— Я не стану бить, — заговорил он быстро, словно его кто-то ограничил во времени. — Где хозяин? Где?

— Уехал в город, — заторопился упырь, все еще прикрываясь.

— В Витано? — надавил Петро.

— Какой Витано? — возница даже удивился. — В Лупа-нопа.

— А лысый? С вами был лысый. Он где?

— Ушел, — возница попытался вывернуться.

— В Витано?

— Не знаю никакого Витано! — задергался пленник. — В болото он ушел, в болото. Курдюм с ним ходил. Там, в болоте, бугор, а в нем лаз. Курдюм у лаза стоял, а лысый туда, а потом оттуда. И не один, а с какими-то людьми. Они нам бочки принесли, ящики сгрузили и ушли. И лысый ушел.

Пленник снова попытался вывернуться. Петро понадобилось немало усилий, чтобы удержать его.

— Где бугор? — затряс Петро противника.

— Там, — тот кинул в сторону. — Там.

Он вдруг резко выдернул руку. Петро заметил, как блеснуло лезвие ножа. Руки Петро по-прежнему держали возницу за грудки и рефлекторно только сжались сильнее.

«Шкуру попортит, — мелькнула паническая мысль. — Только б не по лицу».

В следующую секунду пленник дернулся, обмяк и повалился на Петро. Нож чиркнул мочку уха и ушел в пружинящую болотистую почву. Петро дернулся и поспешил выбраться из-под тела. Тот, кто уже был не живым, теперь вдруг стал мертвее мертвого.

Из спины мертвого возницы-упыря торчал заостренный с одного конца жезл. Рядом стоял один из ребят Старика. Он подмигнул Петро и дернул на себя странную палку.

В стороне затихала драка. Смертоносная, как оказалось.

— Что это? — хрипло спросил Петро.

— Кол, — ответил упырь.

— Мне один маг сделал, — улыбнулся подошедший Батя. — Кости, правда, не берет, а вот гнилое мясо отправляет к праотцам легко. Хочешь на себе испытать?

Старик подкинул на руке жезл с оточенным концом и усмехнулся. Петро отпрянул.

— Нет, чтоб мне второй… — и тут же осекся.

С «колом» перспектива второй раз сдохнуть не казалась такой уж нереальной. Старик расхохотался.

— Зачем тебе? — спросил Петро, немного придя в себя. — Сам же упырь.

— Ты мне еще расскажи про всемирное упыриное братство, — отмахнулся Старик. — В моей работе что упырь, что человек. Да и для себя, если попадусь, полезно. На кол-то оно, поди, поприятнее, чем в Склеп. Тот маг за них, знаешь, сколько запросил? Но за ладную работу денег не жаль.

Петро кивнул.

— А кровососа или перевертыша возьмет?

— Не знаю, — пожал плечами Старик. — Оборотня, должно быть, возьмет. Почему нет? Собаку берет, человека тоже. Значит, и оборотня. А вампира… Думаю, и вампира возьмет. Хотя… А тебе зачем?

— Там, куда мы пойдем, будут мертвяк типа нас с тобой, вампир, оборотень и скелет. Костлявый маг. А еще могут быть люди.

— Куда это мы пойдем? — не понял Батя. — Караван тут, дело сделано.

Петро почувствовал, что снова оказывается обманутым.

— Твое дело, — заторопился он. — А мое нет. Здесь нет тех, кто мне нужен. Они ушли. Я знаю куда, здесь недалеко.

Старик смотрел скептически. Двигаться дальше ему явно не хотелось.

— Мы договаривались, что берем караван, — буркнул он недовольно.

— Мы договаривались, — надавил Петро, — что каждый получает то, что ему нужно.

— Возьми одну телегу с грузом, — предложил Старик. — Пятнадцатая часть добычи — это справедливо. Или хочешь, кол тебе подарю.

Петро с завистью посмотрел на кол, прикинул, сколько стоит телега с мясом. Но были в этом мире вещи, которые стоили дороже денег. Например, месть. И потом, зачем брать чужое, когда можно вернуть свое.

— Брат, — нехорошо улыбнулся Петро. — Так дела не делаются. Ты обещал мне жизни четверых ублюдков, я обещал тебе и твоим людям караван. Караван у вас есть.

Старик нахмурился. Огляделся по сторонам. Вокруг было уже слишком много людей, которые слышали слишком много ненужного. Выходит, грохнуть упыря и сказать, что он хотел присвоить себе половину добычи, не получится. Подставлять пришлого, это, конечно, не своего подставить. Но все равно нельзя. Вера и авторитет держатся на странных штуках. Один раз оступишься, и вся жизнь наперекосяк.

— Хорошо, — кинул Старик. — Я от своих слов не отказываюсь. Где?

— Тут недалеко, — радостно заторопился Петро.

Бугорок нашелся быстро. Вход зиял черным странным провалом и выглядел неприятно даже при свете дня. Рядом все поросло мхом и какой-то мерзкой плесенью.

Вся толпа головорезов собралась здесь и с вялым интересом рассматривала бугор. Старик набрался храбрости и даже спустился вниз на пару ступенек, после чего снова вылез наверх.

— Я туда не полезу, — сказал он.

— Мы договаривались, — напомнил Петро.

— Мы не договаривались бегать под землей в темноте, как крысы, — покачал головой Старик, чувствуя, что теперь говорит правильные вещи.

Авторитет не пошатнется и Петро не заставит его лезть в катакомбы, если правильно подбирать слова.

— Я и мои люди, — продолжил он с нажимом на «моих людей», — не подписывались играть в кротов. Иди туда сам и выманивай своих ублюдков, как хочешь. Мы будем ждать здесь три дня. Если ты не вернешься или придешь один, мы оставим тебе в виде компенсации твою долю и уйдем. Справедливо, ребята?

Банда одобрительно загудела. Старик ухмыльнулся, оттопырил три пальца.

— Три дня.

Спорить теперь было абсолютно бесполезно. Поняв это, Петро вздохнул и полез под землю.

27

«А сумасшедший-то совсем не дурак», — размышлял Винни. Он во всех подробностях исследовал дальнюю стену и прилегающие к ней боковые стены камеры, но никакого рычага или чего-то, что открывало бы потайной ход, не нашел.

Винни вернулся на тюфяк и принялся ждать. Рано или поздно этот лохматый вернется. Главное, чтоб его отсюда прежде не забрали.

Сколько прошло времени, Винни не мог сказать. Когда за стеной послышались шаги и с лязгом распахнулось оконце, понял, что время обеда. Вот только б знать, когда у них тут обед.

В окошко втиснулась волосатая конечность с миской.

— Харчи.

Винни поднялся с тюфяка и принял миску. На этот раз охранник оказался более общительным.

— Съел? — поинтересовался он.

— Съел, — кивнул Винни.

— Тогда миску верни, — потребовал охранник.

Винни опустил полную миску возле тюфяка на пол. Поднял пустую и вернул ее охраннику. Тот уцепил край миски, Винни чуть задержал свою сторону.

— А у вас узники когда-нибудь убегали? — беспечно спросил он.

— А что, хочется? — недобро хмыкнул надзиратель. — Успокойся. На моей памяти ни один не сбежал.

«А на моей памяти уже двое», — подумал Винни и отпустил миску. Хотя, может, и Жози, и Гуль бежали из другого места.

Оконце с лязгом захлопнулось. Винни обернулся. Лохматый должен знать, когда здесь кормят, значит, скоро появится. Надо только подкараулить и вызнать, как он сюда попадает.

Но сумасшедший оказался проворнее. Винни только шагнул в темноту, а оттуда уже глядела покрытая коростой рожа.

Винни отшатнулся от неожиданности.

— Есть принесли? — спросил Гуль.

Юноша кивнул на миску возле тюфяка. Сумасшедший поспешил к еде и устроился с миской прямо на тюфяке. Ел он спешно, неряшливо.

— А у меня для тебя новости, — хихикнул лохматый, отставляя в сторону миску. — Я у тебя последний раз обедаю.

— Это еще почему? — Винни почувствовал, как внутри все съеживается.

— А потому, — охотно объяснил Гуль. — До вечера ты не доживешь.

Винни почувствовал, как в голове мутится. Он бы поверил в то, что упырь не может умереть, как верили многие упыри, вот только он сам своими глазами видел, как мертвые умирают. А в Витано маги всесильны.

— Откуда знаешь? — голос прозвучал хрипло.

— Слышал, — неопределенно отозвался Гуль. — Так что я попрощаться пришел.

Он поднялся на ноги.

— Можешь не верить, — весело добавил сумасшедший. — Многие не верят Гулю.

— Я верю, — покачал головой Винни.

— Ты умный, — отозвался Гуль. — Мне тебя даже немного жалко. Но ты все равно умрешь.

Сумасшедший направился было к дальнему концу камеры, но Винни преградил путь.

— А если нет?

— Умрешь, — уверенно повторил Гуль. — Точно говорю.

Он попытался обойти Винни, но тот снова заступил дорогу. Сумасшедший занервничал. Юноша попытался улыбнуться, чтобы как-то расположить к себе лохматого узника.

— Гуль, а возьми меня с собой? — предложил он, продолжая улыбаться.

Сумасшедший отшатнулся. В глазах его впервые появился страх. Не страх даже, ужас.

— Нет, — замотал головой он. — Нет-нет. Нельзя. Винни не найдут, ход найдут. Ход найдут, станут искать. Станут искать Винни, найдут — и Гуля найдут.

— Не найдут, — пообещал Винни.

Но сумасшедший не услышал.

— И Винни убьют, — настойчиво продолжал он. — И Гуля убьют. А Гуля нельзя убивать. Пусть лучше один Винни умрет, чем все умрут.

Винни протянул руку. Гуль отшатнулся, вжался в стену. Юноша почувствовал, как начинает злиться. Шанс спастись — вот он, рядом. Многие его предшественники сидели здесь и не хотели бежать, считая, что никто не станет их убивать. Они слушали хихиканье сумасшедшего и не верили в байки Гуля. Но он-то верит. И он хочет бежать. И сбежать можно. Вот только на пути к свободе стоит хихикающий, опустившийся и сбрендивший человек. Человек ли?

— Гуль, — попытался он. — Выпусти меня, а я тебе за это…

— Нет!

Сумасшедший не дал договорить. Он стремительно бросился вперед, хоть и был зажат в угол. Винни, не ждавший такого натиска, споткнулся и повалился на пол. Сверху навалился Гуль. Оба покатились по полу, пытаясь стряхнуть друг друга и подняться на ноги. Гуль оказался неимоверно силен. Откуда только бралась такая сила и ловкость в его тщедушном тельце. Винни понял, что не справляется. Рванулся, пытаясь перевернуться и подмять сумасшедшего под себя. Не вышло. Он смог только переместиться чуть ближе к тюфяку. Стоило только вспомнить про тюфяк, как хватка ослабла. Винни дернулся вперед, но сверху навалилось тяжелое, сырое и дурно-пахнущее. Хватка ослабла. Юноша брыкнулся. Набитая соломой сырая тряпка отлетела в сторону. Где-то в конце камеры скрипнуло шарниром, на который давило что-то массивное. Винни вскочил, понимая, что не успевает. Камеру он преодолел в несколько прыжков. Но было поздно. В темноте не было ни просвета, ни провала. Только каменная кладка. Отчаяние и злость накатили могучей волной. Он с силой саданул рукой по каменной кладке. Где-то, словно в стене, глухо хихикнуло.

— Гуль, — позвал Винни. — Открой меня. Выпусти.

Из-за стены откровенно издевательски захохотало. Винни закусил губу и отчаянно замолотил по стене кулаками. Бессилие и злость вырывались наружу и заполняли камеру. В какой-то момент он подумал, что сам, наверное, свихнется до вечера. И смерть, или что там приготовили ему маги, будет для него очень веселой. Силы кончились. Винни последний раз хлопнул по каменной кладке. Что-то дрогнуло, послышался звук, как будто крутанули старую карусель. За стеной истерично вскрикнул сумасшедший. Или сначала вскрикнул, а потом заскрежетало?

Стена с тихим шорохом отодвинулась в сторону. И прежде чем Винни успел что-то сообразить или сделать, в камеру влетел сумасшедший. Следом за ним появился Деррек, по ходу дела отвешивая лохматому нового пинка. В образовавшемся проеме возникла черепушка Мессера.

Маг недовольно посмотрел на Винни.

— И встал, — буркнул он. — Ты чего здесь делаешь?

— Гуля кормлю, — устало усмехнулся Винни.

— Нашел место и время голубей кормить, — фыркнул Мессер. — Пошли.

28

Оставленный в камере, Гуль верещал, как резаный. Потайная дверь закрылась. С обратной стороны каменной кладки размещался запорный механизм. Мессер подобрал валяющийся рядом кусок деревяшки и заклинил запор.

— Теперь не выйдет, — пояснил маг.

— Не слишком жестоко? — поморщился Винни.

— Не слишком. Напомню, что именно это он хотел сделать с тобой. Или я что-то не так расслышал?

Винни потупился. Он снова был свободен, если лабиринт под городом и болотом можно было назвать свободой. Они снова шли коридорами. Впереди Деррек, рядом трусила Нана, свесив язык на сторону и помахивая облезлым хвостом. Следом шел Винни. Мессер замыкал шествие.

— Как вы меня нашли? — спросил он наконец.

— Это не мы, — не оборачиваясь, бросил Деррек. — Это Нана. Правда, пришлось поплутать. И еще мы чуть не потеряли Мессера, — ехидно добавил вампир.

Винни удивленно повернулся к магу. Тот пожал плечами. Только теперь юноша обратил внимание на два огромных фолианта у того подмышкой.

— Что это?

— Вот из-за этого мы его чуть и не посеяли, — оживился вампир. — Нана ошиблась уже под зданием Гильдии, и мы завернули не туда… потом еще раз не туда… ну, в общем, попали в библиотеку. Ты бы видел нашего лорда! Если б у него глаза были, они бы у него там и выкатились. Прилип к полкам и только нес какую-то ерунду. Насилу вытянули.

— Там такой кладезь, — виновато пробормотал Мессер. — Но самое главное я все-таки унес.

Он потряс тяжелыми томами.

— А что там?

— О-о-о, да там столько… — начал было Мессер, но был перебит Дерреком.

— Умоляю, не сейчас.

Лорд умолк и пожал плечами. Мол, потом как-нибудь расскажу.

— А теперь мы куда? — спросил Винни.

— А ты что предлагаешь? — вопросом ответил Деррек. — Судя по тому месту, откуда мы тебя вытащили, Гильдия тебе не помощник.

— Совет подчиняется Гильдии, — потупился Винни. — Я не знал…

— Не страшно, — отмахнулся Деррек. — Нам сейчас нужен лысый. И если мы не сможем найти его в Витано, значит, будем ждать снаружи. Насколько я понимаю, он частенько выходит. А выход у него один — на болота. Значит, будем ждать его там. Все согласны?

Несогласных не нашлось.

Заключенный Винни Лупо начал орать после обеда. Забился в дальний конец камеры и раздирался. На требование подойти к двери и внятно объяснить, чего он хочет, заключенный не отреагировал. Орал он так громко и так дико, что надзиратель побоялся к нему соваться. А в свете того, что заключенный находился на особом положении, надсмотрщик поспешил доложить о странном поведении начальству.

Через четверть часа у дверей камеры помимо охранника стояло пятеро людей в балахонах. Лицо одного из них, обладателя приятного баритона, было скрыто капюшоном. Еще один человек, находившийся здесь же, был лыс, как колено, и имел толстые, нелепые очки и незапоминающуюся внешность. Если бы к нему периодически не обращался баритон в капюшоне, охранник, может, и вовсе не обратил внимания на его присутствие. Но главный, который никогда не спускался вниз, а тут вдруг сделал исключение, говорил только с лысым.

Дверь открылась. Охранник опасливо вошел внутрь. Узник находился в дальнем углу камеры. Он уже не орал, а тихо выл.

— Винни Лупо, — позвал баритон, — подойдите ко мне.

В ответ послышалось что-то неразборчивое. Охранник зажег фонарь и посветил. Он видел многое, но рука от неожиданности дрогнула даже у него. Свет метнулся к полу.

— Держите фонарь, — неприязненно рыкнул баритон.

Свет выровнялся. У стены сидел тщедушный человек. Живой, но грязный и оборванный. Лицо его покрылось коростой. Бесноватые глаза стреляли по визитерам. Это существо могло быть кем угодно, только не тем, кто должен был сидеть в этой камере.

— Что это значит? — баритон обращался теперь к лысому и голос его не обещал ничего хорошего.

— Это не он, — лысый попытался сохранить достоинство.

— Я вижу, — бросил баритон. — Вы утверждали, что у него нет никаких сверхспособностей. Как же он умудрился это провернуть?

— У Винни Лупо нет магических способностей, — твердо произнес лысый господин. — Я готов поклясться в этом чем угодно. Если рассуждать логически, здесь мог быть какой-то скрытый проход на нижние уровни. Охрана могла быть подкуплена…

Фонарь снова дрогнул. Надсмотрщик понял, что начинает ненавидеть этого лысого. Но вмешиваться в разговор не посмел.

— Кроме того, — закончил лысый. — У него снаружи оставались знакомые. Как минимум, один из них был весьма не рядовой маг. И я вас предупреждал.

Капюшон дернулся в сторону, словно его хозяин получил пощечину.

— Тем лучше, — процедил баритон, теряя мягкость и приятность. — Значит, они не могли уйти далеко. Возьмите людей, прочешите весь нижний уровень. Найдите их. И либо убейте, либо приведите в кандалах, но чтобы они больше не были проблемой. И не сделайте ошибки, как один советник. Ошибка может быть роковой.

Лысый господин коротко поклонился, махнул рукой. Молчаливые люди в балахонах пошли следом за ним.

Из великого города пора уходить. К этой нехитрой мысли лысый пришел в тот момент, когда прозвучала сакраментальная фраза про ошибки. Историю с Винни Лупо он ошибкой не считал. Во всяком случае, чисто своей ошибкой. Он все делал, как было приказано, и задачи решал четко. Конечно, случилась пара неприятных накладок. Но это его сугубо внутренние проблемы, не касающиеся никого, кроме него. Сейчас ему намекнули на проблемы. Или выказали недовольство и раздражение. Или дали понять, что незаменимых нет. Может, даже угрожали. Реплику можно было трактовать по-всякому. А вот вывод был один. Пора уходить.

Есть такой момент, когда на карьере лучше всего поставить точку, потому что золотая середина уже достигнута. Если ты незаменим, то пора уходить. Если тебе платят слишком много, пора уходить. Если тобой пытаются помыкать без особой на то причины, пора уходить. Либо брать все в свои руки.

Взять в свои руки весь Витано он не мог. Не по зубам ему эта кость. Значит, пора уходить. Последнее поручение — и все. И если он его выполнит, и все пройдет успешно, то можно вернуться за гонораром. А если проклятому мальчишке удастся сбежать, то он даже возвращаться не будет. Что ему этот Витано?

У него есть свой уютный домик. Есть деньги. Столько денег, что с его потребностями ему не потратить и половины за всю жизнь.

Пора на покой. Он осядет со всем своим профессионализмом. А он профессионал, и его никто никогда не найдет. Потому что земля этого поганого острова еще не родила того, кто сможет его вычислить. С его умом, с его неприметностью, с его способностями к мимикрии. Нет, нет такого человека, который сможет его найти.

— Там! — вскрикнул один из охранников, идущих рядом.

Лысый задумался и прозевал момент, когда впереди что-то мелькнуло. Он посмотрел на мужчину. Тот смутился.

— Я видел там… край плаща. За поворотом.

— Так шевелите ногами, — посоветовал лысый. — Выход уже рядом. И учтите, что среди них маг. Возможно, даже не один.

— А сколько их всего? — поинтересовался другой охранник.

— А пес их знает, — огрызнулся лысый.

Впереди раскинулась широченная пещера. Предбанник лабиринта. Пусто.

Оставалось только пересечь пещеру, подняться по ступеням и… А если там засада?

Откуда, одернул он сам себя. Сколько их было? Четверо? Ну, может, кого наняли. Еще пара бродяг. И все.

Никакого риска. Последнее дело — и все. И прочь из Витано. Гнилой город.

Пещера кончилась. Лысый сделал знак своим людям и стремительно бросился вверх по лестнице.