Стоило бы убрать её руку и пойти к себе. Однако, пускай уже говорит что хотела здесь.

— Я после пробежки, если вы не заметили.

Действительно! Не смущает дамочку, что я сильно вспотел и пахну «мужиком».

— О, это не проблема. Душ можете у меня принять.

Началось! Совсем уже напрямую бросается намёками.

— Аида Сергеевна, давайте начистоту. Я женат и отношений на стороне не ищу. Если у вас есть ко мне серьёзный разговор, давайте поговорим здесь или на улице.

Девушка ехидно улыбнулась, поправляя воротник моей кофты наманикюренными коготочками.

— Хочешь начистоту? Пожалуйста. Пока я довольна вами, будет доволен и мой дядя. У вас, как мне известно, нет поддержки в Министерстве Авиапрома. Я же могу намекнуть родственнику, чтобы военное руководство обратило на вас внимание. Как ни крути, корабль будет подчиняться главкому ВМФ, — улыбнулась девица, дотронувшись до кончика моего носа.

— Какое имеет отношение к самолётам ваше хорошее настроение?

— Прямое. Советую тебе семейными принципами пренебречь ненадолго. Сократить дистанцию между нами, так сказать.

Уголки губ Аиды слегка приподнялись в злобной ухмылке. Она потянулась ко мне, пытаясь поцеловать. Совсем уже страх потеряла?! Её не останавливает даже то, что кто-то может нас увидеть.

— Вы слишком настойчивы, Аида Сергеевна, — ответил я и пошёл в комнату.

Следующие несколько дней мы активно работали. Ваня продолжал проверять на прочность «учебную палубу». Проблем с двигателями больше не случалось, однако начали вылезать новые неисправности.

Например, пневматики колёс, которые меняли с большой периодичностью. Не как в Афганистане, конечно. При этом наши замечания к самому тренажёру не были услышаны. Видите ли, всё у них проверено и прочность соответствующая.

Очередной день в первых числах февраля начался с того, что командир части не давал нам «добро» на полёты. Дело дошло до звонков в Николаев, но начальник Центра согласился с доводами полкового начальства.

В классе постановки в этот момент царило недоумение среди инженеров. Сагит ещё не вернулся с очередного «раунда» телефонных звонков. Зато появился радостный Ваня. Довольный как кот, которому только что почесали за ухом.

Услышав от меня не самую радостную новость, его ухмылка не пропала с лица. Согласен, что ничего смертельного не произошло. Плакать и паниковать не стоит. Но как-то уж неадекватно Швабрин реагирует на наши сложности. И это заметил не только я.

— Сергей, а какую причину озвучил командир полка? — спросил Иван.

— Вышел срок временного положения об испытаниях на тренажёре. Нет решения на проведение наших мероприятий со стороны высшего руководства ВМФ или командования морской авиации.

— Да это всё ерунда. Сейчас Сагит решит вопрос, — махнул рукой Швабрин.

Предполагаю, кто нам в этом поможет. Вообще, удивительно, что будущее корабельных истребителей МиГ зависит от девушки. Очень странной и загадочной, которая стремится к овладению тем, кто ей понравился. Чем же в этот момент занимается руководство в Москве?

Сагит вернулся через несколько минут. Запыхавшийся и радостный.

— Добро дали, но со скрипом, — улыбнулся он и посмотрел на Ваню. — Сегодня отработаем посадку с нормальным весом. Взлетаем с максимальным весом и отрабатываем проходы. Как только выработаешь топливо, выполняй «конвейеры».

— Понял. Вы, как всегда? — уточнил Швабрин.

Сагит посмотрел на меня, раздумывая над выполнением полётов.

— Что сегодня по плану для 51й машины? — спросил Байрамов.

Инженеры тут же вышли с множеством предложений. Начиная от полётов на устойчивость и управляемость, до проверки навигационного оборудования. В итоге решено было отработать «виражи-спирали» и на возврате выполнить демонстрационный комплекс.

— Сергей, пилотаж отработаешь, если дадут над аэродромом поработать, — предупредил Сагит.

— Дадут. И зрителей ещё нагонят, — похлопал меня по плечу Иван.

— Я не против. Ну, если вам интересно моё мнение. А то вы тут всё за меня решили, — посмеялся я.

Через полчаса, вдыхая наполненный влагой черноморский воздух, я меряю шагами стоянку, отыгрывая в уме весь полёт.

Погода в Крыму часто меняется в течение дня. Утром — низкая облачность с кратковременными осадками. Ближе к обеду — облачность, похожая на слоёный пирог. Однако первый слой находится высоко, что вполне позволяет мне выполнить пилотаж.

Иван в это время ходит по посадочному блоку, проверяя целостность конструкций. После того как выполню свой полёт, пойду на рабочее место РВП, оказывать ему консультативную помощь.

— Сынок, пилотаж будет? — спросил у меня Дядя Вася, когда я залезал в кабину.

— А как же?! Погодка хорошая. Главное, чтобы руководитель не завернул.

— Мы тут с местными поспорили, что они такого не видели. Подыграешь? — подошёл к стремянке Арнас.

— Хвостом вперёд летать не буду, но основную программу покажу.

Запустил двигатели, выполнил контроль всех систем и, по команде руководителя полётами, приступил к рулению. В назначенное время поднялся в воздух и направился в пилотажную зону за береговую черту.

Назначенные режимы выполнил. Самолёт вёл себя устойчиво. Проконтролировал топливо, которого вполне хватало для заключительного этапа полёта.

На подходе к аэродрому оценил высоту нижнего края облачности. Не ниже 1500 метров, что меня полностью устраивает.

— Лесная, 088й, из 2й зоны, занял 1500.

— 088й, вас понял. Готовы работать по второй части задания? — запросил у меня руководитель полётами.

— Готов. Остаток позволяет.

— Разрешил.

Выхожу в центр аэродрома.

Запомнил время на секундомере. Надо отработать всё в течение не более 5–7 минут. Ручку управления отклонил на себя и начал вводить самолёт в петлю. Потянул его выше, чтобы прочувствовать верхнюю границу пилотажа. Ведь, его можно крутить и ещё выше, но тогда зрители ничего не увидят.

Засекаю в верхней точке петли 1200 метров. Многовато, но для начала сойдёт! Переворот и пикирую вниз. Доворачиваю в створ условной оси пилотажа. За неё решил принять посадочный блок тренажёра. Готовлюсь выводить. Ручка управления на себя, выхожу в горизонт и плавно снижаюсь. Жмусь к земле и выполняю косую петлю, практически огибая при этом здание командно-диспетчерского пункта.

Замечаю, что несколько человек вышли на балкон посмотреть на полёт. Особенно много людей на крыше пункта управления инженерно-авиационной службы ИАС рядом со стоянкой самолётов.

Продолжил работать. Выполнил комплекс из нескольких «бочек». Осталось закончить пилотаж «колоколом» и на посадку.

Резво ухожу в набор. Практически вертикально. Двигатели на форсажном режиме. Плечевые ремни врезаются в тело. Спина сильно нагружается.

Высота подошла к отметке 1000 метров. Форсажи выключены. Постепенно убираю обороты, скорость уменьшается. Все звуки стихли.

Тишина обманчива, приближается более рискованная стадия. Фиксирую созданный угол. Полностью сконцентрировался на главном в данный момент — строго держать заданный угол тангажа. Крен и скольжение по нолям.

Всё! Скорость — ноль! Самолёт ровно скользит на хвост. «Выпадаю» из колокола. Сжал форсажные гашетки и перевёл рычаги управления обоих двигателей до упора вперёд. Есть полный форсаж!

Нос самолёта направлен практически отвесно вниз. Земля несётся навстречу, с ужасающей быстротой увеличиваясь в размерах, перекрывая собой всё остекление фонаря.

— Вывод! Вывод! — кричит руководитель полётами.

Угол атаки на выводе предельный, но согласно заданию. Даю вперёд левую ногу, крен — влево. Вывожу, и, по заказу моих техников, проношусь над их «смотровой площадкой» на крыше ИАС.

— Вывел. Задание закончил. Разрешите посадку с визуального, — запросил я у руководителя полётами.

— Ух! Не возражаю. Контроль шасси, механизации, — выдыхает он.