Глава 6

Недалеко от Ногинска. 23 дня после возвращения. Рэд

Когда Герман с бойцами, сопровождавшими его во Владимир, вернулись домой — пустые, без Джека, Олеси и Гарри, — командир объяснил, что Толян потребовал выкуп. Какой — не уточнил, объявил, что займется этим сам, а собравшимся адаптам велел расходиться, время позднее.

Приставать к усталому Герману с выспрашиванием подробностей Рэд в то утро не рискнул. А назавтра специально встал пораньше — хотел и расспросить Германа обо всем, и как-нибудь аккуратно ввернуть, что сам он, когда подлечится, собирается в Вязники.

Будить командира не стал. Сел на перила террасы, поджидая, пока Герман проснется и выйдет — о его привычке подниматься ни свет ни заря и в любую погоду обливаться у колодца ледяной водой только ленивый не знал.

Но вместо Германа из Дома вышла Инна, непривычно хмурая. Увидев Рэда, нахмурилась еще больше:

— Чего тебе?

— С командиром поговорить хотел. Встал он?

Инна отвела глаза.

— Встал. Уехал уже.

— Куда?

— На кудыкину гору! Мне не доложился, я спала. Проснулась — нету.

— Ясно. — Рэд, подумав, соскользнул с перил.

Ясности, куда подевался Герман, не было ни малейшей, но и продолжать расспрашивать Инну тоже определенно не стоило.

— Чего хотел-то? — прилетело ему в спину.

Рэд мотнул головой:

— Да ерунда. Потом зайду.

Подумав, он двинулся на конюшню. Зачем — даже себе не смог бы объяснить.

Не нравилось ему происходящее, и все тут! И отсутствие Германа, и раздраженно взвинченная, вместо приветливо-улыбчивой — а улыбалась она всегда, даже ранним утром, — Инна…

Стойло Бурана, вороного любимца Германа, ожидаемо пустовало.

— Уехал, — подтвердил чистящий стойло конюх.

— Давно?

— Без понятия. Я только пришел.

Рэд задумчиво покивал. И тут заметил, что пустует еще одно стойло, смирной скромняшки Любавы.

— А Любава где?

— Дак, видать, тоже Герман забрал… А ты-то чего в такую рань подорвался?

Отвечать Рэд не стал. Пронзило вдруг нехорошей догадкой, и стало не до болтовни. Он быстро двинулся к выходу из конюшни.

Во дворе присел на корточки над оставшимися в грязи следами подков.

Так и есть — почти смыты дождем, если не приглядываться, то и не увидишь. Не один час их заливает, и даже не пять — дождь ведь то начинался, то стихал… Догадка стремительно перерастала в уверенность, картина складывалась до отвращения простая и логичная.

Герман ведь бункерного совсем не знает! Для него-то он — как был левый пацан, так и остался… Еще вчера ускакал, получается. Любаву взял, самую смирную — кому, если не бункерному?.. А Инне, ясное дело, молчать велел, вот почему она такая хмурая…

Рэд кинулся к Ларе. Той в комнате не оказалось, разбуженная соседка проворчала, что Лара вторую ночь торчит в Купавне, там кто-то серьезно заболел. Догонять Германа Рэд отправился один.

Недалеко от Ногинска. 23 дня после возвращения. Кирилл

… — На обмен везешь?

— Ну. — Голос Германа звучал неприязненно.

— А нам почему не сказал?

— Не успел. Как вернулся, сказал бы.

— Он знает? — Рэд кивнул на Кирилла.

— Спятил, что ли? — Герман стащил с лица и убрал за пазуху ПНВ. С неудовольствием оглядел Рэдова скакуна. — Ты чего, вообще, явился? Муромца загнал…

— Бункерный, — оборачиваясь к Кириллу, будто и не услышав Германа, позвал Рэд. — Он тебя к Толяну везет! Там наши остались, в плену.

Кирилл опешил:

— То есть?

— Та-ак, — протянул Герман. И вдруг резко, сильно ударил Рэда, целясь в висок.

Рэд отклонился, перехватил летящую кисть и попробовал вывернуть назад. Не справился — Кирилл, обалдело уставившийся на сцепившуюся пару, понял, что Герман превосходит Рэда так же уверенно, как Рэд — его самого.

Рука адапта, дрогнув, смялась. Другой рукой Герман схватил Рэда за горло. Со злостью прошипел:

— Тебя, вроде, по ноге рубанули, а не по башке! Ты что творишь?! Хочешь, чтобы наших сожгли?!

— Хочу, чтобы все по-честному было, — прохрипел Рэд. Вцепился в седло, стараясь удержаться. — Ты нас сам всю жизнь учил, что своей башкой думать надо! А теперь слушать не хочешь.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Герман, выругавшись, отпустил Рэда.

— Кретин! Мало я тебя порол. Видел бы, во что там Жеку с Гариком превратили!

Рэд поморщился, растирая шею.

— А то не видал ни разу. — Он откашлялся, сплюнул. — А то сам — фифа нецарапаная. Или бункерный — тот же чмошник, что и был… — и внезапно рявкнул: — Ложись!

Тело Кирилла среагировало на команду, поданную знакомым голосом, раньше, чем мозг. Он единым рывком выдернул ноги из стремян, соскользнул с лошади и распластался на земле.

— В укрытие! — сипело над головой. — Оружие к бою!

Кирилл, повинуясь, сместился ползком к обочине дороги. Залег за проржавевшим, по самое дно увязшим в грязи автомобилем. Выставил перед собой пистолет, ожидая новых команд.

— Могу приказать «на поражение», — донесся до него так же внезапно стихший, как до этого гаркнувший, голос Рэда. — Семь из десяти, по недвижухе — попадет.

Понимание того, что тревога учебная, пришло не сразу.

— …, Сталкер! — высказался Кирилл. Поднялся из грязи, стряхивая с комбинезона ошметки глины. — Выбрал, тоже, погоду.

Рэд его, как водится, не услышал.

— Герман, — попросил он. — Вот представь — не его Толян предъявил бы, а меня или еще кого из наших. Вот что бы ты тогда делал?

— С тобой разобрались бы как-нибудь, — буркнул Герман.

Рэд удовлетворенно кивнул:

— Окей. Вот и давай разбираться.

«Разбирательство» состоялось тут же, средь хлещущего ливня, сопровождаемое недовольным ржанием лошадей — животные пытались объяснить, что погода им не нравится.

Когда до Кирилла дошло, что для того, чтобы Толян оставил в живых и отпустил из плена Джека, Олесю и Гарри, сдаться на милость диктатора придется ему самому, сердце ушло в пятки.

Даже понимание того, что в очередной раз оказался наивным дураком, и если б не подоспевший Рэд, Герман просто, двинув его по башке и накачав наркотой, отвез бы во Владимир, где ничтоже сумняшеся сдал с рук на руки Толяну, в тот момент не возмутило. Все это Кирилл обдумывал позже, уже находясь в плену, то беснуясь, то ища Герману оправданий. А тогда, после простых слов Германа: «наших сожгут, не выбраться им по-другому», — немедленно сам собой включился укрепившийся за время скитаний в расчетливости мозг и быстро прикинул возможные варианты.

Владимирцев гораздо больше, посему прямая атака отпадает. Сбежать Джек, Олеся и Гарри, по словам Германа, не смогут, их слишком хорошо охраняют. Так же, как не получится устроить внутреннюю диверсию. А если действительно обменять на пленных его самого?..

Охранять будут, конечно. Но ведь не в камере держать, как их сейчас держат. Не для украшения же интерьера Толяну понадобился «умник»…

Страшно? Да. До коликов, до чертиков страшно. За прошедшие полгода не раз и не два Кирилла подкидывало посреди сна в холодном поту от почудившегося мерзкого голоса.

«Послушаешь, как он тут выть будет. Поглядишь, как корчится в страшных муках…»

Упомянутые в тот день Толяном «страшные муки» Кириллу довелось испытать на себе. Он хорошо помнил, какая это боль. И отчетливо понимал, что в этот визит церемониться с «умником» Толян не станет.

Решать надо было быстро. Пока сам не испугался своего решения.

— Поехали, может? Хватит уже под дождем торчать, — трогая Германа за рукав, позвал Кирилл.

Дорогу до «приюта» — неприметного строения в стороне от трассы, адапты обустраивали такие на случай «рассвет подкрался незаметно», — Кирилл не запомнил. Он думал.

Побегу находящихся в плену Джека, Олеси и Гарри мешает прежде всего отсутствие контактов со внешним миром. Герман попросту не знает, чем можно помочь ребятам, что им требуется для побега. А планы на Кирилла у Толяна, судя по всему, серьезные. Убивать курицу, которая, если он правильно понимает действия диктатора, должна принести золотые яйца, Толян не станет — по крайней мере, до тех пор, пока не извлечет из этой курицы максимум выгоды. А значит, время на то, чтобы осмотреться, будет. В плену Кирилл окажется в гораздо более выгодном положении, чем ребята сейчас. Значит, и размышлять «быть или не быть» — малодушие и глупость, и хватит об этом думать! Думать нужно о том, как наладить связь.

Кирилл принял решение, и сразу стало легче. Мозг отбросил лишнее, заработал в правильном направлении. Кирилл вспомнил про симпатические чернила — давнюю улыбку Сергея Евгеньевича из серии «химики шутят». Вот уж кто и представить не смог бы, где и при каких обстоятельствах пригодится невинная «шутка»…

Так, всё! — рассердился Кирилл. Хватит себя накручивать! Думай.

Со связью Толян-адапты он, допустим, определился. А что с обратной связью? Если ему что-то понадобится, каким образом это что-то можно будет передать?..

Планы побега Кирилл, Герман и Рэд, оказавшись в приюте, обсуждали до самого рассвета. Когда за окном начали вопить на разные голоса птицы, радуясь закончившемуся, наконец, дождю, Герман велел идти спать.