Все это не на шутку тревожило.

Можно даже сказать, закладывало крепкий фундамент для нового расследования.

Но я не спешила признавать это — во всяком случае, объявлять вслух. Лучше пока повременить.

Я понимала, что эта новость обрадует далеко не всех. В конце концов, не каждому ведь нравится разгадывать тайны, в отличие от меня. К тому же Дейзи наверняка будет тяжело переживать тот факт, что празднование Именин города окажется под угрозой именно в тот год, когда она собирается в нем участвовать.

— Какая-то… дурацкая шутка, — заметил Сет. — Точнее сказать, ни капли не смешная. Да и вообще, как именно эта птица угодила в наше окно?

— Может, она вовсе и не для нас предназначалась? — предположила Дейзи.

Ее била нервная дрожь — впрочем, как и всех нас.

— Но у нее в клюве была записка, — напомнила Мелани. — Значит, кто-то намеренно это все подстроил. Обратите внимание: она врезалась прямиком в окно редакции «Первой полосы». Если весь этот спектакль не для нас, то для кого же?

Дейзи с напускной беспечностью пожала плечами — но я слишком хорошо ее знала, чтобы не заметить, как тщательно она скрывает испуг.

— Если это и впрямь розыгрыш, как говорит Лена, то совершенно не важно, в какое окно влетел ворон и кто его в итоге нашел, верно? Возможно, кто-то просто захотел припугнуть учеников школы «Кин» накануне Именин города, только и всего.

Я посмотрела на Лену.

— Как тебе эта версия?

Она задумчиво сдвинула брови.

— Ну… понимаешь… пускай в записке и упомянуто какое-то непонятное «проклятие»… но его ведь на самом деле не существует! Значит, это розыгрыш.

— Звучит логично, — согласилась я, — но слишком уж тщательно тут все продумано, если это действительно шутка. Птица-почтальон, да еще ворон! Не то чтобы их тут часто можно встретить, мягко говоря.

А еще… А еще этот неуемный мысленный зуд, который никак не хотел оставлять меня в покое и будто нашептывал, что я упускаю какую-то маленькую деталь.

Врать не стану: зловещее предзнаменование пробудило во мне страх. И восторг.

Упущенная улика — чем не повод к расследованию? Даже если это просто злой розыгрыш — что с того? Я обязательно докопаюсь до истины.

— К слову о тщательно спланированных розыгрышах, — сказала Мелани. — Помните, как в начале учебного года ребята из футбольной команды умудрились загнать директорскую машину в ворота на поле?

— Что ж, засчитано, — ответила я. — Но одно дело — веселые шуточки старшеклассников. И совсем другое — такие вот… отвратительные выходки, явно рассчитанные на то, чтобы хорошенько напугать людей. Возможно, даже конкретно нас. Поэтому у «шутника» явно была железная мотивация, раз он выкинул такой трюк! Он ко всему прочему должен искренне ненавидеть Именины города: только это и объясняет, отчего он решил нагнать страху на нас — либо же на тех, кому на самом деле была адресована записка, — заметила я и оглядела своих слушателей. — Давайте подумаем: кому из наших знакомых могло хватить цинизма на такое?

Все взгляды тут же устремились на Тео. Заметив, что все на него уставились, он возмущенно зарделся.

— Еще чего не хватало! — воскликнул он. — Я тут ни при чем! Да, я правда терпеть не могу Именины города, но, клянусь, на такое я не способен ни за какие деньги — это совсем не в моем духе! — Тео криво усмехнулся. — Честно говоря, я польщен, что вы все меня заподозрили, но, честное слово, я слишком ленив для таких хитроумных планов.

— Что ж, ловлю тебя на слове, — сказала я, пристально посмотрев Тео в глаза.

Взгляда он не отвел — а значит, говорил с нами искренне. Я прокрутила в голове все, что знаю о нем. Его заметки были остроумными и точными, но содержали ровно столько знаков, сколько требовалось, и ни буквой больше. Уж чем-чем, а трудолюбием он не отличался. Поэтому он наверняка честен. Но если не Тео, то кто?

Мне вспомнился лишь один человек, питавший к грядущему празднику — вернее сказать, к некоторым его деталям, — такую же ненависть, как и Тео.

— Кэролайн Марк, — задумчиво сказала я. — Она ведь вчера закатила настоящую истерику на школьном дворе, когда узнала, что ее не взяли в постановку. И я ни капли не преувеличиваю. Девчонки подтвердят.

Я посмотрела на Лену с Дейзи, и те кивнули.

— Какова вероятность, что она сумела где-то раздобыть редкую птицу?

— Это точно она! — с жаром воскликнула Дейзи. — Все сходится: она была вне себя от ярости, а ты сама сказала, что для такого розыгрыша надо разозлиться не на шутку. Наверняка это она! А кто еще?

Хороший вопрос. У меня не было ощущения, что список подозреваемых на этом стоит закончить, но Дейзи говорила верно: других кандидатур мы пока не нашли.

— По крайней мере, у нее был мотив, — заметила я. — Причем самый что ни на есть классический: зависть.

Оставалось теперь разобраться с орудием преступления и возможностью его совершить. Но Дейзи явно решила не откладывать выводы в долгий ящик.

— То-то и оно! — с энтузиазмом воскликнула она. — Значит, это и впрямь она! Получается, нам не о чем беспокоиться!

— А как же птичий грипп? — уточнил Паркер.

Дейзи раздраженно отмахнулась от него.

— Я понимаю, ты шутишь, — сказала она. — Но, поверь, Нэнси эту птицу и пальцем не тронула, пока доставала записку. Она у нас очень предусмотрительная!

— Все так, — подтвердила я, пожав плечами. Слишком уж хорошо я в свое время усвоила, как надо себя вести на месте преступления. — По сути, Кэролайн Марк — это просто расстроенная и разочарованная выскочка. Возможно, для того чтобы смириться с неудачей, ей пришлось пойти на такую вот отчаянную — и мерзкую — месть.

Конец ознакомительного фрагмента