— Мужики, а со мной никто не хочет сгонять? Всего пара часов, посидите за пассажира, — ни с того ни с сего предложил я.

Макс и Колян замотали головами. Я их понимал — сверху не капает, впереди весь день, а бутылка еще на треть не разлита. Зачем им такие путешествия? Ладно бы клюквы привезти или грибов подрезать, еще есть смысл. А гнаться просто так — зачем?

Я тепло попрощался, договорился, что привезу лодку сразу, как вернусь, и выслушал полагающиеся советы — не напиваться на воде, поменьше переворачиваться и беречься оредежских крокодилов.

Когда я уже собирался садиться, меня снова окликнул Колян.

— Кир!

Я обернулся, силуэты ребят на фоне темного провала гаража выделялись белыми пятнами, как на старой фотографии.

— Ты аккуратней там! И звони, если что!

Я помахал рукой вместо ответа.

В Гатчинском районе с дорогами беда. Однозначно, это самая черная дорожная дыра на всю Ленинградскую область. До Вырицы я долетел быстро, буквально минут за двадцать, дальше начались уже не столь знакомые места, а потому ехал по-пенсионерски, соблюдая скоростной режим, объезжая дырки в асфальте и вглядываясь в знаки.

Накрапывал дождь, с каждой минутой лес за окном становился все темнее. Я вглядывался в разбегающиеся по сторонам елки, словно искал какие-то тайные знаки, которые помогут мне узнать, правильно ли я еду. На душе было муторно. Может, стоит подождать пару дней? Приедет брат, и тогда уже ехать вдвоем. И веселей было бы, и безопасней.

Но история не очень любит сослагательное наклонение. Ничего, еще минут двадцать по шоссе — и можно будет искать грунтовку, что должна вывести к берегу напротив Старого Плёса. В этот момент, как всегда не вовремя, зазвонил телефон. Чтобы не тянуться, я нажал на лепесток под рулем и уверенно сказал: «Алло».

Звонил Колян, и, судя по голосу, за последний час они в хорошем темпе не только уговорили ту бутылку, но и продолжили «отдыхать».

— Киря!

— Коль, что случилось?

— А ты про свой город говорил — может, ты Рапти имел в виду?

Логичное предположение, но, увы, неверное. Усадьба Рапти действительно когда-то стояла на берегу Луги. Ну, город не город, а село было рядом серьезное. Богатое, добротные постройки, пароходик свой в нижнем течении Луги ходил. Усадьба даже пережила революцию. Но отступающие под натиском советских войск немцы ее красоты не оценили и взорвали. Ну а дальше местные жители, как трудолюбивые муравьи, растаскали начисто все кирпичи. Их тоже понять можно.

Сейчас от Рапти осталась лишь огромная парадная лестница, остаток былой роскоши. Да и на исчезнувший город она никак не тянула. Поток туристов туда не оскудевает.

— Не, про Рапти я в курсе. Это другое. Выше по течению. Между Кремено и Чикино. Где болото Мшинское.

— Блин, вот точно, как Саня говорил.

Было слышно, как огорчился Колян.

— Какой Саня?

— Ну Крюков же, я тебе уже говорил. Мы с ним пили, и он рассказывал, что, когда потерялся на болоте, видел город. Колокольня такая красивая с башенкой, пристань. Только он тогда уже почти без сил был и, говорит, как ни старался, так и не смог к нему выйти. Он во всем лешего винил.

Я хихикнул. Получилось, честно говоря, не особенно убедительно.

— Так что ты там аккуратнее с лешими.

— Не вопрос, буду аккуратнее.

Посчитав разговор оконченным, Коля положил трубку. Видимо, действительно «положил» — рядом с собой. Он не прервал звонок, и я еще полминуты слушал, как они с Максом нецензурно выясняли, «врал» Саня Крюков или нет. Я завершил разговор и стал искать грунтовку.

Даже зная, что дорога должна быть тут, съезд на нее я нашел не сразу. Машина резво запрыгала по отсыпанной щебенкой грунтовке. Я ехал через лес, сверху моросил дождь, а идея найти потерянный город на глазах теряла остатки привлекательности.

Глава 4

Место для спуска лодки было очень удобное. Подъехал я почти к самой реке, никаких камышей и рогоза — песчаный берег и небольшая отмель. Не хватало только маленькой пристани.

Лодка накачивалась легко и беспроблемно — что и говорить, современные технологии. Весело жужжал компрессор, подключенный к розетке машины, я же в это время переодевался и распихивал в гермомешок все, что мне понадобится. Фотик, мобильник…

Долго я там задерживаться не собирался, по крайней мере в первый раз. Да и что там особо делать? Я ожидал увидеть разрушенные остовы домов и остатки пристани, вряд ли больше. Сто лет — это не шутка, а если местные жители помогали активно, то кроме фундаментов там вряд ли что лежит.

Я запер машину и подергал ручку. Жест бесполезный, но против привычки не попрешь. Кинул в тот же гермомешок ключи и начал спускать лодку на воду.

Погода окончательно испортилась, и по реке начали клубиться ватные хлопья тумана. Противоположного берега было не видно, судя по всему, мешал поросший кустами остров, стоявший посреди течения. Я запрыгнул в лодку и потихоньку погреб навстречу неизвестности.

Спустя минут пятнадцать стало понятно, что я был прав. Русло реки в этом течении разделилось на два параллельных рукава. Между ними находился остров, поросший ольшаником, плотным и невысоким. Скорее всего, мы так и пропустили Старый Плёс, спускаясь по этим местам на плоту.

Еще несколько минут работы веслами — и я почти обошел преграду. Теперь от другого берега меня отделяли только метров сто. К сожалению, на веслах всегда приходится идти спиной, и мне все время надо было крутить головой, выворачивая шею, стараясь разглядеть в тумане хоть что-нибудь.

В какой-то момент я устал и повернулся лицом к тому берегу, откуда уплывал, но не смог разглядеть ни машины, ни отмели. Вроде и туман был не очень сильный, однако в какой-то момент я стал ощущать, что не понимаю, куда мне дальше плыть. Я собирался лезть за компасом, когда вдруг увидел вырисовывающийся силуэт колокольни. Казалось, что она огромная и просто надвигается на меня из тумана.

У меня уже случалось подобное ощущение. Я шел с Марсова поля в сторону Горьковской и, выйдя из-за здания Института культуры, был просто шокирован огромной, казалось, занявшей все небо Петропавловской крепостью. До нее напрямую было метров четыреста-пятьсот, однако представлялось, что я стою прямо возле ее стен. Я прекрасно видел собор и, казалось, различаю туристов на звоннице. Сколько я потом ни ходил там, воспроизвести эффект не удалось.

Так и сейчас, я плыл к берегу, а на меня выползали из тумана здания портовых построек, жилые дома, церковь и башенка маяка. Звуков города слышно не было, только весла плескали по воде.

Спустя несколько минут лодка легонько стукнулась носом в один из столбиков. Отличный день для осмотра города — мне сейчас можно в этом тумане показывать что угодно. А хотелось погулять, посмотреть, полазать по развалинам.

Я выбрался на дощатый помост пристани, мельком отметив про себя, что он совсем нестарый. Аккуратно привязал лодку и достал фотоаппарат. Приходилось признать, что город действительно существует и лишь по какому-то недосмотру о нем ничего не было известно.

Более того, я видел улицы и здания, и, что самое странное и невероятное, даже сквозь густой туман были четко видны крыши. Я еще раз всмотрелся в туман, словно не веря своим глазам: крыши и флюгера никуда не исчезли. Но ведь это просто невозможно!

Города умирают не сразу, это не люди, чтобы упасть ничком и остаться без движения. Оставшись одни, они потихоньку разрушаются, изо всех сил сопротивляясь происходящему. И начинается это все всегда с крыши. Именно кровля от дождей и снега ржавеет и проваливается, обнажая позвоночник балок и стропил.

Поверьте моему опыту любителя старых домов и усадеб. Крыши здания лишаются в первые двадцать-тридцать лет. Стены стоят дольше, а фундаменты почти вечно будут указывать, что когда-то здесь жили люди.

Подул ветер, разрывая туман и утаскивая его в сторону реки. Я хотел было сделать пару фотографий — да так и замер в изумлении. Какие сто лет? Старый Плёс бросили максимум пару лет назад.