— Да, вот уж кто явно пришел за победой.

Для Дейзи этот день очень много значил, а ее энтузиазм был поистине заразителен.

— Моя малышка взрослеет! — ответила Лена, смахнув невидимую слезинку с щеки. Хотя вообще-то мы с Леной учились в одном классе, и потому Дейзи была старше нас обеих. — Впрочем, можно ли ее винить? Ведь у нее в роду был один из отцов-основателей! Она буквально рождена для этой роли! И наверняка мечтала об этом празднике еще с пеленок!

И это была чистая правда. Дейзи происходила из старинного рода Дьюиттов — тех самых людей, которых, вместе с некоторыми другими семьями, и прославляли каждый год. Именно ее пра-пра-пра-(и так далее) — дедушки подписали указ, утвердивший официальный статус города Хорсшу-Бэя. Роль полковника Честера Дьюитта, героя войны, выглядела, пожалуй, самой желанной для актеров ежегодной постановки, в ходе которой разыгрывались сценки из ранней истории этого поселения. Разумеется, Дьюитты не пользовались своим положением — слишком уж благородным было это семейство, поэтому Дейзи пришлось дождаться выпускного года, чтобы поучаствовать в прослушивании на равных правах с остальными.

Во всяком случае, так мне казалось. Дьюитты вообще были довольно… эксцентричными. Это выражалось в том, что они предпочитали не выделяться на общем фоне и прятаться от чужих глаз. Порой очень и очень надолго.

Семья у Дейзи была настолько большой, что семейное древо с бесчисленными дядюшками и тетушками и толпой кузин и кузенов скорее походило на раскидистый куст плюща. Но почти все родственники Дейзи, в отличие от нее самой, жили на окраине города. Дети при этом обучались на дому, а их родители предпочитали компанию родни обществу других горожан. Мои мама с папой нередко звали Дьюиттов странноватыми. Люди же менее образованные не скупились на выражения и вовсе звали их «поехавшими сектантами» или того хлеще.

Из-за этого подчеркнутого стремления Дьюиттов к изоляции окружение Дейзи, включая самых близких друзей, мало что знало о ее семье. Дейзи уговорила родителей отдать ее в муниципальную школу, а на первом же году обучения затеяла с ними очередную битву, пытаясь добиться разрешения поучаствовать в отборе чирлидеров. Но Дьюитты своим правилам никогда не изменяли. Скажем, в гости с ночевкой в их дом попасть было невозможно, так что обычно мы устраивали такие вот посиделки либо у меня, либо у Лены. Отчасти поэтому я так радовалась, ведь Дейзи наконец выпал шанс поучаствовать в праздничной постановке — как-никак, родители переживали за ее безопасность и с большой неохотой пускали на внеклассные мероприятия.

Но тут меня поразила внезапная мысль.

— Она же непременно получит роль, правда? — спросила я Лену. — А родители… они же не запретят ей участвовать?

Сама я всей душой верила, что все сложится хорошо. Но вдруг это ложные надежды? Это ведь будет сущая катастрофа! Пускай и только по меркам жестокого реалити-шоу, которое разыгрывалось в эти минуты на нашем школьном дворе.

Лена подняла на меня взгляд.

— Не может такого быть! Во-первых, у нее просто на роду написано, что она должна участвовать, а во-вторых, ты же сама знаешь, что прослушивание прошло блестяще! Родители не посмеют лишить ее такой возможности!

Уверенность Лены меня подбодрила, но по роду деятельности я прекрасно знала, что люди порой умеют удивлять.

Впрочем, насчет прослушивания Лена точно была права. В его успехе я даже не сомневалась. Дейзи просто обожала занятия в школьном театральном кружке и с пятого класса играла ведущие роли во всех постановках. Ее многочисленные родственники, которых мы видели от силы несколько раз в год, даже порой съезжались посмотреть на ее выступления. Я была на все сто уверена, что на прослушивании она и впрямь показала себя во всей красе.

— Даже если забыть об ее актерском таланте, наверняка у нее в семье каждый год разыгрывают все эти сценки — скажем, за ужином на День благодарения! Во всяком случае, именно так я себе всегда и представляла их домашние праздники. Так что Дейзи наверняка знает сценарий назубо… — Лена осеклась и склонилась ко мне — так близко, что случайно задела меня плечом. — О, гляди, она уже на подходе! Вот она в первом ряду… Вот подошла к списку… просматривает текст… ищет свое имя… ищет… ищет…

— Мы с тобой как будто на сафари, наблюдаем, как дикие звери рвут друг друга в клочки! Правда, у зверей с цивилизованностью получше. Народ вообще в курсе, что речь всего лишь о городской постановке, а?

Конечно, я любила Хорсшу-Бэй, но временами меня очень смешило, что люди здесь до того обожают городские забавы, что готовы чуть ли не глотки друг другу перегрызть, лишь бы первыми увидеть список учеников, утвержденных на роль. А все почему? Да потому что маленькие городки по определению маленькие. Я вам без труда перечислю полные имена моих одноклассников, расскажу, в честь кого их так назвали и кто из них страдает от аллергии на орехи, а кто симулирует какую-то страшную неизвестную хворь, только бы не ходить на уроки физкультуры. Но меня, в отличие от окружающих, всегда тянуло к чему-то большему, к новым горизонтам, к бескрайним полям, где трава зеленее, или как там пишут на мотивационных плакатах, которые обычно развешивают в кабинетах школьных психологов?

— Да знаем мы тебя, Нэнси Дрю, вечно тебя манят всякие неосвоенные высоты, — насмешливо заметила Лена. — Но давай-ка я тебе через год напомню об этом разговоре, когда мы с тобой сами побежим наперегонки, толкаясь, смотреть этот самый список участников! Это сейчас нам легко — мы же не выпускницы. Но мы ведь обе знаем, что в глубине души ты ничуть не меньше остальных обожаешь Хорсшу-Бэй со всей его сентиментальной и ностальгической прелестью.

Я открыла было рот, чтобы ей ответить — кстати сказать, спорить я при этом совсем не собиралась, — как вдруг рядом взметнулась копна золотистых волос, и нас накрыло волной искристого и бурного, точно сладкая газировка, восторга.

— Меня взяли! — взвизгнув от радости, крикнула Дейзи. — Мне дали роль! Я буду играть Эбигейл Дьюитт, местную жительницу, которая кормила весь город в самую холодную зиму в истории, даже когда почти ослепла от скарлатины!

— Больше похоже на сценку из книжек про домик в прерии [Имеется в виду серия автобиографических повестей знаменитой детской писательницы Лоры Инлз Уайлдер (1857–1967), рассказывающая о жизни трех сестренок и их родителей. — Здесь и далее прим. перев.]. Ты уверена, что в биографии Эбигейл и впрямь был такой эпизод? — поддразнила я и обняла Дейзи в ответ. — Поздравляю! Очень рада за тебя, честное слово!

— Кто-кто? Эбигейл Дьюитт? Интересно, почему тебе дали именно эту роль? Уж не из-за фамилии ли? — пошутила Лена.

Но Дейзи только отмахнулась от нее.

— Роль обалденная, пускай и не самая главная! — сказала она. — Там даже добавили целый эпизод…

— …по случаю долгожданного юбилея, — хором пропели мы с Леной и рассмеялись.

— А Купу дали роль Джебедаи Дьюитта, — многозначительно сообщила Дейзи и замолчала, выразительно вскинув бровь.

Купер Смит был капитаном футбольной команды, а значит, в соответствии с неизменными правилами подростковых клише, по нему сходила с ума вся школа. Но, на беду остальных девчонок, он уже давно положил глаз на Дейзи. Мы не отважились спросить, как она уговорила родителей разрешить ей встречаться с парнем. Любить ее — а мы очень ее любили! — значило мириться с ее необычной и необычайно скрытной семьей.

— Вы с ним, видимо, в полном восторге от такого расклада, — заметила Лена. — А что вам там по сценарию полагается делать? Он будет прикладывать тебе к воспаленному лбу холодный компресс? Или перебинтовывать гангрену на ноге?

— Какая гадость! — Аккуратные губки Дейзи скривились от отвращения. — Сделаем вид, что я этого не слышала! Да и вообще, хватит завидовать. В следующем году придет ваш черед!

— Ой, жду не дождусь, — с деланным безразличием протянула Лена, но на губах у нее заиграла улыбка.

Сказать по правде, уже в этом году скучать нам не приходилось. Мы и так с головой ушли во всевозможные волонтерские проекты, каких в нашем городе было немало.

Но вернемся к нашей истории. Плотная толпа студентов, пробивавшихся к списку участников постановки, начала рассеиваться. То тут, то там слышались радостные возгласы тех, кто нашел в списке свои имена. Аманда Ризер, которой я помогла в средней школе, когда она заподозрила, что кто-то задумал сорвать ее проект по физике (а это и впрямь было так), отплясывала победный танец, не оставлявший простора для домыслов. И хотя за участие в постановке и впрямь вспыхнула нешуточная борьба, роль получили почти все выпускники (а только их и пускали), и потому во дворе воцарилось всеобщее ликование. И оно было заразительным! Праздник Дейзи был и моим праздником, ее победа была и моей тоже, и Лена, конечно, раздраженно закатила бы глаза, да так сильно, что они, того и гляди, выпали бы из глазниц, узнай она о моих сентиментальных мыслях. Но в тот миг меня и впрямь накрыла волна нежности. Мои друзья радовались. И я вместе с ними. В моей душе воцарились мир и покой.

Дейзи повела нас к школе. Толпа теперь разделилась на группки поменьше. Друзья обменивались теплыми объятиями, смахивали слезы, давали друг другу пять, взахлеб обсуждали тексты ролей, костюмы, репетиции — словом, все, что связано с подготовкой к долгожданному мероприятию. Двор походил на минное поле — только вместо опасных снарядов тут повсюду были радостные, улыбчивые подростки.