На секунду красная пелена застилает мне взор. Этот урод не поймал ее, он умышленно ее не поймал, я видел это выступление, так он еще смел прикасаться к ней как парень?

Почему-то я испытывал иррациональную ревность.

— Так я теперь не могу пригласить тебя никуда из-за какого-то мудака в трико? — мои брови возмущенно взметнулись вверх.

— Ты не понимаешь…

— Конечно, не понимаю, Ева, ты же ничего и не объясняешь. — Окей, это было немного резковато.

Ева тоже начала злиться:

— Да потому, что Бари любил лед больше меня. Он уронил меня, сам не справился, а виноватой сделал меня! Сказал, что я сильно набрала вес, поэтому он не справился, а не потому, что ошибся. И когда я лежала в больнице, он просто бросил меня и уехал выступать за другой штат, — на одном дыхании, сквозь зубы шипела Ева, хотя ей хотелось орать. — Поэтому да, у меня чертов пунктик не связываться с парнями на льду!

Она вскочила со своего места и почти выбежала из бара.

Я облажался, сильно облажался. Не нужно было на нее давить. Я не ожидал, что история с ее бывшим так взбесит меня.

Встаю и иду следом.

Нахожу Еву у входа в бар. Она глубоко дышит, стараясь успокоиться. Странно сжимая грудь рукой. Ее глаза блестят от непролитых слез.

Я гребаный мудак!

— Я дурак, прости меня, Ева. Не стоило на тебя давить.

Она подняла голову и наконец-то сделала нормальный вдох.

— Передай Стефу, что я ушла домой.

И, не попрощавшись, она зашагала в сторону общежития.

Вернулся в бар я в скверном настроении.

— Саммерс, — окликнул я брата Евы, пока он, видимо, пытался оставить засос на шее Риверс. — Твоя сестра просила передать, что ушла домой. Я облажался, — вторую часть проговорил значительно тише.

Вернувшись за наш столик, я закрыл глаза и сделал большой глоток пива. От его горечи слегка пощипывало язык.

Скрипнули ножки стула. Напротив опустился новенький защитник.

— Чего тебе, Стефан? — устало спросил я.

— Не вини себя, капитан. Ева пережила очень сильное потрясение. Не принимай на свой счет.

Я рассматривал его, пытаясь найти общие с сестрой черты: черные волосы, слегка вздернутый нос и острые скулы.

— Во сколько у нее завтра тренировка?

— В десять, — ответил Саммерс, вставая. — Только если ты ее обидишь, я тебя убью, — спокойно произнес он.

— Я не собираюсь этого делать.

— Тогда мы поладим, — Стефан протянул мне ладонь, и я пожал ее в ответ.

Мне нравится этот парень.

Ева

На следующее утро я проснулась разбитой, а мысли витали где-то далеко, не позволяя сконцентрироваться на тренировке. Из-за этого я то и дело ошибалась, чем вызывала неодобрительные взгляды своего тренера Елены.

— Стоп! Хватит, — сухо произнесла она. — Ева, буду откровенна. Я понимаю, что тебе морально тяжело возвращаться на лед, особенно после такого длительного перерыва.

Каждое слово грузом ложилось на мои плечи.

— Однако то, что я вижу сейчас, мягко говоря, слабо. Я бы советовала тебе сначала сезон откататься в парном зачете, перед тем как уходить в соло. Ты не готова выступать одна.

Ее слова ранили больше, чем я была готова выдержать.

Сердце больно ударялось о грудную клетку. Я не была уверена, что смогу еще раз кому-то довериться. Тем более так быстро партнера не найти, отборочные в конце осени.

— Елена, я ценю ваше мнение, но не думаю, что это хорошее решение.

— Просто обдумай все. На сегодня мы закончили.

Елена развернулась и направилась к выходу.

Злость распирала меня изнутри.

Не для того я так долго избегала парного катания, чтоб меня снова в него загоняли.

Я зло рассекала лед, наматывая круги, в надежде, что физическая нагрузка измотает меня и поможет успокоиться.

— Да ты так угробишь всю нашу арену.

Этот голос я теперь, кажется, узнаю безошибочно. Фостер.

Но как он тут оказался? На ум пришла только одна догадка:

— Ты что, следишь именно за мной? Или сталкерство — это твое обычное хобби?

Я злилась на себя, но было очень удобно эту злость выплескивать на Микаэля.

Парень спокойно подъехал ко мне.

— Еще одна тренировка не задалась? — Мик подстроился под мой темп и покатился рядом.

— Елена считает, что мне рано выступать в одиночном. Зачем ты здесь?

— Хотел извиниться за вчерашнее, — он взял меня за руку, закручивая в парную спираль.

Тело мгновенно подчинилось, словно давно ждало момента отдаться в руки партнера.

Ого, откуда такие навыки?

Фостер подтянул меня к себе правой рукой, объезжая сбоку и завершая элемент арабеском.

— Ого… — мой голос сорвался.

Микаэль лукаво улыбнулся и подхватил меня под талию. Я не успела даже заметить, как взмыла в воздух, он держал меня на вытянутых руках над головой легко, словно пушинку, продолжая катиться по льду. Я смотрела на него завороженно, не в силах поверить.

Как? Откуда он знает все эти элементы и поддержки?

Мик покатился чуть быстрее. И у меня перед глазами снова всплыли картинки, как Бари роняет меня на лед.

Я задрожала в его руках. И мгновенное удовольствие сменилось паникой.

Я упаду… Я снова упаду…

Видимо, эта паника отразилась в моих глазах. Продолжая мягко скользить, Мик ласково произнес:

— Не бойся, Ева, я не уроню тебя. Ни за что! — он аккуратно поставил меня обратно на лед.

Мы с Миком застыли друг напротив друга. Мне приходилось слегка задирать голову, чтобы видеть его лицо.

Микаэль осторожно провел большим пальцем по моему лицу, убирая пару прядок волос, прилипших к коже.

Дыхание сбивалось, а сердце устремлялось в безумный танец. Близость Микаэля чертовски волновала меня.

Я не должна была это испытывать, но тем не менее ничего не могла с собой поделать. Его близость очень волновала меня.

— Как ты научился кататься? — я наконец-то обрела голос.

Просто Стефан хоть и чувствовал себя на льду как рыба в воде, но далеко бы и наполовину не смог двигаться так же.

— Ответ: «просто могу» — не принимается? — он снова улыбнулся той очаровательной улыбкой, от которой на его щеках появлялись восхитительные ямочки, сводящие меня с ума.

— Ты катаешь как профи. Так что да, не принимается.

Мик чуть откатился назад, чтобы мне было удобнее смотреть на него.

— Тут нет какого-то вселенского секрета, Ева. Мама хотела, чтобы я стал фигуристом, а папа — хоккеистом. Поэтому все детство я занимался и тем, и другим. Пока сам не выбрал хоккей.

— Но ты бы не двигался так, брось ты фигурное катание пару лет назад.

— Моя мама очень настойчивая женщина. Иногда я катаюсь для себя, — ответ был максимально странным. — И пока ты не успела сказать что-нибудь еще, хочу, чтобы ты знала: я буду твоим партнером. Этот сезон мы откатаем вместе, перед тем как ты уйдешь в одиночное.

Показалось, что на меня вылили ушат холодной воды.

— Ты — что?

Показалось, что слух меня подводит. Иначе как понимать то, что он сейчас сказал?

— Я все слышал. Все, что тебе говорила тренер. Если тебе нужен партнер, — он развел руки, — так вот он я.

— Так ты все же маньяк и следил за мной?

Он продолжил, не обращая внимания:

— Первый тур городских парных отборочных уже в конце осени. Ты не успеешь так быстро найти партнера. Не говоря уж о твоей способности доверять людям, — спокойно продолжил объяснять Микаэль. — Но у меня будет два условия.

— Ну, конечно, они у тебя будут, — я снова начинала закипать. — С чего ты взял, что я согласна делить с тобой лед?

— Брось, Ева, ты не будешь отрицать химию между нами. И эта химия поможет нам на льду. Ты сама прекрасно знаешь, что я сильный и крепкий, а также — что владею необходимыми для этого навыками. Лучшего кандидата в партнеры, если ты готова начать свое возвращение с парного, тебе не найти. Но, как я сказал, у меня будут условия.

Я закатила глаза, молча слушая. Мик продолжил:

— Во-первых, я хочу, чтоб ты стала моей девушкой. Не кипятись, принцесса, — он рассмеялся, увидев, что я вот-вот готова послать его. — Понарошку. Пусть все думают, что мы вместе, чтобы от меня отстали некоторые назойливые особы.

— «Хоккейные зайки»? — съязвила я. — Почему ты так старательно избегаешь их общества? Они красивые, сексуальные и явно готовые на все?

— Я хочу нравиться девушке просто так, а не потому что я, черт возьми, крутой хоккеист.

— Может, им в тебе нравится твоя скромность? — мне хотелось задеть его. — Ладно, ты сказал два условия. Какое второе?

— Второе: ты станешь «Лисичкой», — он скрестил руки на груди, ставя таким образом точку.

— Нет и нет.

Я пыталась вложить всю свою злость во взгляд, но это было трудно сделать, учитывая нашу разницу в росте. Сложно быть грозной, когда тебе приходится задирать голову, чтобы смотреть в глаза собеседнику.

— Я не собираюсь быть твоей девушкой и, уж тем более, не собираюсь как дурочка скакать с помпонами на льду.

Как вообще это пришло ему в голову?

— Ты же даже не видела ни одного выступления девочек. У них много акробатики из фигурного катания, это будет очень полезная практика. Просто подумай и не отказывайся сразу. Если решишь принять мое приглашение, увидимся на отборочных в команду в пятницу.