Во-первых, Москва хоть и насчитывала всего двадцать пять тысяч жителей, но они сформировались за счет иммиграции, буквально за пятнадцать лет. Причем люди шли не только из других регионов Руси. Одних только мастеровых из Италии было свыше двух сотен, а вообще выходцев из других регионов Европы проживало около трех тысяч.

Во-вторых, Имперская столица была буквально проходным двором для торговых караванов — купцов со всего света хватало. Некоторые даже держали постоянные лавки в задуманной Дмитрием круглогодичной ярмарке. Этакие торговые представительства с магазином.

В-третьих, сам Дмитрий не имел никаких представлений об оперативно-розыскной деятельности. Ну, за исключением того, что он смог вспомнить из художественных фильмов и книжек. Согласитесь, не самый лучший источник информации. Не его это была тема, от слова вообще. Какое-то понимание, конечно, было. Мало кто из людей XXI века в общих чертах не знает, зачем нужна полиция, криминалистика, дедукция, судебно-медицинская экспертиза и так далее. Конечно, он бы с удовольствием оперся на местных специалистов в этом деле, но найти их не удалось. И осведомители, сидящие по городам Европы и Азии, тоже разводили руками. Мир был еще слишком молод для таких вещей.

В-четвертых, в распоряжении Службы Имперской безопасности попросту не было подходящих технических средств. Посему даже те скудные знания Дмитрия казались еще менее полезными. Вот Анне и приходилось буквально на ощупь, опираясь на мутные и не всегда верные подсказки мужа, выстраивать хоть какую-то методологию оперативной работы. Шесть месяцев тяжелого кропотливого труда, направленного на поиски аккуратного убийцы. Выследить. Взять живым. Допросить. И при этом не спугнув купцов, которые были жизненно важны для Империи.

Дмитрий встряхнул головой, отгоняя дурные эмоции, которые никак его не отпускали после столь болезненного провала, и продолжил:

— В результате этой диверсии были сорваны работы по изготовлению нового оружия. Нанесен такой сильный удар, что в ближайшие пять-шесть лет, не отвлекая людей из других областей, мы не сможем возобновить работы над перспективным вооружением. Нужно готовить новых людей, потому как уровень квалификации там требуется немалый.

— И что ты предлагаешь? — пристально посмотрел на Дмитрия Посольский министр — Святослав Ростиславов. Император же вместо ответа вновь кивнул супруге, возглавляющей Службу Имперской безопасности.

— Мы точно знаем заказчиков. Поэтому я считаю правильным вернуть им все сторицей.

— То есть?

— Группа «Рысь» при моем ведомстве готова. Вот и будет им первым заданием ликвидация всего клана Фиески. Поголовно. Мои родичи из Венеции с этим помогут. Очень уж они пострадали по их вине, в том числе финансово. Мало того, если бы не их проказы, мой отец был бы жив. Так что поддержка у группы «Рысь» будет очень существенная. А ты, — кивнула она Василию, — неофициально доведешь до всех монархов Европы информацию о том, кто и за что вырезал этот род.

— Мы должны продемонстрировать, — продолжил за жену Дмитрий, — что терпеть подобные выходки не будем. И если кто-то решится на столь подлые поступки, то должен понимать — ответ ему не понравится. А также то, что Империя подлое убийство своих людей никому прощать не собирается. Или, Отче, вы против подобной операции? — поинтересовался Император у скисшего лицом митрополита.

— Я могу возразить, что детей убивать будет неправильно? — вопросительно поднял бровь Алексий.

— Нет. Эта показательная порка должна продемонстрировать, что неприкосновенных людей в этом деле не будет. И отвечать придется не только лично, но и теряя тех, кто дороже всего.

— Хорошо, — после небольшой паузы произнес митрополит, — я одобряю. Убийц нужно покарать, тем более таких подлых. Но… я не очень понимаю, зачем ты пригласил меня. Разве ради этого?

— Отнюдь… отнюдь… — произнес Дмитрий и тяжело вздохнул. — Те люди, что погибли, работали над новым оружием — пушкой и карабином. Про то, что такое пушка, вы все знаете. Мощное оружие, которое себя прекрасно зарекомендовало на полях сражений. А карабин — это маленькая, ручная версия пушки. Причем сильно улучшенная. Бьет далеко и точно, а главное — быстро. Шустрее арбалетов, и перезаряжать можно даже лежа. Так вот — теперь работы по обоим направлениям полностью сорваны. Двадцать три карабина только сделать и успели.

— Но зачем нам новое оружие, сын мой? — удивился митрополит. — Разве старое не заслужило уважения?

— Над Империей сгущаются тучи. Лукавый подбивает многих слабых духом на разрушение моего детища, созданного в вящую славу Всевышнего. Это оружие позволило бы малой кровью отбиться. Теперь придется иначе действовать. Новые пушки мы сделаем — там нет ничего действительно сложного. Брака будет больше, но это не страшно. А вот вместо карабинов придется делать что-то другое, радикально проще [Подробнее смотрите в приложении — Кризис 1377 года.]. Потому что иначе нам просто негде брать исполнителей задуманного. Либо мне лично возиться с изготовлением карабинов, что тоже дурной вариант.

— А этот новый вариант карабина позволит нам устоять? — поинтересовался военный министр.

— Может быть, может быть… Хм. Сколько у нас граждан?

— Сорок две тысячи, — не медля ни секунды, ответил Василий Иванович. — И их число постепенно растет, хоть и медленно. Не все горожане пока согласились стать гражданами. Некоторых вполне устраивает положение подданных.

— А сколько из них регулярно и справно посещает сборы без откупов и замещений?

— Тридцать тысяч.

— Не густо. Ну да ладно. Предлагаю вот что сделать — всем гражданам, исправно посещающим сборы, можно предложить записаться в земские легионы. Вступив в земские легионы, они окажутся на действительной государственной службе, которая освободит их от подушных податей и сборов. За нее они станут получать жалованье, проживание за счет Императора и кормление при казарме из общего котла. Они станут заготовками новых, полнокровных легионов, которые на их базе развернем в будущем. А пока, в случае войны, земские легионы выступают первой волной мобилизации с переводом на утроенное жалованье.

— А в мирное время каковым будет жалованье?

— По пять серебряных крон в квартал [Серебряная крона — основная серебряная монета Российской Империи. Подробнее в приложении. Сумма в 5 серебряных крон была очень немаленькой — 20 граммов серебра 800-й пробы. Столько обычная крестьянская семья даже за год не зарабатывала.].

— Ого!

— Да, солидно. Легионерам 1-го Московского легиона мы платим по 10 крон в квартал в мирное время. Тут — половину.

— Может быть, уменьшим до трех? — поинтересовался казначей. — Все равно — многие пожелают вступить в земские легионы. Даже три кроны в квартал — хорошие деньги. Не каждый ремесленник их получает за то же время в чистой прибыли.

— Оставим пять. И введем конкурс. Уверен — желающих будет очень много, особенно из бедноты и селян.

— И сколько ты хочешь развернуть этих земских легионов? — почесав затылок, осведомился казначей.

— Пока шесть по тысяче строевых в каждом. Станут они в Киеве, Смоленске, Твери, Владимире, Рязани и Нижнем Новгороде. По моим прикидкам мы должны потянуть их комплектование и содержание. Пока золото и серебро течет к нам полноводной рекой, грех этим не воспользоваться. А ты, Отче, должен обеспечить духовную поддержку этого начинания. Сделаешь?

— Сделаю. Дело благое.

— Хорошо. Ну и последнее, — сказал Император и замялся. — Меня сильно волнует то, как стремительно приходят в негодность монастыри, потерявшие права на ведение хозяйственной деятельности по старинке. Это плохо. Еще хуже то, что по моим землям много сирот. Их, конечно, должно принимать родичам, но так поступают не все. Кормить чужие рты, когда свои дети недоедают, мало кто хочет. Да и не у всех есть эти родичи. Кроме того, меня сильно печалит, что женщины, родившие во грехе, своих детей зачастую сами и убивают, тайно предавая земле. Это не дело. Да, блуд — это грех. Но не губить же из-за того невинных младенцев. Посему, с одной стороны, я буду карать за притеснение женщин, оказавшихся в непростой ситуации. Сурово карать. Не все из них добровольно понесли. Насилие в этом деле — не редкость. С другой стороны — не каждая сможет такого ребенка выходить. Вот я и хочу, чтобы на базе монастырей Церковь развернула приюты для детей.

— А кто будет это все оплачивать? Это дорогое дело, хоть и очень благостное.

— Не такое уж и дорогое. Я оплачу. Для начала организуй один детский дом, в котором с детьми станут заниматься должным образом. Приютить, накормить, вылечить, тренировать, обучить тому же чтению, письму и счету. Возьмешься?

— Возьмусь, — после небольшой паузы произнес митрополит, пристально смотря в глаза Императора и просчитывая выгоды Церкви от такого дела.

— Назови его домом детей Императора, — голосом, полным лукавства, отметила супруга.

— То есть?

— А сирот усыновляй без права наследования. Содержи, учи, одевай, корми. А потом твой наследник поступит так же. Приемные дети Императора, спасенные им от тяжелой сиротской участи, обогретые, накормленные, пригретые… разве они не станут преданной опорой тебе?

— Ну… — замялся Дмитрий. — Хорошая идея. Отче, а ты как думаешь?

— Я тоже одобряю, — недовольно поджав губы, кивнул митрополит. — Усыновление сирот — дело богоугодное. — Его недовольство легко было понять. Ведь такой разворот вопроса совершенно выбивал почву из-под ног Церкви в попытках укрепиться за счет этих детей, которые, безусловно, станут наиболее многочисленной образованной прослойкой Империи в будущем.