— Да не я, Фердинанд, а вы! — возмутился Арчибальд.

— Я? А, правда? Я…

И тут он посмотрел на обрывок бумаги, который держал в лапе.

— Ах, да! Я понял, что со мной творится что-то неладное. Я осознал, что…

— Что?.. — лис вытаращил глаза.

— Что я теряю память, друг мой! Моя голова стала дырявой, как сыр, как сито, как самое настоящее решето! Понимаю, что вы, безусловно, потрясены, но время от времени я страдаю потерей памяти — я всё забываю! Из моего шоколада пропадают орешки, моё дерево теряет листья — один за другим!

Говоря это, крот встал с кресла и изобразил дерево, которое осенью сбрасывает листву со своих веток. Лис, откинувшись на спинку своего кресла, скрестив лапы на фартуке, молчал и ласково смотрел на своего друга. Эти провалы в памяти не стали для него неожиданностью. Арчибальда гораздо больше удивило, что Крот Фердинанд выглядел таким растерянным!

— Послушайте, Фердинанд, в вашем возрасте вполне нормально, что память немного ухудшается. Мой дедушка иногда забывает поджарить тосты, прежде чем намазать их маслом. Такое случается со стариками, это всем известно!

— Да, но в моем случае речь идёт вовсе не о масле на бутерброд, — признался крот. — Я нашёл у себя бумажку, где было написано, что я должен явиться на приём к доктору Филину, а я даже не помню, чтобы когда-то ходил к нему — и, значит, я страдаю болезнью Забвения, что уносит всё без исключения — воспоминания о приключениях, о поцелуях и о развлечениях… — пропел крот, и его голос звучал грустно и в то же время торжественно.

Арчибальду уже доводилось слышать о болезни Забвения. Он даже читал об этом недуге — книга «Посвящается памяти тех, кто лишился памяти. Болезнь Забвения» до сих пор стояла на полке, в разделе «Болезни и лекарства». Автором её был доктор Филин Марселен; без сомнения, он приходился дедом или прадедом врачу из Зелёного Бора. Лису книга очень понравилась; в ней рассказывалось о различных проявлениях болезни: например, о том, как больные выходят из дома в тапочках, а не в уличной обуви, или о том, как они начинают искать какой-то предмет и не могут найти, потому что уже давно выбросили его. Бывали случаи, когда больные клали в свой кофе с молоком соль вместо сахара или съедали две булочки, совершенно забыв, что перед этим уже съели три. И, можете мне поверить, лисы знают, какие страдания причиняет боль в животе из-за того, что ты съел больше булочек, чем можешь переварить! В книге подробно говорилось о том, что, хотя у всех зверей в старости память ухудшается и они могут «съехать с катушек», болезнь Забвения — куда более тяжёлое расстройство, чем простая старческая забывчивость: заболеть ею — это всё равно что сесть на поезд, идущий в твоё прошлое, без обратного билета, не имея надежды на возвращение, пуститься в опасное путешествие, где вокзалы и станции исчезают безвозвратно.

— Из-за этой болезни я с каждым днём всё больше забываю о том, что случилось с моей дорогой Мирой. Почему она уехала? И уехала ли она… Ах, дурная моя голова, если бы ты могла это вспомнить!

— С Мирой? — Продавец книг никогда не слышал о какой-то Мире. Кто это и кем она приходилась кроту?

— Милый Фердинанд, мне так жаль… — сказал лис, поглаживая по голове своего друга, а тот даже прикрыл глаза от удовольствия, когда когтистая лапа стала расчёсывать его шёрстку.

— Не жалейте меня, Арчибальд, я прожил долгую и прекрасную жизнь, съел столько всего вкусного. Сейчас самое главное для меня — это вновь взять в лапы мою книгу. Ведь в ней можно найти ключ ко всем моим воспоминаниям, — решительно заявил Фердинанд.

Как быстро меняется настроение у кротов!

— Что вы имеете в виду?

— Моя книга, «Записки из-под земли»! В ней заключена вся моя молодость! Все воспоминания о моей дорогой нежной Мире и о наших приключениях в поисках деликатесов! Связь между этими воспоминаниями и всеми фотографиями, которые я нашёл в сундуке на чердаке! Ответ на все мои вопросы!

Недолго думая, крот схватил пожелтевший конверт, который перед тем вытащил из ореховой скорлупы и достал из него маленькие, явно очень старые чёрно-белые фотографии с потрёпанными краями. Он разложил их на столике из толстого пня, рядом с чашками уже остывшего шоколада с зефирками, и лис увидел счастливые мордочки пары кротов — Фердинанда и Миры, которые глядели в объектив большими невинными глазами.

— Ах! Моя дорогая, самая любимая Мира, — вздохнул крот, и глаза его вновь наполнились слезами. — Ах, милая моя Мира… Если бы только я мог вновь увидеть тебя!

— Это ваша жена, Фердинанд? Или подруга?

— Одно из двух, Арчибальд! Я уже не могу припомнить, и именно поэтому мне так нужно взять в лапы мою книгу. Только она может рассказать, что со мной случилось, ведь в ней собраны все мои воспоминания о времени, когда я ещё был здоров! Когда я был моложе, я, по-моему, записывал всё до мельчайших подробностей, — объяснил крот. — Думаю, если мне удастся найти эту книгу, я смогу, наконец, вспомнить о… э-э-э, о… О чём это я хотел вспомнить?

В тот момент раздался звонок — правда, позвонили не в главную дверь магазина. В «Книжном магазине Лиса», как и во всех крупных торговых заведениях леса (то есть тех, которыми владеют крупные животные), имелась большая стеклянная дверь, на которой золотыми буквами были указаны часы работы и через которую можно было видеть, как высокие покупатели подходят к книжным полкам. Однако под витриной магазина, на которой могла уместиться стопка из пяти или шести книг, размещалась ещё одна, совсем маленькая стеклянная дверца с собственным звонком, предназначенная специально для маленьких посетителей. Мышке Шарлотте, ростом всего восемь с половиной сантиметров, было бы не так-то легко открыть тяжёлую дверь для больших зверей!

— Добрый день, дядюшка Лис, я бы даже сказала: «Пре-крас-ный день»! — проговорила мышка.

— Здравствуйте, госпожа Мышка, вы совершенно правы! Как поживаете?

— О, у меня всё замечательно! Но я только что встретила по дороге сюда Ласку Лоретту, и она рассказала, что чуть было не лишилась глаза буквально несколько минут назад, когда заходила в ваш магазинчик!

— Ах, неужели… — лис пришёл в ужас.

— Не волнуйтесь, у ласок головы крепкие! — пошутила мышка.

И она начала рыться на нижних полочках, где были расставлены книжки для мелких животных.

Арчибальд начал убирать со стола чашки из-под шоколада с зефирками и вдруг увидел какие-то надписи на обратной стороне пожелтевших фотографий.

— Смотрите, Фердинанд! На карточках указаны даты, а на некоторых внизу даже написано, где они были сняты. Вот, например, на этих двух «Кафе Сурчихи Петунии», «Оркестр Дубравы». Вы были достаточно предусмотрительны и записали, где именно вы встречались с вашей дорогой Мирой! — с удивлением воскликнул хозяин магазина, привыкший к тому, что его друг рассеян и неловок.

Мордочка крота прояснилась, и он, всплеснув лапками, снова подскочил на кресле, да так, что пружины старой мебели с обивкой в цветочек жалобно застонали. Сомнений не оставалось — он что-то вспомнил!

— Друг мой, мне в голову пришла прекрасная мысль! — вскричал Фердинанд. — Если зверь, который купил мои воспоминания, так же любознателен, как и все любители книг, он, безусловно, захочет побывать в местах, которые в ней описаны, не так ли? Если мы разложим фотографии по порядку и попытаемся пройти по пути моих воспоминаний, может быть, мы найдём и того, кто их купил! И тогда, наконец, я смогу вспомнить, что случилось с моей милой Мирой, и все проблемы разрешатся сами собой, эге-ге! Плохо тогда придётся болезни Забвения! — разволновался крот.

— Фердинанд, когда вы говорите «мы», вы же не имеете в виду…

Кажется, ли’са, которого приводила в ужас одна лишь мысль о том, чтобы нарушить свою спокойную жизнь и покинуть свой любимый книжный магазин, ждал забавный сюрприз. Арчибальд не почувствовал и не увидел, как кто-то вскарабкался по его фартуку, но вдруг услышал тоненький голосок, идущий откуда-то чуть повыше когтей.

— Значит, вам нужна заместительница? Я пре-красно подхожу для этой работы! — воскликнула Мышка Шарлотта, расплываясь в улыбке