Карстен потребовал, чтобы жена и сын убрали тележки. Они без особого энтузиазма попробовали сдвинуть их, но, несмотря на громкие понукания Карстена, сил им на это не хватило. Карстен быстро огляделся и, увидев, что рядом никого нет, стал тоже толкать одной рукой. Это не помогло. Тележки не стронулись с места. Жена начала демонстративно посматривать на часы. Сквозь открытое боковое окно Томас услышал отдельные слова — речь шла о том, что ей пора на маникюр. И тут в разгар перебранки сынок вдруг уронил свой планшетник на мостовую. Обнаружив, что экран разбился, он заревел во весь голос. В яростном возбуждении побагровевший Карстен сорвал душивший его воротник.

— Черт бы вас побрал! — гаркнул он и сам взялся за дело.

Продолжая снимать, Томас почесал Мёффе живот. Этот фильм, пожалуй, потянет на «Оскара» или хотя бы на бонус!

3

На экране компьютера замелькали кадры снятого утром фильма. Несмотря на невысокое разрешение и неточную цветопередачу, изображение Карстена Нильсона получилось хорошо узнаваемым. Ортопедический воротник болтался у него на шее, словно детский слюнявчик, в то время, как он бодро ворочал вереницу тележек.

— Прямо-таки чудесное исцеление — полное восстановление двигательного аппарата! — иронически прокомментировал адвокат Ломан, сложив руки на круглом, как шар, животе, на котором чуть не лопался кардиган.

Семидесятилетний Ломан смотрел видеозапись, сидя за громоздким письменным столом в своем маленьком, прокуренном до желтизны кабинете.

— Да уж. А страховая премия только что стала равна нулю, — подхватил стоящий рядом с его креслом Томас. — Вашему клиенту не на что жаловаться.

— Еще бы! Удачно, что тележки, как по заказу, загородили ему проезд, — сказал Ломан, указав пальцем на экран, где Карстену наконец удалось убрать с дороги помеху. Он отодвинул тележки от своего автомобиля и оставил их поперек выезда со стоянки перед машинами, стоявшими по другую сторону навеса. Очевидно, его совершенно не заботило, что тележки теперь будут мешать другим.

— Случается порой такое везение, — усмехнулся Томас, потирая левую руку, забинтованную выше запястья.

Взгляд Ломана, оторвавшись от экрана, впервые остановился на повязке.

— Что это у вас с рукой?

— Так, пустяки. Слишком далеко высунул из окна.

— Из окна?

— Скоро пойдут эти кадры, — сказал Томас, кивнув на экран, и, обойдя стол, уселся в потертое кожаное кресло.

Ломан приник к экрану, на котором Карстен, крича на жену и на сына, возвращался к машине. Он хотел снова надеть на шею воротник, но от возбуждения никак не мог с ним справиться. Наконец ему на помощь пришла жена, и Карстен нехотя позволил ей застегнуть воротник. Тут его взгляд впервые упал на «ауди», в котором сидел Томас с видеокамерой. Рука Карстена вытянулась прямо в сторону объектива.

— Черт! — послышалось восклицание Томаса, произнесенное в самый микрофон.

Судя по заплясавшим кадрам, Томас резко отбросил камеру, и она объективом кверху приземлилась на приборной доске. На видеозаписи было видно, как Карстен устремился к машине. Послышалось звяканье ключей и брань Томаса, заводящего двигатель. Когда автомобиль наконец тронулся, Карстен схватил одну из деревянных сандалий, в которые был обут, и запустил ею в лобовое стекло, оно пошло сетью трещин. Взвизгнули тормоза, — это Томас попытался дать задний ход.

— Ой, моя… моя машина! — охнул Ломан, не отрываясь от экрана. — Что он себе позволяет!

— Если б я знал, что он так метко бросает, я бы припарковался подальше, — виновато промямлил Томас. — Я, конечно, заплачý за стекло.

Ломан на секунду повернулся к нему:

— А что там было с вашей рукой?

— Смотрите дальше, — сказал Томас, махнув в сторону экрана.

Ломан снова повернулся лицом к экрану. Томас наконец включил заднюю передачу и нажал на газ. Фигура Карстена на экране быстро уменьшалась. Издалека донесся его голос, он кричал:

— Джанго! Да спустите же Джанго, черт возьми!

В следующий момент на экране появился сын Карстена, открывающий заднюю дверцу «порше», из багажного отделения выскочил белый питбуль. Карстен крикнул «фас», указав собаке на Томаса, который в это время давал задний ход. От резкого движения камера развернулась на Томаса, включавшего первую скорость. Томас далеко высунулся из бокового окна, так как сеть трещин на лобовом стекле не позволяла ничего разглядеть впереди. В тот же миг к открытому боковому окну подлетел питбуль и, подпрыгнув, вцепился зубами Томасу в предплечье. Томас вскрикнул и попытался отдернуть руку, выезжающий со стоянки автомобиль вильнул в сторону. На пассажирском сиденье рядом с Томасом поднялся Мёффе и сипло залаял на бойцовскую собаку. Заметив Мёффе, питбуль отпустил Томаса, чтобы броситься на бульдога, но не удержался в окне и свалился на асфальт. Томас нажал на газ, видеокамера упала с приборной доски на пол. Экран стал черным, но из динамика все еще слышался голос ругающегося Томаса. Ломан выключил компьютер и откинулся на спинку кресла.

— Вы показались врачу? Это же может грозить столбняком.

— Ничего страшного, — сказал Томас.

— Стоит подать иск о возмещении ущерба. Вы вели съемку в публичном пространстве, на улице, так что все было совершенно законно.

Томас отрицательно мотнул головой:

— Не стоит. Я бы тоже не обрадовался, обнаружив, что кто-то ведет за мной слежку и снимает на камеру. Тем более если бы это грозило потерей двух миллионов.

— Вы все шутите, — сказал Ломан. — Хорошо, что с вами был Мёффе, без него вы не отцепили бы эту псину.

Томас посмотрел на Мёффе, который спал у его ног на потертом персидском ковре.

— Да, он все еще молодец, не утратил сторожевых навыков. А за лобовое стекло я, как сказал, заплачу.

Ломан небрежно махнул рукой:

— Это будет записано заказчику в счет производственных расходов. Учитывая, какую сумму мы сэкономили страховой компании, они вполне могут это оплатить. Хотите шерри? — С этими словами Ломан направился к столику, на котором стоял поднос с напитками.

— Нет, спасибо.

Ломан налил себе рюмку:

— Почему не побаловать себя иногда, чтобы скрасить серые будни!

— Как вы думаете, когда можно будет получить гонорар?

— Подойдите к фрекен Маллинг, — сказал Ломан, кивнув в сторону двери, ведущей в маленькую приемную. — Она прямо сейчас выпишет вам чек.

Фрекен Маллинг была секретаршей Ломана и работала в его конторе с первого дня. Ни он, ни она так и не завели семьи, и, глядя на обоих, трудно было понять, какие между ними отношения, ибо вели они себя как давно женатые супруги.

— Спасибо, — кивнул Томас.

Деньги были ему сейчас весьма кстати.

Он уже направился к выходу, но Ломан остановил его жестом:

— Ну что вы как на пожар! Не спешите. Мы еще не все обсудили.

Томас тяжко вздохнул. С тех пор как Ломан перестал вести судебные дела, а брался только за те, что можно было решить, не выходя из конторы, он скучал по публичным выступлениям и хватался за любую возможность поговорить, так что мог уморить разговорами всякого посетителя. За лето, пока Томас работал на него, проводя разные расследования, Ломан успел уже несколько раз прокрутить весь репертуар историй о выигранных процессах.

— Однажды я вел дело, в котором клиент утверждал, что ограбил банк в состоянии помрачения рассудка…

— Но загвоздка была в том, что, кроме этого банка, он ограбил двадцать восемь других, — закончил за него Томас.

— Неужели я вам это уже рассказывал? — удивился Ломан и пригубил рюмку. Он был явно разочарован тем, что Томас не проявил интереса к беседе. — Да-да, — вздохнул Ломан. — Так на чем мы остановились? — спросил он, усаживаясь в кресло.

— На моем гонораре, — ответил Томас, примирительно улыбнувшись Ломану.

Вообще-то, он ничего не имел против Ломана, но сейчас ему неохота было составлять старику компанию. Он бы и сам с удовольствием выпил, но только не шерри, а пива.

— Нет, о гонораре мы все сказали. Тут речь о новом деле. Вот что нам надо обсудить. Оно не такое кусачее, как это, — сказал он, кивая на перебинтованную руку Томаса и улыбаясь своей шутке. — Наклевывается хороший заработок. Работы будет по меньшей мере на две недели.

— Нет, спасибо. Меня это не интересует.

— Откуда такая уверенность, если я даже не успел ввести вас в курс дела?

— Потому что я…

— Это работа на большое, солидное датское предприятие, связанное с электроникой. У них начались утечки из банка данных. Я не могу сказать вам, как оно называется, пока вы не дали согласия, но это слово похоже на «биологию», только без «логии», а вместо «и» там «е».

Ломан снова улыбнулся и подмигнул: дескать, вы же меня поняли.

— Нет, Ломан, мне больше не интересна такая работа. На какое-то время это было очень кстати… то есть я хотел сказать…

— Это что, из-за сопутствующих неприятностей? — спросил Ломан, указывая на повязку.

— Да нет. Поверьте, это пустяки по сравнению с тем, с чем мне приходилось сталкиваться.

— Ну, так в чем дело? Чего вы так испугались? — Судя по тону Ломана, это явно была попытка поймать Томаса на крючок.

Томас улыбнулся: