Рассказывали также про обряды посвящения, что брали при этом клятвы служить дьяволу. Также порицали все знаки и непонятные слова для профанов при встречах и при разговорах масонов друг с другом.

Но вот кто были эти страшные московские масоны, или мартинисты, во главе которых стоял Новиков. По словам записки Карамзина, составленной для того, чтобы напомнить о печальной судьбе семейства Новикова, они были не что иное, как христианские мистики; толковали природу и человека, искали таинственного смысла в Ветхом и Новом Завете, хвалились древними преданиями, унижали школьную мудрость и проч.; но требовали истинных христианских добродетелей от учеников своих, не вмешивались в политику и ставили в закон верность к государю.

Помимо этого, мартинисты имели и другое глубокое значение: они проповедовали чистую евангельскую любовь, не щадили капиталов в пользу благотворительности бедным и несчастным и заботились об устройстве больниц, аптек и школ. Нравственная сторона их учения заслуживает полной симпатии; она вполне объяснена в катехизисе И. В. Лопухина, отпечатанном на французском языке, и в других масонских сочинениях.

Наклонность к мистицизму, составлявшему одно из существенных качеств масонов, была характеристическою чертою века; мистицизм возник в противовес крайнему учению энциклопедистов.

Существует рассказ, что глубоко религиозный Новиков был выбран друзьями-масонами без всяких предварительных объяснений. Однажды посещавшие его приятели собрались к нему в известном числе и после небольшого вступления, не требуя от него обета, прочли ему принятие и, против ожидания, его поздравили членом своего общества.

— Мы знаем тебя, — говорили они, — знаем, что ты честный человек, и уверены, что не нарушишь тайны.

Общество, в которое был введен Новиков, составляло «Великую провинциальную ложу», мастером которой был И. П. Елагин, секретарем ложи — известный стихотворец В. И. Майков [В. И. Майков во время пребывания Дидерота в Петербурге состоял при нем по приказанию Екатерины II, и замечательно то, что Майков совсем не знал французского языка.]. Между московскими масонами, в первое время по открытии лож, находилось много людей, серьезно преданных благу человечества, желавших распространения просвещения и благотворительности.

Но позднее, в павловское и александровское время, принадлежать к масонам было лишь простою модой, завезенною из-за границы, и большинство светских людей вступало в ложу лишь ради заманчивой таинственности и тесного равенства, соединяющих между собою вообще масонов, несмотря на различие сословий и национальностей.

Избрание таких «профанов» в первую степень масона — «шотландского ученика» — в ложах сопровождалось разными таинственными приемами. Посвященного с завязанными глазами, полураздетого, с оголенным плечом и рукою водили по подземельям, заставляли клясться на Библии и мече, окружали остриями мечей, ставили на кабалистический треугольник или ковер, клали в гроб, заставляли переплывать воду или пробегать через огонь и т. д.

В конце концов испытываемому вручали передник и перчатки и давали еще небольшой ключ из слоновой кости, отпирающий дверь ложи; при этом шотландскому ученику сообщался пароль или слово, по которому он узнавал брата-масона; помимо этого, объяснялось также ему, как делать рукопожатие и другие знаки при встречах с незнакомыми братьями-масонами.

Масоны позднейшей уже, Александровской, эпохи любили носить различные знаки в виде булавок, брелоков, перстней с мертвой головой и т. д. Одно время отличительным признаком всякого масона был длинный ноготь на мизинце. Такой ноготь носил и Пушкин; по этому ногтю узнал, что он масон, художник Тропинин, придя рисовать с него портрет. Тропинин передавал покойному князю М. А. Оболенскому, у которого этот портрет хранился, что когда он пришел писать и увидел на руке его ноготь, то сделал ему знак, на который Пушкин ему не ответил, а погрозил ему пальцем. Этот бесспорно лучший портрет нашего поэта принадлежит теперь дочери князя М. А. Оболенского, княгине А. М. Хилковой.

Каждый вступающий в масоны в екатерининское время пред введением в ложу обязан был клятвенно обещать исполнить наистрожайше следующее: 1) прилежное упражнение в страхе Божием и тщательное исполнение заповедей евангельских; 2) непоколебимую верность и покорность своему государю, с особливою обязанностью охранять престол его не только по долгу общей верноподданным присяги, но и всеми силами стремясь изобретать и употреблять всякие к тому благие и разумные средства и таким же образом стараясь отвращать и предупреждать все оному противное тайно и явно, наипаче в настоящие времена адского буйства и волнения против властей державных; 3) рачительное и верное исполнение уставов и обрядов своей религии и т. д. (только одни христиане могли быть выбраны в масоны).

Затем следовало «приуготовление». В назначенной комнате приготовлялось три стола, покрытые один черным, другой белым, третий желтым; на первом лежала Библия, раскрытая на 6-й и 7-й главах Книги премудрости Соломоновой, знак рыцаря, то есть крест в сердце, обнаженный меч, погашенный светильник, кость мертвой головы, над которой зажженная лампада, небольшой сосуд с чистою водою и дощечка с надписью: «Познай себя, обрящеши блаженство внутрь тебя сущее». На втором столе полагалось изображение пламенной звезды, а на третьем — рукомойник с водою, белые перчатки и мастерская золотая лопатка.

Введение профана к приуготовлению. Он вводился с завязанными глазами, в мантии, на которой изображено на левой стороне обвитое змеем сердце, посреди сердца — малый свет, еще помраченный тенью. Затем следовала первая беседа — брат-вводитель обращался к вводимому с вопросами: восчувствовал ли он, что тьма его окружает, истинно ли желает искать премудрости и т. п. — и потом надевал на него знак рыцаря, прикрепленный к шнурку, на котором пять узлов — в ознаменование, что он должен обуздать свои чувства. Вторая беседа — поступающий в общество должен омыть свои глаза, и тут же ему вручается меч на борьбу с царством тьмы и возжженный светильник для освещения пути к храму премудрости. Третья беседа — вместо прежней надевается на него другая мантия, у которой левая сторона белая, с изображением кровоточивого сердца, окруженного лучами света; правая же сторона мантии темная. Кандидат омывает руки, надевает белые перчатки, и вводитель привешивает ему лопатку.

Принятие. Вводитель стучится в двери к председателю, и на вопрос: «Кто там?» — брат-обрядоначальник отвечает: «Испытанный, омовенный, знамением избрания и ранами, на добром подвиге полученными, украшенный желатель премудрости». «Таковому не должно и не можно воспретить вход», — отвечает председатель. Кандидат входит и дает обещание стараться всеми силами: 1) испрашивать премудрости от Бога, служить Ему и кланяться духом и истиною; 2) хранить душу и тело от осквернения и прилежно убегать всего, что может препятствовать наитию духа премудрости, ибо в злохудожную душу не внидет премудрость, ниже обитает в телесе, повиннем в грехе; 3) любить ближних и служить им желанием, мыслями, словами, делами, примером.

После разных обрядов и наставлений председатель дает ему золотое кольцо с вырезанным внутри крестом и словами: «Помни смерть»; рыцарский знак надевается на него уже на розовой ленте, а мантия белая; вместе с этим нарицается ему новое имя.

Выборы в степени «учеников, братьев и мастеров» и в другие высшие степени всегда зависели от собрания «Великой ложи». Все масоны, несмотря на различие национальностей и положения, были связаны между собою тесными узами.

Самые торжественные собрания у масонов происходили накануне праздника Рождества Христова.

В этот вечер все собирались во всех своих украшениях под предводительством старшего настоятеля, читались торжественные речи, затем садились за стол, беседовали «в благоустройном веселии и пениях благочестивых», продолжая это до самой полуночи. Как же скоро пробьет 12 часов, то по знаку настоятеля все вставали и, воспев радостную песнь в прославление Спасителя мира, закрывали собрание.

В этот вечер делался главнейший сбор деньгами на какую-либо «чувствительнейшую помощь ближним, во славу рождшагося Спаса».

В масонских собраниях XVIII века пелись различные хоры и песни, многие из таких песен сопровождались постукиванием рюмок и стаканов — рюмки и стаканы, употребляемые на масонских банкетах, были особенной формы, с толстым и крепким дном. В начале шестидесятых годов были еще живы два-три старика из придворных певчих, которые певали в былые годы масонские песни в ложах. Сборник масонских песен был отпечатан тайно в какой-то типографии, с обозначением города Кронштадта.

В Москве масонских лож существовало более сорока. Первая из масонских лож — «Клио» — была основана в 1763 году; есть известие, что императрица Екатерина II была попечительницей (tutrice) ложи «Клио» [См. Notice historique sur la F. M. dans l’Empire de Russie, par M. Thory.]. Через десять лет спустя в Москве была основана вторая ложа — «Трех мечей» («Zu den drei Degen»); в этой ложе был мастером известный друг Новикова — Шварц. Ложа располагала большими денежными средствами, которые получила от графини Чернышевой. В 1774 году была основана третья ложа в Москве, приезжими купцами-иностранцами, и носила она название La Réunion des Etrangers. В 1775 году из Петербурга перенесены ложи «Латоны» и «Горуса» (Horus), и в этот же год, под управлением Новикова, открыты четыре еще младшие ложи, где мастерами были Лопухин, Гамалея, Кутузов и Ключарев, и в этот же год была перенесена из Петербурга в Москву «Ложа Озириса» и также основан в Москве орден «Тамплиерства» бароном Бенингсом. Ешевский говорит [См. соч. Ешевского, т. III, с. 473, 499.], что братья-масоны усомнились в законности Бенингсова основания и обращались чрез посредство ложи «Трех глобусов» к герцогу Брауншвейгскому. В 1779 году основаны ложи «Аписа», «Трех Знамен», или «Мастер-ложа»; мастером здесь был П. А. Татищев. Под начальством Татищева в Москве работали еще три другие масонские ложи: в одной из них мастером стула был сын Татищева, в другой — купец Таусен.