Мирра Блайт

Вопрос времени

Пролог

Молодая женщина вздохнула.

— Ты ошибаешься. Я даже не думала о тебе, когда…

— Послушай, я знаю, что заслуживаю любых оскорблений с твоей стороны, но…

— Нет, остановись. — Она посмотрела прямо в лицо мужчине. — Поверь мне, мое замечание не относилось к тебе. Твои невыполненные обещания меня мало волнуют.

В ее тоне послышалась какая-то нотка, которая убедила его; плечи его опустились.

— О Боже, как все запутано… Я не имел представления, что тебя пригласили сюда. Ты мне веришь?

— Конечно. Это было очевидно, ты так же удивился при встрече, как и я.

— Я хочу тебе кое-что объяснить…

— Ты ничего мне не должен объяснять, хорошо? Ты и я, мы давно разошлись, у нас разные дороги в жизни, разные привязанности. У меня есть тот мужчина, которого ты видел, а у тебя — эта женщина.

Он покачал головой:

— Я к ней отношусь совсем иначе, чем к тебе.

Но это и неудивительно, потому что вы такие разные. Она приводит меня в бешенство, она непредсказуема, неуловима, и часто я не понимаю, как такая женщина могла появиться в моей жизни, но для меня она единственная в мире.

Собеседница с изумлением увидела слезы неподдельного волнения в широко расставленных глазах мужчины… И на секунду узнала человека, которого когда-то полюбила.

Он сделал умоляющий жест:

— Не можем ли мы забыть о прошлом?

Она импульсивно схватила его руки и крепко сжала их, глядя ему прямо в глаза.

— Конечно. Потому что это уже прошлое. И я искренне рада, что ты нашел кого-то.

Глаза его были очень серьезными.

— Когда я опять увидел тебя, я подумал, что ты ожесточилась… но этого не случилось, несмотря на… все. Это просто бравада. Ты все та же мягкая, любящая, какою была всегда.

Он помедлил мгновение, затем робко наклонился и поцеловал ее в щеку. Поцелуй был легкий и безобидный, это была оливковая ветвь.

А предложение мира она была готова принять. Хоть он и ранил ее так жестоко, она сейчас не чувствовала обиды на него. Он не мог быть другим человеком, так же как и она не могла быть другой. Как жаль, что и в самом существенном они не были предназначены друг для друга.

1

Ночью над Ванкувером разразилась снежная буря. И в восемь часов утра в пятницу, когда служащие торопились на работу в центр города, метель все еще бушевала, снег накрывал их белой пеленой.

Катрин Эшби, стряхивая снег с волос и голубой замшевой куртки, торопливо пересекала вестибюль здания «Ванкувер Кларион». Она была уверена, что ничего не забыла. Под стук каблучков своих сапожек по испачканным снегом плиткам пола она мысленно проверяла список необходимых вещей: паспорт, авиабилеты, видеокамера, деньги…

Взрыв смеха прервал ее мысли, как только она завернула за угол в коридор, ведущий в офис главного редактора. Смех звучал вульгарно и потому особенно резал слух в тишине делового здания. Вздохнув, она поудобней передвинула ремешок камеры на плече и сжала ручку своей сумки, как будто бы боясь, что ее сейчас начнут вырывать.

Она узнала этот смех и поэтому не удивилась, увидев Триш Райе. Секретарша, очень худенькая брюнетка, стояла у бачка с водой вместе с двумя младшими сотрудницами. Своей любовью к сплетням и интрижкам Триш славилась среди сотрудников «Кларион», и сейчас, стоило Катрин повернуть в коридор, она заметила быстрый многозначительный взгляд, брошенный Триш на своих подружек.

— О, привет? — на ярко окрашенных губах секретарши появилась вызывающая улыбка. — Я как раз собиралась тебя разыскать, чтобы сообщить последние новости. Конечно, может, ты уже слышала…

Катрин знала, что Триш ее не любит — завидует ее успешной карьере фотокорреспондента. И сейчас, глядя в ее карие, светившиеся самодовольством глаза, она вся напряглась в ожидании.

— Слышала о чем? — спросила Катрин, выдавливая улыбку.

Не отвечая, Триш наполнила водой бумажный стаканчик, радуясь возможности заставить Катрин ждать. Затем голосом, полным почти нескрываемой злобы, громко объявила:

— Пантер вернулся!

Улыбка застыла на лице Катрин. В желудке что-то перевернулось, и на мгновение ей показалось, что чашка кофе, выпитая полчаса тому назад за завтраком, была лишней.

— В самом деле? — Быстро обретя контроль над собой, она безразлично пожала плечами. — Я думала, что он возвращается только на следующей неделе.

— Я столкнулась с ним вчера после обеда. Я как раз рассказывала Саре и Аманде, что после работы, должна была поехать в аэропорт встретить сестру. И вдруг на стоянке вижу самого любимчика «Кларион» Рекса Пантера!

— О! — Катрин посмотрела на часы. — О Боже! Уже поздно! Извините, я…

— Рекс сказал мне, что он измучен и собирается отдохнуть несколько дней, — не обращая на нее внимания, тараторила Триш. — Он собирается заглянуть сегодня на работу попозже.

Сегодня попозже.

Услышав эти слова, Катрин облегченно вздохнула.

— Ну, значит, я его не увижу. — Ее голос звучал совершенно спокойно. — Я уже одной ногой в аэропорту.

— Куда это ты отправляешься? — Выражение лица Триш напоминало обиженного ребенка, у которого отняли обещанную награду. Катрин знала, что в данном случае наградой было бы присутствие на ее встрече с Рексом Пантером, первой с того январского утра два месяца тому назад, когда ей была вручена престижная премия Макджилливрэ за лучшую фотографию года.

День, когда она сваляла такого дурака!

— Мы с Чарли отправляемся на Лилль де Коквилльс.

— Лилль де Коквилльс?

— Да, это остров в Карибском море.

— Никогда о таком не слышала.

— Наверное, потому что он очень маленький. У Флейм Кантрелл там вилла, и она хочет дать нам интервью для нашего субботнего выпуска.

— Флейм Кантрелл! — Аманда, младшая из группы, с завистью посмотрела на Катрин. — Ты будешь ее снимать для «Великолепного уик-энда»?

Катрин кивнула.

— Но она никогда не дает интервью! — Раздраженным жестом Триш бросила свой стаканчик в корзинку для мусора. — По сравнению с ней Грета Гарбо могла бы получить приз Мисс Дружелюбие, Она же никогда не общается с прессой!

— Тихо, тихо. — Катрин осуждающе покачала головой. — Разве ты не знаешь, Триш, что нельзя говорить «никогда»; а я-то думала, что ты поклонница Джеймса Бонда!

Сара и Аманда захихикали, и Катрин пошла дальше, стук ее каблучков громко разносился по коридору. Уходя, она бросила через плечо намеренно сладким тоном:

— Передай, пожалуйста, Рексу, что я очень сожалею, что не могу с ним встретиться!

Направляясь к офису главного редактора, она подумала, что это ложь чистой воды. Она отнюдь не сожалела, что не встретится с Рексом Пантером. Он был самым невозможным, невыносимым и в то же время пугающе сексуальным, а потому опасным.

Воспоминания о нем вызывали раздражение, и она заставила себя успокоиться и идти медленнее. Ужасно, как она могла позволить одному поцелую, одному глупому незначительному поцелую так размагнитить ее.

А почему? И что ее так расстроило?

Прошло два месяца после того случая, но ей потребовалось тогда всего несколько часов, чтобы ответить себе на этот вопрос. Сейчас, направляясь в офис Кена, она нахмурилась, вспоминая в тысячный раз тот злосчастный эпизод.

В тот день, когда она завоевала премию Макджилливрэ, Кен позвал ее в свой офис, чтобы сообщить новость. По-видимому, никто еще об этом не знал, а если и знал, то не показывал виду. Она же и не догадывалась ни о чем даже тогда, когда Кен позвонил и попросил ее зайти к нему в офис около трех. Открывая дверь, Катрин услышала громкие голоса и крики:

— Сюрприз! Сюрприз!

Все сотрудники столпились в маленькой комнате. Еда была заранее заказана в китайском ресторанчике, и на столе Кена стояли пластиковые стаканы и несколько бутылок белого вина. Отсутствовал только Рекс Пантер. Он был в отпуске, и его ждали лишь на следующий день. Катрин радовалась, что его нет, — по какой-то ей самой не ясной причине она чувствовала себя не в своей тарелке в его присутствии. Он работал в «Кларион» около года в качестве международного корреспондента, приехав сюда из Нью-Йорка. По словам Чарли Берка, его партнера, знавшего его лучше других, он был человеком, тщательно оберегавшим свою личную жизнь от посторонних.

Но после вечеринки, когда все, кроме нее, Кена и Триш, убиравшей в офисе, уже ушли домой, дверь распахнулась, и, к ее удивлению, вошел Рекс. Совершенно неотразимый! У Катрин задрожали колени при виде его растрепанных ветром темных волос, облегающих черных джинсов и старой поношенной кожаной куртки. Он прямо в дверях объявил, что только сейчас узнал о событии и зашел ее поздравить. Ее как будто приковали к месту. Рекс пересек комнату, легонько обхватил ее плечи и…

И затем поцеловал.

Она была уверена, что поцелуй был задуман как короткий, безличный, поздравительный, но почему-то, когда их губы встретились, получилось по-другому. Их вдруг охватило совершенно неуправляемое сексуальное возбуждение, и Катрин почувствовала, что вся горит от желания. Его рот был властным и твердым, дыхание теплым и интимным, от волос шел какой-то чисто мужской терпкий запах. В нем чувствовалась неотразимая мужская сила, разбудившая огонь в ее крови. Да и что удивляться — ведь прошло уже четыре года, когда ее поцеловали в последний раз. Но никогда прежде ее не целовали так. Хуже всего, что она показала свою беззащитность перед ним в тот момент, выпитое белое вино лишь усугубило дело… Она чувствовала, что растворяется в его объятиях. Ее губы с готовностью раскрылись, тело хотело слиться с его телом, пальцы впились в мягкую ткань его куртки.

Когда наконец он отстранился, в его глазах зажегся странный, покрытый поволокой огонек, взгляд явно противоречил ироничной усмешке, притаившейся в уголках губ.

— О, сюрприз! — прошептал он так тихо, что остальные не могли ничего услышать. — Значит, все же за всем этим скрывается женщина!

Ее ответ был молниеносным и непредсказуемым даже для нее самой. Правая рука поднялась и звонко ударила его по щеке.

Она услышала, как Триш охнула от изумления, удивленно заворчал Кен. На миг она замерла на месте, не в силах осознать, что натворила, а затем, ничего не видя, схватила сумочку и бросилась из комнаты, громко хлопнув дверью. Она пробежала коридор до своего кабинета, сорвала с вешалки зимнее пальто и все свои вещи, дрожа от мысли о встрече с Рексом, по пожарной лестнице спустилась вниз и уехала домой.

К утру, она успокоилась. Сжав зубы, она проанализировала свои действия со всей честностью, на какую была способна, и пришла к единственно возможному выводу. Она ударила Рекса не из-за поцелуя, а потому, что он потом обидел ее. Его дразнящие слова больно задели ее. Но мог же он предположить, что на эти слова можно обидеться! Видите ли, до поцелуя он сомневался, женщина ли она! Господи, да за все эти четыре года разве она сама не сомневалась в этом? И сейчас — уверена ли она, что это не так?

И неудивительно, что шутка так задела ее. Но слова были произнесены так невинно. Всего несколько человек знали ее тайну, и Рекса Пантера не было среди них.

Она призналась себе, что поступила отвратительно, и собиралась извиниться перед ним утром. Но его уже не было в «Кларион». Она бродила у его кабинета, и Триш, проходя мимо, с понимающей улыбкой на губах сообщила, что он уехал по заданию на Ближний Восток.

Он вернулся, и опять именно Триш сообщает ей эту новость. Но он был в отъезде целых два месяца, и Катрин решила, что инцидент исчерпан, прошло ведь уже столько времени. И нет никакой необходимости вновь возвращаться к этому случаю. Она намеренно спрятала эти мысли в глубине сознания и надеялась, что тот эпизод никогда больше не всплывет на поверхность.

Слава Богу, она уезжает утром! Настроение ее улучшилось. Они с Чарли хорошо ладили друг с другом, и она так надеялась на эту поездку; без сомнения, результатом будет лучший выпуск «Великолепного уик-энда».

Офис Кена находился в самом конце коридора; дойдя до двери, Катрин постучала, ожидая хриплого ответа «Войдите!». Она нарочно приоткрыла дверь, чтобы свежий воздух просочился в комнату из коридора и чтобы хоть часть отвратительного дыма от невозможно вонючей неизбежной сигары Кена вышла наружу.

Он как раз опустил трубку на рычаг. Нет, не опустил — швырнул ее. И цвет его лица, испещренного фиолетовыми прожилками, — результат многолетнего злоупотребления алкоголем — напоминал цвет перезрелой сливы, готовой вот-вот лопнуть. С проклятьем, заставившим Катрин поморщиться, он погасил сигару и показал рукой на старое дубовое кресло с противоположной стороны его стола.

— Садись!

Катрин уселась. Стараясь не вдыхать глубоко отравленный дымом воздух, она сложила на коленях руки и терпеливо ждала. Проработав у Кена четыре года, она уже хорошо знала его характер и знала: когда он был в таком настроении, лучше всего было просто ждать. Ждать, пока он успокоится настолько, чтобы произнести внятные слова.

— Чертов Чарли!

— Чарли? — Когда яростные слова Кена проникли в ее сознание, Катрин удивленно подняла свои четко очерченные брови. — Что он сделал? Не говори, что он превысил расходы…

— Вся его семья заболела корью!

— О Боже! — Губы Катрин задрожали, сдерживая улыбку. У Чарли было трое детей моложе пяти лет. Бедной Эмме достанется в ближайшие дни.

— Почему, черт возьми, ты улыбаешься?

С усилием Катрин поджала губы.

— Извини, Кен, я просто представила себе Эмму и ее детишек, лежащих в постели, покрытых красными пятнами…

— Черт возьми, Катрин! Ты не слышала меня? Я сказал: вся его семья!

— Вся семья? Ты имеешь в виду, что Чарли — тоже? У Чарли корь? — недоверчиво переспросила Катрин.

— Да, этот дурак ухитрился тоже заболеть. А он должен улетать с тобой через два часа!

— Господи, у меня же нет никого, чтобы заменить его!

Наконец-то Катрин поняла, почему Кен так расстроен, и почувствовала то же самое. Она не могла ехать на остров одна… Необходим был еще человек для интервью с Флейм Кантрелл. Необходим был Чарли, который обладал талантом написания даже самого мимолетного интервью. Кинозвезда ясно дала понять, что эта встреча будет единственной и что каждое слово интервью, каждая фотография должны получить ее одобрение. Это было отражено в контракте. И некому было заменить Чарли.

За исключением, конечно, Рекса Пантера. Катрин вспомнила мимоходом о всех наградах, развешанных по стенам маленькой комнатки международного корреспондента. По словам тех, кто знал его, в своем деле он был гений. Она тут же поспешила выбросить эти мысли из головы.

— Что мы будем делать, Кен? — Она умоляюще взглянула на него. — Мы не можем упустить такой шанс! Мы никогда не получим его снова! Нам надо…

— Нам надо, — Кен в отчаянии закатил свои налитые кровью глаза, — нам надо чудо!

— Чудо! — С порога донесся глубокий насмешливый голос. — Странно, я никогда не думал о себе в таком качестве, но, тем не менее, я должен сказать, что мне нравится…

— Пантер! — Кен привстал с кресла, затем с шумом опустился вновь. — Боже, я не ждал тебя раньше следующего вторника!

— Покончил с делами раньше, чем ожидал, а приятель моего друга подбросил меня на своем личном самолете. — Его глаза остановились на Катрин. — О, Кэти! Любовь моя, мы едем на Лилль де Коквилльс, не так ли?

Катрин сидела в кресле, не в состоянии думать ни о чем, тупо уставившись на него, с трудом приходя в себя после первого шока и ощущая, как ее сердце начало снова биться. Рекс Пантер — загорелый, в прекрасной форме, небрежно прислонился к двери, его руки непринужденно засунуты в карманы куртки, карие глаза светятся от удовольствия. Катрин сообразила, что он только что пришел с улицы; на его черных волосах, слишком длинных, по мнению Катрин, для человека его возраста, еще блестели снежинки. Волосы небрежно вились по воротнику его рубашки, и не раз, когда он проходил мимо ее комнаты, Катрин охватывало желание догнать его, зажать между пальцев вьющиеся блестящие пряди и отрезать их. Что в этом человеке порождало у нее желание изменить его? Почему один его вид вызывал раздражение? Почему на нем всегда эта видавшая виды кожаная куртка, когда, без сомнения, он мог себе позволить что-то лучшее? Как он ухитрился выглядеть таким отдохнувшим и таким чертовски сексуальным, вернувшись после изнурительной поездки в забытую Богом и разбираемую войной страну? Международный корреспондент должен быть изможденным и мрачным; да, именно так! Ведь Рекс возвратился после двух месяцев, проведенных в аду.

Она поджала губы. Его глаза все еще были прикованы к ней, полные сдерживаемого смеха. Он ждал ее ответа.

Отвернувшись от него, она обратилась к Кену.

— Конечно, ты не предложишь Рексу ехать со мной? Триш мне сказала, что встретила его вчера в аэропорту, и он жаловался на усталость.

Ее слова застыли на губах. Черт возьми, он решит, что она сплетничает о нем с Триш!

— Ты права, Кэти, — раздался его мелодичный голос. — Я хотел отдохнуть. — Он посмотрел в окно. — Но, выбирая между отдыхом здесь, в этой метели, и несколькими днями на Карибском море… — Его улыбка ничего не выражала. — Что бы ты предпочла?

— Мой Бог, Катрин! — Расстроенный голос Кена заставил ее обернуться к нему; тот смотрел на нее из-под очков. — Ты сошла с ума? Я думал, что у тебя больше здравого смысла. Дареному коню в зубы не смотрят! — Повернувшись в кресле и вцепившись в его деревянные подлокотники пальцами, он с усилием встал из-за стола. — Во всяком случае, если ты потеряла здравый смысл, то я — нет.

Он обратился к Рексу:

— Спасибо. Я ценю твое предложение, и гонорар это подтвердит. А сейчас — действуйте! Поезжайте в аэропорт, а я все здесь подготовлю. Твой билет будет ждать тебя в аэропорту.

— Кейт, ты приехала на машине?

— Нет.

Как она ненавидела это имя — Кейт! Казалось, что он обращается к ней, как к забавной маленькой школьнице. Она не была Кейт или, Боже упаси, Кэти! Ее имя — Катрин! В нем было достоинство, оно звучало солидно… О, скоро она поставит Рекса Пантера на место! Но не сейчас.

— Чарли собирался приехать на машине, поэтому я добиралась на автобусе.

— Прекрасно, не будет споров, на чьей машине ехать в аэропорт. Поехали, по пути заедем ко мне за моей дорожной сумкой.

Катрин совсем не понравилось, что он начал играть главную роль.

— У нас мало времени, — заговорила она, но, прежде чем закончила, он возразил:

— Я живу в Шаугнесси, в квартале от Саут-Гренвилльской улицы. Это не задержит нас надолго. — Он отступил назад и придержал дверь для Катрин, пока она брала свою камеру и дорожную сумку. — Надеюсь, ты не забыла бикини, — промурлыкал он.

Она проигнорировала это нахальное замечание.

— Удачи вам! — Редактор опять повеселел, разрешив на время все свои проблемы. — Я чувствую, что это будет один из лучших выпусков «Великолепного уик-энда». Если кто-нибудь может заставить Флейм Кантрелл раскрыться, то это ты, Пантер.

— Постараюсь, Кон. Ведь я знаю: что бы я ни сделал, — губы Рекса тронула саркастическая усмешка, — как бы далеко ни зашел, на какие бы жертвы ни решился, чтобы добыть секреты прекрасной леди, — все это пойдет на благо нашей газеты!

Мужской шовинизм! Катрин бросила вызывающий взгляд, проходя мимо Рекса, но почувствовала, как задрожали ее ноздри, когда его запах, запах мужчины, не испорченный никаким лосьоном, настиг ее. Это продолжалось всего несколько мгновений, но вновь воскресило память о его поцелуе. Хотя он не был просто поцелуем, подумала она, упрямо подняв подбородок и двигаясь по коридору, это было взрывом чувств. Ей пришлось бороться не только с его дразнящим мужским запахом и незнакомым ощущением его шершавого подбородка на ее нежной коже. Она должна была защищать себя и от возбуждения, так неожиданно охватившего ее, когда обычный поцелуй стал медленно и неотвратимо переходить во что-то другое, что-то дикое, первобытное, эротическое…